Междометие

Я ненавижу серые небеса…

Глава 1 Оранжевое небо 守

Оранжевое небо, ты откровенно терзаешь и без того искалеченную душу, плачешь кровавыми слезами над моей головой. За что ты так ненавидишь меня, оранжевое небо? Где твое милосердие, жестокий кусок стекла, зачем ты снова убиваешь мои воспоминания! Разбейся же на куски, оранжевое небо и похорони под своими осколками мое холодное сердце...

Остатки грез никак не хотели выпускать молодую куноичи из своих объятий, и ветер все настойчивей вплетал грустную музыку в ее длинные черные волосы. Холодный, безразличный к ее страданиям, ну и пусть, уже все равно. Медленно открывая пьяные глаза, Юхи пытается определить куда же ее опять занесло. И надо ж было так надраться, чтоб все тело так ломило, как после 20 кругов вокруг Конохи. Нет, пора что-то менять, и красноглазая это прекрасно понимает; оглядев своего очередного любовника, Куренай устало потирает висок, пытаясь вспомнить хотя бы его имя. Идиотизм! Хочется завыть на эту проклятую луну, которая так нагло за окном раскинула свои одежды, бесстыжая. Но она ведь тоже бесстыжая: познакомилась с этим чунином в баре всего лишь несколько часов назад. И, думать противно! Ее отец бы никогда не одобрил ее поведения... Отец. Он лежит уже в сырой земли три года. Целых три года. Но она ничего не помнит и не хочет вспоминать: жизнь разъела ее воспоминания.

Аккуратно слезает с кровати, стараясь не разбудить своего соседа: а он красивый, наверное, ее ровесник, а может и постарше на пару лет. Кто знает, может он уже завтра погибнет на миссии, и прекрасная черноволосая куноичи с глазами цвета крови останется для него лишь прекрасным сном.
- Прощай, - нежно шепчет Юхи, проводя рукой по его щеке, - На утро ты уже ничего не вспомнишь. Прости меня, мальчик, - легкий поцелуй в лоб, прежде чем навсегда раствориться в воздухе.
Шагая по закоулкам родной деревни, Куренай всеми силами старалась не наткнуться на эту чертову траурную процессию — хватит с нее соболезнований, наслушалась! Она ненавидела этот день, она мечтала раз и навсегда вычеркнуть его из календаря, однако 10 октября снова и снова наступало: день, когда 18-летняя девушка потеряла все. Но, она не хотела вспоминать.

Кутаясь в свою зеленую жилетку, Юхи все пыталась восстановить картины из недавнего сновидения: шорохи, всплески, осколки разбитого стекла, чьи-то отчаянные крики. Пустота. Хотя крики-то были совсем реалистичными. Прекрасно, еще и шизофрении не хватало на фоне абсолютного хаоса в душе.

- Пошел прочь отсюда, демон?! Да, как ты смеешь появляться на улице, мразь! Убийца! Убийца! - в глазах куноичи зажглось непонимание: демон в Конохе, явно у кого-то с перепоя крыша поехала, и белая горячка запрыгала по стенке, - Сдохни, ублюдок! - послышались удары и всхлипы.

Как же ее все уже это бесит — на автомате достает из-за пазухи пару кунаев и бросается в этот трижды проклятый переулок. И где демон? Только какие-то ошметки общества избивают ни в чем не повинного ребенка. Куренай на скорости подлетела в эпицентр драки и за пару секунд раскидала по сторонам явно совсем неадекватных жителей деревни. Черноволосая склонилась над мальчиком: светлые волосы были заляпаны грязью и кровью, лицо заплыло одним большим синяком, а руку скорее всего сломали — сердце бешено застучало, давление внутри сосудов начало неимоверно нарастать: да, как они посмели! Губы изогнулись в кривой усмешке, в глазах сконцентрировалась чакра:

- Хотели увидеть демона?! Ну, что ж получите и распишитесь! - и энергия, выходящая потоком стирала с наболевшей души старые раны. Сломав пару ребер обидчикам и отправив их в бессознательное состояние легеньким гендзюцу, Юхи подхватила мальчика на руки и скрылась из виду, сливаясь с окружающим пейзажом.

И ненависть обжигает сердце быстрее любви, пока оранжевое небо рушится за моей спиной. И у меня нет больше слез, и я больше не умею плакать. И только бесконечное оранжевое небо остается в моей памяти. Я разучилась быть человеком, но я так хотела, так надеялась, что это небо однажды станет голубым. Где же ты, мечта, улетевшая за пределы моей действующей реальности? Неужели у меня нет иного выхода, кроме как сойти с ума!

Ночь была и правда тяжелой: сначала куноичи долго ломала голову, пытаясь понять как правильно перевязать раны ребенку. Никто ее этому и не учил, так и с чего она должна это знать! После пятой неудачной попытки Куренай все-таки добилась желаемого результата: повязка сидела как положено, не сползая и не слишком перетягивая руку мальчишки. Юхи облегченно вздохнула. Кость вроде была не сломана — простой вывих, а синяки и порезы заживут. Нужно бы было отнести его в госпиталь, но какое-то внутреннее чувство невозможной интуиции убеждало этого не делать. Взъерошив растрепавшиеся волосы, девушка отправилась на балкон. Скоро рассвет, холодный рассвет. Потянувшись за пачкой сигарет и зажигалкой, черноволосая облокотилась на перила, пытаясь изобразить подобие улыбки. Глупая привычка, но такая желанная. И уже затягиваясь любимой сигаретой, она встречала новый день.

Кто сказал, что женщина обязана уметь идеально готовить? Нет, этот человек явно был не прав. Точнее он был не прав на все 200 процентов. Полная ахинея, и для кого писались эти кулинарные книги, хирагана и катакана в 13 степени, да ей легче отжаться от пола 300 раз, чем приготовить эту кашу! Запульнув «Пособием для начинающих готовить» в мусорную корзину, Юхи с опаской оглядела свое творение: манная каша, ну, просто не могла, не могла быть зеленой! Глаз нервно задергался, и так называемый завтрак описал пируэт и вылетел в окно. Да, никак не ожидала Узуки Югао, что утро начнется кастрюли. С горячей кастрюли. С горячей кастрюли с манной кашей. Зеленой манной кашей. «Поцеловавшись» с сим предметом, невеста Гекко Хаяте взвизгнула не хуже Сакуры при виде голого Саске. А ведь несчастная Югао только хотела пожелать своей подруге хорошего дня, да и заодно пожаловаться на весь мужской состав АНБУ начиная с Ямато и заканчивая Генмой. И, когда вот это с кастрюлей на голове, перевернутой маской и растекающейся зеленой массой по фиолетовым волосам, несуразно ругаясь японским матом, начало влезать в окно, Куренай от неожиданности прикусила половник и пробубнила под нос:

- Пришельцы нападают, - прежде чем громко рассмеяться.

Интересно, сколько бы новых слов узнал Наруто, если бы не спал? Интересно, насколько покраснел несчастный анбушник, слушая набор нецензурных выражений, а ведь он просто наблюдал за «лисенышем»? Птички пели, солнышко светило, монумент Хокаге все так же стоял на месте, а серо-бармалиновое чудовище гоняло Юхи по кухне. Жизнь обещала быть интересной, ведь ее небо наконец-то стало голубым.

Глава 2 Пурпурный вечер 赦

Есть ли цвет у преданности, цвет у бесконечного понимания, если есть, то моя преданность к тебе зеленого цвета. Есть ли вкус у настоящей радости, если бы был, то моя радость бы стала соленой, как глубокое море. Есть ли запах у надежды – запах пепла догорающих страниц. Ирония. Ирония забытой войны.

- Бака! – Югао продолжала ругаться, прижимая к разбитому лбу пачку пельменей, единственное, что нашлось холодное в холодильнике у несчастной Куренай.
- Ну, уж извини! Сама в окно полезла! Как говорится нежданному гостю кирпич на голову, - усмехнулась Юхи, снимая с подруги остатки «каши».
- Конечно, еще бы кирпичом по башке сразу! И все! Полный абзац, - Узуки заерзала на месте, пытаясь изобразить последствия кирпича, - И, кстати, что это за зеленая гадость?!
- Манная каша, - спокойно продолжила Юхи, мысленно сожалея о том, что затеяла всю эту идею с готовкой.
- Каша!? Да, кто так кашу готовит! Кого отравить удумала, небось, Данзо со всей его шайкой!
- Дура! Я просто пыталась приготовить…
- Ты, да не смеши меня!
- О, Боже…
- Извините, - тихий голос заставил успокоиться обеих куноичи. Резко обернувшись, девушки уставились на стоящего перед ними мальчика: у него был болезненный вид, и испуганные глаза, внимательно изучавшие раскричавшихся «тетенек».
- А..а.эээ! – протянула Узуки, широко раскрыв рот. Галлюцинация.
- Еще и ребенка напугала, - хмыкнула Куренай, подходя к Наруто.
- Это ведь джинчуррики девятихвостого, - выдохнула Югао, опуская пачку пельменей на стол.
- Ну, и что? – равнодушно продолжила черноволосая, смиряя собеседницу убийственным взглядом.
- Узумаки Наруто, в нем же… - начала было Югао, но тут же, опомнившись, схватилась за рот.
- Узумаки, - Куренай улыбнулась, погружаясь в собственные мысли: красные волосы, добрые глаза, бунтарский дух. Во что же вы верили, сенсей?
- В твоих глазах не должно быть боли, девочка моя! – прошептала тень ускользающего лучика солнца, словно голос из далекого прошлого, которое Юхи так хорошо успела забыть.
- Эй, ты что? Что с тобой? – куноичи с красными глазами перевела взгляд на трясущих ее Наруто и Узуки.
- Замечталась немного, - промямлила девушка, понимая, что лучше отговорки для ворчливой подруги и не придумаешь.
- Как всегда, - вздохнула Югао, собирая фиолетовые волосы в высокий хвост, - Ладно, пацан, - анбушница обернулась к Узумаки, - Сегодня завтрак тебе буду готовить я! А то твоя новоиспеченная защитница выпала из прострации, - ребенок только непонимающе захлопал глазенками в ответ.

Как часто наша реальность рушится на части? Как часто мы осознаем, что наша повседневная жизнь всего лишь иллюзия? Или же нам просто хочется, чтобы так именно оно и было. Распадаясь на атомы, превращая нашу судьбу в черную дыру, мы уже совершенно не можем найти выхода из этого порочного круга: умираем и рождаемся каждый день, до бесконечности, до абсолютного начала нашего существования. И когда ты видишь столько реальностей одновременно, сможет ли твоя душа понять и вынести всю боль этого двухполярного мира.

Кошмары мучили Юхи еще с раннего детства, вот только, просыпаясь, каждый раз, она ничего не могла вспомнить, ничего не могла прояснить в своей голове. Как будто кто-то покопался в ее памяти и стер все ниточки, связывающие с этим моментом, но страх, глубокий и зябкий как болото, все утягивал и утягивал обратно, словно стараясь ей что-то показать. И проваливаясь в очередное сновидение, Куренай молилась обо одном: только бы не заснуть навсегда в этом кошмаре, молилась о том, чтобы ее кто-нибудь опять разбудил.

Это было тихим пурпурным вечером, да именно пурпурным: весна танцевала на фоне догоревшего заката, первые звездочки распустили свои лепестки на поблеклом небе, цвела сакура. И этот запах, душераздирающий запах, заставлял сердце биться чаще, а грудь дышать ровнее - все мысли смирялись пред одной целью: быть счастливым. Маленькая девочка бежала по улицам Конохи, семеня маленькими ножками и перепрыгивая лужицы, оставшиеся после вчерашнего дождя. Было свежо и нарочито-красочно: все праздновали рождение наследника в клане Умино, поэтому в кварталах ближе к окраине деревни уже практически никого не было. В поместье клана Юхи было тихо, слишком тихо, Куренай это сразу отметила, пробираясь сквозь свежевскопанные грядки.

- Отец, наверное, еще не вернулся со службы, - подумала девочка, отодвигая дверь. Какое-то внезапное волнение охватило все ее маленькое тельце и помешало сделать шаг дальше. Странный запах передернул все пять чувств и опрокинул на пол. Что случилось? Стены были забрызганы кровью, и этот запах, запах смерти, он душил ее. Вдруг ее кто-то откинул назад и вытащил из этого ужаса.

- Узумаки, позаботься о ней! – услышала Юхи резкий голос отца - крепкие руки обхватили черноволосую девочку за поясницу и оттащили от дома.
- Амайя, нет, нет! – громкий вскрик и всхлипы донеслись до Куренай, и она попыталась вырваться.
- Ма-ма… Ма-ма, - отчаянно шептала девочка, пытаясь закричать, и карие глаза краснели, краснели, впитывая в себя окружающую боль.
- Мама, мамочка, - тихий голос ворвался в ее сновидение и вытащил из этого проклятого кошмара, - Мама, не бросай меня, - рядом с ней лежал светловолосый мальчик и прижимался к ней, - Пожалуйста, не оставляй меня, где ты, мамочка? – Наруто вцепился в нее обоими руками.
- Не брошу, солнышко, - заплакала девушка, - Не брошу, - она погладила его по голове, - Не оставлю, - и ее глаза на миг снова стали карими.

Глава 3 Черно-белые обещания 生

И только ветер, и только небо надо мной, и только солнце режет, и я под красною луной.

Женщина может любить. Женщина может ненавидеть. Женщина может защищать.

Коноха. На первый взгляд это до невозможного спокойное место, подобное другим скрытым деревням: такие же шиноби, похожие миссии и Каге, не менее мудрые, чем у Облака или Песка. Хотя есть один недостаток у жителей страны Огня, горячей яростью струится чувство мести по их жилам, и вечная непоколебимая боль остается в глазах. Они не умеют прощать, они привыкли все помнить. Наверное, это и есть самое худшее их качество.

Вот, почему, едва завидя блондинистую макушку местного джинчуррики, они, словно пустые пиалы, наполняются презрением; и в своей абсолютной слепоте готовы растоптать душу невинного ребенка.

- В чем же виноват Наруто? - часто думала Куренай, постоянно обращая свое внимание на сына Кушины-сенсей, - В том ли, что вынужден быть носителем демона-лиса. Разве это он разрушил Конохагакуре несколько лет назад? Так почему же? - сердце сжималось, и хотелось протянуть свои руки и обнять мальчика, но... Но взгляд жгло кровавым огнем, и Юхи тушила свои порывы глухими убеждениями: это не ее дело. И все было так до того памятного вечера — и теперь они рука к руке шагают вместе по родной деревне. Куноичи не волнует, что думают остальные, главное то, во что верит она сама.

- Эй, посмотрите, там демон! С ним эта... - Куренай резко обернулась и одарила толпу убийственным взглядом.
- Ишь ты, змееныш, с ведьмой связался, - заверещала какая-то бабка, указывая своей клюкой на Юхи. Наруто передернуло от злости, и он сжал руку своей «мамы».
- Да, как мы вообще можем терпеть эту мразь в нашей любимой Конохе! - девушка напряглась, приготовившись к атаке, и спрятала мальчика за своей спиной.

- Однако, у нас совсем неспокойное население стало, - спокойно проговорил анбушник в маске волка, приземляясь перед черноволосой куноичи.
- Психика у них нестабильная, - усмехнулся его напарник в маске кота, опускаясь на дорогу рядом с капитаном.
- Долго же ты, - прошипела куноичи, чуть ли не замахиваясь на волка, - опаздывающий ниндзя!
- Я бежал, как мог, - приготовился оправдываться Какаши.
- Не забывая читать свои извращенный книжки, - перебила Юхи, уже более взбудораженная ситуацией.
- Давайте, пойдем в место поспокойнее, - замахал руками кот, он же Ямато Тензо. Но Куренай уже его не слышала: она накинулась на сына Белого Клыка с кулаками, пытаясь вырвать у него клок волос. Толпа, понимая, что показательной казни не будет, быстро рассосалась, не желая попасться под горячую руку черноволосой девушки. Здоровье превыше всего. Обладатель мокутона обернулся к Узумаки: ребенок солнечно улыбался, глядя на немножко «сумасшедших» взрослых.

В конце концов, только любовь имеет силу, только нежные слова способны заставить сердце биться быстрее, только тепло другого человека придает нам сил.

И если мое сердце — кремень, то моя вера — железный щит. И если я поклялась, значит моя клятва незыблема.

- Ты и правда решила его усыновить? - спросил Хатаке, закручивая лапшу в рамене.
- Да. И что? - насупилась Куренай, отодвигая тарелку, - Он сын наших учителей, - продолжила девушка более тихо, - Не уж то, ты бы хотел, чтобы наследник Минато Намикадзе рос в одиночестве и нелюбви.
- Нет, - проговорил Какаши, наблюдая за Наруто, который поглощал уже третью порцию мисо-супа со свининой, - Но разве ты сумеешь заменить ему мать? - джонин снова надел на себя маску волка.
- Даже если не сумею, то хоть научу его жизни и буду оберегать до тех пор, пока он сам не сможет постоять за себя, - она замялась, - И я просто сама этого хочу!
- Ладно. Твое дело, - вытащив пару купюр, Какаши расплатился за обед, - Кстати, тебя Хокаге просил зайти к нему, желательно, вместе с Узумаки.

Резиденция Хокаге напоминала старую потрепанную библиотеку: повсюду, как в сером склепе, располагались кабинеты старейшин, все никак не уходивших на пенсию. И такие пыльные, словно древние книги, они промянали столы под собою. Равнодушные к судьбам других — о, великое благополучие деревни! Третий был на них не похож: вечно о чем-то думал, все чаще и чаще засматривался на монумент Каге и понимал, что смерть не за горами. Сарутоби часто жалел, жалел о том, что не успеет сделать, жалел об утраченных годах.

Хирузен смирил Шимуру равнодушным взглядом: друг молодости, соперник за титул Хокаге, вечно ухмыляющийся Данзо. Глава Корня раздражающе постукивал пальцами по дубовой крышке стола, готовясь «вылить» на голову Сандайме очередную порцию неприятностей. И не успел он открыть рот, как в кабинет ворвалась черноволосая бестия с красными глазами.

- А вот и Юхи Куренай! - протянул Сарутоби, изучая куноичи с ног до головы, слегка улыбаясь из под шляпы.
- Так это ты! - заорал Шимура, - Забрала к себе джинчуррики! Видите ли, нашлась мамаша! Да у тебя молоко еще не обсохло на губах!
- Молчал бы, старый маразматик, - единственный глаз ученика Тобирамы задергался, - Это из-за тебя, скотина, ребенка всей деревней травят.
- Тише-тише, дети мои, - затараторил Третий, у которого и так болела голова, - Я ведь правильно понимаю, девочка: ты хочешь взять опеку над Наруто?
- Размечталась. Да любая нормальная женщина от этого демоненка за километр шарахается. И ты через месяц-другой вернешь его обратно, - Данзо ухмыльнулся, надеясь, что сможет отстоять свою позицию.
- Конечно, любая другая отказалась бы от такой ответственности, - за дверью послышались быстро удаляющиеся шаги, но спорщики нисколько не обратили на них внимания, Хокаге устало потер переносицу, - Но я не собираюсь сдаваться! И меня никто не остановит, тем более ты, хладнокровный циклоп, - она указала пальцем на Шимуру.
- Ты...- начал было он.
- Кто?! Ну, кто? - окончательно взбесилась Куренай, - Молчал бы, урод перекошенный, бросил Арису с ребенком.
- Да, я тебя! - стал задыхаться Данзо: нервная жилка резко вздрогнула около шеи.
- Что, ты?! Соблазнил Такахаши, уложил в постель, а как та забеременела, в кусты сразу...
- Хватит!!! - закричал Хирузен, вскакивая со стула, - Юхи, хотела усыновить Узумаки — забирай.
- Спасибо, - девушка слегка опустила голову, - И помни, - обратилась она к другу Третьего, - Приблизишься к пацану, и я прокляну тебя! - куноичи с изяществом развернулась и покинула кабинет.
- Проклятая ведьма! - зарычал глава Корня, опадая на диван.
- Эх, был бы я на двадцать лет помоложе, - томно вздохнул Сарутоби, вспоминая изгибы соблазнительной фигуры, - И я бы не отказался провести с нею ночь!
- Хокаге-сама, - взвыл Данзо, хватаясь за голову руками.

Куренай обеспокоенно оглядела коридор: Наруто нигде не было. Юхи со скоростью вылетела из резиденции, но и на улице Узумаки тоже не наблюдалось. Сердце отбивало потухший ритм, и все обещания вмиг стали черно-белыми.

Глава 4 Аквамариновая кровь 愛

И пусть ее мысли станут холодной водой. И пусть ее душа готовится к неизбежности. Пусть ноют ее раны и кричат тысячами немых криков. Она пришла. Она пришла. Пускай же рассыпется соленым снегом.

Мир приготовился к землетрясению, мир содрогнулся. Ее сердце ухнуло куда-то вниз, и протяжные звуки умирающей надежды превратились в бесконечную мелодию отчаяния. Она искала, она чувствовала: он где-то здесь, рядом. Ее глаза болели, они пылали потухающим пеплом. И глубоко внутри вся ее сущность была готова вырваться из-под контроля: девушка разрывалась на коллоидные частицы и снова ощущала себя лишь точкой в окружающей пустоте. Глаза болели. Голос отказывался ее слушаться, и ноги подкашивались. Душа ржавела, ржавела, как металл, подверженный коррозии. Сил не осталось, и захватив последнюю порцию кислорода, Куренай подлетела к мальчику, закрывая Наруто своим телом от летящих в него камней.

Больно не было, словно Юхи никогда и не умела чувствовать боль, и, казалось, что даже чакра девятихвостого вовсе не прожигает ей кожу до костей. Боли не было. Только улыбка счастливой матери, которая нашла потерявшегося сына, только радость одинокой женщины, сумевшей защитить своего ребенка. И мир плакал фиолетовыми красками. И боли не было. Лишь аквамариновая кровь стекала по ее хрупкому телу. Реальность провалилась в ловушку, когда последний «снаряд» достиг ее головы. И больше ничего не надо было знать: ее отражение стало соленой водой.

- Во что ты веришь, девочка? - длинные красные волосы разметались по плечам учителя Куренай.
- А во что вы хотите, чтобы я поверила? - пробормотала девчушка и отвернулась, - Я не такая, как вы, сенсей!
- В твоих глазах слишком много ненависти, - вздохнула Кушина, - И знаешь чего ты боишься больше всего?
- Чего же? - с вызовом спросила Юхи, сжимая кулачки.
- Отпустить ее.

- Как она? - Куренай услышала обеспокоенный голос над своей головой. Вроде как пришла в себя, а просыпаться никак не хотела; губы дрогнули в в усмешке: Югао за нее волнуется. Картинки стали всплывать все ярче в разбухающей от боли памяти. Она что-то искала — мимолетные отблески...

- Наруто! - куноичи резко распахнула свои алые глаза и с толикой недоверия оглядела больничную палату: на соседней койке лежал ее подопечный. Слегка успокоившись, девушка набрала побольше воздуха в легкие и попыталась подняться, но сломанные кости жестоко подвели ее, и, застонав от боли, Куренай рухнула на кровать.

- Вы только посмотрите на нее, - Узуки отпихнула доктора и протолкнулась к подруге, - Я уже тебя хоронить готовилась, а ты видите ли проснулась, милочка!

- Что случилось после того, как я отключилась? - закашлялась больная, выплевывая сгустки крови.

- Наши «любезные» жители решили добить вас окончательно, - хмыкнула анбушница, продолжая удерживать медика, пытавшегося отчаянно прорваться сквозь железную хватку будущей Хаяте, - И если бы мы с Какаши не успели, - Югао запнулась, - Неизвестно еще чем бы все закончилось! Хатаке даже озверел немного, увидев тебя практически убитую.

- О Боже! И ради внимания нашего Волка стоило один разочек помереть, - усмехнулась Юхи, переворачиваясь на другой бок, - Как он? - девушка показала пальцем на Узумаки..

- Он?! Он просто чудо! - улыбнулась Узуки, выпроваживая ирьенина из палаты и запирая дверь. Снаружи послышались отнюдь не самые приличные слова, - Интеллигенция, - добавила обладательница фиолетовых волос, - Ты знаешь тебе очень повезло, что у вас одинаковая группа крови, - куноичи подошла к мальчику и погладила его по блондинистой макушке, - А то бы я сама, наплевав на положительный резус фактор, перелила тебе свою, - девушка остановилась, - И все равно, что там говорят эти глупые врачи. Ну, зато он теперь точно твой сын!

- Я не понимаю одного, - задумалась Куренай, прижимаясь к подушке, - Почему он убежал?

- А кто его знает! Может услышал чего-нибудь не то! Дети, они такие впечатлительные, - анбушница почесала макушку, а Куренай с ужасом вспомнила те удаляющиеся шаги в резиденции. Чтоб тебя, Данзо! - Ну, я пошла, - замялась Югао, услышав, как толпа медперсонала начала выламывать дверь, - Пока, я еще навещу тебя, - протараторила нарушительница спокойствия, быстро чмокнула подругу в щеку и выпрыгнула через окно.

- Где?! - в комнату ввалились санитары и пару ниндзя-охранников. Юхи улыбнулась: вот так мы и живем.

- Наруто, я никогда не брошу тебя, - думала девушка, проваливаясь в царство Морфея, - Обещаю!

И наша с тобой связь нерушима, пока в жилах течет аквамариновая кровь. Это жидкость не ржавеет и никогда не будет соленой. Ты веришь мне! Смотри, твоя любовь тоже скоро станет аквамариновой, и сквозь сосуды я пропущу эту силу и заставлю тебя жить, пока все звезды не стали алого цвета. Пока твоя любовь еще горит. Пока твоя кровь не превратилась в кислоту, пусть она будет аквамариновой.

Прошло несколько дней, и Куренай уже спокойно поднималась с постели и прохаживалась по отделению. Медики работали на славу, правда, Наруто постоянно спал, после такого резкого всплеска чакры это было и неудивительно. Все-таки он еще только маленький ребенок. Узумаки был совсем не похож на других детей: беспокойный, замученный, и на лице ярко всплывает печать понимания, такие бывают только у тех, кто видел смерть боль, войну. Бедный мальчик, ты слишком рано стал взрослым.

На четвертую ночь явился наконец-то Хатаке: весь помятый, уставший с глупой ухмылкой на лице и букетом свежесорванных с соседней грядки цветов.
- Привет, - начал он, закидывая левую руку за голову, - Это тебе, - он протянул букет.

- Спасибо! - Юхи приняла подарок и невольно вдохнула аромат свободы. Приятно, когда за тобой ухаживают, и на сердце сразу становится легче.

- Ты вообще как? - спокойно спросил анбушник, прислоняясь головой к окну.

- Я. Нормально, - прошептала Куренай, невольно прикрывая глаза, - Скажи, почему они такие?

- Не знаю, - проговорил пепельноволосый джонин, стягивая маску с лица.

- О! Впервые вижу, как ты без всякого сарказма, стягиваешь свою «защиту», - девушка засмеялась, - Что с тобой?

- Я просто хочу побыть немножко человеком, а не капитаном Анбу, - он горько улыбнулся, - Надоело!

И внезапно ее охватил невольный прилив нежности, и Куренай подскочила к нему и крепко обняла. Наверное, Хатаке неправильно понял, или она была слишком искренна. Какаши притянул к себе Юхи и страстно поцеловал. Нет, он целовался не так, как все остальные, в его порывах все было слишком горячо и по-настоящему: губы были слишком трепетными, и магнитом притягивали девушку ответить на его призыв. Куноичи нравилось хватать свежий воздух из его рта, прикасаться к мягкой коже лица, зарываться пальцами в жесткие волосы. Ей хотелось продолжать обнимать его, и два мира постепенно соединялись, и никто из них не был готов оторваться.

Здравый смысл терялся, и Куренай сама не понимая себя, затолкнула друга в соседнюю пустую палату и стащила с него жилетку. Огненная стихия окатила его с ног до головы, и не задумываясь о последствиях, Хатаке дернул на ней хрупкую ткань ночной рубашки, разрывая ее на части. Ее фигура была даже слишком идеальна для женщины: округлый живот, широкие бедра, длинные ноги и весьма изящная грудь. Лунный свет разметался по ее черным волосам, и пространство рухнуло им обоим под ноги. Тела и руки сплетались, мысли смешивались, страстное напряжение блуждало у обоих в крови, поцелуи затягивались и объятья уже не разжимались. И когда он уже был готов закончить эту сладостную пытку, она внезапно оттолкнула его и заплакала:

- Я не могу! - слезы прочертили маленькие дорожки по ее щекам, - Я не могу так! Я ведь не люблю тебя! Я не хочу делать тебе больно!

- Я понимаю, - тихо сказал Какаши, закутываясь в одеяло, - Прости, я идиот! - прошептал джонин, сдерживая эмоции, - Глупо было надеяться, что в твоем сердце когда-нибудь найдется для меня место, - Юхи всхлипнула и, подхватив остатки своей рубашки, выпорхнула из палаты.

Глупо. Как глупо. А чего она хотела? О чем думала? И поддавшись на его провокацию, став его любовницей, сделала бы его счастливым. Нет, разбила бы еще одно сердце, а она слишком дорожила его дружбой, чтобы потерять ее. Асума. Когда же ты вернешься?

И выдохнув табачный дым в форточку, Куренай усмехнулась: нет, ей определенно пора завязывать с дурными привычками, все же у нее теперь есть сын. И кровь снова забилась аквамариновыми потоками, согревая ее душу.

Дата добавления: 2015-10-02