Глава последняя.

Я поймал машину, и мы поехали по затихшему городу. Затихшему, в смысле, уснувшему... Светящихся окон почти не осталось. Субботнее утро готовилось подарить Москве немного тишины и безлюдья. Снегоуборочные машины работали во всём городе...
Когда мы проезжали по Якиманке, там на эвакуатор грузили истерзанный автомобиль... "вольво". На дороге везде виднелись осколки стекла и пятна от какой-то технической жидкости... Скорее всего масла.
- Страшная авария была, - сказал водитель. Он говорил с сильным кавказским акцентом, - человек пять погибло сразу. Я сам чуть-чуть здесь не разбился. Страшно ездить стало. Все с ума сошли.
Я посмотрел на него. Аккуратный такой, черноволосый мужчина лет сорока. В машине сильно пахло каким-то сладким ароматизатором воздуха. На пальце у водителя был большой золотой перстень-печатка. Я отвернулся. Больше я уже не мог говорить. Я ехал домой. Всё, что я смог сказать за сегодня, я уже сказал.
Улицы были пустынны, когда мы останавливались на светофорах, я оглядывался. Преследования не было. Я оглянулся так три раза, а дальше ехал спокойно. Хотя и без того был спокоен.
- Спасибо, - всё, что смог сказать я, когда расплачивался и выходил из машины...
Я зашёл домой и сразу вспомнил о своём обещании. Надо было сказать ещё слова... Обязательно! Я набрал её номер... Она ответила не сразу. Я разбудил Её. Она говорила хриплым, заспанным и каким-то беззащитным голосом.
- Алё, - сказал я, - ну вот я и дома. Всё в порядке. Не волнуйся. Ты спала?
- Да, я уже уснула.
- Прости, пожалуйста, но я только что добрался. Вот звоню, как обещал.
- Спасибо... Я волновалась.
- Ну что? Я утром звоню?
- Конечно! Но только давай не очень рано.
- Хорошо. Давай, кто первый проснётся - тот и звонит.
- Но только не раньше двенадцати, ладно?
- Договорились, милая. Целую! Прости за беспокойство.
- Целую! До сегодня...
- До сегодня! - сказал я и отключился.
Я сказал ей "милая"! Я сказал это и не почувствовал, что произошло какое-то событие. Сказал спокойно. Это слово вылетело из меня легко...
Я включил свет везде... Пальто оставил в прихожей, пиджак бросил в кресло с мыслью: "Надо не забыть вытряхнуть осколки фонарика из кармана"... Я пошёл в спальню, к велотренажёру, чтобы повесить на него рубашку. Платок я уже снял с шеи и хотел его повесить там же. Я расстёгивался на ходу...
На велотренажёре уже висела рубашка, и не одна, а штуки три... одна на другой. "Надо устроить стирку, - вяло подумал я. - Вот в воскресенье и устрою".
У меня много рубашек, но в шкафу висела сейчас последняя, светло-розовая, хорошая, но последняя... Я помнил, что утром заглянул в шкаф, там были белая и розовая рубашки. Я взял белую, а про розовую подумал, что это будет слишком... Я редко носил её, поэтому она и осталась последней. "Теперь придётся надеть", - решил я. А что было ещё делать, она же была последняя чистая рубашка в моём доме. Остальные лежали в корзине возле стиральной машины в ванной комнате, висели на стульях, на велотренажёре... Рубашку дольше одного дня не поносить... Больше дня - никак. Может быть, кто-то носит, но я не могу.
Я постоял несколько секунд, раздумывая, потом повесил поверх несвежих рубах свой синий платок, а усталую, замызганную белую рубашку я даже не повесил, а бросил её...
Когда чистил зубы, я вдруг замер со щеткой во рту и какое-то время безо всяких мыслей рассматривал своё лицо и туловище, которое отражалось в туалетном зеркале по пояс. "Ничего", - не подумал, а скорее беззвучно сказал я.
По утрам я почти никогда не заправляю постель. "В воскресенье сменю белье", - твёрдо решил я, взбил подушку, встряхнул одеяло, выключил свет и лёг. Тело не поверило такому счастью...
Остался невыключенным свет в прихожей. Это было видно... Сначала я решил наплевать, но через минуту пошёл выключать его. Хотелось уснуть без раздражения...
В прихожей на полке я увидел телефон. Я взял его в руку, постоял... и набрал Макса. Долго никто не отвечал. Потом я услышал сильно заспанный и сердитый женский голос.
- Алло! Алло! - сказала женщина. - Кто это? Говорите.
- Простите, а Максима я могу услышать?
- Вы с ума сошли! Вы знаете, который час?
- Извините, Бога ради! Я его друг, я звоню на его номер, беспокоюсь, доехал ли он...
- Доехал, доехал! Куда он денется? Спит вот одетый. Сейчас раздевать его буду. Вы весь дом перебудили, а ему хоть бы что. Спите тоже уже! Всё в порядке... с вашим драгоценным Максимом.
- А вы его тётя? - для пущей верности спросил я.
- Нет! Я его дядя! Ну что вы глупости спрашиваете! Молодой человек, заканчивайте допрос. У вас всё?
- Всё! Всё!! Спасибо! Извините, пожалуйста, простите...
- Всё так всё! До свидания. Пошли короткие гудки.
Я лёг в постель, принял свою любимую позу, подушка обняла мою голову, одним глазом я взглянул на синий свет, который ложился на ткань наволочки... падал из окна и ложился на подушку... Я закрыл глаз.

С рассветом ветер усилился, он нёс песок, и этот летящий песок был похож на странный туман. Пришлось даже надеть специальные очки.
Пока Макс спал, я подготовил отправку документов, добытых у врага, и раненого разведчика. В моём взводе оставалось четырнадцать человек, я приказал уходить всем. Солдаты не понимали и отказывались оставлять меня... Но я назначил старого сержанта старшим во взводе, приказал доставить важные документы любой ценой, объяснил, что раненого нужно будет нести попеременно, а двигаться им придётся очень быстро. Времени у них, до того, как за ними выйдет погоня, часа два-три, не больше.
- К тому же, пулемёт всего один, - сказал я перед строем, - так что нет смысла вам оставаться. Вы со своими карабинами тут много не навоюете. Ступайте и не думайте про меня.
- А как же лейтенант? - спросил сержант.
- Пусть поспит ещё. Он решил остаться. Если он так сказал, его отговаривать бесполезно, а приказать я ему не могу... Всё, братцы! Некогда больше болтать, - сказал я своим солдатам. - Ступайте! Удачи!
- Возьмите, сержант, - я сунул ему в руку конверт. - Здесь мой письменный приказ вам... отступать.
Мы обнялись...
Макс спал в палатке и не обращал внимания на то, как она громко хлопала на ветру. Я дал ему ещё поспать, а потом разбудил его. Мы сварили кофе из остатков воды и пригоршни кофе. Получилось крепко.
Мы молча выпили этот кофе, потом я разлил виски в два маленьких походных стальных стаканчика... Мы закурили сигары, и смаковали виски минут десять. Виски кончился, и мы пошли к пулемёту. Ветер раздувал огоньки наших сигар и уносил дым моментально.
На флагштоке бился флаг.
От моей сигары оставалось сантиметра три, когда сквозь завесу песка мы увидели тени наступающих. Они приближались, я навёл на них пулемёт. Как-то жутковато было сделать первый выстрел. Макс похлопал меня по плечу, я посмотрел на него, он тоже докуривал сигару, держа окурок в левом углу рта. Он улыбался. Макс подмигнул мне, щёлкнул карабином, вскинул его и деловито прицелился, потом нажал на курок. Один силуэт упал. Тогда я нажал на гашетку пулемёта...
Наступающие сразу стали стрелять. Пули засвистели. Какие-то впивались в мешки с песком, какие-то пролетали совсем близко... Мы стреляли... Макс редко, прицельно и точно, я короткими очередями...
Мои солдаты, те, что уходили... может быть, ещё какое-то время слышали беспорядочную стрельбу, и среди этой неразберихи выделялись отдельные сухие выстрелы максова карабина и жужжащие очереди моего пулемёта. Некоторое время они могли это слышать, если ветер доносил до них звуки боя...... Кто-то же должен был это слышать..........

Дата добавления: 2015-10-24