Глава двадцать пятая. Двух коней они оставили себе — Биттерблу ехала вместе с Катсой

Двух коней они оставили себе — Биттерблу ехала вместе с Катсой. Сначала они вернулись обратно к потоку, чтобы отмыться от крови, а потом повернули на запад и ехали по воде до тех пор, пока почва не стала достаточно каменистой, чтобы на ней не оставалось следов. Тогда беглецы направились на юг и, двигаясь вдоль подножия гор, принялись искать подходящее место для ночлега. Место, с которого можно обороняться, которое находится на безопасном расстоянии от Лека, но все же настолько близко, чтобы можно было добраться до него и убить.

Ведь Биттерблу, конечно, была права. Лек должен умереть. Катса знала это, но не хотела об этом думать, потому что убийство — это ее работа, кому, как не ей, его совершать; но она понимала, что сделать это должен По. Убить короля, которого охраняет целое войско. В одиночку, без помощи Катсы.

«Не подходи близко к замку, — по дороге мысленно советовала она По. — Ты не сможешь там к нему подобраться. Ты слишком заметный — тебя выследят».

Лошади осторожно двигались по камням. По не подал вида, что услышал ее мысль, даже головы не повернул, но Катса знала — он понял.

«Подкрадись к нему в лесу, пока он ищет дочь, и застрели. Лучше издалека».

Прямая спина По маячила в седле перед ними. Руки его были крепки, несмотря на усталость, холод и тонкую рубашку.

«А потом беги так быстро, как только можешь».

Он поехал чуть медленнее и, сравнявшись с ними, заглянул ей в лицо. В серебристо-золотых глазах светилась мощь, которая успокоила и подбодрила ее. По не был ни слабым, ни беззащитным. У него были Дар и его сила. Он протянул ей руку и, когда Катса вложила свою ладонь в его, поцеловал ее пальцы. Потом По снова заехал вперед, и они продолжили путь.

Биттерблу тихо сидела перед ней. Когда По приблизился, она напряглась, но если и сочла их молчаливый разговор странным, то ничего не сказала.

На пути им встретилось место, слева от которого земля уходила вниз и превращалась в глубокий овраг, далеко внизу в нем блестело озеро. С правой стороны тропа поднималась на утес, нависающий над озером.

— Если мы доберемся до дальней стороны того утеса и спрячемся там, — предложила Катса, — преследователям придется, или пересекать утес, как мы, или забираться со стороны оврага, и мы их сразу увидим.

— У меня была та же мысль, — сказал По. — Давайте посмотрим, что там.

И они отправились вверх. Тропа довольно опасно наклонялась к краю, но места на ней было много и лошади держались более высокой стороны. Из-под копыт то и дело скатывалась вниз галька, звучно падай с утеса в озеро, но путники были в безопасности.

На той стороне они не обнаружили ничего интересного — только камни, кустарник и пару тощих деревьев, пробившийся из щелей в скале. Неглубокая, прочная пещера с незаметным выходом к оврагу и тропе показалась им самым удачным местом для лагеря.

— На мягкую постель можно не надеяться, — заключил По, — но костер разжечь сможем не боясь. Есть хочешь, сестра?

Девочка тихо сидела на камне, все так же сжимая в руках нож. Она не жаловалась ни на голод, ни на что-либо вообще, но когда По развернул остатки еды — немного мяса со вчерашнего ужина я маленькое яблоко, которое они несли с самого трактира у сандерского подножья гор, — глаза ее округлились. Она смотрела на еду и, кажется, вовсе перестала дышать. Кто угодно понял бы — девочка умирает от голода.

— Когда ты ела в последний раз? — спросил По, положив перед ней еду.

— Утром, несколько ягод.

— А до этого?

— Вчера. Вчера утром.

— Помедленнее, — предупредил По, увидев, как Биттерблу схватила мясо и оторвала зубами большой кусок. — Не торопись, а то станет плохо.

— Я спущусь в овраг и найду нам еды, — предложила Катса. — Солнце скоро сядет. Я возьму нож, По, если ты меня прикроешь.

По вытащил нож из сапога и бросил ей.

— Если услышишь уханье совы, беги. Два раза — беги на юг. Три раза — беги сюда, в лагерь.

— Хорошо, — кивнула она.

— Проверь камыши на южной стороне озера, — посоветовал он. — И набери немного гальки по пути вниз. Кажется, я видел там перепелов.

Катса хмыкнула, но ничего не сказала. Она бросила взгляд на девочку, которая не замечала ничего, кроме еды перед собой, потом повернулась, обошла валуны и начала спускаться в овраг.

Солнце почти целиком скрылось за горами, когда Катса вернулась в лагерь со связкой уже ощипанных и выпотрошенных перепелов. По собирал у пещеры большие ветви. Биттерблу, укутанная в одеяло, лежала неподалеку.

— Я так понял, она не сильно много спала в последние дни, — сказал По.

— Теперь, когда одежда высохла, с ней все будет в порядке. Мы сделаем так, чтобы она больше не мерзла и не голодала.

— Тихая малышка, правда? И маленькая для своих десяти лет. Она помогала мне собирать дрова, пока совсем не свалилась от усталости. Я сказал, чтобы она шла спать, пока мы не приготовим ужин. Она даже во сне не выпускает нож из рук. И все еще меня боится… такое ощущение, что она не привыкла, что мужчины к ней добры.

— По, у меня начинает складываться впечатление, что я не хочу знать, в чем тут дело. Это все какая-то бессмыслица. Твой дедушка никак сюда не вписывается.

По покачал головой и посмотрел на девочку, свернувшуюся на земле под грудой курток и одеял.

— Не уверен, что стоит искать в происходящем какой-то смысл или логику. Наше дело — защитить сестру и убить Лека. И в конце концов мы узнаем правду, какой бы она ни была.

— Она станет небывало юной королевой.

— Да, я тоже об этом думал. Но что поделать?

Какое-то время они сидели в тишине и ждали наступления темноты, которая скроет дым от их костра. По надел еще одну рубашку поверх той, что уже была на нем. Покусывая губы, чтобы не давать волю тревоге и не волновать его понапрасну, Катса смотрела на его лицо, на знакомые черты, глаза, в которых мерцал розовый закатный отсвет.

— Как ты собираешься это сделать? — спросила она.

— Скорое всего, так, как ты посоветовала. Давай все обсудим, когда проснется Биттерблу. Мне кажется, она сможет нам помочь.

Помочь убить собственного отца. Да, она, скорее всего, поможет, если сумеет. Наверное, воздух этого королевства, на границе которого они разбили свой лагерь у подножья гор, отравлен безумием.

Должно быть, свет костра, или его треск, или запах жареного мяса разбудили Биттерблу. Она пришла и села у огня рядом с Катсой и По, закутавшись в одеяло и с ножом и руке.

— Я научу тебя использовать этот нож, — пообещала ей Катса, — когда окрепнешь. Покажу, как защищать себя, как ранить противника. Можем потренироваться на По.

Девочка бросила на Катсу робкий взгляд, а потом снова потупила глаза.

— Красота! — воскликнул По. — Мне и вправду уже надоело, что ты вечно избиваешь меня до полусмерти голыми руками, Катса. Нож — это что-то новенькое.

Биттерблу снова взглянула на Катсу.

— Ты лучше сражаешься?

— Да, — ответила Катса.

— Гораздо лучше, — добавил По. — Даже не сравнить.

— Но у По есть свои преимущества, — добавила Катса. — Он сильнее. Он лучше видит в темноте.

— Но в бою, — сказал По, — всегда больше надейся на нее, Биттерблу. Даже в темноте.

Они замолчали, ожидая, когда зажарятся перепела. Вдруг Биттерблу вздрогнула и плотнее укутала плечи в одеяло.

— Я хотела бы иметь Дар, — сказала она, — чтобы защищать себя.

Катса затаила дыхание и заставила себя быть терпеливой, ждать и не задавать вопросов.

— Я нужна королю, — после недолгого молчания, добавила Биттерблу.

— Зачем? — спросила Катса, не удержавшись.

Биттерблу не ответила. Она наклонила подбородок к груди и прижала руки к бокам, став вдруг очень-очень маленькой.

— У него есть Дар, — продолжала она. — Мне мама сказала. Она сказала, что словами он может так запутывать разум, чтобы люди верили всему, что он скажет. Даже если они слышат это от кого-то другого, даже если это слух, который пошел от него и разошелся повсюду. Его власть ослабевает, когда расходится, но не исчезает. — Она печально уставилась на нож у себя в руках. — Она сказала, что такому человеку нельзя иметь такой Дар. Он играет со слабыми и беззащитными людьми. Ему нравится делать им больно.

По опустил руку на бедро Катсы, и только это удержало ее от того, чтобы вскочить на ноги от ярости.

— У мамы появлялись подозрения, — рассказывала Биттерблу, — время от времени, с тех пор, как она его узнала. Но у него всегда получалось запутать ее и заставить забыть об этом. До тех пор, пока несколько месяцев назад он не начал сильно интересоваться мной.

Остановившись, она несколько раз коротко вздохнула. Ее глаза остановились на Катсе, в них читалась неловкость.

— Я не знаю, зачем именно нужна ему. Ему всегда… очень нравилось общество девочек. А еще мы с мамой обнаружили у него другие странные привычки. Он любит резать зверей ножом. Он их пытает, долго держит живыми, а потом убивает, — она кашлянула. — Не думаю, что он делает так только со зверями.

Вот она, доброта к детям и беззащитным созданиям, подумала Катса, борясь со слезами ярости. Всю свою жизнь она верила в образ Лека-добряка. Может, он и жертвы тоже убеждает, что делает добро, пока режет их своими ножами?

— Он сказал маме, что хочет проводить со мной время наедине, — добавила Биттерблу. — Сказал, что пришло время получше узнать дочь. Он так злился, когда она отказалась. Даже ударил ее. Он пытался использовать Дар на мне, пытался заманить в свои клетки, но каждый раз, видя синяки на мамином лице, я вспоминала правду. Это рассеивало обман, совсем чуть-чуть — и я вспоминала, что надо отказаться.

Значит, По был прав. Смерти при дворе Лека начали вставать на свое место. Лек, вероятно, многих отправил насмерть — тех, с кем стало слишком много проблем, потому что им причинили такую боль, что они начали догадываться об истине.

— И тогда он похитил дедушку, — сказала Биттерблу, — потому что знал, что мама, любила его больше всех на свете. Сказал, что будет пытать дедушку, если они не согласится отдать меня. Сказал, что доставит его в Монси и убьет на нашим глазах. Мы надеялись, что все это его обычная ложь. Но потом получили письма из Лионида о том, что дедушка и вправду пропал.

— Дедушку не пытали и не убили, — успокоил ее По. — Сейчас он в безопасности.

— Он мог бы просто забрать меня, — внезапно произнесла Биттерблу, и голос ее стал странно пронзительным. — У него есть целое войско, которое на все для него готово. Но он не стал. Это его… сумасшедшее терпение. Ему не хотелось нас заставлять — ему хотелось услышать, как мы сами согласимся.

Конечно, так удовольствие полнее, с яростью подумала Катса.

— Мы с мамой закрылись в ее покоях, — продолжала Биттерблу. — Какое-то время король нас не трогал. Нам доставляли еду, питье, воду и свежее белье. Но время от времени он говорил с нами через дверь. Пытался убедить маму выпустить меня. Иногда ему удавалось запутать меня. Иногда — ее. Он придумывал самые убедительные причины, почему я должна выйти, и нам все время приходилось напоминать себе о правде. Это было очень страшно.

По ее щеке скатилась слеза, и она заговорила очень быстро, словно больше не могла держать все это в себе.

— Он начал посылать нам зверей: изрезанных мышей, собак и кошек, они были еще живые, плакали, истекали кровью. Это был кошмар. А однажды мы заметили у девочки, которая приносила нам еду, кровавые порезы на лице, по три на каждой щеке. Были и другие, которых мы не видели. Ей было трудно идти. Когда мы спросили, что случилось, она сказала, что не помнит. Ей было столько же лет, сколько мне.

Она замолкла на мгновение, задыхаясь от слез, и вытерла щеку о плечо.

— И тогда мама решила бежать. Мы связали вместе простыни и одеяла и вылезли в окно. Я думала, что не смогу спуститься от страха, но мама все время говорила со мной, пока мы спускались. — Она посмотрел в огонь. — Мама убила ножом стражника, и мы побежали в горы. Мы надеялись, король подумает, что мы отправились к морю по Портовой дороге, но на второе утро увидели, как за нами гонятся по полям. Мама попала ногой в лисью нору и подвернула лодыжку. Она не могла бежать и послала меня вперед, спрятаться в лесу.

Задыхаясь от гнева, девочка еще раз вытерла лицо, сжала кулаки и огромным усилием воли остановила поток слез.

— Если бы я только умела стрелять из лука, — горько добавила она, снова вцепившись в нож, лежавший на коленях. — Или умела драться с ножом. Может, я смогла бы убить отца еще тогда, когда все только началось.

— Кое-что уже не исправить, — заговорил По. — Но завтра я убью его, прежде чем он сделает еще что-нибудь ужасное.

Биттерблу вперила в него взгляд.

— Почему ты? Почему не она, если она сражается лучше?

— Дар Лека на мне не работает, — объяснил По. — А вот на Катсе — да. Это мы узнали сегодня, когда встретились с ним в поле. Убить его должен я, потому что он не может мной управлять и не может одурманить, как Катсу.

Он предложил Биттерблу перепела, нанизанного на палочку. Она взяла еду, не отрывая взгляда от По.

— Он потерял свою власть надо мной, это так, — сказала она, — потому что ударил маму. И потерял власть над ней, когда угрожал мне. Но почему его Дар не действует на тебя?

— Точно не знаю, — ответил По. — Леку нравится мучить людей. Быть может, его Дар не действует уже на многих, но никто не признается, потому что боится мести.

Биттерблу прищурилась.

— И что же он сделал тебе?

— Похитил моего дедушку, — начал По. — На моих глазах убил сестру моего отца. А теперь угрожает моей сестре.

Казалось, Биттерблу удовлетворил такой ответ — по крайней мере, она сосредоточилась на перепеле и какое-то время жадно ела, иногда бросая взгляд на По и на его руки, когда он подбрасывал сучья в огонь.

— У мамы тоже было много колец, как у тебя, — сказала она. — Ты на нее очень похож, во всем, кроме глаз. И говоришь ты, как она, — глубоко вздохнув, она перевела взгляд на еду. — Эту ночь он проведет в лесу, а завтра снова будет меня выслеживать. Не знаю, как ты его разыщешь.

— Но мы ведь разыскали тебя, — заметил По, — правда?

На мгновение они встретились взглядами, а потом глаза Биттерблу снова вернулись к еде.

— С ним будет его личная гвардия. Они все Одаренные. Я расскажу, что тебя ждет.

План получился довольно простым. По двинется в путь еще до рассвета, на лошади, возьмет с собой еду, лук, стрелы, один кинжал и два ножа. Вернувшись в лес, он спрячет лошадь и найдет короля, сколько бы времени это ни заняло. Он подберется к королю на расстояние полета стрелы, прицелится и выстрелит. По нужно будет убедиться, что король мертв, а потом изо всех сил бежать к лошади и возвращаться обратно в лагерь.

План и вправду был прост, и Катса все больше и больше волновалась, пока они его обсуждали, потому что обоим было понятно — в жизни все так просто не окажется. Короля охранял внутренний круг гвардии, состоящий из пяти воинов, наделенных Даром сражаться на мечах. Эти угрозы для По не представляли — они всегда находились рядом с королем, а По не собирался оказываться с ним рядом. Опасаться нужно было внешнего круга гвардии — десяти воинов, которые оставались на некотором расстоянии от короля и друг от друга, но всегда окружали его, куда бы он ни двигался. У всех у них был Дар: у кого-то — сражаться, у пары — метко стрелять из лука. Один бегал с огромной скоростью, другой был чудовищно силен, третий лазал по деревьям и прыгал с ветки на ветку, как белка, четвертый — видел и слышал дальше всех.

— Этого можно узнать по рыжей бороде, — наставляла его Биттерблу. — Но если ты его заметил, то он, скорее всего, уже заметил тебя, а если тебя заметят, поднимут тревогу.

— По, — попросила Катса, — позволь мне дойти с тобой до внешнего круга. Их слишком много, тебе может понадобиться помощь.

— Нет, — ответил По.

— Я только сражусь с ними, а потом исчезну.

— Нет, Катса.

— Тебе никогда…

— Катса, — резко оборвал ее По. Она скрестила руки на груди, уставившись в огонь, перевела дыхание и сглотнула.

— Хорошо. А теперь ложись спать, По, я посторожу.

По кивнул.

— Разбуди меня часа через два, сменимся.

— Нет, — возразила Катса. — Тебе нужно выспаться. Я останусь сторожить. Я не устала, По, — добавила она, когда он попытался возразить. — Ты ведь знаешь, я не устала. Позволь мне сделать хотя бы это.

И По заснул, завернувшись в одеяло подле Биттерблу, а Катса сидела в темноте и обдумывала план. Если на закате По не вернется в лагерь над оврагом. Катсе и Биттерблу придется бежать без него. Потому что, если он не вернется, это может означать, что король не умер. А если король не умер, то ничто, кроме расстояния, не защитит от него Биттерблу.

Бросить По, оставить в лесу, полной воинов Лека. Это было невообразимо, и Катса, сидя на камне в холоде и темноте ночи, не могла заставить себя даже представить такое. Она наблюдала за малейшим движением, вслушивалась в малейший шорох и отгоняла мысли о том, что может случиться завтра в лесу.

Дата добавления: 2015-09-02