Воскресенье, 19 января

Джеральд поднялся раньше всех и ушёл устанавливать в церкви аппаратуру. Он, конечно, рад, но ужасно волнуется.

Позднее вместе с Энн пошёл в церковь, смутно надеясь, что Тед всё-таки не придёт. Сидел, как обычно, ближе к последним рядам и всё время наблюдал за дверью. Вдруг заметил Теда, нерешительно мнущегося у входа, и почувствовал внезапный прилив гордости. Ещё бы — ведь там стоял мой собственный потенциальный новообращённый! Мой! И ничей больше! Мой! Поднялся, чтобы поздороваться с ним, излучая радушие и тихую скромность, но тут, к моей несказанной досаде, откуда-то спереди заголосил Тинн:

— А, старина Тед! Когда мы позавчера приглашали тебя в церковь, мы не были точно уверены, придёшь ты или нет. А ты взял и пришёл! Мы-то, конечно, здесь вовсе не при чём. Это всем понятно. Ха-ха!

По-моему, совершенно возмутительная выходка! Ну разве это справедливо? Не мог же я встать и сказать: «Простите, но я, вообще-то, тоже имею к этому какое-то отношение. А если уж посмотреть правде в глаза, именно я с ним и разговаривал!»

По крайней мере, Леонарду хватило совести на то, чтобы подвести Теда к нам и усадить его рядом со мной. Служение началось почти сразу, и вёл его, к счастью, сам Эдвин. Может, время от времени он и правда до невозможности растягивает проповеди, но при этом ему хотя бы всё равно, стоишь ты, сидишь, размахиваешь руками, танцуешь, не танцуешь или даже разыгрываешь сказку о трёх медведях — короче, делай, что хочешь, только бы тебе было удобно и другим хорошо. И песни, и молитва Теду, вроде бы, понравились. Проповедь Эдвина (пять фруктовых тянучек, съеденных до конца, и одна развёрнутая и почти что поднесённая ко рту), признаться, несколько меня разочаровала. Там всё было про христианскую семью и про то, как нам научиться лучше ладить друг с другом, а совсем не ясное и чёткое изложение Евангелия, на которое я надеялся. Всё время украдкой посматривал на Теда, чтобы посмотреть, не навернулись ли на его глаза слёзы. Всегда хороший знак. Нет, слёз никаких не было, но слушал он внимательно.

И вот настал тот миг, которого я так боялся.

— А сейчас, — сказал Эдвин, — я хотел бы представить вам новую христианскую музыкальную группу, в которой играют ребята из нашей церкви. Они много репетировали, готовясь к сегодняшнему выступлению, и сейчас исполнят для нас композицию собственного сочинения под названием «Мир придёт». Итак, давайте вместе поприветствуем группу «Дурные вести для дьявола»!

Они действительно стали играть куда лучше, но всё равно, по большому счёту, это была непробиваемая стена сплошного грохота, а Уильям Фармер барабанил и пел так, словно кто-то подключил его к электророзетке.

Я скосил глаза и с ужасом увидел, что при первых же звуках Тед подался вперёд и начал напряжённо вслушиваться в музыку, а на лице у него появилось озадаченное выражение.

Когда всё смолкло, оглушённая аудитория несколько секунд ошарашено молчала, и в тишине раздался голос пожилой миссис Тинн:

— Как, как они называются?

— «Дурные вести для дьявола», мама, — прошептал Леонард.

В тот же самый момент раздались аплодисменты, и я надеюсь, что Джеральд не расслышал, как миссис Тинн проворчала: «Это для кого угодно дурные вести!» Внезапно кто-то похлопал меня по плечу. Я обернулся и увидел, что это Тед.

— Знаешь что? — прошептал он. — Эти ребятишки очень похожи на тех, что по пятницам играют у нас в клубе.

Я смущённо откашлялся.

— Видишь ли, Тед, на самом деле, это они и есть. А тот парнишка с гитарой — это мой сын, Джеральд.

— Значит, — медленно проговорил Тед, — когда ты пригласил меня сюда, а я сказал тебе про длинноволосых молокососов... и ты всё равно пригласил меня прийти?

Тут Джеральд неожиданно подошёл к микрофону, взволнованный, с пылающим лицом, совсем не похожий на себя. Внезапно вспомнил, каким он был в четыре года.

— Пока у нас не очень получается, — признался он, — но мы будем стараться и научимся играть лучше. А та песня, которую мы только что исполнили... Короче, она посвящается новому папиному другу. Его зовут Тед, он сидит вон там, сзади. Тед, мы все очень надеемся, что вы... ну, в общем, скоро станете членом нашей общей семьи.

В горле у меня почему-то застрял комок. Тед нахмурился и медленно покачал головой.

— Никогда у меня не было никакой семьи, — свирепо проговорил он.

Когда служение закончилось, Тед сказал:

— Кто у вас тут старший? Хочу с ним потолковать.

Познакомил его с Эдвином. Не удержался и намекнул, что это я пригласил Теда в церковь. Они вместе ушли в одну из комнат за сценой.

Отправился домой в самом радужном настроении.

Я — ХРИСТИАНИН, СВИДЕТЕЛЬСТВУЩИЙ О СВОЕЙ ВЕРЕ И ПРИВОДЯЩИЙ ЛЮДЕЙ К ГОСПОДУ!

Если так будет продолжаться, возможно, меня даже будут приглашать выступать на христианских конференциях!

Дата добавления: 2015-09-05