Действие первое. Действие происходит в доме Благодарова

Действие происходит в доме Благодарова. Комната в белых тонах, посередине комнаты стоит белый стол, белая скатерть, в углу стоит белый рояль, открыто окно, дует ветерок и белые занавески развиваются на ветру. У стола с белым кофейником хлопочет Помеловский.

Помеловский. Какое сегодня ясное утро! Даже погода нам благоприятствует. (Пауза) Почти целый год Даниил Андреевич не сходил с постели. Бедная Любовь Семеновна, сколько она испытала в этой жизни, тяжелое детство, рано вышла замуж, хорошо хоть по любви, а если по расчету, то совсем бы свихнулась, бедняжка. Двадцать лет она со своим мужем скиталась по миру, муж ее был военным – что тут поделаешь. Овдовела в 37 лет, спустя два года встретила Даниила Андреевича, влюбилась в него без памяти и забыла про старые душевные раны. Казалось бы, все наладилось. Ан нет! Год назад Даниил Андреевич серьезно заболел и слег, Любовь Семеновна не отходила от него, днем и ночью жила только им одним, всю себя ему отдавала, готова даже была жизнь свою отдать за его существование… И вылечился же, чертенок. (Пауза) Да, великая женщина, Любовь Семеновна, великая! Я вот уже 74 года живу на этом свете, а таких не встречал. Выздоровел, выздоровел, опять пойдут вечеринки, салоны. Тьфу, опять этот Ужасновский со своими пассиями – бестолковая жизнь. Даниил Андреевич хоть человек и добрый, и щедрый, и любить умеет, но донельзя легкомысленный и такой же прожигатель жизни, как и все эти продюсеры, будь они неладны.

Входит Благодаров в белой шелковой пижаме и Блеклова в утреннем белом платье.

Благодаров. Люба, Люба, как хорошо, хочется летать! (садится за рояль и наигрывает) Помеловский. Вам бы все летать. Благодаров. Не ворчи, Феликс, не порть мне настроение.

(Помеловский уходит)

Блеклова. Даня, зачем ты пригласил этого ужаснейшего человека к нам в дом.

Благодаров. Люба, сколько раз тебе объяснять, Тимофей – мой старый друг. Блеклова. Знаю, знаю, но только какой это друг, который год тебя не навещал. Как ты слег, так и он забыл дорогу в этот дом. Благодаров. Люба, дела были у человека. Блеклова. Да, знаю какие у него дела. Благодаров. (перестав играть) На что ты намекаешь? Мне не понятны твои претензии. Ты думаешь, что у нас, у продюсеров, нет никакой работы? Или все свое свободное время мы тратим на пьянки-гулянки? Ты, получается, и меня в это число записала. Я люблю тебя, Люба, но твои речи меня оскорбляют. Блеклова. Не говори так. Ты прекрасно знаешь, что я о тебе другого мнения, но твой Ужасновский – алчный, хитрый и жадный человек. Благодаров. Ты несправедлива к нему! Блеклова. Может быть, но, например, Иннокентий всегда поддерживал меня в трудные минуты, даже когда у него копейки за душой не было, он всегда приглашал меня к нему в гости. Щедрый, гордый и несчастный человек, таким не везет в жизни. Почему такая несправедливость? Таким, как этот мерзавец Ужасновский, везет, а вот таким щедрым беднякам, как Иннокентий, не везет. Благодаров. Гордость Иннокентия изуродована, поэтому ему ничего не остается, как плакать о своей несчастной жизни, что он собственно и делает. Блеклова. Ладно, этот спор может продолжаться вечно. Тебе нельзя напрягаться, ты только что после болезни. Твое здоровье мне важнее, чем собственное мнение. Благодаров. А как там дочка Иннокентия поживает? Забываю постоянно, как ее зовут. Блеклова. Ева выходит замуж. Они сегодня с Иннокентием должны прийти к нам на завтрак. Благодаров. По какому поводу? Блеклова. Иннокентий хочет представить нам Евиного жениха. Благодаров. Что ж похвально. (Пауза) Люба, а давай поедем куда-нибудь вдвоем, на море, например. Блеклова. С тобой хоть на край света! (Благодаров целует Блеклову) Благодаров. Ой, Люба, как мне повезло, что в моей жизни есть ты… Блеклова. (напевает)

Нет без тревог ни сна, ни дня, Где-то жалейка плачет, Ты за любовь прости меня, Я не могу иначе.

(входит Помеловский)

Помеловский. (с отвращением) Тимофей Аристархович пожаловал с какой-то девушкой. Пускать? Благодаров. (в гневе) Да ты что, старый хрыч? Я же тебе утром сказал, как придет Тимофей, так моментально открой! Пошел немедленно! (Помеловский уходит)

Благодаров. Совсем Феликс обнаглел! Блеклова. Наглости я не вижу, очень проницательный человек. Чувствует людей, их сущность. Благодаров. Перестань, Люба, ты не справедлива к Тимофею. Блеклова. Может быть, а… бог ему судья! (Пауза) А кто эта девушка, которая с ним пришла? Благодаров. Сам ни разу не видел, но Тимофей очень её хвалил, говорит, поёт так, что сердце замирает. Блеклова. Черное сердце не может замирать.

Входят Ужасновский и Анжела. Ужасновский одет в кроваво-красный костюм, на нем желтые очки. Анжела в синем чешуйчатом платье.

Ужасновский. Здравствуй, Даниил, как давно я тебя не видел. (целуется с Благодаровым) Любовь Семеновна, как я рад вас видеть, пожалуйте ручку.

(Блеклова нехотя подает руку)

Позвольте представить вам очаровательное молодое дарование – Анжела. Благодаров. Очень приятно, Даниил Андреевич. (целует руку Анжеле) Ужасновский. Анжела очень талантлива, это то, что нужно современной публике. У нее очаровательный голосок. Она прославит мое имя. Благодаров. Что же, спойте! Анжела. (поет песню на английском языке) Благодаров. Браво, браво, браво! Ужасновский. Я же говорил тебе! Благодаров. Люба, как тебе? Блеклова. Хм… нет, пели вы прекрасно, но вот… душу вы в эту песню не вложили… может быть, я не права, скорее всего я не права… ладно, я пойду, мне нужно подышать свежим воздухом. (Уходит) Ужасновский. Да, брат, хочу сказать, что твоя ничего не понимает в искусстве. Благодаров. Понимает, еще как. На вкус, на цвет – товарищей нет. Ужасновский. Однако наши с тобой вкусы совпадают. Анжела. Я рада, что вам понравилось мое исполнение, Даниил Андреевич. Благодаров. Расскажите, откуда вы? Получали ли вы музыкальное образование где-нибудь? Анжела. Я приехала из Новосибирска. Окончила музыкальную школу. Ужасновский. Эта современная золушка, сколько будет интриг! Я уже представляю заголовок: «Золушка нашего времени»! Это будет бомба замедленного действия! Сколько денег мы можем заработать на ней! Благодаров. Мы? Ты хочешь взять меня в долю? Ужасновский. Ну, конечно. Мы же старые друзья. Это выгодное дело, соглашайся, не пожалеешь. Благодаров. Хорошо, я согласен, но только мне нужно прослушать Анжелу в студии. Ужасновский. Разумеется, приходи в четверг ко мне в студию. Благодаров. Обязательно приду, буду рад еще раз услышать такой великолепный голос. (с жаром) А теперь, Анжела, пойдемте, я покажу вам наш дом. Анжела. (ехидно смеется) Почту за удовольствие! Тимофей Аристархович, не скучайте, мы скоро придем.

(Благодаров и Анжела уходят)

Ужасновский. Идите, идите, ха! Даже пижаму не переодел. А, похоже, она тебя зацепила, Даня. Тебя нелегко, я скажу, зацепить. А у этой Анжелы получилось… А почему бы и нет, действительно, молода, красива, блондинка, очаровательный голосок, далеко не глупая, манерам обучена. Но, как известно, у медали есть и другая сторона. Мы тебе еще покажем, Даня! (Пауза) Тогда-то и посмотрим, Любовь Семеновна, куда ваш гнилой гуманизм денется. Все это ерунда: справедливость, доброта, честность. Никому эти ваши ценности не нужны. Настал век карьеристов, деньги решают все. Для меня деньги и слава – на первом месте. Нет ничего страшнее в жизни, как смерть и бедность, остальное все можно восполнить. Вторых шансов нет, нужно пользоваться единственным: бери все, пока есть возможность, обдирай как липок, манипулируй, используй этот шанс на полную катушку.(Пауза) А вот лишитесь вы этого домика, так и посмотрим, куда денетесь! Кому вы все нужны, никчемные люди! Ваш век прошел, вы изжили себя. Будущее за нами, за такими, как я и Анжела. Чую запах победы! (злорадно смеется)

(Садится за рояль, играет и поет)

«Считайте меня подлым -
Да! Я готов на подлости!
Эх! Я готов на подлости!
Ух! Я готов на подлости!
Но лишь бы в потасовке
Хватило бы мне бодрости,
Но лишь бы в потасовке
Хватило бы мне бодрости,
Хватило бы мне бодрости,
Хватило бы мне бодрости!

Зовете меня гадким?
Да! я готов на гадости!
Эх! я готов на гадости!
Ух! я готов на гадости!
Но лишь бы все захапать
К своей великой радости,
Но лишь бы все захапать
К своей великой радости,
К своей великой радости,
К своей великой радости!

Плевать на унижения -
Да! Я готов унизиться!
Эх! Я готов унизиться!
Ух! Я готов унизиться!
Но лишь бы к сладкой цели
Хоть чуточку приблизиться,
Но лишь бы к сладкой цели
Хоть чуточку приблизиться,
Хоть чуточку приблизиться,
Хоть чуточку приблизиться!»

Ха, песня детская, а сколько горькой правды! (злорадно смеется)

(Блеклова входит)

Блеклова. (лениво) Отойдите от рояля, оно терпит грязных рук. Ужасновский. Я вымыл руки, Любовь Семеновна. Ответьте мне на вопрос: сложно ухаживать за больным мужем целый год, не отходить от его постели, выполнять все его прихоти? Блеклова. Вам это действительно интересно или вы решили подстегнуть меня? Ужасновский. Напротив, мне очень интересно. Вдруг я попаду в такое же положение, как и Даниил, и кто тогда будет за мной ухаживать? Даниилу очень повезло, что у него есть такая женщина, как вы. Любовь Семеновна, вы – настоящий идеал, вы святая, святая! Блеклова. Замолчите, я не могу это слышать! Ужасновский. Почему же? Блеклова. Я не верю вам, вы лживый лицемер! Ужасновский. Зря вы, Любовь Семеновна, такого мнения обо мне! (идет к двери) И зря, что вы не хотите со мной поддерживать отношения, я бы вам этого не советовал. Вы еще пожалеете! (Уходит) Блеклова. Он что-то задумал… Какой же хитрый и алчный человек. Не к добру он пришел, ему что-то надобно в нашем доме или кто-то, и Анжела мне эта тоже не нравится. Ой, ни к добру, ни к добру! (Уходит)

(С другой двери заходят Благодаров и Анжела)

Благодаров. Вы серьезно увлекаетесь творчеством Пикассо? Анжела. О, да, мне нравятся его оригинальные работы. Благодаров. А вы не такая как все… Анжела. Да ладно, просто я вам понравилась! (кокетничает) И вы мне тоже, Даниил Андреевич. Приходите в студию к Тимофею Аристарховичу в четверг. Благодаров. Я же говорил, что приду. Я всегда держу слово.

(Ужасновский входит)

Ужасновский. А, вот вы где! Я вас уже по всему дому обыскался! Анжела идем, нам пора. Пока, Даниил. (целуется с Благодаровым) Жду тебя ко мне в четверг, не опаздывай. (Уходит) Анжела. Нам пора, до свидания. (подает руку Благодарову) Благодаров. (целуя руку) Жду не дождусь, вы чудо!

(Анжела уходит)

Благодаров. Какой у нее ангельский голосок! Такой сейчас редко услышишь! Увлекается творчеством Пикассо, значит, понимает в искусстве, это тоже сейчас редкость. Какая она интересная, может быть и правда золушка. А что, приехала из провинции в столицу искать своего принца на белом коне(Пауза) или в белой пижаме… Душа у нее чистая, как ландыш майский.(Пауза) Неужели я влюбляюсь? О, нет, нет, а Люба? А как же Люба? Ведь она мне всю себя отдала. Я помню, когда мы гуляли, я сорвал и подарил ей букет ромашек, так она вернула его мне назад, я спросил: «От чего же?», а она ответила: «Они вам отданы, как жизнь моя». (Плачет) Ах, подлец ты, Даниил, но нечего не могу с собой поделать, я влюблен, влюблен. (Плачет) Бог мне судья!

За дверьми шум. Спустя десять секунд заходят Блеклова, Горюхин в старом потертом костюме, за ними следуют Ева в недорогом, но красивом платье и Муштров в парадной форме.

Благодаров. Иннокентий, рад видеть тебя! (пожимает руку Горюхину) Ева, очень рад, что вы наконец-то посетили наш дом. (целует руку Еве) Горюхин. Даниил, знакомься, это Евин жених – Геннадий Павлович Муштров. Благодаров. Очень приятно, Даниил Андреевич. Муштров. Геннадий Павлович, очень приятно! (пожимает руку) Блеклова. Садитесь, садитесь за стол! Сейчас нам принесут завтрак! Феликс! Помеловский. (у дверей) Чего изволите, Любовь Семеновна? Блеклова. (ласково) Завтрак неси! Помеловский. Сейчас, сейчас. (Уходит) Блеклова. Геннадий, расскажите нам, откуда вы родом? Какого вы звания? Я в этих звездочках до сих пор не разбираюсь! Горюхин. Несмотря на то, что твой муж был военным! Муштров. Я предпочитаю, когда меня зовут по имени-отчеству. Родом я из Свердловска, ныне Екатеринбурга. Родители мои были простыми учителями, да не о них сейчас речь, царство им небесное! После смерти родителей меня забрали в армию. Я дослужился уже до капитана в свои 28 лет. Блеклова. Похвально, молодой человек, похвально. А как вы познакомились с Евой? Горюхин. Они познакомились еще 15 лет назад, когда я и Ева поехали на свадьбу моей племянницы в Екатеринбург, там они и встретили друг друга. Им тогда было всего лишь по 10 лет, но между ними тогда уже были чувства. Правда, Ева? Ева. Не выдумывай, папа! Какие чувства в десять лет? Помеловский. (входит и ставит посуду с кашей на стол). Завтрак, пожалуйста! Блеклова. Спасибо, Феликс.

(Помеловский уходит)

Благодаров. (к Муштрову) А где вы собираетесь жить с Евой? У Иннокентия маленький дом. Горюхин. Да ничего, в тесноте, но не в обиде. Хотя ты прав, Даниил, не повезло мне с домом. (достает платок и трет глаза) Блеклова. Кеша, не начинай! Горюхин. Чего не начинай! Не везет, так не везет! Судьба сначала мне улыбнулась кривой улыбкой, женился – жена вскоре ушла к молодому любовнику, оставив дочь на моих плечах! Тридцать лет я скитался по свету, чтобы прокормить дочь, писал свои статейки, рассказики – никто не читал. Кому нужны сопли бездарного рифмоплета? Пошел работать в театр, и там не повезло, пошел работать музейным работником – выгнали. Растяпа я, неудачник! Приходилось даже иногда милостыню просить, какое унижение! Ева меня спасала от самоубийства, Ева, если бы не ее любовь, то все, застрелился бы, но я понимал, что мне нужно, мне нужно поднять дочь, и я отбрасывал свое нытье и продолжал терпеть фиаско. Вот теперь Ева выходит за порядочного человека, теперь у нее будет счастье, теперь и в петлю лезть не жалко. Блеклова. Замолчи немедленно, какая петля? Тебе еще внуков нянчить, старый ты дурень! Горюхин. Тяжко жить мне, Люба. Как представлю, что Евы нет больше рядом, то так и хочется на луну выть! Блеклова. Да куда же теперь твоя Ева от тебя денется, дурачок! Муштров. Мы вас, Иннокентий Богданыч, не бросим, никогда! Горюхин. Спасибо, Геннадий. Ева. (целуя Горюхина) Ты от нас, папа, так просто не отделаешься! Благодаров. Иннокентий, Геннадий Павлович, пойдемте, покурим! У них тут свои дамские разговорчики. (Уходит) Блеклова. (вслед Благодарову) Куртку надень, простынешь в пижаме то! Муштров. Что же, господа, пойдемте. (Уходит) Горюхин. Ты слушай, дочка, Любовь Семеновну, она тебе плохого не пожелает и не посоветует. (Уходит) Блеклова. (садится рядом с Евой) Ну что, рассказывай! Ты его любишь или нет, а то я не пойму, ты на него так равнодушно смотришь. Ева. Тетя Люба, я Геннадия не люблю, вы правы, но папа хочет, чтобы я вышла за него замуж. Блеклова. Он хороший человек? Ева. Не могу сказать, отец считает его порядочным человеком, но для меня он самовлюбленный нарцисс. Блеклова. Да, и тщеславия ему не занимать. Ева. Если бы вы знали, тетя Люба, как мне надоели его разговоры о службе и об армии! Я не могу ничего сказать отцу, я очень его люблю. Блеклова. Ты знаешь, Ева, мне это все очень хорошо знакомо. Мой покойный муж был офицером, но я никогда от него слышала пустой болтовни об армии, а вот его коллеги постоянно только о ней и говорили, как будто тем других нет. Работа прогибает человека под себя. Так же и с врачами, и с учителями, и с продюсерами. Например, учитель-мужчина в женском коллективе становится женоподобным, лишь единицы могут сохранить настоящие мужские качества. Или, например, врачи, собираясь вместе где-нибудь, только и говорят о проблемах медицины. Мы, жены, должны смириться с причудами наших мужей и поддержать их в трудную минуту. Ева. Да, но эти жены любят своих мужей и ждут их с нетерпением с работы, а если человек тебе не то, что равнодушен, а даже неприятен, как здесь быть? Блеклова. Ну, раз неприятен, так не выходи! Отец неволит тебя что ли? Ева. Нет, папа не неволит, он говорит, что я сама должна выбрать себе мужчину, для которого бы посвятила свою жизнь, но я вижу, как ему нравится Геннадий. Блеклова. Ну тем более, Иннокентий дает тебе полную свободу выбора, ты вольна. (Пауза) А есть в твоей жизни тот, которому бы ты посвятила свою жизнь? Ева. Есть. Блеклова. Кто же он? Ева. Я никому еще не рассказывала, но вам я готова довериться. Вы мне, как мать родная. Блеклова. Перестань. Кто он? Ева. Ученик папы, Костя Паслёнов! (смутившись) Константин Алексеевич. Он такой умный, целое время пишет и пишет свои повести. Я читала, это волшебно. Там все по-новому, все абсолютно, нет этого пошлого реализма, как во всех других современных произведениях. Его повести пахнут надеждой на светлый мир, на возрождение, но… Я понимаю, что мир светлым не станет, слишком много развелось карьеристов. Нужно учиться выживать, я понимаю, но нужно в любой ситуации остаться человеком. Блеклова. Так что у тебя с этим Костей? Ева. Он признался мне в любви, и я тоже. (Пауза) Но я не могу сказать папе! (Плачет) Он так надеется на мой брак с Муштровым. Блеклова. Не бегай от своего счастья, дурочка. Скажи отцу! Ева. Да, вы думаете? А как же Геннадий? Блеклова. Он любит только себя, и ему этой любви вполне достаточно. Ева. Давайте потом, я сейчас не готова. Блеклова. Что же, твое дело. Только не медли, птицу счастья очень легко упустить из рук.

(Входят Благодаров, Горюхин и Муштров)

Горюхин. (Благодарову) Ты не прав, Даниил, красивое пение – это не только нежный голосок, а еще и чистота самого исполнителя. (к Еве) Ну что, дочка, поговорила с тетей Любой? Ева. Да, папа. Горюхин. Ну и как? Ева. Отлично! Горюхин. Ева, нам пора. До свидания, Даниил. (подает руку Благодарову). Пока, Люба, жаль, что у нас не хватило времени с тобой нормально пообщаться, заходи ко мне, обсудим новую мою повесть. (целует Блеклову, потом уходит) Блеклова. Обязательно приду. Ева. До свидания, Даниил Андреевич. До свидания, тетя Люба. (Уходит) Муштров. (подает руку Благодарову) До свидания, Любовь Семеновна. (Уходит) Благодаров. Ну как тебе этот Муштров? Блеклова. Глупый тщеславный человек, думающий только о себе. Благодаров. Какая ты у меня проницательная. (идет к рояли и наигрывает) Блеклова. (поет)

Ты заболеешь, я приду,
Боль разведу руками,
Всё я сумею, всё смогу,
Сердце моё не камень.

Я прилечу, ты мне скажи,
Бурю пройду и пламень,
Лишь не прощу холодной лжи,
Сердце моё не камень.

Благодаров. (Плачет) Люба, Люба! Блеклова. (обнимая Благодарова) Ну, что случилось, Даня? Благодаров. (смотрит в глаза) Люба, пообещай мне, если так выйдет, что кто-то из нас совершит предательство, то другой не будет держать на него зла. Блеклова. Даня, если ты изменишь мне, то я не перестану тебя любить. А если я изменю, то убей меня…

(Помеловский входит)

Помеловский. Ну вот, опять разводите слезы! Когда уже этот дом затопит?

(Благодаров и Блеклова смеются)

Блеклова. Феликс, как я тебя люблю! (обнимает Помеловского)

Дата добавления: 2015-09-04