Черный корабль

III

Земля на горизонте

Черное судно приближалось к сердцу унылых Сильванских земель, в конце концов, оказавшись в тени замка графа-вампира, Дракенхова.

Его скверна была почти осязаема.

Стоя на палубе, Манфред глубоко вдыхал ее, наслаждаясь отнюдь не сладким запахом родного дома.

Дом. Чуждое понятие, но из всех мест мира именно этот старый замок стал неотъемлемой частью его наследия и того, кем он был. Внешний вид замка напоминал гигантскую нависающую горгулью, взгромоздившуюся на вершину горы. Черные пятна роились вокруг высочайшей башни, неустанно нарезая вокруг нее круги. Любимые птицы Влада, те самые птицы, которые помогли свести Конрада с ума.

С этого места все башни, которые он видел, не имели окон, крыша одного этажа плавно переходила в крышу другого так, что было невозможно разобрать их границы. Лишь самый высокий пик Дракенхофа, Башня Ворона, высилась в гордом одиночестве. Густые облака над головой скрывали из виду серп молодого месяца. Манферд еще немного понаблюдал за тем, как очертания замка размываются, превращаясь в контур одного гигантского теневого демона. Подходящее сравнение.

Через некоторое время он увидел, как зажегся свет в окнах верхних этажей. Не могло быть сомнений в том, что это слуги готовится к его возвращению. Черный брогам стоял в ожидании на пристани; на его боку красовался фамильный герб Карштайнов. Четыре бесподобных черных как смоль коня, упряженных в карету, выдыхали из ноздрей пар. Кучер сидел неподвижно, капюшон накидки целиком скрывал его лицо в тени. В этой недвижимости было что-то зловещее.

- Denn die todten reiten schnell, - сказал рулевой рядом с Манфредом, и это было похоже на правду: «Мертвецы путешествуют быстро»

Граф подождал, пока команда не спустит трап. Когда противовесы встали на место, раздался резкий, глухой щелчок. Карканье воронов разносилось над головами четырех усталых, бледнокожих матросов выгружавших гроб. Моряки донесли его до экипажа и начали поднимать. Еще больше безучастных моряков начало спускаться с корабля, таща за собой скованных цепью узников. По мере их движения цепи грохотали. Манфред пальцем поманил одного из заключенных, после чего двое моряков вытолкнули его из ряда и потащили в сторону графа-вампира. Волосы мужчины свисали грязными, сальными патлами, а в бороде были проплешины, но глаза его были полны жизни - вот что в нем так понравилось графу. Мужчина посмотрел на Манфреда и уже было открыл рот, чтоб умолять о пощаде, но граф-вампир не дал ему такой возможности, дав затрещину тыльной стороной ладони и сломав тому шею.

«Прекрасно»

Из-под манжета Манфред выкинул маленький нож с черным лезвием. Моряки подняли узника; его голова безвольно свисала с шеи. Граф провел лезвием по горлу мужчины, после чего из раны медленно пошла струйка артериальной крови. Сердце мужчины уже остановилось, поэтому кровь не хлестала. Манфред пил до тех пор, пока не удовлетворил жажду и отбросил тело в сторону.

Труп всплыл и его подхватило течением.

Граф-вампир наблюдал за тем, как первый ворон сел на него. Второй сел следом.

В тенях, вдали от своего брогама, он заметил гигантские силуэты ужасных волков – видимо, это была торжественная встреча в честь его возвращения. Он ожидал, что их будет больше, как и подобает его графскому титулу.

Он не торопился к ним присоединиться.

Ему хватило того факта, что он оказался дома.

Прихватив с собой сверток, Манфред, наконец, сошел на берег. У самого конца трапа он остановился и повернулся к капитану. «Моя благодарность,» - сказал граф. «Возвращаю вам корабль, как и было обещано»

Старый моряк не сказал ни слова. Он просто не мог. Шесть дней тому назад в их совместном путешествии Манфред отрезал ему язык.

Вампир шагнул в сторону кареты. Кучер слез, чтоб открыть дверь. В его руке была керосиновая лампа.

Манфред вошел внутрь положил свой сверток на красное кожаное сиденье экипажа. Он обернулся, ощутив приближение волков. Все трое лежали ниц у его ног. Он улыбнулся их подхалимству и жестом приказал им подняться. Они кивнули головами, закопавшись при этом носами в грязь, развернулись и растворились во тьме. Мгновением позже скорбный волчий вой огласил ночь

Когда последний моряк в спешке поднялся на борт, в мгновение ока палуба вновь оживилась. Пока один моряк ловко лазил по вантам, второй тянул грота-брас, и в это же время еще двое других отвязывали отдавали концы. Капитан стоял у руля. Манфреду показалось, что он видит яркие огоньки ненависти, пляшущие в его глазах.

Манфред потянулся за фонарем, но вместо того, чтобы взять – сбросил его. Стекло разбилось, и пламя разгорелось с новой силой, когда получило доступ к воздуху. Он опустил руку в огонь, произнеся четыре коротких слова, которые не предназначались для произношения человеком. Пламя будто прилипло к его коже, но, не обжигая ее, а каким-то образом становясь частью его. Он выставил руку перед лицом, восхищаясь хаотичным танцем огня. Дуга пламени сорвалась с кончиков его пальцев, треща в полете, пока не коснулась черной ткани главного паруса. Вокруг Манфреда завоняло озоном. Когда парус и главная мачта были объяты огнем, воздух на палубе черного судна наполнился запахами горелой древесины и сгорающей ткани.

Послышались крики.

Моряки засуетились, таская ведра в надежде затушить пожар. Манфред свел руки вместе, дав огню поглотить вторую руку. Пламя разгоралось все сильнее. Едва слышно, но при этом с черной злобой в звучании, граф повторил заклинание. Когда последнее слово сорвалось с его губ, он развел руки, образовав два шара огня. Два сгустка огня быстро увеличились в размере и стали ярче, после чего Манфред метнул их в сторону черной барки. Воздух вокруг его головы затрещал и зашипел, когда шары устремились, подобно двухвостой комете по ночному небу.

С оглушительным ревом сгустки ударили в корабль. Вся палуба корабля прогнулась, доски выламывались из настила, и в итоге, чудовищной силой взрыва корабль раскололся. Судно было в огне.

Жар пламени был непереносим.

Моряк рухнул с реи, мертвый еще до того как соприкоснулся с палубой. Другой полыхающий матрос, прыгнул в воды Рейка, при этом безумно размахивая руками. Его крики не прекратились даже в воде. Капитан стоял неподвижно, вцепившись в штурвал, даже когда язычки пламени лизали его ноги. Он был единственным членом команды, который не мог кричать.

Фонарь потух, но корабль продолжал гореть.

Удовлетворенный тем, что выживших не останется, Манфред отвернулся от полыхающего корабля и залез в карету. Он слегка ударил по крыше, и карета устремилась вперед.

Отправка кареты к Дракенхову ознаменовалась криками падального воронья.

Наконец, он был готов заявить свое право на то, что принадлежало ему по праву рождения, силы, ума и великого замысла его наследственности и власти.

Манфред скрестил пальцы за головой и откинулся на спину. Он слушал птиц. Они выкрикивали его имя. Постоянно повторяя и повторяя: «Манфред идет! Манфред идет!»

Использовать их как вестников было хорошей идеей. Суеверные верят в то, что они являются психопомпами, проводниками душ в Подземный Мир Морра. Вне всякого сомнения, они – птицы дурного знамения. Вампира забавляла мысль о том, что именно птицы помогли ему найти путь домой, оповестили живых о его возвращении и воззвали к мертвых присоединиться к нему в его борьбе.

Манфред потянулся за завернутой в тряпье вещицей лежавшей на сиденье рядом с ним. Когда он положил на нее ладонь, граф ощутил пульсацию сквозь тонкую ткань. Едва он коснулся тисненого знака, выделанного на ее кожаной поверхности, чистая энергия наполнила жилы в его руке. Вещь обладала собственной противоестественной жизнью. Холодная улыбка озарила лицо графа. Он узнал происхождение этого символа, даже не смотря на него. Это была печать величайшего из всех владык-личей – Нагаша

Он закрыл глаза, наслаждаясь легкой тряской при движении кареты. Она рассекала ночь с ее аллеями теней и отчаяния.

Тени клубились вокруг его колес пытаясь схватить их, но они продолжали стучать, распрыскивая их в ничто.

Манфред грезил о мертвых.

Дата добавления: 2015-10-24