Видео. Песня. А конец войны это я был уже во Франкфурте-на-Одере

А конец войны… это я был уже во Франкфурте-на-Одере. Только у нас победа была не девятого, а восьмого мая – это потом уже стали девятого праздновать… Ну, как узнали – заорали, давай стрелять, пятое-десятое… все счастливые такие, что ты!..

Ну вот, и потом меня в Венгрию направили, комендантом – там городок небольшой, Н а дьмарош, тридцать километров от Будапешта, и при нём восемь сёл. Ну и, значит, принял я командование, у меня солдат тридцать человек… И вот за всё время, что я был там комендантом, у меня – никто никого не убил, никого не изнасиловали, не ограбили, не избили… даже драки ни одной не было!.. И вот, значит, стал я комендантом… а там перекрёсток такой, и вот на одном углу моя комендатура, а на другом – дом, где Марг и та жила. Большой у них дом был – восемь окон на одну улицу, семь окон на другую… и прямо за ним – Дунай. Красотища!.. Ну, мы и ходили – купаться там… и вообще… Так и познакомились. Она молоденькая была совсем… а я уже по-венгерски немножко знал… ну и так, в общем… туда-сюда, пятое-десятое… ну и, любовь у нас, в общем… А я – вот хошь верь, хошь нет, но я до неё вообще ни с одной женщиной не был, никогда, ни разу, даже… не знал, с какого конца начинать!.. (Усмехается.) Ой, дурак был, ой, дурак!.. Но ничё, справился… и так хорошо справился, что забеременела она. А тут я узнаю, что меня уже в Россию хотят отправлять. Ну, чё делать? Беру Маргиту, и еду с ней в Будапешт. А я ж и не знал даже, что у нас связь с иностранкой – преступлением считалась… я ж… и не думал даже!..

И вот, значит, приезжаем мы обратно, ребята мне говорят: «Там тебя двое ждут». Я захожу, они мне вынимают удостоверения – СМЕРШ. Ну и всё…

Следователь меня допрашивал, майор… пьяный!.. Ходит вокруг стола, курит, пепельница у него хрустальная в руках; вот он ходит, курит… «Ну так что, будем признаваться, или нет?» Я говорю: «Я всё рассказал, мне признаваться не в чем». Он заходит сзади, и как шибанёт меня этой пепельницей по голове!.. Вот, до сих пор шрам остался… Очнулся уже в камере. А потом опять, допрос по новой… Он меня так допрашивал, что… вот встреть я его сейчас, я бы его убил, курву, сделал с него котлеты, нажарил, и съел!.. Там… да там любой что хошь подпишет!.. Ну и, в общем, подписал я ему всё… Ну, потом – военный трибунал… мне просили высшую меру наказания, но только десять лет дали – за измену Родине; статья пятьдесят восемь, пункт один «бэ»… Считай, повезло.

. А зато вот в пятьдесят третьем, когда Сталин помер, то-то праздничек был!.. Прямо, второй День Победы… Мы ж и не знали ничё, нас с зоны на работу вывели, а там с нами и спецпоселенцы, и по д о говору кто, работали… Они у себя в посёлке узнали, и тут же нам сказали – так мол, и так, Усатому кирдык пришёл. Помню, все аж норму перевыполнили, на радостях!.. Ходим, чуть не пляшем – а вохра злобится, а сделать ничё не может, мы ж не нарушаем… Я до такого и дожить не надеялся. Эта ж курва усатая, сколько ж он народу погубил, это ж… не сосчитать!.. И в войну, и после... а уж до войны!.. И говорить нечего. Вся Колыма костями выстлана… (Усмехается.) Вот, что живой остался – и сам не верю… Как так?.. (Пожимает плечами.) Не понимаю. Чистое везение…

ВАСЯ (Захар)

Пехотинец, гвардии сержант, 19 лет, одет в военную форму, на груди – медали: «За боевые заслуги», «За отвагу», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией», и знак «Гвардия»; ставит на стол две банки американской тушёнки.

В а с я. Я на фронт добровольцем пошёл, в семнадцать лет. Я ведь рослый… метр восемьдесят три. И вот нас, шестнадцать парнишек таких же, рослых, отобрали со всего района, вызвали в военкомат, положили перед каждым лист бумаги, ручку с пером, чернильницы поставили, эти… непроливайки… Вышел капитан: «Пишите: я, гражданин такой-то такой-то, желаю вступить в ряды Красной Армии для разгрома фашистских войск. Кто не хочет – не подписывайтесь, а кто хочет – распишитесь». Ну, что ты!.. куда там!.. Мы по пять подписей тебе поставим – лишь бы взяли… Мы ж – рвались!.

нас определили в снайперскую школу. Ну, там из нас не то, чтобы снайпер о в готовили – там нас учили точно, прицельно стрелять… ну и, всему остальному. Месяца два, что ль, мы там проучились… там я и присягу принял… и оттуда нас отправили на фронт – в Белоруссию.

Привезли нас в часть – лесок, поляна…

Сценка

Солдат 1: Ну давайте знакомится пацаны: «Меня – дядя Гриша зовут,

Солдат 2:Меня – дядя Коля

Повар кричит: «Ребята, берите котелки!»

он черпак бух! в котелок – тот отошёл; он следующему – бух. И мне он бух! – полный котелок…

Юра: «Дяденька, а это на одного мне?

Повар: «Ешь, сынок, и ещё подходи!»

Юра: Ну-у, воевать можно!..

Повар (усмехается) – наелись каши с мясом… Нас, вот из этой снайперской школы, восемьсот человек на фронт ехало. А через месяц от нас… ну… десятки остались.

Дата добавления: 2015-09-05