Чтоглавнеедляздоровья

Тимофей любил играть на скрипке. У него получалось, его взяли в рок-группу. Эту группу приглашали на свадьбы, платили настоящие деньги, и семиклассник Тимофей гордо купил уже и кроссовки.

Но он был слабенький, во дворе его обижали, кидались деревянными занозами, плевались рябиной из дудочки, хотели дать по шее скрипичным ключом. А папе Тимофея надоело выскакивать во двор в тапочках и отпугивать мальчишек. И он предложил Тимофею контракт.

Тимофей должен отжиматься от пола. На кулаках. Папа должен платить ему деньги. Если Тимофей отжался на один раз больше, чем раньше, папа платит ему пять рублей. Если Тимофей отжался на четыре раза больше, получает двадцать рублей. А попыток можно делать сколько хочешь в день.

Тимофей обрадовался, ведь на кулаках можно заработать больше, чем на скрипке. И он тут же бросился на пол, отжиматься.

Руки согнулись легко, он обрадовался, начал их распрямлять. Но что-то мешало. «Наверно, папа не пускает», - подумал музыкант. Но папа стоял в углу и смотрел.

Пол деревянный, значит - не магнитный. «А, притяжение Земли!» - догадался, наконец, Тимка и стал отдирать себя от планеты. Получилось три раза.

- Для начала неплохо, - папа отдал честные пятнадцать рублей.

Через часок, сжевав свеженькую турецкую жвачку, Тимофей снова позвал папу. Вышло четыре раза. Выдано еще пять рублей.

От такого маленького заработка Тимке захотелось отжаться еще. Но когда он спросил свои мышцы: «Хотите?», они упросили его не жевать больше жвачки, не желать жадно шоколада.

Тимофей еле-еле поднял карандаш, написал записку маме, что ушел на репетицию. Все-таки легче играть на свадьбах!

Утром руки его болели, как голова у папы, когда папа не делает зарядку четыре дня подряд.

- Ну, давай? – кряхтит папа, отжимаясь в пятьдесят третий раз.

- Лучше я буду зарабатывать на скрипке, - ответил Тимофей, поднимая ногой непослушный отжиматель (руку).

- Но тебя будут колотить!

- А я буду заниматься бегом и убегу от колотителей! Ты тоже не можешь пробежать марафон, а сколько лет обещаешь!

Папа только фффукает на пятьдесят седьмом разе. Марафон пока ему слабо. Он говорит, что марафон – его цель, его полюс. Не каждый может почесать макушку Земного шара на Северном полюсе и уж тем более – пощекотать пятку на Южном, но многим хочется, и люди трудные цели называют полюсами.

Вот и папа давно намечает себе полюсы, чтобы их покорять.

Зачем? Чтобы быть человеком, который делает себя сам.

Зачем? Чтобы не быть человеком, которого уделывают болезни и переделывают другие люди.

Тимофей, зная все это, быстро надел курточку и прошуршал на улицу.

А там на встречу дед Не-беда: зубы… нос… борода веселая! Идет, ничем скоропостижно не болеет. А прозвали его так, потому что часто приговаривает: «Ну, это не беда!».

Вот случай был, в кинотеатре, в буфете: сел мальчик на огнетушитель, посадили его друзья, случайно. Сначала услышали все шипение из точки взаимодействия мальчика и огнетушителя. Потом штаны мальчика промокли, все подумали, что от испуга, но потомувидели: из-под мальчика лезет пена, брызгается в потолок. Все испугались, что вместо кинотеатра получится бассейн, но тут прибрызгал дед, крикнул: «Это не беда!» и спас Тиму.

С тех пор дедушка Не-беда иногда приглашает Тимофея попить чаю. Вот и сейчас пригласил.

Пока Не-беда заваривает чай, Тимофей думает про папины полюса и спрашивает:

- А у вас есть полюс? Или, может, гора какая?

И дедушка стал рассказывать.

Раньше жил Не-беда в деревне, в большом родительском доме на берегу Оби, и был он там старшим братом, и были у него жена и дочка.

Однажды мужик Не-беда заболел, да так, что испугалась не только мама, а и он сам. Голова у него стала тяжелая, будто на ней всегда каска, и спать приходилось в каске, и в баню ходить. Стал Не-беда таблетки пить, уколы колоть, да толку мало, еще и живот заболел.

Умная книга нашлась, подучила: за здоровье надо бороться… с собой.

И Не-беда начал–стал обтираться, гулять с дочкой, бросил курить и пить, завел собаку – чтобы снимать стрессы лаем, завел попугая – чтобы на кухне громко обзывать всех дураками.

Но всё равно болел.

Тогда он включил обливание каски из колодца, купание нервов перед сном в речке, босикомохождение зимой по двору, бег по берегу за собакой. (Это сколько же полюсов было у человека! – думает Тимоша).

Но все равно мужик Не-беда болел, хотя каска иногда слетала, болел и чувствовал: жизнь уплывает куда-то в Обскую губу.

И вот однажды мужик Не-беда наорал на мать из-за дочки, на дочку из-за собаки, на собаку из-за кошки, на кошку – из-за попугая, на попугая - из-за мухи, на муху – из-за варенья, на варенье – из-за матери. А ласковая дочка в первый раз закричала на него, закричала, что он – издеватель.

После этого у Не-беды пропали силы, от тихо лег на диван.

Он лежал, и когда шевелил закрытыми глазами, казалось, что глаза задевают об ум. Было больно, иуму, и глазам.

Но ведь только что он хотел колоть дрова, делать зарядку и бегать.

Значит, из человека уходят все силы, когда он злится и кричит.

Значит, крик – это такой разряд, что никакая зарядка не поможет!

Тут мужик Не-беда вспомнил, что всегда кричал – на дочку, на жену, на братьев и на маму. А на него кричал отец.

И понял Не-беда: для здоровья самое главное – не кричать на людей, на собаку, на попугая и на себя.

- Некрик для человека самое трудное, - знающим голосом говорит Тимофею дед Не-беда. – Потруднее, чем бегать марафоны.

- И что, не болеете? – уточнил Тимофей.

- Слышал, люди говорят: у меня целый букет болезней? Вот как люди любят болезни свои! А я забыл, как этот букет пахнет. Лет двадцать не болею!

- Так вы – гений! Вундердед! Про вас передачу можно делать!

- Ну что ты, Тима! Я простой человек, но нормальный. А они, ну, как сказать… они – крикнутые, - Не-беда показал на форточку; оттуда неслись ругательства соседки на мужа.

Рот у деда стал веселый, а нос грустный. Он закрыл форточку.

- А как сделать, чтобы не кричали?

- Да! Чтобы не кричали. Я бы много за это отдал, да не берет никто. А не кричать – просто. Надо самовнушить себе. Самовнушишь – и в голове всё успокаивается, и везде всё успокаивается. Голова всё равно чем-то занята. Человек в уме разговаривает, с собой, например. Или с врагами ругается. Или заболеть боится. Мусору много в голове валяется, а он загрязняет тело. И придумал я себе доброформулы.

- Доброформулы?

- Да, такие формулы, как у вас на уроках. Очистительные. Просто говорю себе: «Я добрый человек среди добрых людей». Просто говорю себе: «Жизнь прекрасна, если выспаться и не уставать». Говорю себе: «Я молодею на радость людям».

- И совсем больше ничего? Не надо уставать, как при отжимании? Просто лежишь и говоришь – и всё? – Тимка удивился, как на уроке физики, когда потер пробирку, а эфир в ней закипел.

- Ну да. Говоришь – и всё. Двадцать раз в день.

- Двадцать раз! Каждый день?

- Зато не кричу. Зато не болею. Зато людей радую.

Тимофею сразу захотелось домой, лежать и говорить доброформулы. Может, они и от злых мальчишек защитят?

А дед Не-беда наливает ему чаю, придвигает варенье клубничное:

- Хорошая жизнь – она сама получается, если жить по природе, некрикливо. А отжиматься всё-таки советую. Мне, к примеру, шестьдесят четыре года…

И отжался шестьдесят четыре раза. На кулаках.

ТЫИЛЮДИ

Дата добавления: 2015-10-24