Полицаи и подлецы

В Париже Владимир Путин отправился на кладбище, где похоронены русские эмигранты. И дело не в том, что российский Президент остановился у памятника «белой гвардии» – по поводу братоубийственной войны нынче многие проливают слезы. И первые среди слезливых – коммунисты, которые эту самую войну развязали. А в том, что Путин целенаправленно поклонился могилам Бунина и Галича – двух самых талантливых писателей-диссидентов советской эпохи. Причем к могиле Галича Президент свернул внезапно, в заранее утвержденном маршруте по кладбищу последнее пристанище замечательного поэта не значилось. Тем ценнее это искреннее движение души.

Ни гневом, ни порицаньем

Давно уж мы не бряцаем.

Здороваемся с подлецами,

Раскланиваемся с полицаем…

(Александр Галич)

Подлецы и полицаи нас давно к этому призывают. Дескать, не надо ни порицать, ни гневаться. Дескать, мы все – один народ, одна семья. Ну за исключением некоторых отщепенцев… До Галича дело еще не дошло – этот отщепенец слишком близок к нам по времени, – но Бунина полицаи и подлецы уже давно записали в число своих друзей. Гордятся нобелевским лауреатом, «великим сыном русского народа». Забыв, что Бунин умер на чужбине и в нищете по их вине. Что их, большевиков-коммунистов, писатель на дух не переносил. Про «Окаянные дни» они тоже забыли. Во всяком случае, делают вид. О своем окаянстве эти товарищи вспоминать не любят. Они всё те же: «простые советские люди». А простота – она хуже воровства.

* * *

Бывает обидно, когда умного и талантливого человека донимает эта простота, и он пытается что-то объяснить, до чего-то достучаться.

К подлецам и полицаям не достучишься.

Как– то «Советская Россия», почему-то именующая себя «народной газетой», решила поквитаться с замечательным писателем, фронтовиком Виктором Петровичем Астафьевым. Почему «поквитаться»? Есть тут своя предыстория, к которой причастен ваш покорный слуга.

Во второй половине 80-х в московском самиздате появилась переписка историка Эйдельмана с писателем Астафьевым. По нынешним временам ничего особенного в ней не было – историк пенял писателю на некоторую толику великорусского национализма, а писатель историку – на еврейскую озлобленность. Но тогда это была «бомба», которую я передал в западные СМИ.

Разразился скандал. Полагаю, что Эйдельман в какой-то мере на него рассчитывал – однако вовсе не для того, чтобы привлечь к себе внимание (хотя не исключаю, что этот мотив тоже присутствовал). Симптомы ксенофобии, вполне очевидные при советской власти, в период заката империи отчетливо обозначились в виде шовинизма и антиинородчества. Пахло погромами.

«Патриотическая братия» подняла тогда Астафьева на щит. К чести Виктора Петровича, он быстро понял, что к чему, и громко объявил о своем разрыве с лагерем Проханова-Белова. «Братия» сделала еще один шаг – теперь уже к ненависти. Ну, это мы знаем: «Кто не с нами…» и так далее. С тех пор «патриоты» постоянно травили немолодого и не слишком здорового писателя. И вот «Советская Россия» (она же – «Совраска») публикует очередную порцию своего… как бы это помягче выразиться… варева под названием «Откровенное объяснение с писателем В.П.Астафьевым». «Откровенность» состоит из двух частей.

* * *

Часть первая – от имени некоего «беспартийного патриота-большевика». Это он сам так себя именует. Уже смешно.

Поначалу сей «беспартийный большевик» рассказывает о своей родословной. О том, как его отца раскулачили, но он, отец, тем не менее в колхоз не пошел, а до конца жизни жил хоть и в деревне, но сам по себе. Единоличником, стало быть. И советская власть его не преследовала, «ибо он ей не вредил».

Чтобы раскулаченного – да не загнали в колхоз (если не в лагерь)? Сомнительно. Разве что папа чем-то сильно угодил этой власти. Вот только чем?

Далее сын этого папы, «беспартийный патриот», утомительно подробно пишет о том, как хорошо жилось ему при коммунистах. И трехкомнатную благоустроенную квартиру ему дали, и «Жигули» он купил, и на сберкнижке было у него накоплено двадцать тысяч рублей.

Двадцать тысяч – это по тем временам еще четыре «жигуля». Неплохо зарабатывал сын раскулаченного. При этом в анкетах небось никогда правду не писал: дескать, папу моего во время коллективизации того. Прищучили. А тот так и остался единоличником.

Или, может, еще один Павлик Морозов? Неубиенный?

Любопытно, что сей «беспартийный патриот» ни словом не упоминает о том, где же это он зарабатывал свои немалые денежки. В каком таком Эльдорадо. Зато Астафьева сильно попрекает. Мол, только благодаря советской власти стал Виктор Петрович писателем. А то был бы пастухом, свинарем или вовсе безработным.

Этим невдомек, что писателями рождаются. Это большевиками становятся. Хоть партийными, хоть бес.

* * *

Часть вторая – от имени «депутата горсовета». Какого горсовета, неизвестно, да и не важно это. А важно, что тут уже некая идеологическая подоплека присутствует. В самом начале своего послания депутат заявляет, что Астафьева он не знает, произведений его не читал и читать не будет.

Что– то подобное мы уже слышали. «Антисоветских пасквилей Солженицына я не читал, но…»

Это бы еще ладно. «Люди моего поколения, – пишет далее „депутат“, – не видели ни ГУЛАГа, ни Сталина с Берией. Это для нас история, а для наших детей – древняя история».

Ну зачем же вы так, товарищ «депутат»? Видеть необязательно.

Я маленькая девочка,

Танцую и пою.

Я Сталина не видела,

Но я его люблю.

Вот и вся недолга.

Ну и все прочее – в том же ключе. Советском. Дескать, клевещет Астафьев на советскую власть. А почему клевещет? А вот почему (внимание, граждане!):

«Астафьев не понял, что его используют. Он стал шабесгоем – прислужником жидов – врагов России. Недавно в Москве собрались писатели, представители ПЕН-клуба. Среди четырех писателей от России русским был один Астафьев».

Не завидуйте, товарищ депутат. Ну что поделаешь: евреи – талантливый народ. И русские – талантливый народ. И узбеки. Неталантливых народов нет. А вот бездарных людей – сколько угодно. Антисемитизм – он как раз от бездарности. Это еще русский философ Николай Бердяев заметил. Талантливый, между прочим.

У Астафьева, заявляет депутат, «аберрация зрения».

Надо же, слово какое знает: «аберрация»… А со зрением у Астафьева действительно не очень. С войны, после контузии. Но аберрация скорее у этих товарищей, беспартийного идио… извините, «патриота-большевика» с депутатом. Аберрация совести. Впрочем, совесть для них – понятие чрезмерное. Подлец – он и есть подлец.

* * *

Чем же так прогневал замечательный писатель Виктор Астафьев редакцию «Совраски» и ее читателей? Обратимся за разъяснениями к самому Виктору Петровичу. Своим «оппонентам» он ответил так:

«Мы с вами жили, вероятно, в разных странах и на разных землях. Я с семьею жил очень плохо, схоронил двух дочерей, одна из которых умерла с голоду, вторая от „хорошей“ жизни получила еще в детстве болезнь сердца и умерла в 39 лет. Досрочно окончили свои дни все многочисленные родные моей жены и мои, кроме того, закопано в землю, измучено в лагерях смерти 12 миллионов человек, которые возводили гиганты нашей индустрии и создавали вашу хорошую жизнь. Вероятно, от хорошей жизни разбежались крестьяне из сел и опустела деревенская Россия, вероятно, от хорошей жизни торчал наш народ в очередях за всем, что составляет суть жизни человека, – за хлебом, за селедкой, за сахаром, уж о масле и колбасе – это и стоять не надо было, это просто отсутствовало наяву и виделось во сне нашим трудящимся, 87 процентов дохода которых присваивало государство и кормило партию свою, элитную часть общества да сорило деньгами и добром на содержание так называемых друзей наших.

Ничего удивительного в том нет, что мы жили с вами в разных странах, я еще и воевал в другой армии, очень далекой от той героически-хвастливой, всех и все побеждающей, правда, при соотношении потерь 1:10, ну да кому это интересно знать.

А еще я знаю, что у нашего народа была всегда короткая память или отсутствие ее вовсе. Вы – рядовые представители этого беспамятного и неблагодарного народа, а неблагодарность есть тягчайший грех перед Богом, о чем вы забыли или никогда не знали».

То, о чем написал Виктор Астафьев, – это и есть наш отечественный фашизм в муссолиниевском варианте. Немецкий национал-социализм отличался от него лишь одним – расизмом, который в доктрине дуче отсутствовал.

Поначалу расизма не было и у нас. А был, напротив, интернационализм. Правда, спустя непродолжительное время выяснилось, что большевики предпочитают интернационализм без жидов и прочих «чурок». Предпочтение это было столь очевидным, что коммунистические пропагандисты приучили нас называть гитлеровский режим фашистским: и без того различия между коммунистами и нацистами были незаметны, так тут еще и сам термин – национал-социализм – использовал святое для большевиков понятие.

Столь явной аналогии необходимо было избежать. Поэтому немецкий нацизм до сих пор остается для нас фашизмом. Впрочем, в нашей палате №6 всё давно перепуталось и переплелось. Красные и коричневые сплелись в экстазе. У них общие друзья и общие же враги. А ведь еще недавно нам казалось – такого не может быть, потому что не может быть никогда. Разве что в бреду.

Дата добавления: 2015-10-02