С У Д Ь Б О Ю С У Ж Е Н Ы Й

новелла

В стиле «Rock-in-Room» –

in the style of «R-&-R»

Он валился в кровать небесами усталыми, а уже летело, срываясь и стаскиваясь, с него всё, кроме носков и тошнотворной гримасы в искажённом лице, как тут, вдруг, наконец… родная подушка… и блаженная улыбка умиротворения: «подружка-подушка – примай… мя-а-аканькая… а тазик-проказ-з-з-ь-ь-ьик пот ней… пот кров-в-ф-фь-ь-ь… муха – уйди!... фсё! вахту стоять – фсем… фсё… уйти, муха!... сатаны…»…

Мгновенье спустя, тишину нарушали ритмы дыханья и муха…

М о з г. Так-так-так, ну-ка, ну-ка… Всё! Ну, наконец-то… Ох, эти юбки!... Я отхожу ко сну, вместе с этим телом!... Мы уже на подушке… Сон с этой сволочью – самое милое дело… Печень, включайся… Сами тут пока… будьте…

Губы над подушкой, рыбьим языком, распахнули силуэт какой-то гласной из родного алфавита: между ними натянулась мембрана слюны, а затем выгнулась весёлым пузырьком, бликуя, по себе, свет непотушенной лампочки, обнажая штрихами – радужный младенческий миг – муха, тот час же, протаранила его на крутом вираже – полопала вдрызг мечты лёгкого воздушного плавания! Монгольфьер беспощадно был съеден…

Зубы проскрипели, как спели…

Ж е л у д о к. Ну, что давайте, наконец, поговорим, пока мы ещё внутри… и вместе!

П е ч е н ь. О, как глупы вы в этом месте, в этот миг и в этот час… Когда Луна исходит отраженьем с её прекрасных глаз!... Ист дас!... о вас!... за вас!... За этот день и этот миг не раз!... я поднимаю этот тост!... Сейчас!... ведь всё исходит – лунно – в отраженьях…

П о ч к и. Исходит… это ясно, но, извините, даже при Луне и где?! Надо разобраться в именах и среди нас, а то вот мы, – и лично, – практически в конечном результате!... за нами – ниже, лишь парочка итогов Карло… Фаберже! Болтаются… А мы ведь – почки! И недолжны последними быть в данной строчке! И отношение, должно быть, к нам – не как к ушинным мочкам! Почти уже стихи протестов, от нашего дуэта – между прочим! Нагрузка вся на нас, а удовольствия и ласки Фабержисткам!... Карлики от Карло – по сравненью с нами, но полностью снаружи их дуэт! Бесстыдство! Ну, хоть трусам спасибо… иногда!

А п п е н д и ц и т. Что вы тут про Карло?!... Папы Карло, что ль?!... Вы намекаете, что я полено?! То есть: часть от бревна с-су-учкастого – срубай, а затем, или выбрасывай, или делай с ним что хошь! Как в сказке…

П о ч к и. Фаберже!... Карло Фаберже! Но и пока эта сладкая парочка с ними… с этими… влюблёнными, – он возможно будет – папой… Карлой… Пока он с ней – с парочкой, то есть с ними… как у Фаберже! Вам всё разжевать нужно! А чтоб соображалось – разжижать надо, разжижать!... Вот и нужно разобраться в именах… разместились там, сверху – над нами! С чего?!...

Руки Особи спящей выровняли анатомию тела на спине и примерились на груди у сердца, скрестившись в пальцах…

С е р д ц е. В каких же именах разбор чинить бум, бум-бум?!... И зачем? Бум-бум – бум-бум: ритм слышите?! Всё от меня, родные!... Всё!... Ритм мой – на все времена суток… на весь жизненный путь!...

А п п е н д и ц и т. Зря вы с надеждой такой и уверенностью! Ну, как трамвай в одних рельсах!... А рельсы стрелку любят…

Ж е л у д о к. Хватит квакать! Самый низ всего, что нам досталось! Кстати, Сердце, у тебя моя недвижимость – два желудочка! Скоро я их сдам в аренду! Так что, ротик прикрой пока!... Далее: мне, скажем, не понятно: с чего, вдруг, надо мной назвали что-то – Лёгкими?! Какие они – Лёгкие?! Вся тяжесть на мне!

Масса мужчины, вдруг, провернулась, всё внутри встрепенулось, но на минутку… на минуточку и с нервной прытью… И глубоко вздохнула… и выдохнула… атмосферу жизни…

Муха поменяла край подушки!... дислоцировалась…

П о ч к и. Да, какой – на тебе, – на всех нас! Каждую секунду и дышат, и дышат, и дышат, и дышат! И всасывают, и всасывают!... Желудок хоть только несколько раз в день обписывает нам заботы в трудах – писатель! Эмбарго и ему бы!

Ж е л у д о к. А я тут при чём?! Вы Рот зашейте этому носителю нас, который вместе с Мозгом сейчас ему сны, наверное, поведывает! Что, слабо его в поликлинику затащить?! Чтоб слёг в постель казённую! Слабо! У меня, к сожалению, пока только изжога… Ну-у… Я терплю эту нашу сволочь первый… После Лёгких… Я язву жду! А вы?!

П е ч е н ь. Так, милые, что вам не нравится? Я лично, как в танце, как в танце… Препа-арасьу-ён!... О, дежа вю-у-у!... Одни батманы!... интимный суарэ-э… Такое состояние… такое… состояние… жаль, что Голова свалила… А так, ну – будто бы, влюбляешься в Шопена, чтоб сохранить всё это навсегда!... И закрепить, и крепким, и креплёным состоянье это поэтическое! Да-да… вискарика ещё, пжалуста…

Л ё г к и е. Да-да-да! И как вы смеете?! Я эту сволочь терплю круглосуточно! Откуда мне знать, что я тяжелее Лёгких?! Для вас стараюсь же…

Особь вновь провернулась, отразившись в зеркальном потолке спиной, а низ живота вцепился в матрас всеми мышцами…

Ж е л у д о к. Ладно! Отс-с-с-сылаю вам его по порциям – всего! Поймёте потом – кто главный в этом нутре! Накидает, накидает всегда и всё на ночь! Хоть бы сел уже!...

П е ч е н ь. Типун тебе, на твои будущие язвы! Там же только… балаба… балабадай… да, как её?! А, баланда! Как балалайка пустая, ей-богу!... Ну…

Ж е л у д о к. Да, сел-то здесь и на диету… хотел сказать, чтоб по полной – по графику… но хотя, хотя… так там она и есть – реальная диета – в тюрьмушке!... Перловочка… её трёшь, трёшь по бокам… и приятно… не то, что эти куски из ресторанов… кашечка… сразу детство вспоминаешь!... невинное… когда он солдатствовал – всё было так же…

Руки спящего вырвали подушку из-под головы Особи и запихали её между ног и сжали в коленях желанно…

Муха нежно перенесла свои заботы ему на плечи, укрыв их всеми ладонями…

С е р д ц е. А вот, спору здесь быть, не может: я – главное – в унутрях этого существа нашего!

П о ч к и. А кто ты?! Мы разъярённые уже до самого подлого низа чувств!... Селезёнка, чего молчишь?! Мы, к стати, можем управлять вами всеми: утащить за угол, в кусты, или даже в бесстыдство! Прилюдно, можем, прильнуть к желанному! Умники…

С е л е з ё н к а. Я не молчу… я порцию жду – от печени… А, можно, про консенсус?! Потеребить его, можно?

П о ч к и. Какой консенсус?! Теребить ещё чего-то!... Вот, все вы так! Сразу с нами – за угол, или в кусты! А с чего, вдруг, серенады типа – от Сердца?! С чего?! Любовь, что ли в нём? Нет в нём ничего! Обыкновенный насос! Но мы ведь тоже – насосы! И моча, тоже в голову бьёт! Так об этом наше тело само и говорило, много раз! Моча в голову! Моча в голову ударила!... Ха!...

Л ё г к и е. Ребята, а представьте, если бы мы жили в женском нутре?! Какое, наверное, счастье!... Дышать этим счастьем!...

С е р д ц е. Где?! Да, что вы меня рёбрами сжимаете – дуры! В ваших мешках дыму было бы ещё больше! Женщины… А, этого… как его… отпрыска выбаюкивать?! У неё в пузе – среди нас же, между прочим?... То тогда, извините, подвинуться придётся на всё это время!... Потесниться!... Эмбрион, как кровопийца – из нас из всех всё потянет! И, главное, поселяется среди нас, то есть впихивается в неё, он, то есть – к нам, без всякого разрешения, ежели мы будем в унутре женского тела! О-о! Худо дело! И, более главное: эмбрион потом становится, чаще всего, таким же, как то, где мы сейчас находимся – упаси!...

Подушка-подружка выпихнулась из обхвата ног и укрыла голову, спрятав все сны от лампочки…

П е ч е н ь. Ой, я такая пя-а-аная!... Ну, спит, или… Хотя мне по барабану – он меня несёт, или несут меня с ним, или в нём!... Я пока не пригодная… никуда… вы от меня, там всё получили, друзья?... Разблюдовка прошла?! Вы не пя-а-аные? Вот быстрее – это такая радость! Такая радость, хотя и гадость… Ну, сначала отмахиваешься, отмахиваешься… а потом – ну, просто – в дёсна!... И в небеса!...

П о ч к и. Что-то и к нам позывы не поступали. Задержка где-то, что ли?! Может, нас уже понесут под крышечку! И потом молоточком, молоточком!... Это ж здорово! Всегда в одном положении и ни бей лежачего!...

Руки отшвырнули подушку вместе с Мухой: подушка свалилась на пол – Муха взлетела!...

Муха присела на голову спящему и тщательно стала потирать передние лапки-ладошки…

С е л е з ё н к а. Да, эту торжественную музыку мы уже слыхали – он много раз там торжествовал… Но, как я хотела уйти от этого раньше… из него… так хотела уйти: через врачей!... В другой организм! Так его симулянтом обозвали… Соврали поди… Там такое бабло предлагали! Нашли что-нибудь во мне, наверное… Или в позе не той обнаружили!... Раком, будто, готова куда-то! Так и не поняла… вот я так и здесь – по жизненно!...

Ж е л у д о к. Так и я! А то!...

Тело молодого человека наморщилось и затихло в улыбке… Как в детской люльке с ладошками…

Муха ладошки взяла в кулаки…

П е ч е н ь. А мне уже по барабану! Что-то заволакивает, заволакивает… Оставлю всё в себе! Ну, вас!...

Л ё г к и е. Какие же вы!... Несите, что несёте! Вы знаете, что такое – толерантность?!

С е л е з ё н к а. Наверное, это есть – я… Я же прям рядом с Солнечным Сплетением. А что с консе-е-енс-с-с-ы-усом?...

П о ч к и. Да, откуда это у вас – консенс-с-сы-ы умом?! Ум спит! Нет-нет-нет, мы терпеть не будем: уж приспичило, так приспичило!... Любая струя Жизни – это и радость, и вдохновение, и облегчение…

Брови Особи попытались окружить Муху – она села на нос!...

А п п е н д и ц и т. Так, может, нас вот – так на лег-х-х-ке – и понесут! Со всем внутренним… Ну, как в рай!

Л ё г к и е. Какой там, к чёрту, рай! Всё ж во мне, как в той женщине, в которую пытались…

Ж е л у д о к. Я могу к унитазу! Он говорит, иногда, что там рай!

Руки симпатично примерились на груди – пристроились друг на друге и, если бы не в одних носках, а в костюме, – было бы очень похоже на неземную красоту… ту и именно – ту, которую всегда, вот так укладывают, укладывают… веками, как дрова…

П е ч е н ь. Тихо… Мне кажется, что мы уже одни!... Да, сволочь скончалась во мне… Хотя я всё хлебаю, хлебаю… хлеба… да, всё из хлеба… Вот зараза, нас бы сейчас в песнь, раз хлеб уже у нас… А он, спит, или всё уже?! Вы где? Эй! Ещё тут?!... Он скончался во мне, как во сне, будто во мгле… как в обычной российской судьбе… умираю и я, вся в тебе…

Одна рука приподнялась с указательным перстом и упала, обняв ладонью сердце…

Муха резко встала на крыло, щекотно оттолкнувшись от кончика носа – то вздёрнулся и сморщился…

С е р д ц е. Оно не скончалось: я же это сердцем чувствую…

П о ч к и. Так, и мы его поднимем – если надо! У нас будильник – ого-го! Тут же вскочит!

Ж е л у д о к. Не – позвольте мне: мой будильник активнее! Так, что? – будить?!

Спящий мужчина пролепетал, плямкая сладость, как в детстве… Но сон ранимо вновь обрёл силу…

Муха прилипла к отражению Особи на потолке…

Л ё г к и е. Нет-нет-нет! Давайте, помолчим…

К и ш е ч н и к. Слушайте, я тут молчу-молчу, находясь во всей этой внутренней гадости… Я ведь долго всего этого не выдержу – в своём объёме не моего продукта! У него свидание!... Будите его срочно! А то я сделаю это продуктивно и неожиданно! Будильник у него активнее!... Нет, милый, со мною бомба! Лучше уж вы – аккуратней так будет! Свидание у пацана! Приведите в надлежащий! Чтоб не краснеть: с ним же попрёмся! Куда он без нас!

П е ч е н ь. Давайте щадить спящий организм… Потом меня затаскают во всём этом внутреннем…

А п п е н д и ц и т. Свидания не будет!

К и ш е ч н и к. Как это?!

Л ё г к и е. Но у него действительно было дыхание очень глубоким и жарким… и её губы… и два дыхания были в одном – во мне! Они так жили целые мгновения!... Её дыхание, кстати, очень похоже на моё выдыхание! Очень!...

С е р д ц е. Да-да-да! Ох, как меня тогда молотило!... Кстати, вы какой, сейчас, имеете ввиду раз? Или когда?

Ж е л у д о к. Последний, после порции виски… Она была напротив с этим же омерзительным предметом…

Губы Особи сухо облизались языком и что-то коротко переживалось головной частью тела…

П е ч е н ь. Ну, какой же он омерзительный – он вставляет!... Жаль, что Мозг спит… Но, как я мечтаю о молочке!... Нет: это не вредит, если не вместе!... И без солёных огурцов… Хотя не моя это забота…

К и ш е ч н и к. Да, уж не ваша – точно! Все пеночки удовольствий снимаете…

Муха вновь сорвалась в полёт и, облетев абрис спящее тело, опять покорила вершину острого носа…

С е л е з ё н к а. Молочко мамы?

Ж е л у д о к. Молочко любое позволяет мне доставить вам радость – притяжения Земли, – как к пуповине, к источнику жизни!... Лишь бы не окочурился наш воздыхатель от американского зелья…

А п п е н д и ц и т. Не окочурится! Я уже весь в ваших порциях… мне бы, главное, не взорваться… Давайте, будите его! Пора мне прощаться с ним… на веки! Ну, что всего: всего вам в унутре Особи этой!... Лишь бы скорая поспела… Прощайте!...

Муха провернула у ноздрей Особи зонг-танец «Абрис» и зависла у лица молодца, ожидая прихода!...

И мысли божиих тварей в едином пространстве соприкоснулись: явились в двух головах, будто по отмаху – одновременно и вместе!... две силы шальных, как подобия мыслей – …

: Особь – проснулась…

: Муха, в небе своём, дирижёрски передние вскинула, застолбив миг полёта, прям напротив раскрывшейся пасти…

: Особь прыснула чихом со звуком забавным – «Аб-прыз-с-с!»…

Муху сбросило на пол ароматом волны…

- Уйди, Муха!... О-ой! Умри, милая! Сгинь…

Руки Особи ощупали схроны частей родного организма… полапали представителей несанкционированного диалога и ничего не понимая, стали тихо уже ждать чего-то: свербящий нос таскал короткие дыхание – в себя и оттуда – из организмов… в напраслину…

Где-то кричала сирена из помощи скорой!…

Муха барахталась на спине и вращалась, дребезжа истерией в состоянии пьяном и ржачьно жужжала…

Вдруг, двери припёр крик звонка…

И он встал, и побрёл, не разбирая ног: хруст прервал хохот Мухи, оставляя в стенах звуки тяжких шагов – брела Особь…

Двери пели и жизнь была рядом…

13 августа 2014 года,

город Москва

Дата добавления: 2015-09-02