Мейсон Роберт 4 страница

- Это точно, - повторил Лиз.

Облака впереди разрывались и джунгли в промежутках между тенями сияли зеленым. Лиз потянулся, чтобы настроить радио на ротную частоту. Я почувствовал, как слегка дрогнула ручка, когда он нажал на радиогашетку.

- Священник-база, Священник восемь-семь-девять, - номер на хвосте нашего вертолета.

- Вас слышу, Священник восемь-семь-девять. Продолжайте.

- Священник восемь-семь-девять над перевалом. Где мы садимся?

- Священник восемь-семь-девять, вызвать зону Гольф, они дадут вам посадку на нашей площадке. Мы в южном конце поля, на дорожке три. Мы пошлем кого-нибудь за вами. Как слышите?

- Вас понял, Священник-база. Конец связи.

Ближе к Анкхе земля уходила вниз, я опустил шаг-газ и машина начала медленно снижаться. Прямо перед нами, к северу от дороги, был холм Гонконг, западная граница лагеря Рэдклифф. Зона Гольф, вертолетодром, очищенный от деревьев, зиял посреди джунглей.

- Зона Гольф, Священник восемь-семь-девять, в пяти милях к востоку, жду указаний к посадке.

- Вас понял, Священник восемь-семь-девять. Посадку разрешаю, заход прямой южный, дорожка три. Следовать указаниям с земли.

За южным рубежом лагеря шла тощая речушка Сонгба. Двумя милями южнее, у деревни Анкхе она становилась в сотню ярдов шириной. Близ реки, между деревней и лагерем, была маленькая взлетная полоса, построенная французами. Теперь с нее взлетали самолеты Кавалерии.

Лиз ответил, что понял указания зоны Гольф и я повернул вправо, чтобы сделать круг и вернуться к полю южным курсом, для прямого захода.

- Держись повыше, пока не подлетим, - сказал Лиз.

Ладно...

Сверкало солнце. Мы прошли над джунглями к северу от лагеря, и развернулись на юг, чтобы зайти на трассу три. Я начал снижение примерно за милю, на высоте в тысячу футов. Наша передовая группа проделала колоссальную работу. Зону Гольф усеивали тысячи пней. Вокруг нее плотной стеной стояли деревья.

- Священник восемь-семь-девять, прошел четвертый.

- Восемь-семь-девять, посадку разрешаю.

Я сбросил шаг и немного взял на себя, чтобы начать выравнивание. Мы снижались и вершина холма Гонконг заслонила горизонт. Вблизи зона Гольф выглядела очень неровной.

- Мужик, только глянь на эти пни, - сказал я.

- С ума сойти.

Между шестью параллельными линейками вертолетов шли автомобильные колеи - по грязи, между пней. Палатки цвета хаки, грузовики, фургоны с водой, джипы, люди - всего этого было в избытке на южной части зоны Гольф. Там мы и будем жить.

На пяти сотнях футов я пересек просеку, отмечавшую северный рубеж лагеря. Кромка зоны Гольф была еще в пятистах футах впереди. Среди деревьев стояли сотни одноместных палаток. Тысячи наших солдат стояли лагерем внутри периметра, охраняя нас.

На высоте в двести футов я резко взял на себя, чтобы 'Хьюи' быстро сбросил скорость перед посадкой. Прямо над срезом приборной доски, на южной стороне зоны Гольф, я увидел человека, который махал нам руками с джипа.

- Видишь его?

- Вижу, - сказал я.

На высоте, над центром неровной грунтовой дорожки, я перешел в висение. Я боялся, что рулевой винт заденет неровную землю. Человек, махавший нам, теперь показывал, чтобы мы зашли на площадку между двумя вертолетами. Мое отсутствие опыта давало о себе знать. Я слишком сильно дал ногу, машина дернулась к площадке.

- К рулевому винту в 'Хьюи' надо привыкнуть, - заметил Лиз.

Шесть недель назад я без проблем обращался с педалями. Теперь я жал на них, как курсант.

- Почему сейчас-то не выходит? - пожаловался я.

- Это так у всех, Боб. Просто нужно полетать, чтобы почувствовать машину. Опыт ничем не заменить, сам знаешь.

Чтобы обратиться ко мне, Лиз использовал напольный выключатель. Он не хотел прикасаться к ручке управления, пока я был в висении.

Я проплыл над очень крупным пнем и нацелился на площадку. За хвостом поднимался обратный склон. Взяв на себя, чтобы остановиться, я так и представил, как крутящийся рулевой винт врезается в землю. 'Хьюи' всегда зависает, опустив хвост. Я был слишком осторожен. Повел машину вниз настолько мягко, что нас подхватил порыв ветра. Парировал слишком сильно, и мы провалились вниз. Опять слишком сильно парировал, и мы подскочили.

- Расслабься, - сказал Лиз. - Все у тебя нормально получается.

Такие вещи инструктор говорит курсанту, который слишком нервничает. Щеки у меня вспыхнули.

Сначала коснулся земли конец левого полоза, потом правого, после этого машина неуклюже качнулась вперед и остановилась.

- Все, что тебе нужно - слегка поработать над последними тремя футами, - сказал Лиз. - Маршрут и заход ты выполнил первоклассно.

Человек на земле проводил ладонью поперек горла, сигналя, чтобы мы заглушили двигатель.

Вот так я и сделал свою первую посадку на землю Вьетнама.

Мы швырнули свои мешки в джип. Ричер остался у вертолета, чтобы присматривать за разгрузкой добра с 'Кроэйтана'. Мы проехали ярдов пятьсот по корням, перепаханным протекторами и я увидел пять воздушных кранов, о которых столько слышал. Даже по вертолетным стандартам они смотрелись неказисто. Вертолет-скелет, который может поднимать 20000 фунтов [7]. Съемные модули, размером в подвижный дом, отлично вписывались им под брюхо; в каждый такой влезала полевая операционная. Они могли нести на подвеске тяжелые орудия и любой армейский летательный аппарат. Включая 'Чинук', который обычно эвакуировал сбитые 'Хьюи'.

- Добро пожаловать в лагерь Рэдклифф, - сказал капитан Оуэнс, офицер планирования штаба. Он вышел из штабной палатки, одной из двух 'общих' (такие занимают 20 на 40 футов). В ней он и жил с еще одним офицером планирования, третьим чиф-уоррентом Уайтом.

- А с чего такое название - Рэдклифф? - спросил Лиз.

- Это был майор в передовой группе. Погиб на перевале Мангянг, - ответил Оуэнс.

- Это где? - спросил я.

- Миль двадцать по дороге, - сказал Оуэнс. Его зеленая футболка потемнела от пота. - По дороге в Плейку, - добавил он. Потом снял потемневшую шапку и задрал футболку к лицу. Из его волос закапал пот и потек по щетине. - Сбили над перевалом в трех тысячах футов, из пулемета 12,7. Трассы его провожали до самой земли.

- Ну и как тут? - спросил Лиз, с трудом доставая свой мешок из джипа. Весу в мешке было, как в самом Лизе.

- Неразбериха полная, - Оуэнс перегнулся через заграждение с шапкой в руке. - Каждую ночь по периметру перестрелки. И по большей части это наши стреляют в свои же патрули, которые возвращаются.

Он повернулся к северу.

- Вот там прошлой ночью, - показал он пальцем, - пятерых убили, пока они возвращались. Я бы вам не советовал разгуливать ночью по лагерю. 'Сапоги' нервные, могут и грохнуть. Вообще, я их не обвиняю, кое-что делает и ВК. Физически границы у лагеря поставлены не везде, так что не всем ясно, где они. Часовые путаются, бьют по всему, что движется, или поднимает шум.

Внезапно Оуэнс рассмеялся:

- Дней несколько назад всадили сотню патронов в буйвола.

- Где мы спать будем? - спросил Лиз.

- Пока поставите одноместные палатки. Взводные палатки пока не прибыли. Болтаются, наверное, в ящике на каком-нибудь катере. Майор сказал, чтобы общие палатки ставили вот там, - и Оуэнс показал на еще одну большую палатку, в сотне футов от него. - Удачи.

Этой ночью по моей палатке барабанил дождь, а я при свете свечи писал письмо Пэйшнс. Я писал, как тяжело быть так далеко, как мне не хватает ее и Джека, как я ее люблю. В темноте потрескивала стрельба. Я говорил с одним мужиком из Бельвуара, который рассказывал мне, как здорово съездил во Вьетнам. У него была вилла у океана, горничные, которые были не прочь, казино и покупки задешево. Его прикомандировали к группе советников, где-то на побережье, он возил разных шишек из одного спецназовского лагеря в другой. Я вспомнил все это и проклял свою судьбу.

Утром в лагере все суетились. Я подошел к куче матрасов, их надо было выложить на солнце, и тут из-за холма выехал джип. Из него вышел полковник. Перебросившись парой слов с майором Филдсом, он повернулся к нам.

- Поступили рапорты, что с 'Кроэйтана' пропали всякие матрасы и прочая матчасть, - и он сделал шаг ко мне и матрасам. - Я знаю, что никто в 229 батальоне на подобное не способен, но сами знаете, что такое эти флотские. Капают, капают, капают. А потому я задаю вопрос официально: видел ли кто-либо из вашего личного состава эти пропавшие матрасы и веревки, и доски, и всякое другое с корабля?

Я отшатнулся от кучи страшных трофеев. Полковник глянул на меня и добродушно улыбнулся. На матрасы он особо не смотрел. Его взгляд остановился на Коннорсе.

- Никак нет, сэр, - сказал Коннорс. - Ничего такого не видел. А вообще, мне бы такой матрас не помешал.

- Это уж точно, сынок, не помешал бы, - и полковник кивнул с теплотой. - А еще кто-нибудь что-нибудь знает об имуществе с 'Кроэйтана'?

И он пошел к взводной палатке. Нэйт, стоявший у входа, сказал:

- Ничего, сэр. Не видел ничего, о чем вы говорите, - а рядом лежала большая бухта троса.

- Ничегошеньки, сэр, - сказал Райкер, высунувшись из-за штабеля досок.

- Ничего, сэр, - сказал и Кайзер.

Двадцать пар глаз, вперившихся в полковника, с полной невинностью отрицали существование барахла, лежавшего прямо на виду.

- Что ж, джентльмены, спасибо за внимание и участие, - полковник улыбнулся и повернулся к Филдсу, который проводил его до джипа.

Пока наши вещи сушились на солнце, Филдс собрал нас на постановку задачи. Тренога с картой стояла напротив штабной палатки. Филдс носил новую тропическую форму и ботинки; все это оставила для него передовая группа. Мы же сами только ждали, когда нам это выдадут. Тропическая форма сидела свободно. Рубашка не заправлялась в брюки, она была скорее как куртка для сафари. Верх ботинок был матерчатый, с дырками, чтобы ноги оставались сухими.

- Ладно, мужики. Все вы здесь. Дела следующие, - Филдс держал перед собой сложенную указку. - Все, что вы видели вчера в зоне Гольф, делал 227-й, - наши соседи, штурмовой вертолетный батальон, - он помогал 101-му.

Филдс разложил указку и вновь сложил ее, со щелчком.

- Они вытаскивали десантников и по ходу дела потеряли несколько людей и машин. Точные цифры я пока не знаю. (Потом выяснилось, что были сбиты четыре вертолета и потерян один экипаж).

Разложив указку, Филдс повернулся к треноге.

- Я собираюсь рассказать вам о расположении лагеря и о том, чем мы будем заниматься следующие несколько недель, - и он обвел указкой план лагеря. - Здесь базируются четыре наших роты, ниже юго-восточного угла зоны Гольф, - он описал план лагеря и сорвал страницу, открыв новую карту. - Вот это план территории роты Б. Прошу заметить, что этой дороги на самом деле нет, - и он указал на медицинскую палатку, стоявшую на границе между нами и территорией роты Ц, которую называли 'Змеями'. - И этой канавы, и бункера и ни одной из этих палаток. Наша задача - чтобы все это появилось. Полеты будут только административные и курьерские. Прежде чем начать работу, мы должны построить лагерь. Работать будут все. И офицеры, и уоррент-офицеры, и рядовые. Наряды каждое утро, и масса всякого днем. Кроме того, некоторым из вас придется заняться зоной Гольф, там надо выкорчевать пни, - Филдс сделал паузу, а мы уставились на вертолетодром: 275 акров площади и тысячи пней.

- В смысле, саперы этим заниматься не станут? - спросил Деккер.

- Именно, - мы вновь повернулись к Филдсу. - Саперы нарушили бы дерн. Когда начнется сухой сезон, пыли здесь будет много.

И мы вновь начали разглядывать грязные колеи и овражки. Казалось, что хуже, чем сейчас, быть уже не может.

- А куда потом пни девать? - Деккер явно заинтересовался грядущей операцией по истреблению пней.

- Когда накорчуем достаточно, увезем их на 'Хьюи'. Дальше по дороге. Есть такой план. И еще мне нужна команда, чтобы насыпать землю в мешки для бункера, команда, чтобы проложить дорогу и команда, чтобы протянуть телефонные линии.

Весь гламур жизни армейского авиатора как-то от меня ускользал. Я копал канавы вдоль дороги. Реслер, Банджо, Коннорс, Нэйт, Райкер и Кайзер тоже копали.

Мы возились с пеньком посреди дороги, и тут из-под его корней выскользнула небольшая зеленая змея.

- Эй! Змея! - крикнул Банджо.

- О, точно, - отозвался Коннорс, - Давай поймаем!

Змея пыталась забраться обратно, под защиту корней. Вооружившись разными кольями, лопатами, топорами и прочим инструментом, мы откатили пень и окружили змею.

- А она не ядовитая? - спросил Нэйт.

- Не-а, - сказал Коннорс. - Это зеленый полоз. Я сто раз таких видел.

И тут Коннорс подпрыгнул: змея, которую он пытался ткнуть палкой, внезапно сделала яростный выпад.

- Черт, раньше они так не делали.

- Коннорс, блин, зеленого полоза испугался? - рассмеялся Банджо и подвинулся ближе со своей палкой, попытать счастья.

Капитан Фаррис подошел посмотреть, в честь чего все это собрание.

- Эй, а ну не трогать эту змею! - рявкнул он. - Это бамбуковая гадюка. Смертельно ядовита.

Кольцо змееловов резко прибавило в радиусе.

- Ядовита? - Банджо вызверился на Коннорса. - Блин, Коннорс, я эту пиздоблятину хотел рукой схватить. Зеленый полоз, да?

- Ну так зеленый же! - заорал Коннорс в ответ.

- Ага, - сказал Фаррис. - Это зеленая бамбуковая гадюка.

Фаррис взял у Реслера лопату и быстрым движением разрубил змею пополам, глубоко вогнав лезвие в землю. Половинки дергались и извивались, пасть распахнулась в агонии.

- Просто запомните, - сказал Фаррис, - что здесь тридцать три вида змей и тридцать один из них ядовитый.

- А как их отличить? - спросил Реслер.

- Знаете, при таком соотношении можно позволить себе некоторую предвзятость. Типа, убивать их всех на месте, - и Фаррис ушел.

Землей из канав набивали мешки. Наше отделение разделилось: пятерка наполняли мешки, а другая пятерка отволакивала их на сотню футов, туда, где должен был расположиться наш первый бункер.

Мы заложили основу в пятнадцать квадратных футов, оставив проем для двери. После долгих споров решили, что стены должны быть толщиной всего в один мешок. Когда основа была заложена, к нам присоединились и другие люди из взвода, чтобы дело пошло побыстрее. К полудню стены выросли уже до шести футов.

Еще одной команде поставили задачу нарубить больших деревьев, чтобы сделать стропила для крыши. Стволы отесывали и укорачивали топорами. К ужину мы уже укладывали их на вершины стен.

- Только гляньте на это говнище в воде, - и капитан Моррис, начальник столовой, показал на бочку, где кипятилась вода. Ее кипятили керосиновыми нагревателями; кипяток должен был стерилизовать кухонную утварь. Когда первые несколько человек бросили туда свою посуду, вода начала охлаждаться и на ее поверхности появилась пленка жира и всякого мусора. Моррис со злостью пошел к кухонной палатке, видимо, чтобы обругать сержанта-кашевара.

Деккер с омерзением смотрел на бочку:

- В этой воде хоронить можно.

- Точно, - отозвался Коннорс, стоявший за мной в очереди за едой. - Пусть в ней похоронят то, что там издохло, - и он кивнул в сторону кухонной палатки.

- Да это от нашей жратвы так воняет, - сказал Банджо.

- Я сблевану сейчас, - Коннорс изобразил муку на лице и схватился за живот. - Что это за погань? Где наши пайки?

- Гейнсбургеры, - сказал Банджо. Так мы окрестили армейское консервированное мясо - в честь собачьих консервов. Процесс консервации превращал нормальное мясо в нераспознаваемую, жесткую, сухую субстанцию, вымоченную в жире.

Подошла моя очередь. На поднос улеглись гейнсбургеры, картошка быстрого приготовления, вареная капуста, тушеная кукуруза и круги консервированного хлеба. Я отправился к бункеру, чтобы поесть в компании своих товарищей, на куче мешков с песком.

- А пиво сегодня будет? - спросил Коннорс.

- Завтра. Слетаю в Кинхон и привезу полный груз, - сказал Нэйт.

- И как это ты ухитрился? - огорчился Коннорс.

- Удача, мастерство, опыт, лизание жоп. Сам знаешь, - ответил ему Нэйт. Он закончил с едой и приступил к трубочному ритуалу.

- Как думаешь, этот бункер выдержит прямое попадание? - спросил меня Реслер.

- Навряд ли. Вообще, это, наверное, смотря какой толщины мы сделаем крышу.

- Какой мы ее сделаем толщины, капитан Фаррис? - Реслер повернулся к командиру нашего отделения.

- Думаю, капитан Шейкер хочет, чтобы мы ее сделали в два мешка толщиной, -ответил Фаррис, пытаясь устроить у себя на коленях посуду.

- А прямое попадание она выдержит?

- Ни за что, - сказал Фаррис.

К полудню следующего дня мы уложили на стропила перфорированные стальные панели (ПСП); обычно их используют для постройки дорог и взлетных полос. А потом закончили крышу, уложив два слоя мешков. Крыша немного просела в центре, но внутрь вполне можно было войти, чуть пригнув голову. Снаружи сооружение выглядело прочным и солидным. Настоящий образец для еще трех бункеров.

После обеда мы вновь принялись набивать мешки и тут прибежал рядовой Берн, штабной посыльный.

- Мистер Коннорс, мистер Банджо, взлетайте быстрее!

- Что случилось? - Коннорс бросил лопату.

- Нэйта сбили, когда за пивом летел!

- Банджо, пошли, - и Коннорс побежал к штабной палатке. Реслер, Райкер, Лиз и я провожали их взглядами.

За всем этим копанием и строительством я совершенно забыл о людях, которые очень хотели, чтобы нас здесь не было.

А ночью, при бледном свете луны, мы отмечали пивной вылет. Четыре пилота, каждый из которых держал нераспечатанную банку пива, прошли маршем вокруг бункера. С реверансами и песней 'О благородный вождь' они приблизились к Филдсу, который, хохоча, восседал в шезлонге, поставили пиво на бункер и отошли назад. Эти четыре одинокие банки и были всем, что осталось от ста ящиков, которые Нэйт и Кайзер взяли на борт в Кинхон.

Впрочем, Змеи одолжили нам достаточно пива, чтобы хватило на вечеринку. Мы расселись вокруг бункера и слушали, как Нэйт и Кайзер рассказывают свою историю.

- Мы с Кайзером летели на двух тысячах футов, и тут нас достали, - говорил Нэйт. - Откуда стреляли, я не видел, но как попали, услышал. Две пули перебили топливопровод рядом с двигателем и через несколько секунд стало ну очень тихо.

- Тихо - не то слово, - перебил его Кайзер. - Я слышал, как у меня сердце стучит.

- Это была моя первая настоящая авторотация. Я сбросил шаг и выбрал место для посадки. С тонной пива мы поехали вниз довольно быстро, но сел я нормально.

- Ага, - сказал Кайзер. - Нормально. Полозья, блядь, на два фута в землю вогнал, а так нормально, да.

- Ну, подумаешь, жестковато. Я ничего не погнул, - ответил Нэйт.

- Наплевать, погнул, или нет. Главное, сами живы, - сказал Филдс, улыбаясь. - Что дальше было?

- В общем, мы в траве, трава высотой до жопы, смотрим в сторону деревьев. Как только в нас попали, Кайзер дал аварийный сигнал по радио. Борттехник и стрелок оставались за пулеметами и прикрывали нас, - Нэйт держал в одной руке зажженную трубку, а второй обхватывал локоть. Рассказывая, он сгорбился и периодически проводил трубкой, как указкой, подчеркивая тот или иной факт. - Мы, похоже, сели далеко от ВК, потому что больше в нас не стреляли. Через пару минут прилетел слик от Змей, связался с нами по радио, чтобы убедиться, что все чисто и подобрал нас. Мы взяли с собой радио и пулеметы. Кайзер хотел прихватить немного пива, но Змеи ждать бы нас не стали. Как только мы затащили жопы в их вертолет, тут же взлетели, - Нэйт показал трубкой вверх. - Пока Змеи нас подхватывали, прибыли майор Филдс с Коннорсом и Банджо, с ними прилетел и ганшип. Мы встретили их на полпути. С того момента, как мы покинули вертолет и до того, как вернулись, прошло примерно полчаса, - и Нэйт сделал жест в сторону Коннорса.

- Моя очередь? - ухмыльнулся Коннорс. - Когда мы прибыли на место, гуки были очень заняты. Я слышал, как они сматываются в лес, заслышав нас. Ганшип спикировал на них, но было уже поздно. Когда с ганшипа передали, что все чисто, мы сели, - Коннорс сделал паузу, чтобы посмеяться вместе с Нэйтом какой-то их собственной шутке. - Короче, трава на этой поляне была реально высокая, - Коннорс отхлебнул пива. - Как я уже сказал, гуки были заняты. Судя по всему, они пытались испортить вертолет, потому что потратили массу времени, чтобы порубить сиденья в лохмотья, намазать приборы говном, набить кабину землей и напихать палок в выхлопную трубу. Эти вьетнамцы такие умные, что сил нет. Но одна вещь им действительно удалась. Они забрали все пиво, до последнего ящика. Вот это уже настоящий терроризм.

- Но... - и Нэйт поднял бровь.

- Но один ящик они не заметили. Он выпал в траву и никто не знал, куда. Пока я не посадил вертолет весом в шесть тысяч фунтов точно на него.

Филдс хохотал почти до слез.

- Но, - продолжал Коннорс, - я все же пощадил несколько банок, - и он указал на четыре 'Будвайзера', стоявшие на бункере. Мы зааплодировали. Коннорс поднял одну банку и сказал:

- За Священников! Чтобы больше пива и меньше стрельбы.

Небо потемнело, луну закрыли грозовые облака, на землю упали первые капли дождя и вечеринку пришлось сворачивать. Я вспомнил, что так и не успел докопать сточную канаву вокруг своей палатки.

- Чувак, если сюда залезет змея, я даже не знаю, вылезу ли под этот ебучий дождь, или пусть кусается, - послышался приглушенный голос Реслера из соседней палатки.

- Змея? - это был голос Лиза, палатка которого стояла рядом. Дождь молотил так, что казалось, будто ткань рвется. Моя палатка была закрыта наглухо и я смотрел, как струйки воды стекают по брезенту. Когда вода начала капать на земляной пол, я достал карманный нож и вырезал канавку, чтобы стекала.

Я писал ночное письмо Пэйшнс. Я писал не о полетах, а о своей палатке, о постоянных перестрелках по периметру и о сержанте, которого укусила змея - он не проверил свой спальный мешок, прежде чем в него забраться. К счастью, у нас было противоядие. Говорили, что боли от него не меньше, чем от самого укуса.

Сквозь рев дождя доносилось уханье минометов и пушек с соседних позиций. По всему периметру потрескивали винтовочные выстрелы. Я представил, каково охранять периметр в такую ночь.

Под бельем что-то зашевелилось. Я оцепенел. Что-то холодное ползло по моей икре. Змея? Что делать? Если я заору или пошевелюсь, она меня укусит. По палатке долбил ливень, а я моментально взмок в душном воздухе.

Когда оно добралось до колена, я понял, что это. Я откинул белье и огромное коричневое насекомое вылетело в ночь.

- Змея! Змея! - вопли Коннорса хоть и приглушались бурей, но доносились отчетливо. Я высунулся наружу и посветил фонариком туда, где стояла его палатка. Палатки не было. И он, и палатка провели остаток ночи в штабе.

Я высунулся из палатки, чтобы надеть ботинки. Ночью буря прекратилась. Утро было солнечным, даже красивым. Моррис с Деккером брились за штабной палаткой, используя стальные шлемы, как тазики. Я заправил брюки в ботинки и пошел повидаться с обсиральней. Дождь даже унес немного аммиачного запаха, который источал пустой ящик из-под ракет, вкопанный в землю. Эти обсиральни были стратегически размещены по всей территории роты. Они работали неплохо, пока не заполнялись - почва уже не могла впитывать больше. Ночью полную обсиральню можно было найти по запаху, без фонарика.

Я подумал, что неплохо бы до завтрака побриться у себя в палатке, но тут увидел толпу, собравшуюся у бункера.

- Блядь, я глазам не верю, - в центре толпы взад-вперед расхаживал Шейкер. - Я потребовал, чтобы вы построили сраный бункер. Бункер, понятно? И что я получил? Получил ебаную кучу говна с землей. Вот что я получил!

Бункер завалился. Деревья и металлические панели торчали под нелепыми углами, между ними свисали мешки. Ничего не поднималось в высоту больше, чем на два фута.

- А, черт, - и Шейкер ушел.

- Наверное, стены надо было делать толще, - заметил Реслер.

Почти каждый в роте работал до пота. Ставили новые палатки - их натяжки протянулись по нашим временным. Ротная дорога была достроена. Мы окапывали палатки и корчевали пни на зоне Гольф. Ротный бункер был заброшен. Я все еще жил в одноместной палатке, но снизил шансы повстречаться со змеей, впихнув туда раскладушку. Помогло. Наряды раздавались каждое утро, даже если собирать было нечего, кроме мелких веток. Везде была разбросана свежая серая земля - свидетельство нашей работы.

Немногие избранные в роте летали по административным делам в соседние части. В Плейку, на 50 миль к западу, в Кинхон и даже в Сайгон, который был от нас к югу, в 260 милях. Наши командиры и их друзья получили шанс получить важную информацию - например, как надо строить бункеры, осмотреться, привезти пива и перепихнуться с кем-нибудь.

Когда работа на день заканчивалась, мы протирались губками, используя воду из водяного фургона; тазиками служили шлемы. Начальство принимало душ в лагерях спецназа, куда летало по делам.

Я чувствовал, что меня продали в рабство, а потому почел за честь, когда Шейкер взял меня с собой в административный вылет в Плейку. Я взял чистую смену одежды: в городке советников спецназа в Плейку был душ. Кроме того, впервые за две недели у меня появился шанс повести вертолет.

Быть наедине с Шейкером - почти то же самое, что просто быть наедине. За весь полет туда и обратно он не сказал мне ни слова. Наверное, он наблюдал за мной, но если и так, то делал это молча.

В городке советников было классно. Я гулял по тротуарам, принял душ, спустил какую-то мелочь в игральный автомат и купил разное барахло, включая и маленький фотоаппарат.

- Ты бы лучше подождал и взял что-нибудь поприличней, - Уэндалл осматривал мою 16-мм 'Минолту'. - Какой-нибудь хороший аппарат, 'Никон-Р', скажем.

- Ну, может быть, - ответил я, борясь с неприятным чувством от этой покупки. - Мне так, заснять что-нибудь по-быстрому. Как только в нашем магазине появятся нормальные аппараты, куплю. Когда у нас будет магазин.

- Если соберешься, возьми меня с собой, - сказал Уэндалл. - Я знаю все обо всех фотоаппаратах, какие только есть.

Через день после полета в Плейку я получил шанс впервые встретиться со вьетнамцами. С сотнями вьетнамцев.

- Вот здесь мы расчищаем поле, - Шейкер показал место на карте выше северного рубежа. - Там должен разместиться заправочный комплекс. Работают вьетнамцы. Начали несколько дней назад и теперь наша очередь послать наблюдателя. Это будешь ты, Мейсон.

- И что там надо делать?

- Просто смотреть. У них есть вьетнамский босс, он знает, что как. Ты просто следишь, чтобы они работали и не делали всяких штучек.

- Каких штучек?

- Разных. Они иногда ставят заостренные шесты, которые указывают на наши пулеметные и минометные позиции. Кое-кто из них явно работает на ВК.

Когда я прибыл на место, туда уже добрались грузовики со вьетнамцами. Приехал я в джипе, за рулем которого сидел сержант Майерс. В четыре больших грузовика набили 150 мужчин, женщин и детей. Мне сказали, что это беженцы, которые рады возможности заработать денег. Мужчинам платили сто пиастров день, женщинам и детям - семьдесят пять. (Пиастр примерно равен пенни). Пока мы с Майерсом парковались, водители выпускали людей из грузовиков. Я понятия не имел, что делать дальше, но их начальство отлично все знало. Масса людей в черных пижамах и конических панамах организованно разбежалась во все стороны, а босс орал приказы. У одного грузовика столпилась группа молодых вьетнамцев; босс примчался туда и тут же отвесил одному пинок по жопе. Чистый сержант. Не прошло и пяти минут, как я оказался в центре круга вьетнамских крестьян, вооруженных мачете и топорами. Граница очищенной зоны быстро расширялась - они вгрызались в джунгли, как полчище огромных взбесившихся термитов.

Босс обошел их, и когда убедился, что каждый занят делом, подошел ко мне с широкой улыбкой на лице.

- Хорошо, Да ви? - это слово обозначало капитана. Ни он, ни я не знали, как по-вьетнамски будет 'уоррент'.

- Ага. У тебя, похоже, все под контролем.

- Хорошо?

-...Да.

- А.

- Тебя как зовут?

- Нгуен, Да ви.

Я увидел группу подростков, которые болтали между собой, разглядывая лагерь.

- Чего они там делают? - я показал на них пальцем.

Нгуен посмотрел, куда я показываю, и немедленно проорал несколько ругательств, которые заставили мальчиков вновь взяться за работу. Они - ВК? Может, Нгуен - ВК? Или тут все ВК? Пока что ВК для меня - это были слухи, ночной шум по периметру.

Солнце палило, вырубка продолжалась. Дети стаскивали нарубленное в центр круга и складывали в кучу, чтобы потом сжечь. Все вспотели. Я вспотел, просто сидя на бревне. В воздухе носился запах пота.

Потный сержант Майерс вылез из джипа:

- Сэр, что мне делать?

Делать-то? - подумал я про себя. Делать? С какого хуя я знаю, что делать? У меня что, на лбу написано 'Специалист по расчистке джунглей'? Я летчик. А ты сержант. Сержанты всегда знают, что делать, до мельчайших деталей. Это общеизвестно.

- Ну-у... - сказал я, наконец. - Просто ходи, сержант, смотри, как они работают. Э-э, и за знаками тоже следи.

- За какими знаками, сэр?

- Они иногда ставят отметки, которые показывают на наши оборонительные позиции.

Дата добавления: 2015-10-02