Читайте также:
|
Одиль тоже была в этом уверена. По ее собственным подсчетам, количество жертв должно было возрасти. Только сегодня утром она собственными глазами видела двух мертвых воробьев возле водосточной трубы.
В дверь позвонили.
Поскольку домофон до этого молчал, значит, это либо кто-то из соседей, либо муж. Последний обычно звонил в дверь, чтобы не испугать Одиль, хотя у него были свои ключи.
– Боже мой, только бы это был он!
Открыв дверь, она пошатнулась от радости.
– О, дорогой, как я рада тебя видеть. Ты приехал так вовремя!
Она бросилась к нему в объятия и хотела поцеловать в губы, но он уклонился, лишь крепко прижав ее к себе. «Он прав, – подумала Одиль, – что это я так расчувствовалась».
– Как ты? Как твое путешествие? Где ты побывал?
Он отвечал на ее расспросы, но она, должно быть, слушала его невнимательно; ей никак не удавалось спросить о самом главном. По нескольким недовольным взглядам и вздохам она поняла, что слегка его раздражает. Но ей никак не удавалось сосредоточиться, так он был красив. Может, это из-за того, что они так давно не виделись? Чем дольше она на него смотрела, тем неотразимее он ей казался. Тридцать лет, брюнет, ни одного седого волоса, загорелая гладкая кожа, красивые руки с длинными пальцами, мощная спина с узкой талией… Как ей повезло!
Она решила сразу выложить плохую новость.
– Нас обокрали.
– Что?
– Да. Украли мои кольца.
Она рассказала случай с незнакомкой. Он терпеливо ее выслушал, не задавая вопросов и ничего не ставя под сомнение. Одиль не без удовольствия отметила его реакцию, столь отличную от полицейских. «Он-то, по крайней мере, мне верит».
Когда она закончила, он направился в спальню.
– Хочешь принять душ?
Но он тут же вышел, неся шкатулку с драгоценностями.
– Вот они, твои кольца.
– Как это?
– Да, я просто посмотрел в трех-четырех местах, куда ты обычно кладешь их. Разве ты не проверила?
– Мне казалось… то есть, я была уверена, что… последний раз я положила их в ящик комода в гостиной… около телевизора… как я могла забыть?
– Ну не расстраивайся. С кем не бывает.
Он подошел к ней и поцеловал в щеку.
Одиль удивилась и собственной оплошности, и тому, что Шарль на нее так добродушно отреагировал.
Она поспешила на кухню, чтобы принести ему что-нибудь выпить. Возвращаясь с подносом в руках, заметила, что в коридоре никакого багажа.
– Где твои чемоданы?
– Почему у меня должны быть чемоданы?
– Ну ты же только вернулся из поездки.
– Я здесь больше не живу.
– Что?
– Я уже давно здесь не живу, ты разве не заметила?
Одиль поставила поднос и оперлась о стену, чтобы прийти в себя. Почему он с ней так резок? Да, разумеется, она заметила, что они видятся нечасто, но заявлять, что они не живут вместе… Что это…
Она тихо опустилась на пол и зарыдала. Он приблизился, обнял ее и снова подобрел:
– Ну же, не плачь. Слезами тут не поможешь. Мне не нравится, что ты в таком состоянии.
– Что я сделала? Что я такого сделала? Почему ты меня больше не любишь?
– Прекрати нести невесть что. Ты ничего не сделала. И я тебя очень люблю.
– Правда?
– Правда.
– Так же, как раньше?
Он помедлил с ответом, его глаза заволокло слезами, погладив ее по голове, он сказал:
– Может, даже больше, чем раньше…
Одиль, успокоившись, приникла к нему.
– Я пойду, – сказал он, помогая ей подняться.
– Когда ты вернешься?
– Завтра. Или дня через два. Пожалуйста, не волнуйся.
– Я не волнуюсь.
Шарль закрыл за собой дверь. У Одиль сжалось сердце: куда он пошел? И почему у него было такое грустное лицо?
Вернувшись в гостиную, она взяла шкатулку с кольцами и решила спрятать ее в комоде, стоявшем в спальне. В этот раз она уж точно не забудет.
Дата добавления: 2015-10-02; просмотров: 63 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Две тысячи двести погибших. Это смертоносное лето. | | | Четыре тысячи человек во Франции пало жертвой жары. |