Последние великие эстетические табу

Сейчас американское правительство может засадить художника в тюрьму за созданную им картину или рисунок, на котором лицо, не достигшее 18 лет, изображается в сексуальной манере. В Германии — и даже в Канаде — можно получить приговор за использование свастики, если ее сочтут пропагандой нацизма, а не элементом одобренного исторического или художественного контекста. Судить о художественных достоинствах работы обычно поручают какому-нибудь некомпетентному, невежественному и лицемерному судье либо присяжному; недостаточная ясность и четкость, присущая этим законом, представляет собой серьезное нарушение свободы самовыражения. «Священная» Первая поправка превратилась в конституционную шутку, и на каждую победу, одержанную благодаря ей, приходится много незамеченных поражений. Наше общество больше озабочено защитой чувств и состоятельных корпоративных лицемеров, чем защитой права художников изображать то, что они выбирают (даже если контекст, в котором эти объекты используются, трудно проглотить).

Все дело в контексте. Вы можете каждый день видеть Гитлера на кабельном канале, транслирующем исторические передачи. Не достигших половой зрелости девочек с обнаженной грудью и торчащими сосками используют для рекламы продукции Кельвина Кляйна в журналах, которые можно приобрести в любом киоске.

СМИ требуют всеобщего осуждения неофашизма, терроризма, совершенных на почве ненависти преступлений и, особенно, сексуального насилия над малолетними детьми. Однако СМИ всегда готовы раздуть сенсацию и эксплуатировать эти темы: вспомните ЖанБене Рамси, колумбайнскую резню, бомбы в Оклахоме и Унабомбера. А художник, пишущий на эти часто всплывающие темы, может загреметь за решетку.

На первый взгляд может показаться, что за последние два десятилетия к «неприличному» и «оскорбительному» искусству стали относиться более терпимо. Ларри Флинта превознесли в заметной голливудской картине, а на непристойном судебном слушании по делу рэпперской группы 2 Live Crew присяжные спросили судью, могут ли они смеяться, слушая прошедшие цензуру тексты группы. Получили широкое распространение либеральные движения, такие, как движение за права геев. Изощренная порнография с фетишами и извращениями, в общем, стала более доступной публике, во многом благодаря появлению Интернета. Кажется, будто в западном обществе существует больше свободы самовыражения, чем когда-либо.

Вся беда в том, что это миф. Господствующая политкоррект-ность развилась до новой разновидности пуританства. Те же самые люди, которые борются за права геев, первыми набрасываются на то, что не соответствует их программе. В «Птенце ястреба», документальном фильме о Североамериканской ассоциации за любовь между мужчинами и мальчиками (NAMBLA), многие гомосексуалисты категорично высказывались против NAMBLA, хотя единственное заметное расхождение в их движениях заключается в небольшой возрастной разнице между теми, с кем они хотят вступать в сексуальные отношения.

Запреты на педофилию и свастику пригодились для разжигания гнетущей истерии. Даже среди непредубежденных людей, открыто заявляющих о своих широких взглядах, любая попытка приостановить осуществление правосудия в отношении этих явлений трактуется как молчаливое одобрение.

В прошлом столетии многие художники посвятили себя борьбе за отмену сексуальных, социологических и религиозных запретов. Но как только эти художники стали приемлемой частью нашей экономики и культуры, их политическая бравада потеряла весь свой задор, а их послание теперь нужно отстаивать снова и снова.

Творчество Стюарта Мида, Тревора Брауна, Бет Лав и недавно умершего Блаллы В. Холлмана, являет собой пример сизифовой борьбы с политическими и сексуальными табу. Работы Стюарта Мида обладают явным фетишистским характером, особенно в отношении маленьких девочек. По словам Мида, его сексуальность застряла на доподростковой стадии из-за жестоких физических ограничений, заставивших его создать собственную сексуальную вселенную. Рассматривающие работы Мида зрители очень даже могут почувствовать себя Подглядывающим Томом, шпионящим через замочную скважину. Зрителей (вуайеристов) засасывает какая-то сказочная страна, где совсем юные создания участвуют в откровенных половых актах. Фантасмагорическая эротическая вселенная Мида воплощает безрассудные сексуальные фантазии в комичной, сюрреалистичной форме. В огромном собрании извращений творения Мида чем-то напоминают «120 дней Содома» маркиза де Сада. Удивительно, но в живописи и рисунках Мида фигурируют те же навязчивые идеи, что и у художника-непрофессионала Генри Дарджера, чьи «королевства нереального» были открыты лишь после его смерти. Он, как и Мид, пририсовывал пенисы к гениталиям малолетних девочек. В отличие от де Сада и Дарджера Мид не особо увлекается жестокостью и, похоже, больше склонен изучать педофильские наклонности, которые имеют долгую историю, отражающуюся в жизни конкретных людей и в искусстве.

Эдипов комплекс и архетип детоубийства насыщают само понятие семьи кровосмесительными и смертоносными искушениями, так что запреты вводятся для подавления уже существующих желаний. Мифологические изображения детской красоты, которые можно обнаружить на протяжении всей человеческой истории, нередко наделены неприлично эротическим характером. Тонкая грань между родительской любовью и сексуальным домогательством становится такой же легко проницаемой, как девственная плева. Символы невинности и девственности разрушаются везде, где эта грань переходится. Подобные трагические психические травмы случаются в самых лучших семьях. Будет ли вопрос «почему нет?», заданный в контексте этих тем, проявлением дурного вкуса? Должны ли мы довольствоваться лишь вопросом «почему»?

Стюарт Мид родился в 1955 году и рос в Ватерлоо, штат Айова. Он страдал артрогрипозом. Это возникающая внутриутробно болезнь, сравнимая с полиомиелитом и поражающая суставы и мышцы. Из-за болезни у Стюарта развилось чувство неполноценности. Какое-то время в середине 70-х вместе со своими родными он жил в Англии, но в 1977 году вернулся в Айова-сити, чтобы жить самостоятельно. В 1983 году Мид начал учиться в Миннеаполисском колледже искусства и дизайна, который он окончил в 1987 году. Потом он познакомился с Фрэнком Гаардом, основателем журнала Art Police (1974–1994), человеком, который до сих пор является влиятельной фигурой и учителем на художественной сцене Миннеаполиса. Формирование эстетических предпочтений Гаарда связано с чикагскими имажистами (больше известными как Hairy Who), чье творчество шло вразрез с мейнстримом, — группой, куда входили или которую вдохновляли выдающиеся художники-ниспровергатели Джим Натт и Питер Сол. Гаард побудил Мида, в ту пору робкого студента-художника, абсолютно по-новому подойти к творчеству. В 1991 году Гаард и Мид создали Man Bag — отпечатанный на ксероксе журнал, посвященный исключительно сексу. Man Bag нерегулярно выходит и по сей день, позволяя Миду реализовывать свои сексуальные фантазии на тему маленьких девочек. Через этот журнал и некоторые письма его извращенных читателей Мид, осознавая и анализируя, столкнулся с тем, что мы могли бы назвать «уродством педофилии».

Скотоложество, инцест, садомазохизм, копрофагия, дефекация, мочеиспускание, детское лесбиянство, лесбийская любовь с инцестом, гермафродитизм, гомосексуализм, оральная стимуляция полового члена, анальный секс и все формы богохульства были объединены в творчестве Мида и стали визитной карточкой его странного эротического мира. Мид не только дал выход своим извращенным сексуальным фантазиям, но и ухитрился выставлять свои работы в нескольких галереях в Соединенных Штатах и Европе.

Дата добавления: 2015-09-04