Фрейд, Юнг. и другие

Фрейд полагал, что «сновидения обладают силой исцеления, утешения», а его последователь Ференци приписывал сновидениям «травмалитическую» роль: они призваны разрушать травмирующие впечатления, «переваривать» их, увлекая за собой в бессознательное. Особенно это верно для повторяющихся, «рецидивирующих» сновидений, цель которых состоит в постепенном стирании аффективного ореола, окружающего воспоминание о стрессовой ситуации.

Что касается Фрейда, сновидение у него часто представляет собой «невротический симптом», оно не является трансцендентным посланием свыше, а имманентным сообщением снизу, родом из «черного континента» бессознательных

влечений. Юнг придавал сновидению чрезвычайно высокое значение, приписывая ему не только психологические и биографические основания, но бессознательное восприятие культурных глубин, общих для всего человечества. Согласно Юнгу, сновидения непрерывно простираются как к прошлому, так и к будущему, сновидение не

прячет какое-нибудь вытесненное желание, но, напротив, выявляет содержание коллективного бессознательного и может даже приобретать эзотерическое значение.

А теперь посмотрим, как Перлз подходил к сновидению: «Всевозможные элементы сновидения, — говорит он, — являются элементами личности. Так как цель каждого из

нас состоит в том, чтобы стать здоровой личностью, т. е. единой, нам нужно собрать воедино различные фрагменты сновидения. Мы должны вновь обрести эти отброшенные

и фрагментированные элементы нашей личности и таким образом восстановить скрытый потенциал, который проявляется в сновидении [...].

В гештальттерапии мы не интерпретируем сновидения. Мы с ними делаем нечто куда более интересное. Вместо того, чтобы анализировать сновидение и заниматься его «вскрытием «, мы хотим вернуть его в жизнь. Способ, каким этого можно достигнуть, состоит в повторном переживании сновидения, как если бы оно разворачивалось

в настоящий момент. Вместо того чтобы рассказывать проиграйте его в настоящем, чтобы оно стало частью вассамих, которая в вас на самом деле содержится [...]. Если

вы хотите в одиночку работать со сновидением, запишите его, набросайте перечень, список всех его элементов, всех его деталей, а потом работайте с каждой, делаясь

каждой их них...» (из книги «Сновидения и бытие в гештальттерапии»)

Некоторые гештальтисты, такие как Изадор Фром, пошли намного дальше и рассматривали сновидение (особенно то, которое непосредственно предшествовало или

наступало сразу после сеанса терапии) не только как проекцию, но также как ретрофлексию, т. е. как серьезное нарушение границы-контакт между клиентом и терапевтом: спящий бессознательно говорит самому себе нечто, вместо того, чтобы открыто сказать это своему терапевту.

«Фактически, — говорит Фром, — пациент в терапии в общем-то знает, что если он вспомнит сновидение, его надо будет рассказать своему терапевту. Итак, я предполагаю,

что этим в некотором роде предопределяется содержание сновидения у пациента: это не просто сновидение, это сновидение, которое он расскажет своему терапевту. [...]...Другими словами "ретрофлексию" можно было бы назвать "цензурой" или "удержанием": пациент бессознательно рассказывает себе самому [...] то, что он не хотел бы или не может сказать терапевту».

Итак, Фром вновь вводит (более или менее явно) понятие переносах. «Перенос является «здесь и сейчас» проявлением тех чувств, которые существовали в прошлом [...]. Прелесть

переноса состоит в том, что позволяет ситуациям, незавершенным в прошлом — такими ситуациями занимается любая терапия, — разрешиться в настоящем [...]. Мы не

способствуем развитию переноса, как это обычно делается в психоанализе, исходя из их метода. Но если мы его не развиваем, это не означает, что мы его устраняем [...]. Было

бы абсурдным говорить, что мы не используем перенос [...]. Мы ставим вопросы, которые склоняют нашего пациента беспокоиться по поводу переноса и развязывать его».

Дата добавления: 2015-10-02