Поставлю машину, — сказал я Фрэнку. — Просто постучите в дверь и назовите себя.

Дверь открыл лакей в униформе. Как это ни странно, он не узнал Фрэнка Заппу и совсем не обрадовался сообщению, что длинноволосый музыкант приехал, чтобы остановиться здесь. Известно ли Заппе, спросил лакей, что он постучался в дверь дворца Блейгейм, который является родовой собствен­ностью герцогов Мальборо.

Фрэнк вернулся в машину, уверяя меня, что оценил шутку. Но он никогда не записывался в Маноре.

Летом 1972 года один из наших соседей предпринял шаги, чтобы закрыть студию в Майоре. Хотя, согласно проектировочному разрешению, мы могли использовать студию в дневное время и не могли работать в ней ночью, именно ночью все музыканты действительно хотели работать. По определению, студия звукозаписи — звуконепроницаема, но один из наших соседей предположил, что мог слышать музыку, и она — причина его бессонницы. Он продолжал опротестовывать нашу просьбу разрешить записи ночью. Пока мы имели возможность записывать артистов ночью, у Манора были некоторые преимущества перед другими студиями звукозаписи, в противном случае, группы перестали бы приезжать из Лондона.

Мы начали скрытые военные действия против этого соседа. В студии звукозаписи установили некую конструкцию из консервных банок и внизу обвязали их длинным куском лески. Леска была протянута вдоль подъездной аллеи и спускалась вниз к дороге. Мы по очереди сидели в засаде, держа в руках эту леску. Сидеть надо было всю ночь, и я помню запах медуницы и травы и громкую возню барсуков. Но нет, это было предательским поскрипыванием обуви нашего соседа, когда он шел по дороге. Когда он подходил к нашей подъездной аллее, мы превращались в слух. Едва услышав, что он приближается, мы дергали за леску, которая заставляла все банки в студии звукозаписи с грохотом падать на пол. Неважно, чем в этот момент были заняты музыканты, все должны были бежать в главное здание и пить кофе. Когда сосед подходил к окну, все, что он мог видеть , — это группа людей, мирно сидящих за кухонным столом. Когда он стал вызывать полицию, срабатывал тот же трюк. Мы дергали за леску, как только полицейская машина выезжала из-за поворота. После нескольких очевидно ложных вызовов полиция перестала приезжать. Но сосед по-прежнему блокировал разрешение на запись музыки по ночам.

Мы все еще пользовались своими ухищрениями, когда Пол и Линда Маккартни приехали в Манор, чтобы записать « Band on the Run ». Это было в июне, ночи стояли жаркие, и воздух был тяжел и неподвижен от запаха жасмина, растущего во внутреннем дворе. Линда Маккартни держала дверь в студии открытой, чтобы хоть какой-то свежий воздух проникал внутрь. Я дежурил за оградой, и всякий раз, слыша обрывки музыки, бежал закрыть дверь. В один из таких моментов, когда я уже вернулся к себе, Линда в очередной раз распахнула дверь и крикнула: « Кто постоянно закрывает эту проклятую дверь ?» К счастью, наш сосед не выходил на этой неделе, поскольку я сомневаюсь, чтобы Маккартни были в восторге от сооружения из банок, падающего на них, и безумного рывка на кухню.

Однажды раздался звонок у входной двери, и я увидел пожилых мужчину и женщину. Они спросили, не возникало ли у меня проблем с мистером Сотеллом, соседом. Когда я ответил, что он единственный, кто опротесто­вывает наше планировочное разрешение, они сказали, что он делал то же самое и по отношению к ним, когда въехал в свой дом. Они хотели перестроить сарай, чтобы их престарелая мать могла жить рядом, но мистер Сотелл не давал согласия, и так длилось до тех пор, пока в один прекрасный день он не попросил за это денег. Получив £ 500, он забрал свою апелляцию.

---

Дата добавления: 2015-10-24