Сказочное детство

Иллюзия счастья

Самая дорогая иллюзия номер два — иллюзия счастья. Хочу сразу заверить своего читателя: речь не идет о том, что счастье — это иллюзия. Но вот то, что мы с вами постоянно мечтаем о неком иллюзорном счастье, действительно настоящая катастрофа! Эта иллюзия одна из самых дорогостоящих, она посылает нас Бог весть куда, а возвращаемся мы ни с чем. После страха и гнева чувства разочарования и обиды, наверное, самые сильные и самые тягостные.

Наши мечты и желания регулярно разбиваются о рифы реальности, нас выбрасывает на необитаемый остров «жестокой действительности», где пусто, холодно и одиноко. Тоска накатывает, и от нее не скрыться, не спрятаться, потому что она внутри. Что ж, и эту боль придется пережить… Но как сделать так, чтобы не разбивались лодки наших надежд? Нужно осознать, что счастье и наши иллюзии относительно счастья — это две совершенно разные вещи.

Сказочное детство

Как известно, все мы родом из детства, из этого беспечного рая незнания жизни. Дети не ведают, что такое «жизнь», они ее себе представляют; рисуют, выдумывают. И эти их детские рисунки полны радости и оптимизма. «Когда я вырасту, — говорит маленький! мальчик, — я стану большим и сильным, ни от кого не буду зависеть, меня никто не будет обижать, я смогу делать все, что захочу». Наивно, не правда ли? Когда он вырастет, он узнает, что всегда есть кто-то кто больше и сильнее, что всегда от кого-то зависишь и никогда не можешь делать того, что хочешь, поскольку наша жизнь — это бесконечные компромиссы, масса условностей и предрассудков (своих и чужих).

С самого раннего детства пестуется в нас мечта о счастье, которое мы «обязательно получим», когда вырвемся из оков этих «ужасных родителей», которых мы, конечно, любим, но явно не настолько, чтобы согласиться с надетыми на нас оковами. Теперь, с высоты своей взрослости, взгляните на свои детские фантазии. Легкое безумие, не правда ли? В детстве мы хотели обрести независимость, а выросли и стали зависимы до неприличия. Мы надеялись, что, повзрослев, сможем делать то, что нам хочется. А оказалось, что, взрослые, мы теперь и вовсе ничего не можем делать, что бы действительно согласовалось с нашими желаниями! Мы были уверены, что будем счастливы «на работе и дома», а оказалось, что именно в этих жизненных пунктах и происходят самые серьезные коллизии.

Мы буквально окутаны огромным количеством ограничений, обязательств, компромиссов, договоренностей и долгов — моральных, деловых и просто финансовых. Мы вынуждены без конца со всеми налаживать отношения, зарабатывать деньги и носиться как угорелые, чтобы залатать все дыры в нашем жизненном пространстве. Вспомните теперь беззаботное счастье невинного дитяти, у которого все в розовых красках! И вот этот, счастливый в своей неискушенности ребенок мечтает стать взрослым! Бог мой, он и представить себе не Может, на что себя обрекает!

Впрочем, это не он, а мы его обрекаем на это. Мы и сами были обречены кем-то подобным образом в свои «несколько лет от роду». Взрослым приятно видеть эту детскую беспечность мечтаний, она напоминает им о том, что и они когда-то были детьми, верящими, что будущее будет светлым и прекрасным. Детей учат верить в счастье: «С тех пор они жили долго и счастливо» — так завершаются практически все детские сказки. И никто не рассказывает детям о том, что за свадьбами следуют ссоры, отчуждение, измены и разводы, a потом еще и суды, раздел имущества.. В сказках всего этого, конечно, нет. И никто в нашем детстве не говорил нам о том, что «добро» не побеждает «зла», просто иногда какие-то дяди оказываются более проворными, нежели другие. А всякие достижения требуют таких затрат сил и нервов, что по итогу воспринимаются лишь как несуразное и смехотворное возмещение наших мук и стараний.

Иллюзия счастья зарождается в нашем детстве и живет с нами всю последующую жизнь, поддерживая в стремлениях, обрекая на разочарования и обиды. Почему так? Неочарованному трудно разочароваться, а не верящий в счастье не расстраивается из-за того, что у него его нет. Впрочем, большинство взрослых людей, как им кажется, в счастье не верит, но они печалятся, что его у них нет. Если печалятся — значит, верят и врут, что не верят, причем сами себе и врут!

Итак, хотим мы этого или нет, но с самого раннего детства у нас формируется огромное количество иллюзий относительно того, каким будет наше счастье. Причем эти иллюзии проникают во все сферы нашей жизни, они рассказывают нам о счастье в любви и брачных — отношениях, о счастье дружбы, взаимопонимания и взаимовыручки, о профессиональном счастье и о счастье «счастливой старости». Короче говоря, столько мы наштамповали иллюзий, что за одну жизнь ни в жизнь не разобраться!

Высочайшая возможная стадия нравственной культуры — когда мы понимаем, что способны контролировать свои мысли.

Чарльз Дарвин

Все наше правое полушарие полным-полно самыми радужными ожиданиями, все наше левое полушарие вынуждено эту иллюзию поддерживать головокружительными «соображениями». В целом ситуация такова. В подсознании у нас теплятся желания, причем здесь они просты и незамысловаты, как у любого животного. Однако правое полушарие наполнено «радужными картинками» — надеждами, которыми наделили нас наши родители и воспитатели, желая, конечно, нам «счастья». Левое наше полушарие вынуждено этот ажиотаж поддерживать. И хотя оно где-то понимает, что мечты наши, мягко говоря, не совсем реалистичны, «трезвеет» оно только в моменты разочарований. До той поры никакого здравомыслия от него не дождешься, а потому оно и доводит дело до этих разочарований.

Зарисовка из психотерапевтической практики: «Жертва сказок»

Виктор — достаточно успешный банковский работник, 34 лет от роду, обратился ко мне со странной, на первый взгляд, проблемой. Он сформулировал ее буквально так: «Я хочу разобраться, что не так с женщинами». И сама эта формулировка представляла собой блистательную иллюстрарю нашего буквально поголовного стремления «разобраться с другими». Так или иначе, но мне предстояло разбираться с Виктором, и я попросил его пояснить свою мысль.

К своим 34 годам он не был еще женат, да и сексуальный опыт был у него весьма скудный.

Отрыжка прерывает самые возвышенные человеческие размышления. Отсюда, если угодно, можно сделать вывод, но, если угодно, можно никаких выводов и не делать.

Лее Шестое

Единственная его попытка создать более или менее прочные отношения продлилась всего полтора года, в течение которых его избранница «почему-то вела себя странно», а потом и вовсе покинула своего потенциального суженого.

Обычно же отношения Виктора с женщинами развивались по следующему сценарию. Какая-то девушка производила на него неизгладимое впечатление, он быстро влюблялся («не с первого взгляда, конечно») и начинал ритуал ухаживания. Девушки, как правило, на: этом этапе отвечали ему взаимностью. Но тут настораживался сам Виктор, он начинал беспокоиться: а соответствует ли эта девушка тому, какой должна быть его будущая супруга?

Да, к делу брачных отношений Виктор относился очень серьезно. В его воображении «семья» — это некая идеальная общность, в которой оба супруга любят друг друга до беспамятства, но ведут себя по-разному. Жена должна разделять все взгляды мужа и поддерживатъ его во всем, она должна его понимать, беспокоиться о том, что-бы в доме был комфорт и уют, чтобы в шкафу всегда была накрахмаленная рубашка и чистое белье. И все это она должна делать «по зову сердца», а не потому, что это надо делать, или потому, что ее вынуждают так поступать.

У мужа, понятное дело, другие задачи. Он определяет идеологию жизни и обеспечивает финансовое благополучие семьи. Впрочем, жена должна жить с ним не из-за денег, а потому, что она его любит. Идеология же, которую для своей будущей семьи Виктор уже заранее определил, — романтические отношения, снабженные всемерной взаимной поддержкой. Впрочем, сам Виктор предполагал оказание этой поддержки со своей стороны только в той части, в которой он сам считал эту поддержку необходимой.

Вот, собственно, поэтому на втором этапе развития отношений с очередной своей несчастной избранницей он всегда начинал сильно напрягаться. Во-первых, всякая новая его женщина оказывалась отнюдь не готова на абсолютную, безотчетную и слепую веру в него и в его «добрые намерения». Во-вторых, она далеко не всегда смотрела ему в рот и часто имела свое мнение по тому или иному вопросу, зачастую противоположное тому, которого придерживался сам Виктор. В-третьих, она «почему-то капризничала, когда ее всем обеспечивали», и, как казалось Виктору, думала больше о деньгах, нежели о нем самом.

Нельзя уподобляться бездумному флюгеру, который поворачивается при малейшем ветерке.

Джек Лондон

Напряжение Виктора, разумеется, провоцировало девушку на усугубление его опасений, а потому в результате она умудрялась быстро «проштрафиться» или «проколоться». И с чистой совестью спустя каких-то несколько недель (в лучшем случае — двух месяцев) Виктор рвал с ней всякие отношения. Впрочем, эти «отношения» всегда носили абсолютно невинный характер, поскольку, за исключением нескольких случаев, Виктор никогда не переходил к интимной их части, не убедившись в том, что с женщиной «все так». Поскольку же с ними постоянно было «что-то не так», то и до интима, соответственно, они, как правило, не доходили.

Я попросил Виктора представить себя на месте такой девушки, которой не повезло нарваться на подобного «идеального мужчину», который знает все, как и что надо, а также то, кто и как должен себя вести, чувствовать и т.п. Разумеется, Виктор с этой задачей не справился, поскольку никогда подобных экспериментов внутри своей головы не производил. Так что мне пришлось самому осуществлять данную реконструкцию, и выглядела она примерно следующим образом.

Итак, девушка узнает, что ею заинтересовался какой-то молодой человек. Этот молодой человек, со своей стороны, напряжен, напоминает шпалу, смотрит исподлобья, говорит сначала коротко и без сантиментов, потом заливается соловьем о чем-то одному ему ведомом, а потом снова замыкается. Почему Виктор выглядит так, а не иначе? Сначала он весь в чувствах — так что все понятно. Потом строит свои иллюзорные «замки на песке», вот и поет соловьем. Потом впадает в подозрительность, ощущая явное несоответствие полета своей фантазии реальному положению дел.

Сама же девушка находится в полном недоумении, поскольку не понимает, чего этот, с позволения сказать, «рыцарь» от нее ждет. А даже если бы и понимала, что он — этот «рыцарь» — такого сделал, чтобы она начала всем этим ожиданиям соответствовать? Тем более что с такими ожиданиями, как были у Виктора, самое время в XIX век отправляться, но уж явно не в XXI! Вот она и начинает сопротивляться, вот и противится. Если же он настаивает на встрече в ресторане, она, возможно, и согласится. Но при условии такого, мягко говоря, странного его поведения она вряд ли будет сильно за этот вечер благодарна.

А Виктор, не находя в ней искомой им благодарности, лишний раз убеждался: «Все, что им от меня надо, — это деньги!» Самое интересное, что сама девушка принимает подобное столь настойчивое и неизящное «мужское внимание» с трудом, в качестве одолжения, уступая наступлению. Так что, по большому счету, если кто и должен был испытывать в этой ситуации благодарность, так это сам Виктор. Поскольку выдерживать его занудство и предпринимаемые им «испытания» — это, право, большое ему одолжение.

Впрочем, возможно, что иллюзия семейного счастья, которой страдал, как болезнью, Виктор, не такой уж заоблачный фантом. Но это — реальное — счастье могло бы возникнуть только в том случае,, если наш суженый-ряженый вел бы себя совсем иначе. Если бы он в своем поведении исходил не из иллюзорной картинки «семейного счастья», которую ему нарисовали его рано умершие родители, рассказывая прекрасные сказки «о большой и чистой любви», а иначе. Если бы он руководствовался здравым смыслом и строил отношения с женщиной, понимая, что эти отношения обоюдны и могут быть действительно хорошими только при условии готовности к компромиссу, то эти отношения имели бы шанс. Хотя, конечно, они вряд ли бы когда-то стали той «сказкой», которую рисовало ему его впечатленное еще в детстве правое полушарие.

Этой сказкой, выяснилось, была сказка про Царевну Лебедь, где, как вы помните, было целых два «идеальных женских образа»: мать царевича, беззаветно преданная своему мужу, отправившему ее с ребенком в бочке на тот свет, а также Царевна Лебедь, которая в своей любви и верности царевичу была, конечно, неотразима. Вот, собственно, от этой сказки, глубоко укоренившейся в сознании Виктора, нам и предстояло избавиться. Только после этого он оказался способен к полноценным отношениям с женщинами, где они не обожествляются, но где от них и не требуется отвечать характеристикам божественного.

Дата добавления: 2015-10-24