О КРЕСТЬЯНСТВЕ

Крестьянское житие скудостно ни от чего иного, токмо от своея их лености, а потом от неразсыотрения правителей и от помещичья насилия и от небрежения их.

А аще бы царскаго величества поборы расположены были по владению земли их, колнко кой крестьянин на себя пашет, и поборы бы собирали бы с них во удобное время, а помещики их изълишняго ничего с них не ималн и работы бы излишние не накладывали, но токмо и подать свою и работу налагали по владению земли их и смотрели бы за крестьяны своими, чтоб они кроме неделных и праздничных дней не гуляли, но всегда б были в работе, то никогда крестьянин весьма не оскудеет.

А буде кой крестьянин станет лежебочить, то бы таковых жестоко наказывали, понеже кой крестьянин изгуляется, в том уже пути не будет, но токмо уклонится в разбой и во иныя воровства.

Крестьянину надлежит летом землю управлять неотложно, а зимою в лесу работать, что надлежит продомашней обиход или на люди, отъчего бы какой себе прибыток получить.

А буде при дворе своем никакой работы пожиточные нет, то шол бы в такие места, где из найму люди работают, дабы даром времения своего не теряли, и тако творя, никакой крестьянин не оскудеет.

И к таковому крестьянскаго жития охранению надлежит приложить и сие, еже бы и дворы их перестроите, дабы им свободнее, и покойнее было жить, понеже от тесноты селидебные крестьянство вельми разоряетца, потому в тесноте, аще у кого о[д]ного загоритца двор, то вся деревня выгорит и иногда и одного двора не останптца. И так погарают, что у иного ни хлеба, ни скота не останетца, и от того в конечную

скудость приходят, а аще бы селидбою их не тешили, то бы гибели такой им не было.

И от такова их разорения надлежит им учинить охранение, дворы им велеть строить пространнее и не сплош двор подле двор, но с переступкою, гнездами, и улицы вделать широкий на пространных местах сажень но тритцати шириною, а где и тесно место, то тут бы менши дватцати сажен улиц не делать, того ради, аще у кого загоритца, то все бы соседи бежали отънимать. И егда меж дворов будут промешки свободные, то со всех сторон отънимать будет свободно и тем двум дворам вовсе згореть не дадут, потому что соседи по прежнему не киыутца за убором домов своих, но все будут отънимать у того, у кого загорелось.

А в нынешнем селени[и] никоими долы во время запаления соседям помощи подать не можно, поноже все мечутца за своими уборы, обаче не вси убратися могут, но у всех не без погибели бывает, И тако вен погибают, и отьтого в самую нищету приходят.

И аще великий наш государь, сожалея о крестьянстве, повелит дворы крестьянские в селех и в деревнях построить гнездами, то надлежит всем помещикам указ сказать, чтобы они как мочно, хотя не вдруг, но помаленку, а все бы дворы перестроили по два двора вместе, да два промешка мень дворами порожьжие сицевым манером.

И аще тако построено будет, то отънимать во время пожара то все стороны свободно будет и никакому двору вовсе згореть не дадут.

А егда отьправлены будут воловью писцы или межевщики, и тогда одним разом все дворы перестроить и землю им разверстать надлежит крестьянину на целой двор к колико на пол двора и на четверть двора. И по той зоиле распологать им и подаги, надлежащие в казну царскаго величества, и протше поборы по расположению, дабы всякому крестьянину сносно было, и обид убогому перед богатым не было, но всем бы уравнение было определенное по владению их.

Паки крестьянству чинитца великое разорение от разбойников, ибо, аще в коей деревне десятка два-три или и гораздо болите, а разбойников аще и не великое число придет к кому на двор и станут ево мучить и огнем жечи и пожитки ево явно на возы класть, а соседи все слышат и видят, а из дворов своих вон не выдут и соседа своего от разбойников не выручают. И такова ради порядка разбойники по своей воле чинят и многих крестьян и до смерти замучиваюти того ради не можно никакому крестьянину богату быть.

И ради охранения от такова их разорения надлежит во всех селех и деревнях указ сказать крепкой, что естьли к кому приедут разбойники, а соседи того села иль деревни на выручку соседа своего и на поимку разбойников не пойдут, то всех тех соседей бить кнутом, а что пограбят разбойники за их невыручкою, то доправить на них, соседях, сугубо.

А буде разбойников приедет много и им своею деревнею не удержать их, то тем соседям добежать в околние деревни и повестить, чтобы шли все поголовно мужики сърослые с ружьем и с крючьем и з дубьем на поимку тех разбойников.

А буде из коей деревни крестьяне не пойдут, то и тех бить кнутом и пограбленной пожиток в платеяге, то деревне, в коей разбой был, помогать.

А буде за их невыручкою до смерти кого замучат, то за голову пятьдесят рублев или и больше, колико уложено будет, доправить на всех тех, кои на выручку не пошли.

А, аще бы крестьяне жили все в одну душу, друг друга берегли бы и друг за друга стояли бы, то бы разбойникам на них и помыслить некак было, неже бы их, нагло приехав, разбить и огнем жечь. И аще бы и между собою крестьяне жили союзно и друг другу обид не чинили, то бы все крестьяне были сыти и было б житие их святое.

Паки немалая пакость крестьянам чинитца и от того, что грамотных людей у них нет. Аще в коей деревне дворов дватцать или ж тритцать, а грамотнаго человека ни единаго у ник нет и какой человек к ним ни приедет с каким указом или без указу, да скажет, что указ у него есть, то тому и верят и отьтого приемдют себе изълишние убытки, потому что все они яко слепые ничего не видят, ни разумеют. И того ради многия, и без указу приехав, пакости им чинят великия, а они оспорить не могут, а и в поборех много с них изълишних денег емлют, и отътого даровой приеылют себе убыток.

И ради охранения от таковых напрасных убытков, видитца, не худо б крестьян и поневолить, чтоб они детей своих, кои десяти лет и ниже, отъдавали дьячкам в ниученье грамоты и, науча грамоте, научили бы их и писать. И чаю, не худо бы так учинить, чтобы не было и в малой деревне безъграмотнаго человека. И положить им крепкое определение, чтобы безъотложно детей своих отъдавали учить грамоте, и положить им срок годы на три или на четыре, а буде в четыре года детей своих не научат, такожде, кои рабята и въпредь подрастут, а учить их не будут, то какое ни есть положить на них и страхование.

А егда грамоте и писать научатца, то они удобнее будут не токмо помещикам своим дела править, но и к государственным делам угодны будут. Наипаче же в сотские и в пятидесятские велми будут пригодны и никто уже их не изобидит и ничего с них напрасно не возмет.

А чаю, не худо указ послать и в низовые городы, чтобы и у мортвы детей брать и грамоте учить отъдавать. А егда научатся, то и самим им слюбитца потому, что к ним, паче руских деревень, прияжжая солдаты и; приставы и подъячия, оиогда с указом, овогда ж и без указу и чинят, что хотят, потому что они люди безграмотные и безъзаступные. И того ради всяк их изобижает. и чего никогда в указе пе бывало, того на них спрашивают и правежем правят.

А егда дети их научатся грамоте, то грамотные будут у них владетелми и по прежнему к обиду их уже не дадут, но будут свою братью от всяких напрасных нападок оберегать.

А иные выучат грамоте, познают святую христианскую веру, возъжелают и креститися, то ти грамотники мало по малу и иных свою братью к христианской вере приводить будут.

И кой мордва иль чюваша или черемиса крестятца, то тех уже воеводам и всяким правителем и приказным людем надлежит почитать и всячески их утешать и беречь их паче некрещениых и во всем от некрещенных чинить им милостивую отъмену, чтобы некрещеные крещеным завидывали.

Да крестьянам же и мордве указ великаго государя сказать, что [бы] между собою жили любовно, друг друга ничем бы не обижали и лесу бы, кой годитца в строение, на дрова отънюд бы не рубили.

А при степных местех молодаго леса па дрова и в своих лесах отънюд бы не рубили, а рубили бы то дерево, кое уросло, а в строение хоромное неприходиое. И кое дерево повали[ло]сь, то бы обирали, а молодой лес, когда нодроетет и будет толстиною в забориву, то тогда бы рубили на всякие домашные потребы.

А где в степных местех засядет лес молодой, то осеные выжечь тамошние жители травы б сажень на пять и шесть въкруг того лесу по вся б годы окашивали, чтоб вешнею парою степной пожар к нему не дотпол и не выжег бы.

Видел я по степям много таких паросников, иные в человека вышиною, а иныя сажени и в две были, да все погорели и пропали. Аще б не пожары, то и при степных местех леса б великия были.

Паки был я на Черни и во Мценску и видел там, что рубят на дрова самой молодой лес толщиною в гороховую тычипу и на один воз срубят дерев сто и болше, а в том же лесу видел я лежит валежнику. И стоячие деревья есть тако, что из одного дерева будет возов десять и больше, и пока старой лес были б подбирать, а тот бы молодежник подрос и им же бы пригодился всем.

А коя степь гораздо гола и леса удадели, то тамошние жители всякой бы к своей деревне занял десятин десяток другой и въйшхал бы осеные наметал бы семян леснова, березоваго и лшюваго и клеповаго и осиноваго и дубоваго и вязоваго и орехов спелых сырых четверик другой тут же б разметал. И как тот сеяной лес взойдет, от пожару б берегли, и первой год надобно его и пополоть, чтоб степная трава не заглушила ево и сеяныя орехи лет в шесть иль в сем с плодом придут и в десять лет орехами обогатеют, на добрых землях вел ми они плодовиты будут.

И тако бы всяк у своей деревни так устроил, то бы и лесом и орехами все доволны были, хотя сперва и скуплю покажется завести, а последи и самим сълюбитца.

И о орехах не худо бы учинить и заповсть, чтоб никто прежде Семеня дни их не щипал, но дали бы им созреть, чтобы ядро наполнилось. И аще где на угревине и прежде Семеня дни наполнятся ядром, обаче прежде Семеня дни никто б не дерзал их щипать, но щипали бы последи Семеня дни, в то время, егда они будут сыпатца. И щипали бы, согласись и с совету своего сотскаго, чтоб как семейным, так и безссмейным безобидно было.

И таковых спелых орехов один четверик лутче четверти недоспелых; ныне многие щиплют их възахват зеленые, а соспеть отъшот не дадут и тем они лротчих своих соседей оголожают, а себе хлеба от них не наживают, потому что было взять спелых орехов за четверик, а он и за четверть едва то возмет. И тем царскаго величества интересу чинят урон, понеже спелых орехов четверик грязны по четыре и выше продают, а в зеленых и за четверть того не дадут. И где было за спелые орехи пошлины взять рубль, а з зеленых и гривны не дадут, а кто и купит, не брящет в них ползы, потопу что ни в них еды, ни у них масла. Толко, купя, ореховники мешают их з добрыми и людей объманывают, закрасят с лица спелыми и в том себе хрех приемлют. В спелых же орехах есть и царственная прибылда, понеже идут они во яные земли, в Перейду и в Шведы и во иныя места, а неспелый ни за что гинут.

И того ради велми надлежит от ранняго щипания орехи блюсти, дабы никто прежде Семеня дни щипать их не дерзал, а и после Семеня дни без воли сотъскаго ж без общаго совету бы не начинали их щипать.

А буде кто учинится тому изъложению противен и прежде Семеня дни нащиплет хотя малое число, то взять на нем штрафу пять рублев, да его же высечь потогами.

А буде кто привезет орехов на продажу сырых иль сухих, а щипаны будут но доспелы и ядром орехи будут не полны, то взять те орехи на государя. А кто их привез, взять штрафу за всякой четверик по рублю или как о том уложено будет.

А буде гораздо зелены, что и в половину ядра нету, то взять на нем штрафу сугубо, а орехи высыпать летом в грязь, а зимнею порою в пролуб.

А буде кто поймает кого прежде Семеня дни в лесу или К на дороге или и в деревне с свежими щипаными орехи, то те орехи отъдать тому, кто поймал, а кто пойман, на том доправнть штрафу за всякой четверик по рублю, а буде менше четверика, то по количеству орехов, да его ж высечь натогами, дабы въпредь так не делали.

А буде прикащик или староста или сотской поноровит тому, кто пойман, и штрафу с пего не возмет или и возъмет, а наказания по указу не учинит, или того поимщика станет чем теспить, хотя и после того времени, то на том прикащике иль старосте или и на сотском взято будет за нарушение его и. в. указу штраф определенной по новому изъложению и наказание чинить великое, каково и прочим нарушителем учинено будет.

Подобие и о рыбной ловле надлежит учинить, чтоб крестьяне от неразумения своего царскому интересу тщеты не чинили, ибо в коих озерах и реках снятоваго рода нет, то в тех водах отънют мелкие рыбы не годъствует ловити. А крестьяне, не разумея снятоваго рода, въместо снятого ловят молодую рыбу, щучонкя, язикя, плотички, а наипаче ловят недорослых окунков. И не токмо дать ей год место яерегодовать, но и самыя зародышки рыбные ловят, еже менше овсяного зерна и тем ловом в реках и в озерах рыбу переводят. Будучи я на Уотрике, зачерпнул на лошку тех рыбеночков и шол, и был их числом 88, а есть-ли бы зачерпнуть погуще, то бы ста два-три зачерпнул.

А аще бы та маленкая рыбка перегодовала, то из одной той лошки было бы целая варя, а в два года из той лошки было бы 20 варь, что ж бы от тех двулетних рыбок в два года приплоду было? И тех рыбных зародышков, наловя и высуша, за четверик возмет гривни две, а естьли бы выросла в два года, то было бы возов десять или болши из того четверика, и въместо дву гривен взял бы рублев дват[ать или болше и пошлины бы с иес сошло болши рубля.

И в таком немыслии крестьянском токмо царской интерес пропадает, но и у ловцов тех прямая покормка пропадает.

Ныне многие жалуются на рыбу, глаголя: «плох де лов стал быть рыбе». А отъчего плох стал, того невыразумеют; ни от чего иного плох стал бить лов, токмо отътого, что молодую рыбу выловят, то не и с чего и болшой быть. Есть-ли и в скоте телят приесть молодых, то ни быков, ни коров не будет, такожде и у курицы, аще цыплят всех поесть годы два-три, то и курицы все переведутся. И рыба ничем же от того разпьствует, всегда болшая рыба выростает из малые и, аще малую выловят, то болшой не отькуды взятца будет.

И по моему мнению, где и снятовой род есть, то и там надлежит запредить, чтоб самых мелких рыбных и снятовых зародыглев не ловили, а ловили б перегодные, чтобы от той несмысленной ловли великаго государя интерес не пропадал напрасно, а и ловцы бы безъпутною ловлею ни себя, пи людей не голодили.

И аще его и. в-ву порадеть, и закрепить накрепко со штрафом и з наказанием, чтобы отънюдь никто кроме самородных снятов недорослой рыбы не ловили, то велми рыба во озерах и в реках умножится.

И, мнитца мне, надлежит запретить сие: буде кто мелких щученков или лещиков или плотичек и окунков недорослых, кроме самородных СНЯТОЕ, привезет на торг, аще сырых или и сушеных, то та рыба взять на государя и отъдать солдатам или нищим по багаделням, а кто привез, на том взять штраф за всякой четверик, по чему уложено будет, то годом спя статья утвердитца и никто недорослей рыбы ловить не будет. А паче надлежит прежде во все городы послать указы, чтоб отъшот недорос-лой рыбы не ловили и неводов частых кроме сыятовых не делали, а на дру[го]е лето всех штрафовать за презрение того указа.

А буде кто наловит недорослой рыбы про себя аще и малое число, и аще кто с тою рыбою поймает н приведет к суду, то доправить на том, кто ее ловил, штраф надлежащий по изъложению и с того штрафа четвертая доля, выняв, отъдать тому, кто ево привел к суду, а рыба ему ж отъдать. И таким штрафом и про себя ловить не будут.

И в таком установлении годы в три иль в четыре так рыбы умножитца, что весь народ рыбою насытитца. И аще тот устав и въпред не нарушится, то по веки веков не оскудеет.

И аще она при нынешней цене въдвое или и вътрое дешевле будет, обаче в пошлинном зборе будет десятерицею болши, потому что в продаже рыбы будет великое множество.

А и сие не велми право зритца, еже помещики на крестьян своих налагают бремена леудобноносимая, ибо есть такие безъчеловечные дворяня, что в работную пору не дают крестьянам своим единого дня, еже бы ему на себя что съработать, и тако пахатную и сенокосную пору всу и потеряют у них, иль что наложено на коих крестьян оброку или столовых запасов и, то положение забрав, и еще требуют с них изълишняго побору п тем излишеством крестьянство в нищету пригоняют, и которой крестьянин станет мало посытее быть, то на него и подати прибавит И за токим их порядъком никогда крестьянин у такова помещика обогатитися не может, и многие дворяне говорят: «Крестьянину де не давай обърости, но стриги ево яко овцу до гола». И тако творя, царство пустогаат, понеже так их обирают, что у иного и козы не оставляют, и от таковые нуж-

ды домы свои оставляют и бегут иные в понизсшые моста, иные ж во украенные, а иные и в зарубежный, и тако чужня страны населяют, а свою пусту оставляют. А что бы до того помещикам дела, что крестьяне богаты, лише бы оп пашни не запустил, хотя бы у него и не одна тысяча рублев была, толко бы не воровал и безъявочно не торговал, что крестьяне богата, то бы и честь помещику.

Крестьянам помещики не вековые владелцы, того ради они не весьма их и берегут, а прямой им владетель всероссийский самодержиц, они владеют временно.

И того ради не надлежит их помещикам разорять, но надлежит их царским указом охранять, чтобы крестьяне крестьянами были прямыми, а не нищими, понеже крестьянинъское богатство —богатство царственное.

И того ради, мнитца мне, лутче и помещикам учинить расположение указное, по чему им с крестьян оброку и иного чего имать и по колику дней в неделе на помещика своего работать и иного какого изъделья делать, чтобы им сносно было государеву подать и помещику заплатить и себя прокормить без нужды. Того судьям вельми надлежит смотреть, чтоб помещики на крестьян изълишняго сверх указу ничего не накладывали и в нищету бы их не приводили.

И о сем я ко высоким господам, тако и мелким дворянам надлежит между собою посоветовать о всяких крестьянских поборет помещичьих и о изъделье, как бы их обложит с общаго совета и з докладу его и. в., чтобы крестьянству было не тягостно; и расположить емянно, по чему с целого двора и по чему с полудвора или с четверти или с осмые доли двора имать денег и столовых запасов и по колику с целаго и не целаго двора пашни на помещика своего всъпахать и хлебом засеять и, зъжав, обмолотить. Такожде и подводы расположить по расположению дворовому, чтобы всем по владению земли было никому ни перед кем необидно, и чтоб и государевы поборы сносно им было платить сполна без доимки.

И како о сем с общаго совета изъложитца и указом его и. в. утвердится, и тако аще нерушимо будет стоять, то крестьянство все будут сыти, а иныя из них и обогатятся.

Я, истинно, много о сем размышлял, како бы право крестьянские поборы с них собирать, чтобы его н. в-ву было прибылно, а им бы было не тягостно, и сего здравие не обретох, что прежде расположить крестьянские - дворы по владению земли им данные, чем кой владеет и колико он на той своей земле хлеба высеет про себя.

Я не вен, чево господа дворяня смотрят, крестьянами владеют, а что то имяновать крестьяна не знают и по чему числить двор крестьянской ничего того не разумеют, но токмо ворота, да городбу числят, а иные дым изъбиной щитают. И яко дым на воздухе исчезает, тако и исчисление их ни во чтожность обращается. А и во исчислении душевном не чаю ж проку быть, понеже душа вещь неосязаемая и умом непостижимая и цены неимущая, надлежит ценить вещи грунтовалные. В душевном следовании труда много подъято, а и казны, чаю, тысячу десятка два истощилось на него, обаче, чаи я, что она вся туне пропала я труд весь ни во что, ибо побор сей несостоятелен будет. А в чесом надлежит прямо неподвижной прибыли искать и о том во главе 9 речется.

А о крестьянех, мнитца мне, лутче тат; учинить: егда кон крестьянин пожиток свой сполна помещику своему заплатит, то уже бы никакой помещик сверх уроненного числа ни малого чего не требовал с него и нечем бы таковых не теснил, токмо смотреть за ним, чтоб он даром не гулял, но какую мочно к прокормлению своему работы бы работал. И от такова порятка, кои разумные крестьяне могут себе и хорошие пожитки нажить.

А буде кой крестьянин, хлеба напахав да станет гулять и въпред не станет ничего запасать, и таковых, не токмо помещикам иль прикащикам, но н сотским надлежит за ними смотреть и жестоко наказывать, чтобы от лености своея в скудость не приходили и в воровство бы, ни в пьянство не уклонялись.

Крестьянам и радетелным разорения чинитца не малое и оттого, что двороваго расположения прямаго у них нет. Кои силные помещики, те пишут дворов по пяти и по штн и по десяти в один двор, то тем лехко и жить. А кои средние могуты, те двора по два и по три въместо сваливают и одними воротами ходят, а прочие ворота забором забирают, то и тем крестьянам не весьма тягостно. А кои бедные и безпомочные помещики, то у тех крестьян все дворы целыми дворами писаны, ж от такова порятка тии крестьяня от несносных поборов во всеконечную нищету приходят. А богатые и силные бояры своих токмо крестьян оберегают от поборов, а о прочих не пекутца.

И ради основания правды надлежит первее уставить в крестьянстве, что то имяновать двор ы что пол двора или четверть или осмая доля двора.

Я сему велми удивляюсь, что в российском царстве премногое множество помещиков богатых и судейством владеющих, а того не могут зделать, чтоб, собравшись, посоветовать и уложить, что то крестьянской двор имяновать или пол двора или четверть двора и по чему бы разуметь целой двор или без четверти или с четвертью двор.

В Москве в посадских слободах, аще и мужики живут, обаче у них разумно учинено: кто на целом дворе живет, тот и с целого двора и платит, а кто на полудворе иль на четверти, то с того и тягло платит.

А у крестьян писцы и перепищики ворота числят двором, хотя одна изба на дворе, хотя изб пять-шесть или десять, а пишут двором же. И то стал быть не разум, но самое безумство и всесовершенная неправда и убогим и маломочным обида и разорение.

По здравому разсуждению надлежит крестьянскому двору положить рассмотрение не по воротам, ни по дымам изъбным, но по владению земли и по засеву хлеба на том ево владенье.

По моему мнению, аще у коего крестьянина написать целым двором, то надобно ему земли дать мерою только, чтобы ему мочно было на всякой год высеять ржи четыре четверти, а яроваго осмь четвертей, а сепа накосить ему про себя дватцать копен.

А буде коему крестьянину отъведено земли, что и четверти ржи на ней не высеет, то того двора и четвертью двора не надлежит написать, но разве шестою долею двора. И тако всякому крестьянину числить двора по количеству земли надлежит.

А буде ж кой крестьянин могутен, а земли ему от помещика отъведено малое число и он мочью своею наймет земли у иного помещика и на той наемной земле высеет хотя четвертей десять или болши, и тое земли к дворовому числу не причитать и государевой подати никакой с той наемной земли не платить, потому что с тое земли будет платить помещик, который тою землею владеет. Такожде и помещику своему ничего ж с тое пашни не платить же, а платить тому помещику по договору денгами или снопами, у коего ту землю нанял.

А буде кой помещик, видя коего крестьянина семьяниста ж лошадеиста даст ему земли со удоволством, что высеват он будет четвертей по десяти на лето ржи, а яроваго по дватцати, а сенокосу отъведет ему на 50 копен, то с такова крестьянина можно брать как его и. в., так и помещику с полутр[ет]ья двора. И тако все дворы расположить не по воротам, ни по дымам, но по владению земли и по засеву их на отъведеыной им земле.

И аще таке во всей России устроено будет, то ни богатому, ни убогому обиды ни малые не будет, но всякой по своей мочи, как великому государю, так и помещику своему будет платить.

И ради охранения крестьянъскаго от помещиков их, надлежит и в помещичьих поборех учинить по земле ж и чтоб болши положенного окладу отънют на крестьян своих не накладывали. И тако яко в государевых поборех, таке и в помещичьих будет им сносно. И по таковому расположению и помещикам дворов крестьян своих таить по прежнему будет не для чего, потому, буде кто дворы свои целые полудворами или четвертьми или осьмушками напишет, то и сам помещик не может уже с них болши взять, ибо всякой крестьянин на чем будет жить и чем будет владеть, с того будет и платить как царю, так и помещикам своим.

И буде кой помещик напишет дворы целые полудворами или и менши полудворов и царския поборы будет платить против писма, а себе станет с них имать с целых дворов, и кто про то уведомится постороней человек и донесет о такой ево неправде судьям, то те дворы и со крестьяны отъдатъ тому, кто изъвестил. А буде и крестьяня, не похотя лишняго помещикам своим платить и донесут судьям, то того крестья[ни]на, кой доведет, дать воля, да за довот пятьдесят рублев денег. А которые крестьяня ведали, что помещик их берет с них изълишние поборы, а умолчат, то тех крестьян бить кнутом, колико ударов уложено будет.

И аще кой помещик на целой двор или на пол двора или и на четверть двора посадит двороваго своего человека или деловаго или бобыля ли полоненника, то кто бы он ни был, а плата дворовая имать с него по владению земли неизъменно. И тако как крестьянин, так и дворовые люди, будут великому государю данники и платеж им тягостей не будет, потому что платеж их будет по владению земли, определенной при дворе.

И таким порятком интерес его и. в. велми будет множитца и аще во всей России тако устроитца и поборы з двороваго числа лехкостнее будут. А по древнему порятку от поборов иные в конец разоряются, а иные даром живут.

По моему мнению, царю паче помещиков надлежит крестьянство беретчи, понеже помещики владеют ими времянно, а царю они всегда вековые и крестьянское богатство — богатство царственное, а нищета крестьянская оскудение царственное. И того ради царю яко великородных и военных, тако и купечество и крестьянство блюсти, дабы никто во убожество не въходил, но вси бы по своей мерности изобилны были.

И аще по вышеписанному крестьянские дворы управятца, то каково за силными лицы будет крестьянам жить, таково и за самыми убогими быть, и но прежнему бегати крестьянам будет уже не для чего, потому что везде равно будет жить.

И у коего крестьянина двор целой или менши или болши двора, обаче в селидбс строили бы по два двора гнездами и меж ними по два огорода, яко же о том в осмой главе изъявитца. И аще тако устроены будут деревни, то во время огненнаго запаления никакая деревня вся не выгорит.

А буде кой помещик будет на крестьян своих налагать, и наложит сверх указного числа или изълишную работу наложит, и аще те крестьяне дойдут до суда, и у такова помещика тех крестьян отънять па государя и з землею, то на то смотря, и самой ядовитой помещик сокротит себя, и крестьян разорять не станет.

А буде кой судья но доношению крестьянскому о винности помещиковой сыскивать не станет и отошлет их к старому их помещику или и сыскивать не станет, да будет во всем помещику наровитъ, а на. крестьян вину валить, и аще те крестьяне дойдут до вышняго суда и вину на помещика своего изъявят и судейскую вину предложат, то тот судья не токмо своих пожитков, но и живота своего лишится. И тако алый зле погибнет, а праведной судья за праведной свой суд настоящих благ насладится и грядущих не лишится во веки веков. Аминь.

ГЛАВА 8

Дата добавления: 2015-10-24