Часть 1. Сегодня удача будет сопутствовать водолеям, родившимся с 10 января по 18 февраля

"Сегодня удача будет сопутствовать водолеям, родившимся с 10 января по 18 февраля! Случится нечто абсолютно непредвиденное, но оно все равно будет только хорошим - почему бы не попытать удачу в лотерее? Но только не увлекайтесь сильно!"

- Ну... Я, конечно, понимаю, что это бред, но все же...20 июля, первый день летних каникул. В комнате студенческого общежития Академгородка, в которой из-за сломанного кондиционера царствовала жара, сидел совсем раскисший Камидзё Тома. Благодаря вчерашнему ночному «шторму», сгорело около восьмидесяти процентов электротехники; холодильник в том числе — и, разумеется, его содержимое протухло. Лапша быстрого приготовления неудачно вывалилась прямо в раковину - ну ладно, ничего не поделаешь. Тома решил поесть на улице, и в поисках кошелька он наступил на него, сломав банковскую карточку. А еще пришлось дважды вставать с кровати - его разбудил ожидаемый звонок от классной: «Камидзё, ты дурачок, поэтому тебе придется ходить дополнительные занятия ♪», - прощебетал милый голосок из трубки.

Даже если астролог и действительно верил в свой прогноз, завершавший метеосводку, то после таких новостей это всё даже не смешно уже.

- Знаю, знаю, но чем меньше говоришь сам с собой, тем меньше есть хочешь. Предсказания никогда не сбываются, от оберегов нет никакой пользы. Обычный день Камидзё Томы. Иногда он задумывался: а может быть это, в каком-то роде, практически тотальное отсутствие удачи у него в роду? Но отцу его случилось однажды сорвать куш в лотерее (около ста тысяч иен), а мать постоянно выигрывала призы в рулетке на автоматах с газировкой. Томе порой вообще казалось, что он не их сын, но поскольку и с сестрой у него ничего не предвиделось, и ветки с борьбой за трон тоже не наблюдалось, то такое ответвление сюжета не имело бы смысла.

В общем, Камидзё Тома был невезуч.

До такой степени, что шутить про это уже не прилично.

Но несмотря на это, он не собирался пускать жизнь под откос из-за своей невезучести. Раз на удачу положиться было нельзя, Камидзё оставалось только научиться принимать решения вовремя.

- Так, проблемы на данный момент: карточка и холодильник.

Качая головой, он оглядел комнату. Со студенческим удостоверением будет несложно получить новую банковскую карточку, так что главная проблема в холодильнике, а точнее, в завтраке, ведь летние занятия - это ещё и принятие пилюль Метосерина и порошков Элуплаза, всё для поддержки развития способностей, и понятное дело, что пить их на голодный желудок — вредно.

"По дороге в школу заверну-ка в магаз" - подумал он, сняв футболку, служившую ему пижамой, и надел летнюю форму. Пускай он и был типичным глупым разгильдяем, что в предвкушении каникул бессмысленно провел не спав всю ночь, от чего в его невыспавшейся голове и разыгралась мигрень; "С другой стороны, за почти четыре месяца прогулов за весь семестр дали лишь неделю занятий - не так уж и плохо" - он собрал мысли в кучу с вымученной позитивностью.

- Эх-хе, какая чудная погода, повешу-ка я матрас просушиться, - сам того не замечая, пробормотал он себе под нос, пытаясь поднять настроение. Камидзё открыл раздвижную дверь, что вела на веранду. К тому моменту, как он вернется домой с дополнительных занятий, матрас снова будет мягким и пушистым. Седьмой этаж, и от веранды до стены здания напротив не было и двух метров.- И хоть небо такое голубое, будущее черным-черно ♪.

Жуткая депрессия. Явное выдавливание из себя бодрых слов дало полностью обратный эффект. Не было даже друга, который подшутил бы над всем этим.

Тома взял в охапку кровати матрас, лежавший на кровати.

"Даже если помру сейчас, то хотя бы вытряхну матрас начисто", подумал он и тут же наступил пяткой и раздавил, бяк, что-то мягкое. Присмотревшись, он увидел упакованный в прозрачную обертку пирожок с начинкой. Так как он должен храниться в холодильнике, то теперь точно испортился.

- Эх, надеюсь днем с бухты-барахты не хлынет дождь, - высказав такими словами свое нехорошее предположение, Камидзё прошел от распахнутой двери на балкон.

И увидел, что один белый матрас уже сушится.

-?

В комнате студенческого общежития, или точнее, в однокомнатных апартаментах, из которых это здание и состояло, Камидзё жил один, и кроме его не было ни единого человека, кто мог повесить матрас на перила балкона его комнаты.

К тому же, если присмотреться — это был совсем не матрас.

На солнце грелась девочка, облаченная в белые одежды.

- А!

Матрас, который только что был сжат обеими руками, упал на пол.

Какая-то чертовщина, к тому же, абсолютно непонятного происхождения.

Девочка, которая казалась совсем обессиленной, повисла талией на железном поручне для рук, и с изогнутого, будто переломанного тела свисали руки и ноги.

Лет ей было... около четырнадцати-пятнадцати.

По всей видимости, помладше Камидзё на год другой.

Кожа по-иностранному бледная, и волосы тоже светлые... нет, даже серебристые и довольно длинные - настолько, что вывалившись вперед из-за опущенной головы, они закрывали лицо, и его было совсем не видно. По пояс длиной, наверное. И одежда,...

- Ого, да она настоящая монашка... хотя нет, скорее послушница. И одежда ученицы? Можно сказать и так. Монашки из церкви носят ТАКОЕ. Она была одета в длинное платье, свисавшее с головы до пят, и закрытое так, что не видно ни миллиметра тела. На голове было нечто среднее между шапкой и капюшоном из цельного куска ткани. Но если обычное учебное одеяние черное, то у этой девочки оно было напротив белоснежное. И это разве не шелк? Кроме того, все более-менее важные части одеяния были расшиты тканью с золотой нитью. Покрой вроде бы стандартный, но вот из-за радикально иного цвета всё воспринималось совершенно иначе. Это платье было подобно изысканной чайной чашке.

Чик - и изящный палец девочки дернулся. Свесившаяся вниз голова девочки, подергиваясь, поднялась. Резко раздвинув шелковые волосы в стороны, из длинной-предлинной щели, совсем как из занавесок, показалось её лицо, смотревшее в сторону Камидзё. (Охохо...) Черты её лица были очень милы. Её зелёные глаза, почти кукольные, на белом лице, как-то по-новому отражали ничего не знающего о загранице Камидзё. Но настораживало его не это.

Во-первых, она — иностранка, а ведь Камидзё учитель по английскому как-то сказал: "Пожалуйста, просто не выезжай никуда из Японии". Откуда она? Человек ли вообще? Может, он просто сам по невнимательности купил новый матрас.

- О!.., - девочка пошевелила свои миловидные, но чуть сухие губки. Камидзё машинально сделал пару шагов назад. "Чмак!"- и раздавил упавший на пол пирожок.

- Я кушать хочу.

- …............................

Постойте - Камидзё подумал, что это он сам, дурак, мысленно подменяет звуки иностранной речи японским языком, или как те придурковатые школьники, которые, не зная текста зарубежной песни, все равно подпевают, выдумывая какие-то новые дикие слова.

- Я кушать хочу.

- …

- Я кушать хочу.

- …......

- Я кушать хочу, да ты вообще слушаешь?, - немного раздраженно сказала сереброволосая девочка удивленному донельзя Камидзё.

Все кончено. Теперь точно кончено. Это... это точно японский язык.

- Ау, эй?, - висящая на балконе девочка уставилась на Тому.

- Что? Вы хотите сказать, что вы в таком положении, из-за того, что упали в обморок от голода?..

- Я бы даже сказала - при смерти от голода.

А девчонка довольно умело шпарила по-японски.

- Я буду очень рада, если ты меня хорошенько накормишь. Она смотрела на чвакавший заплесневелый упакованный пирожок под ногой Камидзё. Он понятия не имел, что сейчас вообще творится, но знал, что лучше с этим не связываться, и как бы намекая, что этой девочке будет лучше где угодно, но только не здесь, поднес уже раздраконенный пирожок в упаковке к её рту. От него так резко воняло, и вообще этот жест напоминал предложение вкусить отядзукэ в Киото, что означало: "пора бы вам уже уходить"

- Спасибо, - и одним махом она прокусила обертку. Вместе с державшей её рукой. Вот так, под аккомпанемент криков боли, с очередной неудачи начался еще один день жизни Камидзё.

Дата добавления: 2015-09-04