Глава 5. Making History

На одном из бесчисленных аэродромов, где мы приземлялись во время тура, я сумел поближе рассмотреть «Антонов» старой советской сборки – самый большой транспортный самолет в мире, абсолютный гигант воздуха с максимальной взлетной массой 250 тонн. На своих 14 шасси он раскинулся на посадочной полосе как жирный, выброшенный на берег кит. Капитан Ахаб и его команда могли бы загарпунить этого Моби Дика, думал я, но как же этой штуке удается взлетать?

Очередной концерт был позади, как всегда, он прошел очень успешно. Уже стемнело, слегка накрапывал дождь. Гигантское отверстие под откинутой носовой частью машины было широко открыто, оттуда выехал огромный наклонный трап. Из ненасытного чрева самолета струился загадочный свет. Должно быть, внутри поместится целый вертолет или танк. Туда постоянно заезжали грузовики - большие и поменьше, а персонал, ответственный за аппаратуру, по частям загружал в этого прожорливого монстра сцену Майкла Джексона. Театральные подмостки, на время концерта становившиеся целым миром. Декорации и надстройки, акустическая техника, свет, установки для различных эффектов, костюмерные, инструменты, все техническое оснащение: одним словом, багаж мегазвезды. «Антонов» был огромным как дом, и этот величайший представитель себе подобных служил худенькому, но довольно спортивному Майклу. Этакий контраст.

Но Майкл ведь тоже был таким – величайшим! Его тур приводил в движение не только огромные самолеты, но и весь мир.

History World Тour охватил пять континентов и стал одним из самых крупных концертных туров: 82 концерта в 35 странах. 4,5 миллиона зрителей и прибыль в 165 миллионов долларов сделали его самым экономически успешным туром по сей день. Майкл даже побил свой собственный рекорд – гастроли Bad Tour, стартовавшие десять лет назад, в 1987 году. И, чтобы не ударить в грязь лицом и подтвердить репутацию всего «самого большого», для тура арендовали сразу два гигантских русских самолета. Пока Антонов-2 загружался здесь, Антонов-1 – с точно такой же сценой и техническим оснащением – был уже в пути из одного пункта тура в следующий. А только что загруженный Антонов-2 летел уже дальше, в третий пункт, в то время как Майкл летел за Антоновым-1 в специально нанятом для гастролей Боинге-737. Работникам Майкла день за днем приходилось справляться со сложной логистикой, способной свести с ума кого угодно.

В тот вечер я впервые увидел взлетающий «Антонов», он выглядел невероятно громоздким. Чудовищно огромное грузовое судно, казалось, едва способно оторваться от земли, и когда оно, наконец, взлетело, я испугался, что самолет сразу же рухнет вниз. Однако колоссу, наконец, удалось с оглушительным шумом набрать высоту.

Боинг-737, в отличие от грузовых великанов, был полностью ориентирован на комфорт и роскошь, особенно для главной персоны всего предприятия, Майкла. Несмотря на это, с этим элегантным самолетом тоже время от времени случались маленькие проблемы. Разумеется, спутники Майкла брали с собой на борт много багажа – чемоданов было не сосчитать, в конце концов, мы же пустились в дорогу надолго! Когда мы прилетали в какое-нибудь интересное место, к обычному багажу добавлялись (ну раз уж мы все равно уже там) всевозможные виды сувениров, предметы народного искусства, новые наряды. Майкл, конечно, был в этом деле первым. И тогда возникала проблема. Случалось, что нам не давали разрешение на взлет, потому что Боинг был безнадежно перегружен. В итоге большую часть покупок приходилось выносить из самолета и сдавать в компанию, занимавшуюся грузоперевозками.

Сеул, Москва, Тайбэй, Тунис, Амстердам, Сидней, Мумбаи, Куала-Лумпур, Хельсинки, Гонолулу, Манила, Токио, Берлин, Майланд и Йоханнесбург… Если измерять наши путешествия длиной экватора, мы три раза облетели вокруг Земли. Мы набрали минимум 150 тысяч километров, я как-то раз подсчитал это с помощью плана тура во время полета. Иногда казалось, что весь мир – одна «большая деревня» (кавычки мои, он использует термин из какой-то там книги) или большой дом, а континенты – комнаты в нем, и Майкл переходит из одной в другую. Бывали у нас перелеты на расстояния до 10 тысяч километров, например из Туниса в Сеул, и тогда длительные часы в самолете ощущались как самое естественное на свете существование за облаками. Иногда мы садились в самолет при 40-градусной жаре, а выходили через пару часов при минусовой температуре. И, разумеется, частая смена часовых поясов полностью разрушала устойчивый режим сна и бодрствования; мы страдали от постоянного синдрома смены часовых поясов. Сегодня, завтра, вчера? Иногда это вело к путанице, время и пространство размывались, часы расплывались, точное время уже не значило почти ничего. Когда просыпаешься где-то за облаками и видишь в иллюминаторах сумерки, случалось, что спрашиваешь себя: а солнце сейчас встает или садится? День начинается или ночь? Иногда Майкл даже спрашивал, в какой стране мы находимся – он больше этого не знал. Однако прежде чем он мог привыкнуть к очередному месту, нам снова нужно было улетать.

Для меня началось незабываемое приключение. Открытие тура в Letna Park в Праге, со 127 тысячами зрителей, стало самым большим концертом в туре. Какое гигантское шоу! Такого я еще не видел, это значительно превышало даже рекордные числа финала чемпионата мира по футболу. Это касалось не только цифр, но и той бури восторга, которую вызывал Майкл. Целый город впал в экстаз и эйфорию, и все из-за одного-единственного человека и его музыки. Во время тура Майкл в очередной раз давал своим поклонникам все, что мог дать. И сейчас, каждый раз, когда я слышу одну из его песен, перед моими глазами невольно встает живое исполнение этой песни. Каждая песня на сцене превратилась в великолепный спектакль. Когда Майкл Джексон в одиночку, в полном спокойствии стоял на огромной сцене, и после двух коротких четких тактов неожиданно появлялись танцоры, выпрыгивая из-под пола (их выталкивали механические катапульты), и начинали танцевать с ним, зрители бушевали как ненормальные. Все технические эффекты и декорации, идеально выверенная точность хореографии – все это шло от самого Майкла. Его люди потом осуществляли это для него: Кенни Ортега, его хореограф, работники сцены, инженеры спецэффектов, рабочие и пиротехники. Майкл снова и снова репетировал свои танцевальные па, так что это проникло в его плоть и кровь. На каждом концерте за два с половиной часа он выкладывался полностью, каждое шоу должно было быть лучшим. До момента возвращения в гостиничный номер Майкл всегда находился в огромном напряжении. Мне стало ясно, что тур требовал от него нечеловеческих усилий. Постоянные переезды, беспокойство, каждый раз невероятное давление перед концертом, физическая нагрузка – все это изнуряло его.

«Мы должны добиться своих целей, а время для отдыха будет на том свете». Майкл Джексон

Майкл был перфекционистом. Перед концертом он тщательно осматривал сцену и зрительный зал, разговаривал с техниками, иногда сам заботился о таких деталях, как неработающая розетка, проверял, действительно ли звуковые и световые эффекты настроены наилучшим образом, в последнюю очередь следовал саундчек. Но больше всего меня впечатлило то, как он снова и снова повторял на сцене намеченные позиции и перемещения. Причем, большее значение для него имели не хореографические тонкости, а возможность ощутить атмосферу. Иногда его видели совсем одного, стоящего посередине огромного пустого стадиона, маленького и потерянного, как ореховая скорлупка в океане. Он стоял там, откуда позже его увидят поклонники. Он хотел хотя бы на мгновение, представить себе зрителей и прочувствовать акустику. Объединяясь с этим местом, исследуя его, он вслушивался в самого себя и начинал морально готовиться к выступлению.

Это была медитация, затишье перед бурей! Так Майкл сначала покорял каждый город, в котором выступал, это место становилось его персональным храмом. На время концерта это был его дом, куда он приглашал поклонников и, как радушный хозяин, предлагал своим гостям только самое лучшее.

Дата добавления: 2015-10-24