Анархисты и власть Советов (1905, 1917 – 1921).

Впервые издано: Власть и общество в истории России. Сборник статей. Москва. Ассоциация исследователей российского общества (АИРО-XXI). 2012. С. 73 - 86.

Рублёв Дмитрий Иванович

кандидат исторических наук, доцент Московского государственного университета природообустройства (МГУП)

Анархисты и власть Советов (1905, 1917 – 1921).

По сей день в программных документах и трудах идеологов многих левых политических организаций самых разных стран мира можно увидеть ссылки на Советы, как одну из наиболее демократических форм представительства интересов трудящихся. В связи с этим особую актуальность приобретает осмысление опыта деятельности Советов в русской революции и его влияние на изменение программных установок различных политических сил, относившихся к лагерю сторонников социалистической общественной модели.

Отметим, что идея власти Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов представляет собой вклад русских революционеров в теорию и практику международного рабочего и левого движения. К наиболее влиятельным силам социалистического толка в России первой четверти XX в. относились и организации российских анархистов. Опыт революционных событий 1905 – 1907 и 1917 – 1921 гг. оказал весьма значительное влияние на изменение представлений анархистских идеологов, способствовал более детальной проработке в их трудах вопросов строительства безвластного социалистического общества. Среди этих вопросов, не последнее место занимала проблема роли в этом процессе Советов, как органов власти или самоуправления, созданных непосредственно рабочими.

Следует сразу же отметить, что для анархистов идея Советов, как объединения делегатов рабочих организаций, избранных и контролируемых самими рабочими, не была чем-то радикально новым. Некоторые исследователи анархизма указывают на соответствующие идеи, выдвинутые бакунистами и левыми прудонистами, участниками I Интернационала. Представители этих течений вели речь о профессиональных и отраслевых советах рабочих, которым предстояло в процессе социальной революции заменить собой существующие органы власти. В качестве примера воплощения этих идей в жизнь обычно приводят Парижскую коммуну, а также организованные бакунистами и федералистами испанские коммуны (1871 – 1872 гг.).[1] Тем не менее, в России впервые к этому вопросу теоретики-анархисты обратились в 1905 – 1907 гг. Зарождение в процессе социально-экономической борьбы трудящихся новой формы организации - Советов рабочих депутатов, их ведущая роль в руководстве стачечной борьбой рабочего класса, требовали от анархистов спешной реакции на события. В ряде регионов анархистские организации принимали активное участие в работе этих органов. К примеру, в Белостоке (Гродненская губ.) анархисты вместе с близкими по многим программным и тактическим принципам эсерами-максималистами выступили инициаторами создания Совета рабочих депутатов и стали его наиболее активными участниками.[2] В Санкт-Петербурге в Совет был избран лидер местной группы анархистов-коммунистов-«хлебовольцев» А.Ю. Ге.[3] В эпоху Первой русской революции для анархистов, участвовавших в работе Советов, была характерна ориентация на реорганизацию их работы в соответствии с принципами самоуправления, федерализма и безвластия. Весьма ярким, с этой точки зрения, документом является проект доклада Харьковской группы анархистов-коммунистов Харьковскому совету рабочих депутатов. Выступая с анархо-синдикалистских позиций, автор проекта воспринимал Совет, как внепартийный орган, призванный выражать интересы рабочего класса. В условиях отсутствия в России массовых межотраслевых профсоюзных объединений, Советы рабочих депутатов, по мысли представителя харьковских анархистов-коммунистов, фактически выполняли их функции, руководя рабочими выступлениями и объединяя в своём составе рабочих самых разных производств и служб.[4] Социалисты-революционеры и социал-демократы, возглавляющие Советы, полагал автор, пытались превратить их в «политические комитеты», ориентированные на захват власти, борьбу почти исключительно за политические преобразования, в частности - свержение самодержавия и созыв Учредительного собрания. Социалисты, руководящие работой Советов, обвинялись в стремлении придать им подобие институтов законодательной власти.[5] Альтернативу развитию Советских структур в этом направлении, автор видел в их превращении в организации профсоюзного типа. Предполагалось преобразовать Совет на следующих началах: избрание делегатов исключительно из числа рабочих, рекомендательный характер решений Совета вплоть до обязательного утверждения проектов его решений общими собраниями рабочих коллективов, избравших делегатов.[6] Такого рода предложения анархистов легли в основу их представлений о Советах. Отрицая за Советами роль органов рабочей власти, анархисты видели в них лишь форму самоорганизации, близкую синдикалистскому рабочему движению.

Поражение Первой русской революции, разгром царскими властями большинства анархистских групп в России поставили теоретиков анархизма перед лицом необходимости переосмыслить ряд тактических установок. Широкое распространение Советов, как формы координации деятельности рабочих заставляло анархистов обратиться к анализу их роли в будущей революции. В наибольшей степени этот подход сказался в идеях М. Раевского – одного из наиболее ярких теоретиков анархо-синдикалистского течения в анархизме. Уже в 1907 он отметил, что появившиеся в России профсоюзы являются слишком «мирными» и «консервативными», чтобы выполнить роль ячеек будущего анархо-коммунистического общества. Поэтому анархистам-коммунистам в будущем следует обратить внимание на организационные формы, которые радикальное рабочее движение приняло в период своего наибольшего роста в 1905 г. – Советы рабочих депутатов: «…Мы должны быть везде, где в пролетариате обнаруживается стремление сложиться в беспартийную классовую организацию. … Наши товарищи, следовательно, не должны … отказываться от делегирования их рабочими во все эти учреждения, но они должны использовать роль делегатов лишь для того, чтобы высказать там свои взгляды на тактику беспартийного рабочего движения, чтобы предостеречь пролетариат от увлечения демократическими платформами; наконец, чтобы указать, что собрания рабочих делегатов не может быть ничем иным, как связующим звеном для пролетариата данного города, области или всей страны».[7] Роль делегатов, избранных рабочими, по Раевскому, следовало ограничить согласованием решений, принятых «на рабочих собраниях по фабрикам и заводам».[8] Отдельные Советы, полагал он, следовало объединить в рамках Всероссийского рабочего съезда. Ориентируясь на пропагандистскую и организационную работу в Советах рабочих депутатов, как и в Советах безработных, избираясь делегатами в их состав анархисты могли получить возможность оказывать активное влияние на сознание рабочего класса, распространять свои идеи в более широких его слоях.[9] Раевский не был одинок в своих воззрениях на роль Советов в социальной революции. Вскоре и другие авторы начали выдвигать идеи соединения в России синдикалистских профсоюзов (по мере их возникновения) с системой Советов рабочих делегатов, опирающихся на общие собрания рабочих различных предприятий.[10]

Именно Советы, по Раевскому, должны были сыграть роль организации, обеспечивающей в период социальной революции перестройку экономических отношений на анархо-коммунистических началах. В своих работах 1915 – 1916 гг. он рассматривает перспективы такой модели применительно к условиям России. Здесь Раевский прямо говорил о власти Советов, пусть даже только «экономической», в сфере «руководства производством и потреблением». Советы и руководящие органы федерации профсоюзов должны были выполнять функции правительства. Раевский даже допускал, что переходный период «не уничтожит сразу государственный элемент в общественных отношениях»[11]. Государство, хотя и с ограниченными функциями, должно было сохраниться на период строительства безвластного коммунистического общества. Государственные организации предполагалось лишить возможности вмешиваться в сферу экономических отношений, сохранялась за ними «только функция политического объединения «граждан»».[12] Отметим, что эта модель в известном смысле противоречива. Если Советы и профсоюзы в схеме переходного периода получили бы властные полномочия, они неизбежно стали бы частью государственной системы. Следовательно, речь шла не об отмирании государственности, а о новой её модели. Несмотря на признание за Советами ведущей роли в процессе социальной революции, Раевский и его единомышленники были готовы противодействовать Советам в случае, если их политическая линия шла в разрыв с тактическими установками анархизма: «Мы не подчиняемся никаким постановлениям ультрареволюционных Советов Рабочих Депутатов, если они идут в разрез с нашей единственной задачей – осуществлением трудового революционного самоуправления», - писал И.С. Гроссман.[13]

Сформулированные Раевским и его предшественниками идеи определили, во многом, отношение к советам, сложившееся у анархистов в период революций и гражданской войны 1917 – 1921 гг. Между тем, подобные представления о революционной роли Советов ещё ранее сформулировали эсеры-максималисты, разделявшие, во многом, антиэтатистские представления анархистов. Ещё в 1904 г. один из максималистских идеологов А.Г. Троицкий сформулировал проект «советов труда», как формы «массовой классовой организации» рабочих и крестьян, противостоящей парламентаризму.[14] В 1905 – 1907 гг. идеологи этого течения воспринимали Советы, как «самостоятельные организации трудящихся», вытесняющие традиционную, партийную форму объединения революционных сил.[15] Также эсеры-максималисты уделяли им роль ведущей силы, осуществляющей реорганизацию общества в социалистическом духе: «В этом процессе победившие в одном месте массы сейчас же, не дожидаясь ничьей указки, начинают дело нового общественного переустройства, на той территории, которая в данный момент находится в их власти. … Под руководством Советов, комиссий, самих собою возникших в среде рабочих масс, происходит реорганизация всей общественной жизни, там, где только народные трудовые массы одержали верх».[16] Советы, с точки зрения максималистов, должны были стать центральным органом власти в «Трудовой республике», представлявшей собой переходную общественную модель на пути к безгосударственному социалистическому обществу.[17]

Следует отметить, что российские анархисты в первой трети XX в. ни в коей мере не стремились присвоить себе первенство в создании системы Советов рабочих депутатов в России. Между тем, мы можем найти указания со стороны некоторых авторов на якобы имеющие место претензии анархистов на роль основателей Советов. Единственным исключением здесь можно считать А.Н. Андреева, одного из видных представителей анархо-индивидуалистического течения. В 1902 – 1905 гг. он был одним из активистов РСДРП. Начал свою деятельность в её рядах, как один из руководителей рабочих кружков в Киеве. В 1903 г. Андрей Андреев вынужден был бежать от полицейских преследований в Центральную Россию. Здесь по поручению «Северного рабочего союза» он ведёт пропагандистскую работу в Иваново-Вознесенске. Благодаря работе Андреева и других «искровцев» в этом городе был создан «представительский кружок» рабочих, осуществлявший руководство рабочими кружками на отдельных фабриках. Эту представительскую группу он и считал прообразом Совета рабочих депутатов. На наш взгляд – этот кружок не имел тех функций, которые впоследствии выполняли Советы. Речь шла лишь о подготовке создания партийной организации в Иваново-Вознесенске. К тому же, события 1905 года уже не застали Андреева в этом городе. Ещё осенью 1903 г. он был арестован вместе с А.В. Шотманом и более не возвращался в Иваново-Вознесенск.[18] К тому же, речь идёт о доанархистском периоде его политической деятельности. Периодически в научной литературе встречается упоминание в качестве основателя первого Совета одного из теоретиков и лидеров анархистского движения в России и эмиграции В.М. Волина, близкого группе рабочих, инициировавших создание Совета в Санкт-Петербурге.[19] Между тем, Волин, в то время - беспартийный революционер, близкий эсеровским кругам, говорит лишь о том, что идея о создании Совета была разработана при его участии зимой 1905 г. на собрании группы рабочих активистов – участников всеобщей забастовки в Санкт-Петербурге. Встреча этой группы проходила на его же квартире. В собрании принимал участие и будущий первый председатель Петербургского Совета рабочих депутатов Г.С. Хрусталёв-Носарь. Волин же указывает, что отказался участвовать в деятельности будущего Совета. Отказ он мотивировал своим убеждением в том, что сами рабочие, а не интеллигенты, должны представлять интересы рабочего класса.[20]

Революционные события 1917 г., в процессе которых Советы превратились в наиболее влиятельный орган представительства трудовых слоёв населения, заставили анархистов активизировать свои действия в этих структурах. Уже в марте – феврале 1917 г. ведущие теоретики российского анархизма, воспринимавшие Советы, как организующую силу революционного социалистического лагеря, противостоящего буржуазно-либеральному Временному правительству, призывали своих сторонников оказывать им поддержку в борьбе за расширение социально-экономических завоеваний рабочего класса и крестьянства.[21] Тем не менее, восприятие роли Советов у анархистов оставалось прежним. Именно поэтому во время октябрьских событий 1917 г. часть из них, участвуя в революционных событиях, критиковала саму идею о взятии власти Советами рабочих, солдатских, матросских и крестьянских депутатов. Такова, например, была позиция «Союза анархо-синдикалистской пропаганды», получившая выражение на страницах органа этой организации, газеты «Голос труда»: «1 )...мы вкладываем в лозунг... иное содержание, нежели то, которое вкладывается... партией социал-демократов большевиков,...мы не верим в возможность широких лозунгов для Революции, если эти горизонты открываются путём... захвата власти;...мы...относимся отрицательно к политическому выступлению масс за политические лозунги, под влиянием идейной пропаганды политической партии;...мы совершенно иначе мыслим... развитие истинной социальной революции... 2) Если... выступление масс будет иметь место, то мы, как анархисты, примем в нём самое активное участие. Мы не можем не быть заодно с революционной массой, хотя бы она шла не по нашему пути... хотя бы мы предвидели неудачу выступления. Мы всегда помним, что заранее предусмотреть направление и исход массового движения нельзя. И мы считаем... нашим долгом участвовать в таком движении, стремясь внести в него наше содержание, нашу идею, нашу истину».[22]

Какое же «иное содержание» имел в виду Волин? Здесь необходимо привести интересную классификацию подходов российских анархистов к проблеме власти Советов, которую представил в дискуссионной статье В. Худолей – один из видных публицистов анархо-коммунистического направления 1917 – 1920-х гг. Первое течение - так называемые «анархо-большевики». Их представителями автор считал А. Гордина,[23] И. Гроссмана, И. Гейцмана и их сторонников. Особенность их оценки Советов заключается в том, что они «признают существующую в России советскую республику переходной ступенью к анархии».[24] «Анархическая же революция, - писал А.Л. Гордин – станет возможной лишь после победы социализма в целом ряде стран и государств». [25] Социалистическая альтернатива связывалась представителями этого течения с РКП(б) и союзными ей политическими силами в различных странах. Авторы этого направления отмечали более высокий, по сравнению с парламентаризмом, «качественный» уровень демократического представительства Советов. Гроссман, например, полагал, что система Советов как нельзя лучше соответствует духу анархо-синдикалистского учения, поскольку выдвигает на первое место в системе государственного управления рабочего: «Советы вместо Учредилки означает - качество труда вместо количества (большинство) нации. Советы - это - теоретически, философски - возвращение к качественному воззрению на мир, на рабочих, как на качественно иную трудовую индивидуальност ь. Практически: это новая эра, шаг к анархии во всемирном масштабе. Отныне пролетарская энергия не будет распылена, рассеяна, она имеет анархический очаг - советы...».[26] Таким образом, на смену демократии, внушающей каждому гражданину идею его принадлежности к системе власти, соучастию в ней, большевизм на первое место выдвигает принцип труда, участия человека в трудовой деятельности.[27] «Защищая октябрьскую революцию вместе с большевиками, - подводил итог своим рассуждениям Гроссман, - мы защищаем во всех областях анархизм. Кто антигосударственник? Тот, кто всецело и всемерно, вместе с большевиками, бьёт ставленников Ллойд-Джорджа и др., ибо в этой борьбе погибает высшая стадия государственности - Демократия! Всякий иной путь - есть путь укрепления государственности в его тончайшей форме, демократической...». Гордин рассчитывал, что постепенно система Советов даст простор самоорганизации трудящихся, её составной частью станет «самое широкое привлечение трудящихся масс к решению всех основных вопросов строительства, хозяйства и правления».[28] Возможности для этого создаст повсеместное введение принципов отзываемости, смещаемости и отчётности депутатов перед избирателями. В перспективе же он предлагал передать Советам функции исполнительной власти при переходе «регламентирующих», законодательных функций непосредственно трудящимся, выражающим свою волю через систему референдумов.[29]

Второе течение, по Худолею, представляют те анархисты, «кто признаёт необходимой переходной ступенью к анархии, иную чем в России, более децентрализованную республику советов, так называемые вольные советы».[30] Выразителями этого течения были В. Волин, Е. Ярчук, Г. Максимов, М. Мрачный (Кливанский), П. Аршинов. Каково же было их понимание роли Советов? На взгляд Г.П. Максимова, Советы до октября 1917 г. были «политическими, безвластными, классовыми организациями, с примесью внеклассового, интеллигентного элемента».[31] Иными словами – по своей организационной структуре (но не по идеологии) Советы того периода были близки принципам синдикализма. Они выражали последовательно «волю пролетариата», предпосылкой чему служили их организационные принципы: «Советы являлись в то время лучшими формами политической организации … потому что давали возможность во всякое время отзывать, переизбирать и заменять «депутатов» другими, лучше выражающими волю избирателей; потому что давали выборщикам возможность контролировать выборного ими депутата».[32] Демократию Советов («Республика автономных Советов») Максимов рассматривал, как политическую систему, обеспечивающую переход «от представительного, парламентского строя к полному народоправству».[33] Постольку, поскольку Советы обеспечивали разрушение отживших форм государственности и децентрализацию власти, её переход на места, в базисные ячейки общественной организации,[34] анархисты оправдывали своё участие в их работе. Однако, указывал Максимов далее, большевики остановили проанархистскую тенденцию в Советах, превратив их в органы законодательной власти, некий аналог парламентских структур. В этом качестве они оказались интегрированы в систему органов государственной власти.[35] В силу этого отношение анархистов к Советам изменилось – теперь они должны «вести борьбу против них, как органов государственных и законодательных».[36] Тем самым Советы из органов классовой борьбы превращены в «органы политической борьбы и интриг так называемых «рабочих» и социалистических парти й».[37] Дальнейшее же участие анархистов в выборах в Советы, с целью завоевания большинства невозможно, ибо будет означать на практике принятие принципов парламентаризма и веру в «освободительную силу государства».[38] Теперь, после взятия власти большевиками, задача анархистских организаций состоит не в том, чтобы вести борьбу против Советской демократии в целом, а лишь против «существующей ныне властной формы Советов».[39] Эта борьба должна вестись вне стен этих учреждений, среди масс трудящихся. Цель борьбы должна была состоять в установлении новых, «безвластных» Советов, которые заменяют властные функции задачами координации деятельности нижестоящих организаций.[40] Эта позиция нашла отражение в официальных документах I Всероссийской конференции анархо-синдикалистов (Москва, 25 августа – 1 сентября 1918 г.). Федерация «вольных советов рабочих и красноармейских депутатов», с точки зрения анархо-синдикалистов должны были стать основой политической системы безвластного общества, идущего на смену «диктатуре пролетариата». Управление народным хозяйством должно было перейти в руки федерации «независимых рабоче-крестьянских производственных организаций». Совет Народных Комиссаров должен был лишиться своих властных функций и подлежал ликвидации.[41] Властные функции в региональном и общероссийском масштабе предстояло осуществлять губернским, уездным и Всероссийскому съездам Советов, выделяющим из своего состава комиссии по различным вопросам. «Федерация вольных советов и общин», судя по всему, должна была сохранить властные формы, поскольку в резолюции конференции «О советах» указано, что она является лишь «переходной формой политической организации общества, которая неизбежно должна будет предшествовать полному уничтожению государства и окончательному торжеству коммунизма».[42] В Советы должны были избираться лишь рабочие и крестьяне, имеющие отношение к конкретной фабрике и деревне. Выборы по партийным спискам предстояло отменить.[43] Решения любых Советов становились бы обязательны лишь после их обсуждения избирателями на местах.[44] Несколько иной подход к Советам имела КАУ «Набат». Так, согласно резолюциям её I конференции, анархистам следовало ориентироваться на создание структуры «Советов рабочих и крестьянских экономических организаций», создаваемых на основе объединения разнородных экономических организаций (фабрично-заводских комитетов, коммун, рабочих и крестьянских союзов).[45] Существующие же в Советской России и Уукраине Советы отвергались «набатовцами», как проникнутые духом «партии, бюрократизма и властничества».[46]

Взгляд на роль Советов представителей данного направления был достаточно влиятелен в годы гражданской войны. Именно его сторонники играли значительную в роль в массовых социальных движениях 1917 – 1921 гг. Анархо-синдикалисты (Волин, Ярчук, Максимов) сыграли важную роль в движении фабрично-заводских комитетов 1917 – 1918 гг., в работе их съездов, вели активную пропаганду идей среди рабочих. Волин и Мрачный были лидерами одной из наиболее влиятельных организаций анархистов того времени – Конфедерации анархистов Украины «Набат». Волин и Аршинов были фактически видными идеологами махновского движения. В разное время они возглавляли работу культурно-просветительского отдела ВРС (Военно-революционного совета) Революционной Повстанческой армии Украины (РПАУ), которой командовал Н.И. Махно. Всеволод Волин в течении некоторого времени был председателем ВРС. Лозунги «вольных Советов» получили весьма широкое распространение в программных документах и пропагандистской литературе, выпускавшейся махновцами.[47] Аналогичные лозунги прослеживаются и в программных документах, выпущенных участниками кронштадтского восстания 1921 года.

Третье направление представляли собой деятели, отрицавшие Советы, как типичные органы власти, но использовавшие их трибуну для пропаганды своих идей: «тех, кто не признаёт советы необходимой переходной ступенью к анархии, но тем не менее участвует в выборах в советы, желая использовать их для агитации и организации своих сил».[48] К нему относились анархисты-универсалисты (В.В. Бармаш, Г.К. Аскаров), часть лидеров Всероссийской федерации анархистов-коммунистов (ВФАК) (А.А. Карелин, А. Тюханов, В. Хрусталёв).

Так, например, Тюханов, отмечая, что Советы, как и любая система власти, не могут восприниматься анархистами позитивно, отмечал «некоторые важные и серьёзные положительные свойства» этих организаций.[49] Они заключались в возможности «использовать в интересах анархии» Советы¸ поскольку они «являются как раз той формой организации, в которой могут слиться все революционные силы и анархистов и неанархистов для отпора буржуазной власти».[50] Исходя из представлений о консолидирующей революционные силы роли Советов, Тюханов и его единомышленники из ВФАК призвали анархистов приложить все усилия в общей работе в данных структурах. При этом они ограничивали свою активность военными и экономическими организациями Советов, отказываясь от участия в карательных и судебных органах, как и от занятия руководящих должностей.[51] Наиболее крупная фигура этого течения, А.А. Карелин, в своём докладе на I Всероссийском съезде анархистов-коммунистов (25 – 28 декабря 1918 г.) охарактеризовал Советы, как прогрессивную форму государственной власти, хотя и не обязательно предшествующую установлению анархо-коммунистических отношений. Прежде всего, по Карелину, Советская власть «не знает политического господства буржуазии». Несмотря на диктатуру большевистской партии, депутаты Советов избираются исключительно представителями трудящихся классов – рабочих и крестьянства.[52] Кроме того, Советы выполняют некоторые функции, которые находились бы в их руках и в условиях анархического общества, отмечал Карелин. Этот фактор доказывал для него необходимость сохранения Советских структур: «Роль советов сводится не только к чисто властнической правительственной деятельности, но и к деятельности культурно-просветительной и в экономической (поскольку она не противоречит принципам анархического коммунизма) многие анархисты работают в советах. Они работают так, как работали бы при анархическом строе общества, не примешивая к своей деятельности элементов насилия. Конечно, они не принимают участия в судебной, полицейской и т.п. деятельности советов».[53] Карелин предполагал постепенное превращение Советов в безвластные органы координации, центры экономической и культурно-просветительской деятельности. Эту цель, полагал он, можно достичь лишь при активном участии анархистов в работе советских органов при сочетании с деятельностью по широкому распространению в массах антибюрократических настроений и духа инициативы.[54]

Следует отметить, что все эти точки зрения имели далеко не только теоретическое значение. Ведь в 1917 – 1921 гг. анархисты принимали активное участие в деятельности Советов, занимая, в том числе и руководящие должности в них. Так, К. Гринбаум возглавлял Президиум Екатеринославского губернского совета рабочих и солдатских депутатов (сентябрь 1917 г.), А. Аникст - Павлоградский уездный совет рабочих депутатов Екатеринославской губернии (1918 г.), М. Буйских - Черемховский Совет рабочих депутатов в Иркутской губернии (1918 г.), Н.И. Махно – Гуляй-польский волостной совет рабочих и крестьянских депутатов (1917 – 1918 гг.), Краснохолмский уездный совет рабочих и крестьянских депутатов Тверской губернии – П.А. Магунов, Бежецкий уездный совет рабочих и крестьянских депутатов Тверской губернии – Л.А. Алексеев, уездный исполком Совета – А.Г. Зуев. И это ещё далеко не все примеры, а лишь наиболее известные из них. Кроме этих населённых пунктов заметные фракции и отдельные представители анархистов-коммунистов и анархо-синдикалистов в 1917 – 1918 гг. существовали в составе Советов Санкт-Петербурга, Москвы, Одессы, Кронштадта, Ревеля, Севастополя и ряда др. городов.[55] На протяжение 1917 – 1920 гг. анархисты продолжали участвовать в выборах депутатов Всероссийских съездов Советов.[56]

События революции и гражданской войны 1917 – 1921 гг. коренным образом изменили точку зрения многих анархистов на Советы. Часть из них перешла на позиции радикального отрицания этой формы демократического представительства трудящихся. По их мнению, опыт власти Советов показал наглядно – любая форма представительной демократии, даже советская, неизбежно приведёт к захвату власти определённой политической партией, к установлению её безраздельной диктатуры. Эту точку зрения наиболее ярко выразил В. Худолей, в одной из своих статей в эмигрантском анархистском журнале «Волна»: «В 1917 – 18 гг. мы ещё путались между советами и анархией, не умея провести между ними границы и осмыслить их теоретически. Некоторые из западноевропейских анархистов, по-видимому, и до сих пор не понимают разницы между ними. Для нас же, переживших революцию 1917 г., ясно, что советы, всякие советы, в том числе и «вольные» равно как и федерации синдикатов, являются новой формой государства, экономич.[еской] диктатурой (в отличие от политической диктатуры других партий). У нас теперь этот вопрос настолько хорошо разработан, что нужно уже быть слепым, чтобы не видеть, что советы, сколько бы раз их ни крестили именем вольных и безвластных, всё равно остаются принудительными органами децентрализованной формы экономической диктатуры».[57] Другие, как В.М. Волин, продолжали рассматривать Советы, как одну из форм самоорганизации рабочего класса, которая наряду с другими получит жизнь в рамках различных массовых социальных движений: «Задача переустройства широкими массами всех общественных отношений … хозяйственных, социальных, культурных и иных, в условиях разнообразия местностей, состава населения, характера, ближайших потребностей и целей хозяйственной, трудовой и культурной жизни различных районов (и, быть может, различных стран), - такая задача потребует несомненно творчества, применения и творческого сочетания самых разнообразных приёмов и форм. Тысячью дорог будет идти великая революция. Тысячью переплетающихся между собой и комбинирующихся форм, приёмов и методов будут разрешаться её конструктивные задачи. И синдикаты, и профессиональные союзы, и фабрично-заводские комитеты, и производственные и другие рабочие организации с их объединениями и федерациями (в городах и промышленных районах), и кооперативы, и связующие звенья между теми и другими, и - возможно - советы, и всякие иные - живые, подвижные - организации, и крестьянские союзы (в деревне) и их объединения с рабочими организациями, и вооружённые силы обороны, и подлинные анархические коммуны, и индивидуальные силы и их идейные объединения, - все эти формы и методы будут применены к делу…».[58] «Платформисты» - крыло анархистской эмиграции России, выступившее в поддержку соответствующих идей Н.И. Махно и П.А. Аршинова, воспринимали будущие рабочие советы, как органы управления, наделённые властными функциями.[59] С этой точки зрения они продвинулись ближе к большевистскому пониманию Советов, чем представители иных течений российского анархизма. Между тем, как показала дальнейшая идейная эволюция одного из теоретиков этого течения. П.А. Аршинова, такой подход вполне мог оказаться первым шагом на пути к ленинскому пониманию роли Советов рабочих депутатов в революционных процессах, постепенному отказу от анархизма и примирению с ВКП(б).[60]

Сочетание различных объективных и субъективных факторов исторического развития способствовало тому, что в ходе событий двух Российских революций начала XX в. восторжествовал подход к роли Советов рабочих депутатов, выдвинутый большевиками. Они получили поддержку со стороны части анархистов. В то же время, те анархисты, которые отстаивали иные, альтернативные подходы к роли Советов в революционных процессах, имели серьёзное влияние на народные движения, которые несли серьёзную опасность для РКП(б). Среди них – Махновское движение на Украине, восстания в Николаеве (1919 г.) и Кронштадте (1921 г.).

[1] См., например: Дамье В.В. Столетие Советов и современные российские левые // Неприкосновенный запас. 2005. № 6 (44). С. 29.

[2] Бухбиндер Н.А. История еврейского рабочего движения в России. Л. 1925. С. 334.

[3] Дубовик А. Чёрное знамя в столице империи. Анархисты в Петербурге в 1905 – 1916 гг. // Новый свет. № 1 (41). Февраль – март 1998. С. 4; Кривенький В.В. Ге // Политические партии России. Конец XIX – первая треть XX века. Энциклопедия. М. 1996. С. 144 – 145.

[4] Анархисты. Документы и материалы. Том I. 1883 – 1916 гг. М. 1998. С. 276 – 277, 278.

[5] Там же. С. 276 – 279.

[6] Там же. С. 281.

[7] Раевский М. [Фишелев Л.И.] Всероссийский рабочий съезд и социал-демократия // Буревестник. № 6 – 7. Сентябрь – октябрь 1907. С. 9.

[8] Там же.

[9] Там же. С. 7 – 9.

[10] См., например: Иванов А. Заметка и революционных синдикатах // Буревестник. № 16. Май 1909. С. 6 – 10.

[11] Раевский М. [Фишелев Л.И.] Анархо-синдикализм и «критический синдикализм». Нью-Йорк. 1919. С. 29.

[12] Там же. С. 30–31.

[13] Рощин [Гроссман И.С.] Наши задачи в грядущей революции // Рабочий мир. 1 июля 1912. № 1. С. 4.

[14] Союз эсеров-максималистов. Документы, публицистика. 1906 – 1924. Гг. М. 2002. С. 251.

[15] Там же. С. 42.

[16] Там же. С. 54.

[17] Павлов Д.Б. Эсеры-максималисты в первой российской революции. М. 1989. С. 117 – 118.

[18] РГАЛИ. Ф. 2175. Оп. № 5. Д. 80. Лл. 96 – 97 об.

[19] См., например, Канев С.Н. Революция и анархизм. М. 1987. С. 242, 320.

[20] Волин В.М. [Эйхенбаум] Неизвестная революция, 1917 - 1921. М. 2005. С. 68 – 70.

[21] См., например: [Волин (Эйхенбаум) В.М.] Неизбежное началось // Голос труда. № 133. April 1917. С. 1.

[22] Волин В.М. [Эйхенбаум В.М.] Неизвестная революция. С. 145 – 146.

[23] Сам А. Л. Гордин не относил себя к «анархо-большевикам», хотя и был, по своим программным принципам, близок этому направлению. Своё учение он обозначал, как «анархизм-универсализм-интериндивидуализм».

[24] Худолей В. О наших разногласиях // Волна. 1923. № 48. С. 30.

[25] Анархисты. Документы и материалы. 1883 – 1935 гг. Т. 2. М. 1999. С. 406.

[26] Гроссман-Рощин И. Октябрьская революция и тактика анархистов-синдикалистов // Голос труда. 1919. № 1. С. 6.

[27] Там же. С. 7.

[28] Анархисты. Документы и материалы. 1883 – 1935 гг. Т. 2. С. 411.

[29] Там же.

[30] Худолей В. О наших разногласиях. С. 30 – 31.

[31] Гр. Лапоть [Максимов Г.П.] Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов и наше к ним отношение. Нью-Йорк. 1919.. С. 1.

[32] Там же. С. 2.

[33] Там же.

[34] Там же. С. 3.

[35] Там же. С. 5 – 6.

[36] Там же. С. 5.

[37] Там же. С. 7.

[38] Там же. С. 6.

[39] Там же. С. 7.

[40] Там же.

[41] Анархисты. Документы и материалы. 1883 – 1935 гг. Т. 2. С. 282.

[42] Там же. С. 269.

[43] Там же.

[44] Там же.

[45] Первая конференция анархистских организаций Украины «Набат». Декларация и резолюции. Б.м. Ноябрь 1918. С. 27.

[46] Там же.

[47] Анархисты. Документы и материалы. 1883 – 1935 гг. Т. 2. С. 358 – 359; Скирда А. Нестор Махно казак свободы – 1888 – 1934. Гражданская война и борьба за вольные советы в Украине 1917 – 1921. Париж. 2001. С. 325, 333, 335, 337 – 338, 343; 112, 287 – 290, 334, 339, 474, 487, 527,

[48] Там же. С. 31. ВФАК – Всероссийская федерация анархистов-коммунистов. В данном случае имеются в виду такие публицисты, как А. Карелин, А. Тюханов и др.

[49] Тюханов А. Анархизм и Советы // Вольная жизнь. Ноябрь 1919. № 2. С. 6.

[50] Там же. С. 7; Ср.: Анархический универсал. Всероссийская секция анархистов-универсалистов. Основные положения // Анархисты. Документы и материалы. 1883 – 1935 гг. Т. 2. С. 383 – 384.

[51] Там же; Хрусталёв В. Анархизм и классовая борьба // Вольная жизнь. Ноябрь 1919. № 2. С. 12.

[52] Анархисты. Документы и материалы. 1883 – 1935 гг. Т. 2. С. 172.

[53] Там же.

[54] Там же.

[55] Ермаков В.Д. Анархистское движение в России: история и современность. СПб. 1997. С. 98 – 100, 106; Канев С.Н. Октябрьская революция и крах анархизма. М. 1974. С. 421 – 422; Кривенький В.В. Анархисты-синдикалисты // Политические партии России. Конец XIX – первая треть XX века. С. 39; Суворов В.П. Анархизм в Тверской губернии: вторая половина XIX в. – 1918 г. Дисс. на соиск. уч. степени канд. ист. наук. Тверь 2004. С. 278, 286, 320, 323.

[56] См., например: Канев С.Н. Октябрьская революция и крах анархизма. С. 419.

[57] Худолей В. О наших разногласиях. С. 31.

[58] См., например: Волин. О синтезе // Анархический вестник. № 7. Май 1924. С. 14.

[59] Анархисты. Документы и материалы. 1883 – 1935 гг. Т. 2. С. 486; Дамье В.В. Анархо-синдикализм в XX веке. С 46 – 47; Шубин А.В. Анархистский социальный эксперимент. Украина и Испания. 1917 – 1939 гг. М. 1998. С. 109, 122 – 124.

[60] См., например: Аршинов П.А. Анархизм и диктатура пролетариата. Paris. 1931; Его же. Анархизм в наше время. Париж. 1933.

Дата добавления: 2015-10-24