Глава девятая. — Господа, — произнес Стервятник, с трудом сдерживая волнение

— Господа, — произнес Стервятник, с трудом сдерживая волнение. — Мы наконец получили приказ! И он лучше, чем я мог бы ожидать. В этом деле у всех есть шанс отличиться, поверьте мне!

Стервятник шагнул к большому столу и сбросил серое армейское одеяло, прикрывавшее макет.

— Эбен-Эмаэль — торжествующе объявил он, — самое неприступное укрепление в Европе, более мощное, чем что-либо на нашей собственной Западной стене и, естественно, на линии Мажино!

Офицеры подошли поближе, чтобы детально рассмотреть модель ключевого укрепления Бельгии, охранявшего слияние реки Мёз и канала Альберта и перекрывавшего путь на равнины Северной Франции.

— Согласно информации людей адмирала Канариса[30], — гауптштурмфюрер Гейер читал им лекцию так, как будто они вернулись в Бад-Тельц, — форт Эбен-Эмаэль составлен рядами подземных галерей из бетона и стали. Насколько глубоко они расположены, агенты абвера узнать не смогли. Однако мы знаем, что орудийные башни защищены самой толстой броней, которую только смог обеспечить Льеж, и, как ожидается, она в состоянии противостоять самому тяжелому типу авиационной бомбы из всех известных, а также любому артиллерийскому снаряду. — Он тихо хихикнул. — Но бельгийцы не знают, что у нас уже разработано секретное оружие специально для того, чтобы пробивать подобные стены — кумулятивные заряды. Об этом, впрочем, должны скорее позаботиться наши военные инженеры и саперы…

— А о чем же должны позаботиться мы? — тихо произнес фон Доденбург, уставившись на модель бельгийского укрепления, которое, как он знал, было полностью модернизировано в 1935 году и, как предполагалось, было способно сдерживать любого врага в течение неопределенного периода.

Гейер сделал вид, что не расслышал его вопроса, и торжественно объявил:

— В составе воздушно-десантной дивизии генерала Штудента[31]была сформирована специальная группа парашютистов, которая тренировалась в течение последних шести месяцев для того, чтобы осуществить первоначальную атаку на Эбен-Эмаэль. Эта группа насчитывает восемьдесят человек. Ею командует гауптман Вициг.

— Всего восемьдесят человек!… — протянули офицеры «Вотана». — Чтобы взять вот это? Да там один гарнизон должен составлять около тысячи человек.

— Тысячу двести, если быть точнее, — спокойно ответил Стервятник. — А в случае нападения противника гарнизону немедленно придут на помощь подразделения 7-й бельгийской пехотной дивизии, развернутые неподалеку, пограничники и, возможно, лучшие войска, которые входят в состав бельгийской армии — арденнские егеря. — Он внимательно оглядел окружавшие его серьезные молодые лица. — Но, господа, я буду вами крайне удивлен, если вы позволите себе хоть на минуту усомниться относительно немецкой изобретательности! Кроме наших кумулятивных снарядов, у нас есть и другой козырь в рукаве. Гауптман Вициг со своими людьми собираются приземлиться на планерах прямо на вершину форта Эбен-Эмаэль!

Капитан Хорст Гейер не мог скрыть удовлетворения, видя их удивленные лица.

— Их задачей будет оттянуть гарнизон на себя, в то время как мы атакуем форт извне и соединимся с ними внутри. — Он произнес это совершенно спокойно, как будто сообщал об обычном дневном марш-броске.

Однако, еще раз взглянув на стоящий на столе макет бельгийского форта, офицеры «Вотана» поняли, что это будет не совсем обычной прогулкой. Для начала им придется форсировать реку Мёз и канал Альберта, затем преодолеть то, что было похоже на окружавший форт средневековый ров. Только потом они смогут оказаться на расстоянии выстрела от Эбен-Эмаэля.

— Основной маршрут нашего движения пройдет через Маастрихт, — продолжал Стервятник. Он ткнул хлыстом в макет: — Реку Мёз мы пройдем по одному из трех мостов. Деревня Канне — вот здесь — будет взята первой ротой. Затем мы переправимся через канал Альберта, вот здесь. После этого 3-я рота обойдет основные силы батальона и нападет на огневые позиции бельгийцев там, где у них стоят главные орудия — на огневые точки под номерами 17, 23, 36, 45 и 46. Как вы можете видеть на модели, их площадь поражения покрывает всю длину реки и канала. Пока они находятся в руках бельгийцев, массовое наступление наших армий невозможно. В основном именно они являются ключом к Бельгии и Северной Франции.

Он торжественно посмотрел на них, без следа обычного цинизма на лице.

— Я попросил командира батальона, чтобы он оказал нам честь и поручил взять эти ключевые огневые точки. Надеюсь, вы согласитесь, что я действовал в ваших интересах.

Офицеры щелкнули каблуками, вытянувшись по стойке «смирно». Фон Доденбург ответил за остальных.

— Офицеры роты благодарны вам за ваше предвидение, господин гауптштурмфюрер. Это действительно будет большой честью для роты. Я уверен, что, если мы справимся с этой задачей, это будет оценено очень высоко.

— Благодарю вас, фон Доденбург. Я уверен, что вы правы. Несомненно, и наши солдаты будут благодарны, когда поймут, какую им оказали честь, поручив эту миссию. На самом деле командир батальона думал, что это может быть слишком сложной задачей для второй роты, но я уверил его, что мы сможем сделать это. Теперь мне придется положиться на вас и на наших солдат, чтобы не оказаться лгуном. — Он усмехнулся. — В конце концов, господа, как вы все хорошо знаете, я хочу выйти из этой кампании с петлицами штурмбаннфюрера.

В ответ он не увидел ни одной улыбки на серьезных молодых лицах своих офицеров.

«Идиоты, — высокомерно подумал Гейер, — до краев пропитанные идеологией идиоты!» Но он благоразумно оставил эту мысль при себе. В ближайшее время они будут нужны ему — а когда они погибнут, найдутся другие нетерпеливые молодые дураки, пропитанные идеологией национал-социализма и энергично стремящиеся к героической смерти во славу «народа, Родины и фюрера», которые помогут ему реализовать его мечту стать генералом.

Вытянувшись во весь свой небольшой рост, он сказал:

— Господа, вы все понимаете важность стоящей перед нами задачи. Если мы потерпим неудачу, то задержим продвижение вперед всего вермахта. В целом в наших руках находится успех всей кампании. И у нас есть ровно тридцать шесть часов, чтобы выполнить наше предназначение. — Его глаза обежали их лица. — Хайль Гитлер!

Они ответили ему со всем пылом своих юных сердец. Да, это были типичные представители национал-социалистической мечты, с ее громкоголосым нахальством, коричнево-рубашечной вульгарностью и грохочущей сапогами жестокостью. Мечты, которая вскоре потребует от них пролить свою собственную кровь.

* * *

Незадолго до полуночи 9 мая 1940 года бронетранспортеры в последний раз выехали из ворот казарм дивизии «Адольф Гитлер». Затемненные мощеные улицы города были пусты, и, когда металлический шум гусениц заметался между зданиями, никто не открыл ставни, чтобы посмотреть на них. Вместо этого крестьяне-католики поторопились упасть на колени перед простыми деревянными распятиями, которые были единственным украшением большинства спален.

Черная Гвардия — штурмовой батальон СС «Вотан» — отправился на войну.

Дата добавления: 2015-10-24