Чем больше красивых слов, тем больше в них вранья и самообмана.

Формула любви.

«Чувство любви» — это только фигура речи такая. Никакого чувства любви не существует. А если кто-то твердо верит, что у него внутри есть специальная лампочка, которая загорается, когда симпатия перерастает в любовь, то так ему и надо — с отношениями у таких людей все не очень-то удачно складывается, может, и вымрут когда-нибудь сами собой.

Бывает симпатия, бывает уважение, страсть точно бывает, а никакой любви нет. Любовью у нас называют комплекс более-менее простых душевных переживаний, в основном, невротического характера. «Я помешался, значит, я люблю» — вот современная формула любви.

Любить или быть любимым — не значит владеть.

Никакой границы между простой симпатией и любовью нет — это все сплошные условности. Нет в природе ничего иного, кроме большей или меньшей симпатии одного человека к другому. А та любовь, о которой говорят все вокруг, от обычной симпатии отличается лишь страховочным контрактом на эксклюзивное пользование друг другом.

Чем больше красивых слов, тем больше в них вранья и самообмана.

Нет ничего смешнее признания в любви. Это ж просто обхохочешься! Если в нашей душевной организации не предусмотрено отдельного самостоятельного чувства под названием «Любовь», то что такое видит в себе человек, признающийся в этой самой любви?

Ввод 1: Пожалуй, это самая честная и вместе с тем верная фраза из всего многообразия сказанного. Разве не в этом суть отношений?

Любимый свитер

Конечно же, любить неодушевленные предметы проще. Кто бы спорил — с них взятки гладки. От любимого свитера не требуется ответных чувств — он на них не способен, но мы от этого почему-то никак не страдаем. Мы его любим таким, какой он есть, просто уже за то, что он у нас есть, и за то, как в нем тепло и уютно. Но как только речь заходит о любви к человеку, так сразу же начинаются какие-то претензии. Свитер нам за нашу любовь ничего не должен, а человек должен — он же человек, должен понимать! Странная штука в итоге получается — к любимым вещам мы относимся лучше и бережнее, чем к своим близким.

Именно недовольство собой создает недовольство другими людьми. Неспособность признать и принять свои недостатки, как некую данность, не дает нам возможности увидеть эту самую данность в другом человеке. А не было бы этой внутренней вины, так и другого человека мы бы воспринимали совершенно иначе — смотрели бы на него точно тем же светящимся взором, которым мы смотрим на любимые вещи.

Никто нам ничего не должен за наше хорошее отношение — это наш выбор, любить или не любить, заботиться или нет, и если это не находит отклика с другой стороны, это еще не повод для обид.

В отношении любимых вещей естественным образом сохраняется та самая психологическая дистанция, которую в отношениях с человеком приходится устанавливать сознательно своим волевым усилием. Вещи можно любить, но на них сложно помешаться. А вот в человека мы вляпываемся, втрескиваемся, проваливаемся и растворяемся — и это уже как раз патология.

Для того, чтобы женщина могла обеспечить мужчине искомое чувство покоя и безопасности, она должна находиться для него в позиции старшинства. И мужчина ее к этому сам и подталкивает — делегирует ей полномочия, перекладывает на нее ответственность, передает ей право принимать решения и ставить оценки.

В итоге, мужчина получает именно то, чего и хотел. Женщина принимает на себя роль старшей и берет в свои руки дальнейшее руководство мужчиной. Для нее все это происходит так же неосознанно. Поначалу ей нравится то, что мужчина подчиняется ее желаниям, и кажется, что отношения развиваются наилучшим образом. Но позже женщина начинает замечать, что роль матери, которую она теперь играет, лишает ее возможности быть женщиной и требует от нее значительной ответственности. А мужчина, рано или поздно, понимает, что лишился свободы и вместо «любви» к своей подруге теперь испытывает только страх и недовольство.

Мы не обязаны хранить верность своим вещам, мы не прибиты к ним гвоздями их требований, но безо всякого внешнего или внутреннего принуждения возвращаемся к ним снова и снова. Мы свободны от них, и потому храним им верность — там где нет цепей, нет и желания их порвать. Настоящая верность — это не моральная категория, а необходимое следствие из принципа удовольствия — мы всегда возвращаемся туда, где нам хорошо, и никакие обеты для этого не нужны. Будет хорошо — будем возвращаться, перестанет быть хорошо — перестанем возвращаться. Нет в природе никакого другого закона «О верности».

Своими или не своими словами, но я постаралась выразить свою мысль, и, думаю, точнее у меня бы не получилось.

Вывод 2: Как сохранять необходимую дистанцию? – Относиться к человеку как к вещи, как бы цинично это не звучало. Радоваться тому, что он рядом, не требовать взаймы, и не думать, что когда-нибудь вырастешь из любимого свитера или он порвется на самом видном месте.

Дата добавления: 2015-09-04