ГЛАВА 43

В то же время жил в Москве некий беглец из Казани — князь по имени Чапкун. Оставил он землю и страну и отечество свое, в котором родился и жил, и дом, и жену свою, и детей своих, бросив все, что имел он в Казани, ибо ждала его там смертная казнь за дела его. И прибежал он оттуда на Русь, в Москву, под покровительство Самодержца, желая послужить ему. Многие ведь казанцы прибегали к нему, как я уже говорил.

Царь же и Великий Князь принял его с большой любовью, и почтил дарами и немалыми почестями, и дал ему для проживания большой дом в Москве. Но застарелая злоба никогда не бывает истинным пособником новых благих дел, и невозможно, и нельзя неискушенному человеку иметь дружбу со змеей, и всегда кормить ее из своей руки, и приручить, и приучить так, чтобы носить ее за пазухой и не быть ею съеденным, но следует даже за добро ее отсечь ей голову, не заводя с ней дружбы, дабы от укуса ее не заболеть и не умереть тяжкой смертью. Также и от злого слуги, неверного иноязычного раба невозможно охранить себя и уберечься, приблизив его к себе и совещаясь с ним.

Окаянный же этот варвар, служа Самодержцу, жил в Москве, пять лет в великой чести и любви, и все вельможи, и князья, и бояре также любили и почитали его как друга и брата возлюбленного, ибо хотя он и варвар, но человек был честный. Когда же покорилась Казань Московскому Самодержцу, казанец этот, льстец и изменник князь Чапкун, явился перед Самодержцем и упал на колени, умоляя его, чтобы тот отпустил его, коварного, в царство его — Казань — увидеться с родственниками своими, друзьями и знакомыми, чтобы узнать, живы ли они все, и взять оттуда в Москву жену свою законную и детей своих и рабов, оставшихся там, и имущество свое забрать. Царь же и Великий Князь отпустил его, сказав: «Иди, если хочешь», не подозревая о хитром коварстве и лицемерии того варвара.

Он же, отпущенный, пошел, имея при себе царскую грамоту и никого не опасаясь, и пришел в землю свою, в Казань, и, увидевшись со своими, прельстился, и перешел на сторону казанцев, послушавшись коварных змеиных речей жены своей, не хотевшей идти с ним на Русь от своей земли и от родни своей. И забыл он почести и любовь Самодержца, которыми был он окружен в Москве, и снова возвратился к тому силку, которым должен был быть удушен и которого избежал он прежде, теперь же сам на себя его наложил, и начал он творить еще большее беззаконие и неправду, и, вырыв яму, сам же в нее упал, и обратилась болезнь его на голову его, и вернулась к нему его неправда.

И, объединившись с казанскими вельможами, начал он развращать их и сеять смуту среди всех людей, и недобрые замыслы с ними строить, подговаривая их запереть Казань и убить царя Шигалея, как убили и брата его, царя Геналея, и отделиться от Московского Самодержца, больше не служить ему и не повиноваться, дабы не навлечь на себя в будущем больших бед и напастей, чем те горькие муки, которые терпят они от раба его, царя Шигалея; дабы не расселили их и не развели в будущем по разным его землям и дабы не погибла сарацинская их вера, и закон отеческий и обычаи старые не изменились.

Казанцы же усердно слушали его речи о том, чтобы отделиться, считая, что он хочет им добра, но его словам о том, что надо убить царя, не внимали, чтобы не совершить большего греха, и не прогневить Бога, и Царя и Великого Князя не раздражить, и не вызвать его гнева, надеясь заключить с ним вечный мир.

И сделали они его первым князем и воеводой над всеми вельможами, поскольку с юности своей был он научен ратному делу. И полюбили его все люди и во всем слушались его, говоря ему так: «Да будет воля твоя над всеми нами, будем мы с радостью исполнять все повеления твои, ибо хорошо знаешь ты — поскольку недавно оттуда пришел — всякие московские обычаи и то, что думает с нами сделать Царь и Великий Князь: хочет ли он помиловать пас или окончательно погубить, и то, что выгодней нам, выбрать: сопротивление или смирение. Ведомо тебе, что для нас лучше, но остерегайся, как бы не пришлось нам еще больше пострадать вместо того, чтобы извлечь для себя пользу, ибо пребываем мы в сильном страхе».

Он же ответил: «Ничего не бойтесь, но только смотрите на меня и, что вам велю, то делайте». Сам же, неверный, замышляет стать в Казани царем, если убережет Казань от царя, присланного из Москвы. И посоветовал он казанцам оклеветать царя перед московскими воеводами, стоявшими в Свияжске, и приписать ему великую измену, ибо только так могут они от него избавиться, если не хотят его убивать, а когда его не станет, пусть поступают так, как захотят.

Подчинившись воле его и словам, явились казанцы к воеводам, притворившись преданными и искренними, и стали возводить на царя своего ложь и клевету, говоря так: «Если в скором времени не сведете царя с Казани, не будете сами вместо него управлять нами или не дадите нам вместо него другого царя, знаем мы наверняка, что вскоре совершит царь измену, так как вел он кое с кем из нас переговоры об этом».

И представили они многих ложных свидетелей против царя, и, прежде всего князя Чапкуна. «Если нам не верите,— говорили они,— то поверьте нашему врагу, а вашему другу, который тоже знает об этом. Мы ведь, боявшиеся вас раньше, сообщаем вам об этом потому, чтобы не было нам от вас еще большего разорения и беды. Не хотим мы нарушать данной вам клятвы, но хотим иметь с вами прочный мир и жить с вами в согласии».

Дата добавления: 2015-10-02