Никогда не доверяй слизеринцам

Альбус Северус Поттер не мог припомнить времени, когда начал играть в игру под названием «как не быть моим отцом». Хотя это даже игрой не назовешь, скорее стилем жизни. И основой всего был список с оставленным возле каждого пункта местом для галочки.

Поскольку отец запретил брать в Хогвартс ноутбук [№37 — не игнорировать из-за одержимости волшебством по-настоящему классные маггловские изобретения ], Ал распечатал список. Корректировал он его с помощью шариковой ручки [№93 — то, что волшебники пользуются перьями, не значит, что ручки со встроенными чернилами хуже].

С каждым годом список становился все длиннее, но Альбус не прекращал попытки исполнить все. Вскоре это уже была крупноформатная таблица — запутанная совокупность галочек, крестиков и пометок желтым, розовым и оранжевым маркерами.

Некоторые пункты списка легко было выполнить и, соответственно, поставить напротив них галочки. Ал был профессионалом в нелюбви к сливочному пиву [№74 — сливочное пиво для малышей, папа, которые чувствуют себя крутыми, потому что пьют «пиво», хотя этот напиток едва ли можно так назвать] — он перешел на запрещенное «Старое Огденское», как только нашел правильный подход к барменше, работающей на полставки в «Голове Кабана».

Он был завсегдатаем на еженедельных людных полночных вечеринках в спальнях девушек — уже несколько лет Ал мог беспрепятственно входить туда, хотя так и не знал точно, почему лестница, которая превращалась в каменный желоб при приближении других парней, впускала его без каких-либо дополнительных заклинаний [№107 — семь лет в школе-интернате, папа, и ни одной полночной вечеринки?].

Он идеально владел серпентарго: этот пункт был так жирно выделен маркерами в его распечатке, что уже трудно было разобрать текст. Он шипел перед своим папой почти постоянно, когда обнаружил, что может это делать (радости добавляло то, что отец утратил это умение и никогда его не вернет), но тот не побледнел от шока, а просто улыбнулся и купил ему змею, чтобы было с кем разговаривать. Альбус назвал ее Теренс и до сих пор находил забавным с хитрой улыбкой спрашивать девчонок, не хотят ли они посмотреть на его змею, а потом смеяться над их лицами, показывая им зверюшку, о которой шла речь.

Некоторые пункты, тем не менее, было сложнее выполнить. Ал смирился с тем, что он гриффиндорец, потому что перевестись на другой факультет не было возможности (он пробовал, но в его прошении вместо имен одноклассников появлялись такие исторические персонажи, как Ровена Рейвенкло, Барберус Брэддж, Игнатия Уайлдсмит и почему-то некий Зад МакШтаник). Когда он прибыл в Хогвартс, Шляпа посмеялась над его горячим не-Слизерин-не-Гриффиндор-и-пожалуйста-также-не-Хаффлпафф, сказала, что он упрямый и занятный ребенок и немедленно распределила его на факультет, где учился его отец.

Ал вырос и понял, что Шляпа была права. Он не очень походил на рейвенколцев. Те, казалось, благоденствовали, проводя все свое свободное время в библиотеке, а потом умудрялись сдавать свои домашние задания не в срок, потому что, видите ли, отвлеклись на какой-то интересный аспект и уделили слишком много времени его изучению. Алу же интересной казалась, например, организация межфакультетных соревнований с английской лапты на квиддичном поле. Без использования магии. И он не слишком расстраивался, когда побеждали слизеринцы. То есть вел себя совершенно не так, как отец.

Иногда ему приходилось сосредоточенно стирать галочку, что всегда повергало его в плохое настроение. Например, такое случилось, когда он хотел продемонстрировать свою непригодность к полетам на метле, а его надоедливый брат выдал его довольно неплохие навыки. Джеймс — стыд на его голову — опорожнил его ящик с нижним бельем высоко над квиддичным полем, перед всеми. Когда ветер подхватил боксеры, Ал быстро взмыл вверх и сумел словить каждый предмет своего гардероба до того, как он коснулся земли. Вскоре после этого его сделали ловцом, не обращая внимания на то, хотел он этой сомнительной славы или нет.

До начала седьмого курса Ал успел стать экспертом в том, как не быть отцом. И от этого еще больше раздражало, что все всё равно относились к нему, будто он был Гарри чертовым Поттером… или по крайней мере, Гарри Поттером Модель Вторая. И никто не сомневался, что он станет аврором, женится на славной девушке и обзаведется массой шумных детишек.

* * *

Во время рождественских каникул Ал сидел в спальне и просматривал свои записи (не встретить славную девушку — галочка! Знать зелья настолько плохо, чтобы точно не стать аврором — галочка!). И вдруг его озарило. Конечно, он не встретил девушку — ведь ему не нравились девушки. Он даже не целовался с девушкой (короткий опыт во время игры в бутылочку не в счет, решил он). Почему же? Потому что ему не нравились девушки. И в его затее со списком был явный недочет: он не брал во внимание окружающую действительность, привязывался к действиям отца. Ведь было столько вещей, которые он мог сделать и которые никогда не делал его папа. Ал даже почувствовал легкое головокружение от осознания своих возможностей.

Его отец… кхе-кхе… целовался кое с кем из Рейвенклова. Он тоже. Его отец… кхе-кхе… спал кое с кем из Гриффиндора. Он тоже. Наибольшую свою влюбленность Ал пережил пару лет назад к игроку в квиддич из Хаффлпаффа. И Ал решительно отказывался думать о том, как его папа относился к Седрику Диггори (Ал видел фотографии, и мог уверенно заявить, что если отец не почувствовал хоть намека на страсть, то та его часть, которая ниже пояса, была абсолютно непригодной, и Ал совсем-совсем не хотел задерживаться на мысли о нижних областях своего отца хоть на секунду дольше).

Из всего этого можно сделать следующий вывод: никто из них не целовал, не трахал и не щупал слизеринцев. Фактически, радостно подумал Ал, его отец однажды чуть не убил представителя чистокровной слизеринской аристократии, который, по счастливой случайности, был отцом одного из его однокурсников. Все казалось слишком идеальным.

К тому же, вспомнил Ал со все возрастающим волнением, в списке был один Важный Невыполненный Пункт. Номер один. Святой Грааль всей затеи не-быть-таким-как-папа. Принцип, по которому его отец жил все свои школьные годы, даже если сейчас врал и говорил, что не было такого.

Никогда не доверяй слизеринцам.

Ал усмехнулся. Это будет венец его славы на последнем году учебы — этим он раз и навсегда докажет, что никоим образом не похож на отца. Он соблазнит слизеринца, сына заклятого врага Гарри Поттера, и покажет Скорпиусу Малфою, что полностью ему доверяет.

Насколько трудно это будет?

* * *

— …будет весело, как думаешь? — сказал Ал, наклонившись над старым деревянным столом, за которым сидел Скорпиус. Было прохладно, и он пожалел, что не надел свитер вместо тонкой рубашки с закатанными рукавами. Но так он лучше выглядел — школьные свитера создавали впечатление, что Ал в них тонет, превращая его из стройного и более-менее привлекательного парня на «видели эту жертву голодания, вон там, выглядит еще как точная копия Гарри Поттера?»

Он подумал, что, возможно, переборщил с напором.

Скорпиус вскинул на него глаза.

— Мы в библиотеке, — сказал он, подняв подбородок и уставившись на Ала, от чего тот сразу смутился. — Ты видел надпись?

Он указал на стену. Надпись гласила: ВСЕ ВРЕМЯ ДОЛЖНА СОБЛЮДАТЬСЯ ПОЛНАЯ ТИШИНА.

— Э-э, да? — сказал Ал.

Скорпиус поморщился и, взяв перо, вернулся к кипе книг, которая лежала перед ним.

— Так по поводу того, о чем я говорил…— начал Ал.

Не поднимая взгляда, Скорпиус предостерегающе сказал:

— Альбус Северус?

— Да?

— Отвали.

Ал поспешно исполнил просьбу. В конце концов, не стоит злить Скорпиуса, когда он говорит тебе уйти. Он лучше всех в школе разбирался в зельях — даже ходили слухи, что его пригласили в элитную Академию Зельеварения после Хогвартса, — а также обладал наиболее обширными знаниями по защите от темных искусств. Еще говорили, что он хорошо владеет фехтованием и маггловскими боевыми искусствами, во что Ал ни грамма не верил. Не может быть, чтобы этот тощий мог всех здесь победить с помощью приемов кун-фу. Он подозревал, что Скорпиус сам распространил эти слухи, чтобы, фактически, оттолкнуть от себя людей. Он был странным, действительно — тихий, погруженный в учебу слизеринец, который любил проводить время наедине с собой.

Не самая лучшая мишень для воплощения такого рода планов, вдруг осознал Ал — ведь он даже не уверен, что Скорпиус гей. Он был похож на гея (и Ал очень, очень надеялся, что так и было, потому что, Мерлин, он был привлекательным — бледная, почти прозрачная кожа, мягкие серые глаза, маленькое лицо в форме сердца и длинные идеально ровные волосы).

В любом случае он стоил еще одной попытки, а, как говорят, кто не рискует, тот не пьет шампанского, поэтому он постарался не падать духом из-за провала и подготовиться к следующей атаке на сердце Малфоя.

* * *

Проблема с младшими сестрами… Что ж. Проблема с младшими сестрами состоит в том, что большую часть времени они реально раздражают. Они фыркают, когда просишь немного помочь с домашним заданием (его съела собака, правда-правда!). Они закатывают глаза, когда умоляешь взять на себя вину за грязные пятна на новом мамином ковре — даже если предлагаешь за это конфеты, вечную братскую признательность и так далее и тому подобное. Но: когда ты говоришь им, что умираешь от любви, они тебя сначала высмеивают, но потом все-таки не отказывают в помощи.

Плюс ко всему, на руку было то, что Лили Поттер училась на Слизерине. Спит с врагами! Ха! Но Скорпиус не был врагом, он был мишенью, и лучше бы Лили не спать с ним, потому что этим собирался заняться Ал. Несмотря ни на что, она идеально подходила и на роль купидона, который бы доставлял ему послания гриффиндорца, и на роль детектива, который бы разузнал тайную информацию о Скорпиусе, например… ну, Ал не знал точно, что может накопать Лили, но верил в ее следовательские навыки и хитрость.

Поэтому, когда через несколько дней после его признания — ну, полупризнания — Лили схватила его за руку, он был почти счастлив поговорить с ней, пусть она сто раз надоедливая.

— Ну? — сказал он, беря ее под руку и улыбаясь. — Что ты узнала?

Лили улыбнулась в ответ и убрала рукой волосы с лица, чтобы они не падали на глаза.

— И потише, — сказал Ал, наклоняясь ближе. Стайка ее вездесущих подружек и поклонников, как всегда, пыталась оттащить ее от него, чтобы заняться чем-то, чем они всегда занимались (Ал предпочитал не задумываться об этом, это ведь его сестра, хм).

— Он гей, — прошептала Лили.

— Как ты это выяснила? — спросил Ал, поражаясь ее умению находить информацию.

— Я спросила его об этом, — ответила она. — Идиот.

У Ала отвисла челюсть.

— Но у тебя есть проблема: он думает, что ты скучный, ненадежный и невероятно надоедливый, — сочувственно наморщила нос Лили, а потом подтолкнула его бедром. — Просто шоколадки будет не достаточно, чтобы его завоевать, братик мой.

— А это ты как узнала? — изумился Ал, чувствуя легкую слабость. Лили уже открыла рот, но Ал вытянул руку, чтобы ее остановить. — Нет, не говори мне этого. Ты его спросила.

— Конечно, — сказала Лили и широко открыла глаза, не очень убедительно изображая удивление. Она ущипнула Ала за щеку, он сердито дернулся от нее. Как теперь ему соблазнить Скорпиуса, если Скорпиус знает, что его собираются соблазнить? Это неправильно! — Разве ты не об этом меня просил?

Ал оттолкнул ее, Лили отвернулась и, хихикая, упала в объятья высокого мускулистого хаффлпаффца.

— Больше мне не помогай, слышишь? — крикнул он. Лили засмеялась и насмешливо отдала честь.

Сестры. Зачем они вообще нужны? Хотя теперь он, по крайне мере, уверен, что Скорпиус гей. Эта мысль очень… мотивировала.

Ал помчал в свою спальню, по-быстрому наложил на свою кровать охраняющее заклинание и дважды очень приятным способом испробовал эффект мотивации.

* * *

В поисках лучших идей, Ал на следующий день собрал всю свою гриффиндорскую смелость — а также взял шариковую ручку и блокнотик — и пошел разыскивать Скорпиуса на его обычном месте в библиотеке. Он был — сюрприз-сюрприз — там, возле него возвышалась груда книг. Увидев Ала, слизеринец нахмурился, а потом покраснел и опять уставился в книгу, явно притворяясь, что читает, подумал Ал. Это его подбодрило. Он подтянул стул и уселся напротив Скорпиуса.

— Что? — неодобрительно спросил тот.

Ал нарочито приложил к губам пальцы, указывая на надпись. Казалось, Скорпиус сейчас взорвется, поэтому он быстро подтолкнул к нему исписанную страничку блокнота и подождал.

Губы Скорпиуса изогнулись в полуулыбке (да! да!), после чего он сжал их.

— Почему? — наконец спросил он.

Ал подумал над этим. Потянул блокнот к себе. Нет, он не сошел с ума — на листке было то, что и должно было быть: «Ты мне нравишься. Как насчет свидания?»

— Что значит «почему»? — спросил он, теребя галстук и чувствуя легкий приступ паники.

— Давай, — сказал Скорпиус, откинувшись на стуле и скрестив на груди руки. Он самодовольно ухмылялся, ублюдок. — Я хочу знать четкую причину.

Ал подумал и над этим. Он чувствовал, что ответ «потому что мне нужно поставить галочку в таблице» будет слишком разоблачающим, поэтому просто пожал плечами. Чего Скорпиус хотел? Признаний в вечной любви?

Слизеринец наклонился над столом, опять беря перо и возвращаясь к работе.

— И это все, на что ты способен? — высокомерно осведомился он.

Твою мать, подумал Ал. Если уж он чертов гриффиндорец, то и вести себя должен, как чертов гриффиндорец. Неотесанно, самоуверенно и крайне обворожительно. Ну, по поводу части с обворожительностью можно было поспорить, но ведь попытка не пытка, правда? Ал встал, положил руки на стол и наклонился к уху Скорпиуса — он был настолько близко, что белокурые волосы щекотали его нос.

— Потому что, — прошептал он низким и хриплым голосом, — я хочу посмотреть, так ли ты идеален без одежды, как в ней. Я хочу поцеловать каждый дюйм твоего тела, поклоняться твоей плоти, пока ты не готов будешь умереть от желания, умоляя меня…

Скорпиус со стуком уронил перо, и Ал решил, что продолжать не нужно. Пытаясь не смеяться и не стремясь спрятать свою внезапную (он надеялся, что с такого угла она выглядела впечатляюще) эрекцию, Ал отклонился и засунул руки в карманы, натягивая ткань в области паха.

— И так далее, — беззаботно сказал он, усмехнувшись. — О, а еще мне хотелось бы узнать, действительно ли ты эксперт в кун-фу.

Лицо Скорпиуса горело, его рот был приоткрыт.

— Кун-фу? — слабо сказал он, вертя в руках опять взятое со стола перо, его глаза в это время метались между лицом и пахом Ала. — Не будь смешным.

— Нет? — сказал Ал, чувствуя легкое разочарование. — А как насчет фехтования?

— О, да, — сказал Скорпиус, переводя взгляд на лицо Ала. — Отец настоял. Все Малфои должны уметь фехтовать. — Он закатил глаза. — Всегда считал это таким полезным умением. Я его так часто применяю в повседневной жизни.

Ал был заинтригован. Он одобрял людей, которые не хотели быть похожими на своих отцов — особенно если это были сыны или известных отцов, как он сам, либо печально известных, как Скорпиус. Но он не хотел потерять внезапно добытое преимущество, а понимал, что если слишком задержится и Скорпиус возобновит свое душевное равновесие, то так и случится. Ему нужно было добиться от Скорпиуса обещания и валить.

— Встретимся у школьных ворот в субботу. В восемь. Не опаздывай, — сказал он, пытаясь вложить в голос командные нотки.

Скорпиус просто посмотрел на него на мгновение. Потом его губы искривились в подобии улыбки.

— Почему? — спросил он.

Ал засмеялся и ушел в хорошем настроении, стараясь не оборачиваться. Эта встреча не могла пройти лучше.

* * *

Наступило восемь вечера субботы. И прошло. Ал понял, каким идиотом себя выставил. Скорпиус не показывался.

Ал неохотно отыскал свою сестру, которая, сочувственно поглядывая на него, рассказала, что Скорпиус сидел в общей гостиной Слизерина. Она сказала, что такое случается нечасто. Она могла бы передать ему какое-то послание, если Ал хочет.

Он подумал об этом и, дернув ее за локон, наконец сказал:

— Не смей.

Лили взвизгнула и ухватилась за волосы Ала. Тот поцеловал ее — очень мокрым поцелуем — в щеку, после чего она отпустила его волосы, и выразила свое отвращение.

— Дай мне пароль от вашей гостиной, — быстро обдумав ситуацию, сказал Ал.

— Ты, наверное, шутишь, — возмутилась Лили, поднимая бровь. — Меня же прибьют, если кто узнает.

— Я не расскажу, — уверил Ал. — Я… я сделаю все, что попросишь, — сказал он, только после этого осознав, насколько опрометчиво поступил, обещая такое слизеринке.

— Как ты попадешь внутрь, чтобы никто тебя не заметил? — прищурилась Лили. — Если можешь это сделать, я тебе скажу.

— У Джеймса есть папин плащ, — признался Ал. — Стащить его будет нетрудно.

Лили широко открыла рот, а потом издала недовольный звук.

— Мерзавец! Он клялся, что плащ не у него. Убью, когда встречу.

— Да, так и сделаешь, — поощрил Ал. — Но сначала дай мне пароль.

Лили прошептала пароль на ухо.

— Не забывай, что ты в долгу передо мной, — крикнула она вдогонку.

— Как такое забудешь? — пробормотал себе под нос Ал, направляясь в комнату Джеймса за плащем-невидимкой.

* * *

Ал остановился посреди общей гостиной Слизерина и глубоко вдохнул. Он находился на неизвестной территории, что внезапно заставило его засомневаться. Скорпиус не пришел… зачем снова пробовать? Он посмотрел вокруг и сделал еще пару шагов к блондину, пытаясь придумать хитроумный план.

В комнате было больше людей, чем Ал когда-либо видел в гриффиндорской гостиной в субботний вечер. Студенты разного возраста смеялись и разговаривали, а в средине, на большом диване, одиноко сидел Скорпиус. Это странно, подумал Ал. В комнате он заметил группки семикурсников. Некоторые студенты даже сидели на полу. Почему же Скорпиус предпочитал пребывать в одиночестве, читая книгу, а не болтать со своими однокурсниками?

Тем не менее, Ал должен был признать, что выглядел тот мило. На нем была не школьная форма, а длинная неформальная темно-зеленая мантия из струящегося материала. Его волосы свободно падали на плечи, некоторые пряди прикрывали глаза и касались книги, которую он держал в руках.

Решив сделать сюрприз, Ал, полностью скрытый плащом-невидимкой, шагнул вперед и сел возле парня.

— Привет, Скорпиус, — прошептал он ему на ухо. — Это твоя совесть. Хочу напомнить, что ты должен чувствовать себя мерзавцем, так как сегодня вечером продинамил красивого, умного гриффиндорца.

Скорпиус подпрыгнул и чуть не отбросил книгу, потом собрался, глубоко вздохнул. Он ничего не сказал, пережидая, пока люди отведут от него любопытные взгляды.

Ал был впечатлен. Если бы это ему кто-то невидимый начал что-то шептать на ухо в гриффиндорской гостиной, он бы заорал и, не раздумывая, атаковал бы.

Потом Скорпиус продемонстрировал изумительный потенциал в сфере чревовещания, что вызвало бы зависть у некоторых магглов.

— Альбус Северус? — спросил он, едва шевеля губами.

— Нет, — сказал Ал. — Обрати внимание. Это твоя совесть. Ал сейчас наслаждается ночью в городе, целуется и обнимается с разными сексуальными мужчинами и точно не томится возле некоего блондинистого ужаса. — Он удобно уселся на диване возле Скорпиуса и с интересом ждал ответа.

— Малфои не принимают приглашений от Поттеров, — сказал слизеринец, очень внимательно уставившись в книгу и оставаясь совершенно неподвижным.

Ал вспомнил нечто, о чем Скорпиус говорил раньше.

— Твой отец навязал тебе эту мысль, правда? — поинтересовался он.

Скорпиус напрягся и нахмурился, отводя волосы от глаз.

— Убирайся.

Ал наклонился ближе — так близко, что плащ прикоснулся к щеке Скорпиуса.

— Так и сделаю, если ты пойдешь со мной, — сказал он.

Скорпиус дернулся, закрыл книгу, которую держал, встал и пошел, но не к выходу из подземелий, а к двери, которая, скорее всего, вела в слизеринские спальни для мальчиков.

Ал последовал за ним, пытаясь подавить неясные подозрения и проверяя, можно ли будет быстро достать палочку из кармана. Скорпиус быстро прошел темными коридорами, достал ключ, открыл дверь и вошел в нее. Они оказались в ванной для старост. Не успел Ал ничего сказать против, как Скорпиус закрыл за ними дверь.

— Теперь объясни, какого черта ты творишь, Альбус Северус? — спросил он, положив на пол книгу и опираясь о выложенную плиткой стену. Его руки были скрещены на груди.

Гриффиндорец скинул плащ-невидимку.

— Ал, — сказал он, не придумав ничего другого. — Называй меня Ал.

Скорпиус фыркнул.

— Нет, — сказал он, насмешливо смотря Алу в глаза. — Альбус Северус.

Ал двинулся к нему, оперся рукой о стену над плечом Скорпиуса и наклонился ближе.

— Почему ты не пришел? — спросил он.

Скорпиус сладко улыбнулся.

— Потому что ты этого хотел, — сказал он и, двигаясь быстрее змеи, толкнул Ала в огромную ванну позади него, которая, к счастью, была наполнена водой и ароматными мыльными пузырями.

Когда мир начал наклоняться, в голове у Ала была только одна мысль: не дать этому мошеннику убежать. Поэтому он схватил Скорпиуса, который от неожиданности завизжал. А когда блондин набрал в рот мыльных пузырей, Ал от души порадовался, что его визави тоже сможет насладится весельем с ароматом жасмина.

Они поднялись, брызгаясь и откашливаясь, оба до нитки мокрые от теплой мыльной воды. Свободное одеяние Скорпиуса больше не было свободным — оно облегало его конечности как вторая кожа. Его потемневшие от влаги волосы прилипли к голове.

После секундного разглядывания, слизеринец попробовал утопить Ала, удерживая его голову под водой, но Ал рванул Малфоя за одежду, отчего тот поскользнулся и со всплеском и криком упал.

Они опять поднялись, вода перелилась через край ванны и потекла по полу. Ал чуть не заорал, когда заметил — на самом деле трудно не заметить, когда одежда была мокрой и прилипла к телу, — что член слизеринца был очень твердым, хоть вешалки для одежды на него вешай.

Скорпиус тяжело дышал, его руки вцепились в края мантии, а лицо покраснело.

Ал уже открыл рот с намереньем вставить невежливый комментарий о том, что маленький Скорпиус был более счастлив видеть его, нежели большой, но в этот момент слизеринец сказал:

— Я бы пришел, но думал, что ты хотел надо мной подшутить. — Он поморщился, будто увидел что-то неприятное.

Ал подумал, что вообще-то ему, скорее всего, не следовало бы делать то, что он собирался, но у него были смягчающие обстоятельства. Правда, были. Например, то, что Скорпиус был мокрым и божественным, а еще он только что признался, что Ал тоже ему нравился.

Поэтому гриффиндорец потянулся вперед, схватил Скорпиуса, дернул его на себя и поцеловал, пока тот не начал протестовать.

К счастью, блондин и не думал об этом. Что было хорошо. Очень хорошо. Скорпиус был теплым и податливым, отдавался поцелую. Он издал мягкое «ммм…». Ал скользнул левой рукой по его спине, чувствуя сквозь мокрую одежду край трусов Скорпиуса и толкая его бедра к своим.

Тот задохнулся и обвил руками шею брюнета, углубляя поцелуй и проникая языком в чужой рот. Ал мог чувствовать прикосновения твердого члена. Его собственный был в таком же состоянии. Когда он еще больше прижался к Скорпиусу, последний выдохнул ему в рот, а его бедра дернулись вперед.

У брюнета подогнулись колени, он усадил Скорпиуса на керамическое сидение в ванне и умостился на его коленях. Тот не протестовал. Когда Ал взглянул на юношу под собой, губы Малфоя были открыты, на щеках алел румянец, а лица утратило обычную настороженность. Когда тот понял, что его разглядывают, быстро отвел глаза и облизнул губы. Его руки опустились на бедра Ала и потеребили край футболки, который вздымался в воде.

— Могу я? — спросил Скорпиус.

Алу захотелось высмеять это «могу я» — каждый нормальный человек сказал бы «можно» — но время было действительно не подходящее, ведь Скорпиус так выглядел, поэтому он просто кивнул и поднял руки, чтобы слизеринец имел возможность снять футболку через голову.

Скорпиус неаккуратно стянул ее, чуть не открутив при этом и голову. Ал уже хотел пожаловаться, но блондин очень медленно наклонился и провел языком вокруг правого соска гриффиндорца, потом сомкнул на нем зубы и слегка прикусил. Ал почти кончил от этого.

Скорпиус поднял лицо.

— Ты на вкус, как пенка для ванной.

Ал засмеялся, подцепил Скорпиуса за подбородок и поцеловал его в нос. Что было, подумал он сразу после этого, неимоверно сентиментально, но изменить уже ничего нельзя.

Скорпиус нахмурился.

— Что это, честно, Альбус Северус?

— Ал, — напомнил гриффиндорец, избегая ответа на вопрос. — Что мне нужно сделать, чтобы ты звал меня Алом?

На лице Скорпиуса медленно расплылась коварная улыбка.

— Не стоит спрашивать такое у слизеринца, — фыркнул он. Одной рукой он убрал с лица свои потяжелевшие от воды волосы, а пальцем второй провел дорожку к центру груди Ала. Рука погрузилась в воду, поверхность которой покрылась рябью. — А то не избежать неприятностей.

«Да!» — подумал Ал, сдерживая слишком уж радостную улыбку. Замечательно!

— Я тебе доверяю, — сказал он, пытаясь унять дрожь, когда палец Скорпиуса достиг пояса его штанов. — Я сделаю все, что хочешь.

Скорпиус мягко засмеялся. Его палец прошел ремень и опустился на мокрую натянутую ткань, почти не касаясь твердой плоти под ней.

— Ты клянешься?

Ал резко вдохнул, когда Скорпиус положил руку между его ног и провел ею над яичками, ногтями задевая ткань, а потом слегка надавил на член. Ал почувствовал, как тот дергался и истекал смазкой.

— Да, клянусь, — сказал он.

Скорпиус потянулся за поцелуем, играясь в это время с замочком на ширинке Ала.

Гриффиндорец резко вырвался, вода в ванне заплескалась.

— Что-то не так? — замер Скорпиус, закусив губу и застыв.

— Нет, все так, — выдохнул Ал, поднимая его на ноги и нащупывая застежки его мантии. Через мгновение одежда соскользнула с плеч слизеринца и упала на воду. Кожа Скорпиуса была очень бледной и очень гладкой. Когда Ал провел пальцами по плечам блондина, тот шумно вздохнул и ослаб в его руках.

Он подумал о том, что Скорпиус его поражает: тот его кинул сегодня, оскорблял, пытался утопить и добился от него крайне неоднозначного обещания. Но, кроме этого, Скорпиус был божественен, явно возбужден и такой милый, что Ал поцеловал его в нос и вел себя, как робкий, но в то же время развратный девственник.

О, черт, подумал Ал. Черт.

— А ты, э-э-э… ты знаешь, раньше? — сказал он. Нужно заметить, это лучшее, на что он в данный момент был способен.

— О, иди ты, — сказал Скорпиус, резко превращаясь из нежного единорога в тигра. Он прижался к Алу, покусывая его шею и запутываясь пальцами в его волосах так, что было больно, черт подери.

Ал подумал, что ответ, скорее всего, «нет», но он точно не собирался жаловаться, если Скорпиус не прекратит — ох — делать это. Фактически… От вопроса «ты в порядке?» слизеринец фыркнул и так прижался своими бедрами к Алу, что тот чуть не кончил в тот же миг. А вот «потому что, если ты девственник, мы можем подождать» заставило его отстраниться. Ал подумал, что перегнул палку, так открыто озвучивая правду, но Скорпиус сдернул вниз его боксеры и сжал пальцы вокруг его члена.

— Ебать, — сказал Ал, чувствуя внезапную слабость в коленях.

— Не сегодня, — откликнулся Скорпиус, в его голосе звучали и веселые, и смущенные нотки. И добавил уже более резким тоном: — И да, ты прав, так что спасибо, что не смеешься надо мной.

Он держал член Ала неуверенно, поэтому гриффиндорец положил свою руку поверх и сжал сильнее.

— Не смеяться, — выдавил из себя Ал, тяжело дыша. — Ты мне нравишься. Если ты еще сам не убедился в этом.

Он задвигал рукой Скорпиуса в ритме, к которому привык, — медленно и без остановок. Было странно делать это в ванне, когда от каждого движения вода струилась вокруг интимных частей тела. Было тепло… тепло и… Мерлин. Он застонал, наклоняясь к Скорпиусу, чье дыхание сбивалось, а пальцы свободной руки до боли сжали бедро Ала.

Гриффиндорец засунул руку в трусы Скорпиуса, мокрая ткань прилипла к ладони. Блондин задохнулся, яростно целуя Ала. Его хватка на члене ослабилась, он начал дрожать. После нескольких сильных толчков между пальцами Ала, Скорпиус выдохнул:

— Я сейчас… Черт, я сейчас кон… Оооох.

Он еще раз-другой толкнулся — и все его тело задрожало. Когда Ал поцеловал его в висок, юноша был мокрым от пота и воды.

Скорпиус издал смущенный звук. Потом обернулся, чтобы поцеловать Ала, а его хватка вокруг члена гриффиндорца стала крепче. Он начал двигать запястьем. Ал почувствовал, как кровь прилила к паху. Хватка Скорпиуса не была идеальной. И двигался он слишком быстро. Но Ал понимал, что не продержится больше тридцати секунд. Блондин внезапно убрал руку. Ал уставился на него. Лицо Скорпиуса было беззащитным, открытым. Он выглядел неуверенным и несколько испуганным, его щеки пылали. Он быстро облизал губы и вскинул глаза, чтобы встретиться с взглядом Ала.

Скорпиус открыл рот. Ал сглотнул. Он был очень близко.

— Не сегодня, — сказал Скорпиус, не отводя взгляда, — но скоро я захочу, чтобы твой член был в моей заднице.

Ал бурно кончил и чуть не отключился. Скорпиус поддержал его и постарался как можно дольше продлить его оргазм. Когда у гриффиндорца подогнулись колени, Скорпиус помог ему устоять на ногах. Потом улыбнулся ему, скромной, милой улыбкой, подумал Ал и от этого снова почувствовал слабость в коленях.

— Ты это делал раньше? — поинтересовался Скорпиус.

— То, чем мы только что занимались? — спросил Ал. — Или то, о чем ты только что сказал?

— И то, и другое, — пробормотал Скорпиус. — Что-нибудь из этого.

— Да, — сказал Ал. Но, увидев, как лицо Скорпиуса покрылось красными пятнами, решил добавить: — Правда, ни с кем еще не было так чертовски прекрасно.

Плечи Скорпиуса расслабились, он слегка улыбнулся, садясь и усаживая Ала возле себя.

— Мой отец прибьет меня, — сказал он, его улыбка стала шире.

Ал засмеялся и обрызгал его водой.

— Ты ведь не собираешься ему рассказывать?

Скорпиус отвел взгляд, его улыбка увяла.

Ал нахмурился. Что с ним? Потом до него дошло. Он расстроился. Расстроился, потому что Ал не хотел, чтобы его отец узнал, что они… А что они? Встречаются?

— Он разозлится, узнав, что ты встречаешься с Поттером, — сказал он, внимательно следя за выражением лица Скорпиуса, — и будет в глубоком шоке, если услышит подробности.

Серые глаза расширились. Он обернулся, чтобы посмотреть на Ала.

— Ты хочешь со мной встречаться? — спросил он. — То есть, правда?

Ал нахмурился от такой реакции. Почему он так… поражен?

— Конечно, идиот ты такой, — сказал он.

Гриффиндорец слегка удивился, обнаружив, что сам в восторге от такой идеи. И дело было не только в том, что Скорпиус сидел перед ним голый и мокрый, что было лучшим зрелищем за все времена и народы.

— Хммм, — протянул Скорпиус. — Что ж, поверю тебе. Тогда ладно.

Он быстро поднялся — вода ручейками потекла с него — и переступил край ванной. Обернул вокруг себя полотенце.

— Я пойду с тобой на свидание, если…

Ал не мог отвести взгляда. Мерлин, Скорпиус был божественным.

— Если?

Скорпиус усмехнулся и поднял с пола плащ-неведимку.

— Если ты выберешься отсюда, избежав смерти от рук моих однокурсников, — сказал он.

Ал прыгнул в попытке достать маленького мерзавца, но безрезультатно. Скорпиус с поразительной скоростью отпер дверь и выбежал из комнаты, оставив мокрого Ала в сердце вражеской территории. Скорпиус был маленьким ублюдком… маленьким ублюдком, который зацепил что-то в сердце Ала.

Он подумал, что, наверное, влюбился, совсем чуть-чуть.

* * *

На следующий день Ал направился прямо к обычному месту Скорпиуса в библиотеке, которое находилось в укромном местечке и было сокрыто несколькими книжными стеллажами. Увидев Ала, Скорпиус поспешно встал, очевидно, не уверен в том, собирается ли Ал обнять его, или же заклясть.

Ал обдумывал оба варианта, но когда посмотрел на Скорпиуса — черт подери, тот просто стоял там, и уже от этого пульс Ала участился, — он решил действовать иначе. Толкнув Скорпиуса к ближайшей стене и перекинув при этом стул, он решительно поцеловал его.

Скорпиус попытался что-то промычать, а потом просто… повис на Але, прижимаясь к нему так сильно, как это вообще возможно. Он отвечал на поцелуй так страстно, что Алу захотелось умереть … или хотя бы затянуть Скорпиуса на кровать, сорвать с него одежду и совершить много всяких развратных вещей с его телом.

Потом Ал вспомнил, что Скорпиус был маленьким гаденышем, и следовало бы отомстить ему, а не прощать его вопиющее поведение. Он сумел остановить поцелуй. Это было трудно, но он справился. И чувствовал даже некую гордость по этому поводу.

Скорпиус посмотрел на него. При этом его щеки пылали, а губы были приоткрыты. Он был очаровательным, подумал Ал. Хотелось его съесть. Нужно законом запретить быть таким вкусным.

— Слышал, ты вчера не заботился о незаметности, — сказал Скорпиус, в его глазах плясали чертенята.

— Конечно, нет, — как можно строже сказал Ал. — Не будь задницей.

Он подумал, что если и был шанс выбраться из слизеринских подземелий живым, ему должно помочь чистое нахальство… и еще обаяние. Поэтому он гордо задрал подбородок и прошел — при этом был полуголым и оставлял за собой мокрые следы — прямо через слизеринскую гостиную к свободе. Студенты были настолько шокированы, что он успел выйти сквозь дверь и добежать до гриффиндорской башни прежде, чем кому-нибудь в голову пришла мысль остановить его.

Он испытал огромное удовольствие, рассказывая остальным гриффиндорцам, которые потом с таким же удовольствием распространили слухи, что развлекался в слизеринской ванне для старост, а потом беспрепятственно выбрался оттуда.

— Почему ты ничего не сказал обо мне? — поинтересовался Скорпиус.

Ал пожал плечами. Он не был уверен, почему не упомянул о роли Скорпиуса в этом событии. Он рассматривал это, но сразу же отказался от таких действий. Его папа без проблем смирился с тем, что сыну нравились мальчики, но Ал подозревал, что отцу Скорпиуса совершенно не понравится то, что его наследник спит с мужчинами.

Скорпиус посмотрел на него со спокойным выражением лица.

— Не нужно переживать за меня, знаешь, — сказал он. — Мои сокурсники осведомлены о моих склонностях. Почему, ты думаешь, я столько времени провожу в одиночку?

— Потому что ты маленькая антисоциальная сволочь, — нахмурился Ал, надеясь что это прозвучало как шутка, каковой и было.

— Нет. Потому что они думают, что это заразно, — пояснил Скорпиус.

Ал засмеялся, но Скорпиус не разделял его веселья.

— Ты не шутишь, да? — застыл Ал. — Черт подери.

Скорпиус слабо улыбнулся и пожал плечами.

— Все нормально.

— Почему ты так честен? — удивился Ал. — Ты же слизеринец! Тьфу! Ты более открыт, чем я, а ведь я с чертового Гриффиндора.

Скорпиус засмеялся.

— Ты не ведаешь, о чем говоришь, — сказал он с видом знатока. Он потянулся к Алу и нежно провел пальцем по его щеке.

Тот затрепетал и подался вперед.

— Нет, правда, — удалось выдавить из себя Алу, когда палец Скорпиуса переместился на шею. — Я больше слизеринец, чем ты, — сказал он.

Скорпиус выдохнул и наклонился к уху Ала.

— Докажи, Альбус Северус, — прошептал он.

— Ал, — сказал гриффиндорец, пытаясь не превратиться в сгусток похоти.

— А, еще нет, — протянул Скорпиус, явно развлекаясь. — Помнишь свое обещание?

— Что я сделаю все, чего ты пожелаешь, — воспроизвел он. Черт. Если подумать, поспешил он с обещанием.

— Да, — сказал Скорпиус, — Жалеешь?

Ал покачал головой и поймал взгляд Скорпиуса.

— Неа. Хотя, — добавил он с улыбкой, — зависит от того, что ты попросишь. Если ты хочешь, чтобы я поцеловал Снейпа во время завтрака, то моя симпатия к тебе заметно угаснет.

Губы Скорпиуса скривились в улыбке.

— Северус целует Северуса. Хотя идея и кажется мне привлекательной, но нет.

Он наклонился вперед и медленно поцеловал Ала, словно хотел этим подчеркнуть что-то. Что бы он ни тот ни имел ввиду, Ал одобрял это, очень одобрял.

Он чувствовал, как его собственное сердце качает кровь, пол под ним будто наклонился. Скорпиус был удивительным, чертовски удивительным.

— Докажи мне, что ты больше слизеринец, чем я, — наконец сказал Скорпиус, отстраняясь. Он улыбнулся, достаточно неприятной улыбкой. — Это то, чего я хочу.

— И как, к черту, я должен это сделать? — спросил Ал. Чего именно хотел Скорпиус? Мог ли этот парень быть еще более неоднозначным?

Тот выскользнул из объятий Ала, собрал свои книги и взмахнул палочкой.

— Что это было? — спросил Ал.

Скорпиус закатил глаза.

— Я поставил защищающие заклинания. Это библиотека. Малфои не попадаются на поцелуях с мальчиками в библиотеках. А сейчас я ухожу, поэтому нужно их снять.

— О, — сказал Ал, чувствуя себя немного по-дурацки. Он не заметил момента, когда Скорпиус поставил заклинания. — Кстати, ты не сказал, что я должен сделать.

Скорпиус обернулся.

— Если бы я сказал, не было бы никакого веселья, Альбус Северус. Сделай все, что можешь, ты же гриффиндорец.

Только когда Скорпиус завернул за угол, Ал сообразил, что позволил ему уйти. Он кинулся вслед… но наткнулся на невидимую стену. Скорпиус не снимал заклинания. Он наложил их.

Ал потратил битый час, чтобы выбраться из библиотеки. К этому времени он был уверен в двух вещах: первая — Скорпиус был маленьким паршивцем, и должно произойти чертово чудо, чтобы Ал довел, что является больше слизеринцем, нежели он (потому что было очевидно, даже для Ала, что утверждать такое глупо, ведь это было очень далеко от правды); и вторая — он хотел Скорпиуса больше всего на свете.

Он попал, это совершенно ясно. Попал по-крупному.

* * *

— Ты что, совсем идиот? — спросила Лили. Она махнула палочкой в сторону букета на столе перед ней, и розы поменяли цвет с розового на желтый. — Так лучше, — улыбнулась она. — Розовый такой банальный. Не могу поверить, что Брайан всерьез думал, будто мне понравятся розовые цветы. Он слишком хаффлпаффец.

— Да, я идиот, — пробормотал Ал, — и не могу поверить, что прошу тебя о помощи.

Лили засунула палочку в карман и обернулась к брату.

— Давай разберемся. Ты хочешь доказать Скорпиусу Малфою, одному из наиболее чистокровных слизеринцев в школе, семья которого училась на этом факультете на протяжении поколений, что он меньше слизеринец, чем ты?

Ал угрюмо кивнул.

Лили засмеялась.

— Ты дурак, ты в курсе?

— Хватит оскорблений, — фыркнул Ал, складывая перед собой руки и садясь на стул. — И побольше помощи, пожалуйста.

Лили наклонилась и на мгновение сжала его руку.

— Ты псих, но я тебе помогу. — Она нахмурилась. — Думаю, для начала попробуй вернуть папин плащ-неведимку.

— Как? — спросил Ал. — Для этого мне опять надо будет пробраться в слизеринские подземелья.

— Нет, честно, — вздохнула Лили. — И ты еще говоришь, что не гриффиндорец. — Она покачало головой.

— Что тогда предлагаешь ты? — спросил Ал, чувствуя раздражение.

— Попроси его об этом, — сказала Лили. — Он ожидает, что гриффиндорец будет лезть в подземелья. «Куда ангелы опасаются ступить…» и вся эта чепуха. Выторгуй плащ. У тебя должно быть что-то, чтобы предложить взамен. И сделать предложение нужно хорошо. Что-то, чего он не будет ожидать. — Она сузила глаза и посмотрела на Ала. — Этого Скорпиуса не очень любят, но знай, что если выставишь его дураком, весь наш факультет будет тебя преследовать. Будь осторожен, Ал. Мы за себя.

— Я гриффиндорец, — сказал Ал, толкая ее. — Скорпиусу нечего меня бояться. Кроме, разве, насмешек над его именем, — добавил он, увертываясь от пинка Лили.

— Гриффиндорец пытается быть слизеринцем, — вздохнула Лили. — Пусть нам помогут небеса. — Она усмехнулась и перед уходом коснулась губами щеки Ала.

Ал улыбнулся себе. У него появилась неплохая идея.

* * *

— Верни мне плащ-неведимку, — сказал Ал, схватив Скорпиуса за воротник после объединенного урока по зельям.

Скорпиус моргнул.

— Это ты пытаешься быть слизеринцем? — спросил Скорпиус, не в силах избавиться от непрошенной улыбки.

— Нет, это я хочу вернуть плащ-неведимку, — прямо сказал Ал. — Ты получишь кое-что взамен.

Скорпиус обдумал предложение, переложил книги в другую руку.

— Что именно?

— Я представлю тебя моей змее, — предложил Ал, пытаясь не улыбаться.

— Я уже встречался с твоей змеей, — ответил Скорпиус, удерживая выражение безразличия на лице.

— Нет, не встречался, — сказал Ал. — Его зовут Теренс. Ты знал, что я владею серпентарго?

У Скорпиуса отвисла челюсть.

— Повтори?

— Ты слышал, — сказал Ал. — Отдай мне плащ, и я продемонстрирую.

Скорпиус кивнул, не в состоянии скрыть интерес.

— Очень хорошо. Встретимся через…

— Мне он нужен немедленно, если можно, — попросил Ал.

— У меня его с собой нет, — сказал Скорпиус, поднимая бровь. — Он в спальне.

— В таком случае мы идем туда и берем его, — сказал Ал.

— Ты хочешь, чтобы я провел тебя в свою спальню? — недоверчиво спросил Скорпиус.

Ал осмотрелся. Они стояли в коридоре в слизеринской части замка. Людей много не наблюдалось, но уединиться возможности не было. Он вспомнил слова сестры. «У тебя должно быть что-то, чтобы предложить взамен. И сделать предложение нужно хорошо. Что-то, чего он не будет ожидать». Серпентарго был неплохим началом, но у него было в запасе еще кое-что.

— Если проведешь, — сказал он и наклонился так, что его губы, почти касались уха Скорпиуса, — я сделаю тебе минет, — прошептал он.

Ал отстранился. Скорпиус покраснел, а в его глазах, если Ал не ошибался, сочетались заинтересованность и страх. Гриффиндорец задумался, делали ли ему это раньше. Скорее всего, нет.

— Ты сделаешь… — начал Скорпиус, а потом запнулся и облизнул губы. Он стал еще более красным, хотя Ал не думал, что такое возможно. Проходящие по коридору люди кидали на них любопытные взгляды.

— Ага, — подтвердил Ал. — Как только получу назад свой плащ, если захочешь.

— Сейчас? — выдавил из себя Скорпиус. Он все еще не до конца в это верил.

Ал улыбнулся ему, чувствуя биение своего сердца.

— Конечно.

— Я не то имел ввиду, — остановил его Скорпиус, затрусив головой. Он посмотрел на Ала. Теперь во взгляде читалась твердость. — Ты меня подкалываешь. В любом случае, пошли, отдам тебе эту чертову тряпку.

— Я не подкалываю, — сказал Ал, следуя за Скорпиусом. — Честно.

Слизеринец фыркнул, сказал пароль портрету, который охранял вход в слизеринскую гостиную, и, не оглядываясь, вошел.

Сглотнув, Ал последовал за ним по пятам. Люди, мимо которых они проходили, кидали на них странные взгляды, но, к счастью, семикурсники им не встретились. Он расслабился только тогда, когда они вошли в спальню, которая не очень отличалась от его собственной, разве что цветом. Скорпиус порылся в чемодане возле одной из кроватей, вытащил плащ-неведимку и швырнул его Алу.

Ал взял его, не до конца уверенный, что делать дальше. Скорпиус выглядел сердитым.

Вдруг за дверью раздался шум голосов. Ал быстро среагировал, схватил Скорпиуса за запястье, толкнул его на кровать и задернул полог.

— Малфой, ты здесь? — спросил кто-то высокомерным тоном, разговор на время прекратился.

Скорпиус недовольно посмотрел на Ала.

— Я сплю, Булстроуд, — громко сказал он, — по крайней мере спал, пока ты не пришел. Отвали, хорошо?

Послышался мужской смех — недобрый смех, — после чего разговор возобновился, громкость никто не уменьшил. Что-то про квиддич, решил Ал, услышав знакомые фразы. Но не нужно отвлекаться, подумал он, оборачиваясь к Скорпиусу, который зло смотрел на него.

Скорпиус открыл рот. Чтобы пожаловаться, догадался Ал. Это было не самым мудрым решением, когда сразу за занавесками было миллион слизеринских семикурсников. Почти миллион, но это неважно. Он хотел остаться в живых. К тому же, разгневанный Скорпиус выглядел очень, невозможно привлекательно. Ал придвинулся, закрывая ему рот поцелуем и слегка толкая его, пока тот не потерял равновесие и не упал на спину.

Ал вдруг вспомнил, что кое-что пообещал. Плащ-невидимка был у него. Так, познакомить Скорпиуса с Теренсом прямо сейчас он не мог. Но он определенно мог сделать… второе. Если Скорпиус хотел, конечно. Алу явно нравилась идея, несмотря на то, что остальные слизеринцы находились так близко. Он чувствовал, что штаны стают слишком тесными от одной мысли об этом.

Скорпиус не предпринимал попыток подняться, но придержал руки Ала, когда тот, скинув со Скорпиуса мантию, перешел к ремню.

— Что-то не так? — замерев, спросил Ал одними губами.

Скорпиус отвел глаза и облизнул губы. Видно было, что он смущен. Он притянул лицо Ала к своему и поцеловал брюнета, влажно и настойчиво, потом тихо прошептал на ухо:

— Да, все нормально. Черт побери. Но мои соседи…

Ал подумал об этом. Какой смысл быть волшебником, если не можешь при необходимости наложить заглушающее? С другой стороны… Иногда магия не нужна. Он улыбнулся Скорпиусу, снимая гриффиндорский галстук с шеи.

— Что за фигня? — беззвучно задвигал губами Скорпиус, когда Ал приблизился к нему.

— Шшш, — показал Ал в ответ и чуть не кончил в штаны, когда Скорпиус, фактически, разрешил завязать себе рот гриффиндорским галстуком.

— Когда она наклонилась, чтобы поднять свои книги, я видел, — послышался голос слизеринца очень близко — очевидно он пересел на кровать, которая стояла совсем рядом с ними, — ее трусики. — Остальные мальчики посмеивались.

Скорпиус замер от внезапного увеличения громкости разговора. Ал воспользовался этим, чтобы задрать его школьный свитер и рубашку, обнажая бледный живот.

— Зашибись, — сказал еще один слизеринец. — Какого цвета?

Ал кончиками пальцев прошелся по животу Скорпиуса. Тот задрожал от прикосновения, его живот напрягся. Теперь штаны блондина тоже натянулись в области паха. Его кадык дернулся.

— Красные, — ответил первый слизеринец. — Красный шнурочек. Это и все. Говорю вам, у нее лучшая задница среди всех семикурсниц, и я ее видел почти полностью.

Ал быстро расстегнул ремень и ширинку, звук молнии не был заметен на фоне хриплого смеха остальных мальчиков в комнате.

Ал посмотрел на Скорпиуса. Тот пристально следил за ним, галстук у него во рту уже местами потемнел от влажности, его руки крепко сжали покрывало.

Гриффинодорец наклонился и поцеловал его сквозь кляп. Скорпиус издал приглушенный звук и выгнулся, чтобы коснуться его. При этом его твердый член упирался Алу в ногу.

Брюнет отстранился, засунул руку под пояс трусов Скорпиуса и сдернул их вниз вместе со штанами. Грудь лежащего юноши быстро поднималась и опускалась. Когда Ал наклонился и слизал капельку влаги с кончика покрасневшего члена Скорпиуса, бедра последнего подались вверх, а сам он издал слабый сдавленный звук.

Ал стянул штаны слизеринца ниже, как можно шире развел удерживаемые тканью колени и сел между ног Скорпиуса. Основная его масса находилась на средине штанов слизеринца, что не давало тому возможности двигать ногами.

Теперь лицо Скорпиуса было красным, его живот напряженным, бедра подняты настолько, что задницей он почти не касался кровати. Его член подергивался, по нему стекала жидкость. Ал провел пальцами по внутренней стороне бедра Скорпиуса, с благоговением наблюдая за реакцией парня. Он не мог припомнить, чтобы когда-то так сильно возбуждался просто от наблюдения за кем-то. Растянутые галстуком губы… капли пота над его бровями… то, как подскакивал его кадык, когда он вытягивал шею… то, как (черт побери), поднимались его бедра, будто он их не контролировал…

Также у Скорпиуса был красивый член, подумал Ал, проводя пальцем вверх по промежности слизеринца. Толстый, но не слишком, красная головка выглядывала из-под слоя кожи. Его собственный орган дернулся при мысли о сомкнутых на этом совершенстве губ. И можно еще наблюдать за лицом юноши, когда тот кончит.

Парни за пологом все еще разговаривали, но теперь их голоса уже не были такими громкими. Ал посмотрел на Скорпиуса и приложил палец к губам. Тот закатил глаза, что, как думал гриффиндорец, не совсем соответствовало ситуации. Он наклонился вниз, вобрал член Скорпиуса полностью в рот и слегка пососал.

Лежащий юноша судорожно дернулся, вскидывая бедра. Головка его члена уперлась в нёбо Ала, и тот подавил рвотный рефлекс. Он придавил бедра Скорпиуса, обводя языком твердую плоть. Вкус был несколько несвежим, но вовсе не неприятным. Ал двигал головой вверх-вниз, член Скорпиуса увеличился и затвердел.

Блондин издал сдавленный стон, и парни в комнате прекратили разговор. На минуту запала тишина. Ал посмотрел на лицо Скорпиуса. Оно было ярко-красным, гриффиндоркий галстук в его рте мокрым. Это было самым сексуальным, что Ал вообще когда-нибудь видел в своей жизни.

Он взял в руку член Скорпиуса, оттянул крайнюю плоть и, смотря парню прямо в глаза, наклонился вниз, высунул язык и провел им под краем кожи.

Скорпиус наполовину поднялся, опираясь на локти, его пальцы сжимали покрывало, словно только от этого зависела его жизнь. Он развел ноги настолько широко, насколько это было возможно.

Парни опять начали говорить, теперь громче. Ал лизнул член Скорпиуса, еще раз. От каждого прикосновения живот блондина напрягался. Когда гриффиндорец взял яичка Скорпиуса в руку, мускулы пресса последнего затвердели.

Ал полностью вобрал член в рот. Двинул головой вверх, потом вниз, при этом нежно посасывая. Секунд через тридцать, ноги Скорпиуса завибрировали. Тело начало дрожать. Его бедра двигались, и Алу приходилось крепко прижимать их к кровати. Не сбиваясь с ритма, он взглянул Скорпиусу в лицо. Тот зажмурился, его грудь быстро вздымалась. Через секунду его глаза резко распахнулись, и гриффиндорец словил его взгляд. Скорпиус кончил, выстрелив потоком соленой жидкости Алу в рот. Тот продолжал нежно сосать, пока тело юноши не перестало дрожать, а потом отстранился. Он решительно сглотнул, вытирая рот обратной стороной ладони.

Скорпиус с трудом сел. Его школьный свитер скользнул вниз и прикрыл живот. Его член еще не полностью опал и сейчас указывал прямо на Ала, который продолжал сидеть на коленях между его ногами. Брюнет подался вперед, чтобы развязать галстук, но Скорпиус оттолкнул его руку.

Потом — живот Ала напрягся в предвкушении — Скорпиус потянул вниз его брюки и освободил изнывающий член. Ал взял его руку и как можно тише плюнул на нее. Скорпиус мучительно медленно провел влажными пальцами по его члену. Другую руку он поднял и засунул два пальца Алу в рот. Тот обвел вокруг них языком, надеясь, что Скорпиус, черт побери, собирался делать именно то, о чем он подумал.

Так и было. Не прекращая поглаживать член Ала, он потянулся мокрыми пальцами к его промежности. Нежно нажал одним из них на сморщенный вход. Ал сначала замер от странных ощущений, но сразу расслабился. Скорпиус, не отводя взгляда от лица гриффиндорца, протиснул палец внутрь. Ал напрягся, отчего Скорпиус застыл, одной рукой продолжая ласкать член.

Брюнет еле сдерживал стон. Ему необходимо издать какой-то звук. Жизненно необходимо. Он расслабился, потом сжался, потом опять расслабился. Палец Скорпиуса, который теперь скользил внутри него, вызывал охренительно приятные ощущения. Когда он расслаблялся, почти невозможно было удержаться от реакции на нежную дрочку Скорпиуса. Когда же сжимался, чувствовал как его пронзает удовольствие от ощущения пальца внутри.

— Быстрее, — показал он губами. — Пожалуйста.

На это Скорпиус пропихнул в него еще один палец. Он толкнулся ими внутрь Ала, нажимая на что-то, отчего тот почти — почти — застонал, наплевав на слизеринцев, которые могли их застукать. Нечеловеческими усилиями он заставил себя сохранять тишину.

Скорпиус и дальше двигался медленно — он трахал гриффиндорца пальцами одной руки, вторая была сжата вокруг члена. Ал закусил губу. Все его тело напряглось от попыток соблюсти тишину.

В паху у него нарастало давление. Казалось, каждая капля крови прилила к члену. Тот побаливал и пульсировал. Ал кончил, трижды выстрелив струями спермы. От каждого выстрела мускулы внутри сжимали пальцы Скорпиуса. Его оргазм почти причинял боль и принес невероятно сильные ощущения, а его член теперь стал очень чувствительным.

Скорпиус вынул пальцы и вытер их о покрывало. Его слизеринский свитер был измазан белыми полосками спермы.

Ал потянулся вперед и с трудом развязал тугой узел на галстуке. Мысль о том, чтобы опять пристроить его себе на шею, вызвала еще одну волну возбуждения. Рот Скорпиуса покраснел в местах, где тер галстук, и был мокрым.

Ал наклонился и очень мягко поцеловал его. Скорпиус, нежный и теплый, тихо выдохнул. Некоторое время они целовались, пока не услышали, как захлопнулась дверь. Остальные парни ушли.

— Черт побери, Скорпиус, — воскликнул Ал, не находя больше слов.

Скорпиус самодовольно усмехнулся.

— Тебе еще предстоит убедить меня, что ты слизеринец, — сказал он, отталкивая Ала и натягивая штаны. Потом он достал свою палочку и наложил на себя и Ала очищающее.

— Можно я останусь с тобой в этой кровати навечно? — спросил Ал, которому сейчас было совершенно неважно, считает его Скорпиус слизеринцем или нет.

— Только если решил сдаться, Альбус Северус, — беззаботно сказал Скорпиус, опять ложась на покрывало.

Ал обдумал это. Схватил плащ-неведимку, поцеловал Скорпиуса — так, что тот задохнулся, а его щеки порозовели. Накинул на себя плащ и ушел, не промолвив больше и слова. Он решил во что бы то ни стало заставить Скорпиуса называть его Алом… а еще удержать этого мальчика навсегда, навечно.

Хоть все и началось, как обычный проект, теперь для него это было нечто большее.

* * *

Но потом все пошло наперекосяк.

* * *

Тот список вообще никогда не надо было составлять, подумал Ал, но было уже поздно. Вот зачем он его сделал? Письменный список. Чертов письменный список, где главное место было отведено наспех написанной Цели: Трахнуть Скорпиуса Малфоя, причем огромными буквами, а сбоку было оставлено место для галочки. Такой список просто напрашивался на неприятности. И оставить его на прикроватной тумбочке было верхом идиотства (а в своей жизни он уже совершил немало идиотских поступков, если честно).

Потому что, вполне предсказуемо, один из его соседей по комнате увидел листочки. И всей школе поведал, что Ал Поттер хочет трахнуть Скорпиуса Малфоя только для того, чтобы показать, насколько отличается от своего отца. И так хорошо поведал, что об этом знал каждый. Каждый.

А значит и Скорпиус.

То, что это было правдой, совершено не помогало. Да, все именно так начиналось. Но теперь это стало настолько более важно. Скорпиус был очаровательным и забавным, а еще маленьким противным манипулятором, и Алу хотелось… хотелось убить его, но также и баловать его, и заниматься с ним любовью целую неделю, без перерывов, а то и две.

А теперь Скорпиус уехал из школы. Он убежал домой к папе и несомненно сообщил тому, что последнее поколение Поттеров еще более дрянное, чем предыдущее. И Алу никогда не удастся его убедить в обратном.

Даже Джеймс не разговаривал с ним. А если Джеймс, король шалостей, думает, что ты поступил неправильно, это четко указывает на то, что тебя считают одним из самых больших мерзавцев волшебного мира.

Поэтому Ал сделал единственное, до чего додумался. Это было не по-слизерински, и даже не по-гриффиндорски, это несомненно было жалко, но поступать иначе ему просто не хотелось.

Он отправился к Малфой Мэнору, дому Скорпиуса, и уселся на пороге.

* * *

По истечении шести часов к нему присоединился мистер Малфой. Он был очень похож на Скорпиуса, подумал Ал, удерживая себя от позорного бегства. Мужчина посмотрел на него со спокойным и холодным выражением лица.

— Мой сын не желает тебя видеть. Я думал, это вполне понятно. Почему же ты все еще здесь?

— Я никуда не уйду, пока он не согласится встретиться со мной, — пробормотал Ал. — Я хочу сказать ему, что мне жаль.

— Почему?

— Потому что мне жаль, — ответил Ал, всерьез задумавшись, не был ли мистер Малфой немного умственно отсталым.

— Да нет, — сказал мистер Малфой, нетерпеливо махнув рукой. — Почему ты хочешь попросить прощения? Чтобы успокоить совесть или потому что действительно сожалеешь о том, как вел себя с моим сыном?

Ал залился краской. Он не знал, насколько мистер Малфой был осведомлен, но по тому, как тот на него смотрел (как на грязь, прилипшую к ботинку), явно больше, чем хотелось бы парню.

— Я в самом деле плохо себя чувствую, — сказал он. — Я хочу донести это до Скорпиуса.

Мистер Малфой пристально посмотрел на него, а потом вернулся в дом, оставив Ала на пороге.

Начался дождь. Теперь Ал чувствовал себя очень несчастным. Он понимал, что можно наложить водоотталкивающие чары, но ему хотелось ощущать неудобства и сырость. За всю свою жизнь он еще никогда не чувствовал себя настолько виноватым.

Темнело. Дождь усилился, поднялся ветер. Ал размышлял о том, заставит ли Скорпиус его ждать здесь всю ночь. Гриффиндорец положил подбородок на скрещенные руки. Он может и неделю здесь сидеть, если это понадобится.

Еще через час дверь открыл домашний эльф и впустил его внутрь. Он стоял в прихожей — комната была абсурдно огромной — и пытался не дрожать, с него капала вода. Он чертовски замерз. Домашний эльф кинул на него враждебный взгляд и вышел из помещения, приглашая Ала следовать за ним. Он поплелся за эльфом, оставляя мокрые следы на толстом ковре кремового цвета.

В конце очень длинного коридора эльф остановился, постучал в высокую позолоченную дверь и открыл ее, жестом показывая, что Ал может войти. Тот послушался, пытаясь справиться с легкой слабостью. Он оказался в гигантской, богато украшенной спальне. Скорпиус свернулся клубочком на диване, который на вид стоял столько, как все имущество Ала вместе взятое. Он не поднял взгляда, когда юноша вошел, просто продолжал смотреть в книгу, которую держал в руках.

Домашний эльф закрыл за ним дверь. Ал стоял в тишине, с его одежды капало. Когда дошло до дела, он не знал точно, что говорить.

Скорпиус достал палочку и взмахнул ею в направлении Ала. Почувствовав волну магии гриффиндорец попытался удержаться от вздрагивания, но улыбнулся, поняв что стало сухо и тепло.

— Чего ты хочешь? — спросил Скорпиус. Его тон был очень спокойным и очень холодным.

— Я, ну… — промямлил Ал, переступая с ноги на ногу.

Скорпиус перевернул страницу, прядь волос упала ему на лицо.

— Да?

Ал попытался взять себя в руки. Он прошел к дивану, уселся перед Скорпиусом, скрестив ноги, и выдернул книгу из его рук. Тот не останавливал его, но и не поднимал взгляда.

— Я правда, правда сожалею, — сказал Ал. Пожевал губу. — Пожалуйста, поверь. Как мне это доказать?

Скорпиус все также не смотрел на него.

— Ты хочешь, чтобы я тебя простил?

— Конечно, — сказал Ал, сплетая пальцы. — Очень.

— Ты унизил меня, — отрешенным тоном сказал Скорпиус, — Я прощу тебе, — продолжил он, переводя взгляд на Ала и прищуриваясь, — если позволишь унизить тебя.

— О, — выдавил Ал, и ему не понравилось, как это прозвучало. — Хорошо. Если ты так хочешь.

— Можешь поклясться? — спросил Скорпиус.

Ал немного испугался.

— Конечно. Клянусь. Можешь делать все, что пожелаешь.

— Дай руку. Можешь принести Непреложный Обет.

У Ала скрутило живот, но он и не думал отступать. Надеясь, что Скорпиус не будет очень мстительным, он протянул руку.

Скорпиус не двинулся.

— Ты в самом деле сделал бы это? — наконец промолвил он. — Ты действительно такой идиот? — Он запустил руку в волосы, которые, распущенные, обрамляли лицо.

— Я не идиот! — немного раздраженно воскликнул Ал. — Я просто хочу доказать, что сделаю все, чтобы ты мне поверил.

— Почему? — удивился Скорпиус. — Потому что твои друзья прекратили с тобой разговаривать?

Ал нахмурился.

— Нет, — сказал он. Он уставился на ковер. — Из-за тебя. Ты мне очень нравишься. Знаю, что ты мне не веришь. Черт, я бы на твоем месте тоже не верил.

Скорпиус не ответил. Ал был вынужден нарушить тишину.

— Думаю, я влюбляюсь в тебя, — пробормотал он. И сразу пожалел о сказанных словах, не потому, что они были неправдой, а потому, что они были слишком правдивы. Это было нелепо. А теперь Скорпиус его ненавидит. Мерлин, он и вправду облажался.

Скорпиус мягко рассмеялся.

— Поздравляю, наконец-то ты сделал что-то слизеринское.

— А? — озадаченно переспросил Ал, вскидывая взгляд.

Скорпиус приглаживал свою одежду и не смотрел на него.

— Ты выверил слова в своем извинении так, чтобы получить именно то, что тебе нужно.

— Не понимаю, — нахмурился Ал, но внутри его уже вспыхнула надежда.

Скорпиус внимательно посмотрел на него.

— Ты такая задница, — сообщил он. — Абсолютная, полная задница. Не могу поверить, что ты мне нравишься, Ал.

— Такой я и есть, — не спорил гриффиндорец, осторожно улыбаясь Скорпиусу. Он кое-что понял. — Почему ты только что назвал меня Алом? Я прошел испытание?

Скорпиус фыркнул.

— Ал, диван, на котором я сижу, более слизеринский, нежели ты. Ты завалил испытание, совсем-совсем завалил. Ты позоришь имя Северус, вот и все. Не могу тебя так больше называть.

— А, — сказал Ал, — точно. Но я прощен?

Скорпиус пожал плечами.

— Может быть. А теперь вали обратно в школу, Ал. Я завтра вернусь. Я приехал домой отдохнуть на выходных, какие бы смехотворные причины ты там себе ни придумал.

— Правда? — переспросил Ал. Его совершено не убедило такое объяснение. — Можно поцеловать тебя на прощание? — Слова вылетели непроизвольно.

— Отвали, Ал, — окинул его испепеляющим взглядом Скорпиус.

Так Ал и поступил. Он совсем не чувствовал себя мало-мальски прощенным. Но этого, видимо, он и не заслужил. Правда, теперь его настроение несколько улучшилось. Скорпиус не отправил его на тот свет, мистер Малфой тоже. Это хорошее начало. И пока этого достаточно.

* * *

— Я с тобой не разговариваю, — сказала Лили, наморщив нос и пытаясь обойти Ала.

Тот поймал ее за руку и притянул к себе.

— Пожалуйста, Лили. Мне вправду нужна твоя помощь.

Дата добавления: 2015-10-24