Даже крутые девушки держат экзамен

Понедельник, первый день экзаменационной недели. Третий этаж школы для девочек «Констанс Биллар». Экзамен по французскому. Старшеклассницы — в одинаковых серых шерстяных мини-юбках, черных кашемировых водолазках, черных шерстяных колготках и черных замшевых туфельках от Гуччи — сидят за столами и судорожно строчат свои ответы в экзаменационных тетрадках с голубыми обложками. Блэр в первом ряду, напротив дежурного учителя мистера Бекхема. Она терпеть его не может из-за тройки, которую тот влепил ей за последний доклад по кино. Доклад был посвящен Вуди Аллену. Блэр утверждала, что Вуди Аллен снимает сплошь фильмы про психопатов из Нью-Йорка, а это, мол, никому не нужно. Оказалось, что мистер Бекхем — поклонник этого режиссера.

Начало письменного экзамена предварял ряд вопросов, на которые нужно было ответить в объеме одного параграфа. Первый вопрос: Qu'est-ce que vous voulez faire pendant votre temps libres? — Чем вы любите заниматься в свободное время?

Это проще простого. Блэр с удовольствием покупала дорогую обувь, ходила по ресторанчикам с Сереной и заказывала бифштекс с водкой «Ketel One» и тоником. Ну, и все это под сигаретку. Летом она не прочь поиграть в теннис. Еще она любила под фильм «Завтрак у Тиффани» на DVD, целоваться с Нейтом, лежа в кровати. Правда, это уже в прошлом.

Следующий вопрос: Decrivez votre famille. — Расскажите о своей семье.

Блэр сердито вздохнула. Она прекрасно знала французские аналоги эпитетов «глупый гомосек» (отец), «полная психопатка» (мать), «толстый, слащавый неудачник» (отчим). Но мадам Роже, училка французского, была дамой, начисто лишенной чувства юмора. Поэтому Блэр великодушно нарекла своего папочку «красивым человеком» и расписала, что у него такое же хобби, как и у нее, то есть покупать обувь; мамочку — «блондинкой с мягким нравом и такой самоотверженной, что она даже может забыть, как ее зовут»; отчима— «весельчаком, который заливисто смеется и весьма неординарно одевается». С младшим братом Тайлером все обстояло гораздо проще: «Может, он еще и вырастет человеком, но пока его лучшие друзья «Play Station-2» и поп-музыка восьмидесятых». Теперь Аарон... Блэр на секунду задумалась. Ей нравился Аарон, хотя в последнее время он какой-то необычайно тихий и замкнутый. Но для сводного брата далеко не худший вариант. Блэр улыбнулась и написала: «А мой сводный брат Аарон, наверно, будет спасать весь мир». Такого комплимента она не выжимала из себя никогда прежде.

Третий вопрос: Imaginez qu'un djinn apparait sur votre epaule pour vous dire qu'il vous accordera un seul souhait. Quel serait votre souhait? — Представьте себе, что на вашем плече сидит маленький джинн и говорит, что он исполнит ваше единственное желание. Какое будет желание?

Блэр в задумчивости постучала карандашом по столу. Какое бы желание загадать? Конечно, она хотела бы поступить в Йель. Но еще чтобы ее мать с Сайрусом остались где-нибудь на пожизненный медовый месяц. И чтобы Нейт поселился в Антарктиде. Тогда она не будет наталкиваться на него и его подружку. Конечно, еще она хотела подкупить нубуковые ботинки, но пока не нашла ничего подходящего. Да, чуть не забыла про короткую дубленку и лисью шапку-ушанку.

Блэр, в общем-то, было все равно, что ее отец голубой, но было бы лучше, если бы его бойфренд жил в Нью-Йорке, а не во Франции, тогда отец ходил бы с ней по магазинам. И еще она жалела, что Серена не выбрала класс французского: они сидели бы сейчас рядом и обменивались записочками. Еще она жалела, что они с Нейтом не попробовали, то есть не дошли до секса, поэтому она до сих пор девственница. И еще она жалела, что они так долго прокутили в субботу, а теперь из-за этого у нее болела голова. Наверняка Майлз уже названивает куда-то, оставляя пламенные сообщения на автоответчике, ведь она намеренно дала ему неправильный номер...

И хотя в субботу было весело, ей совершенно не нужен сейчас новый бойфренд.

Мистер Бекхем громко откашлялся, и Блэр подняла голову. Волосы у него были желтого цвета: не соломенного, а именно противного желтого цвета, как сопли у простуженного. Блэр снова взглянула на преподавателя, их взгляды встретились... И тут произошло что-то небывалое: мистер Бекхем покраснел. Как влюбленный.

Не поняла.

Блэр смущенно отвела взгляд. Закинула ногу на ногу. Нервно задрыгала ногой и постаралась сосредоточиться на вопросе об одном желании.

Единственное, чего ей хотелось сейчас, так это чтобы учитель по истории кино, который, как она считала, терпеть ее не мог, не пялился на нее. Еще неплохо было бы оказаться на пляже, а не торчать в этой душной комнате. Она пожалела, что не позавтракала, потому что начинало сосать под ложечкой. Желаний — хоть отбавляй. Но нужно выбрать только одно. Какое?

И Блэр написала, что хочет поступить в Йельский университет. Конечно, ничего оригинального. Но лучше уж выглядеть занудой, чем раскрывать душу перед мадам Роже. Она нарисовала на полях черновика маленький ботинок на высоком каблуке и снова посмотрела на мистера Бекхема. Тот все еще пялился на нее, красный как рак. Он чего вообще? Собирается ее замочить или представляет ее в неглиже? Блэр с отвращением отвернулась. Взглянула на часики от Картье. Еще один долбаный час. Следующий вопрос...

Двумя этажами ниже, в большой аудитории, Серена корпела над экзаменом по истории Америки.

Хотя нет. Корпела не то слово. Серена не умела корпеть.

Она уже пересчитала, сколько у нее посеклось волос в хвосте — девять, — и уже в очень краткой форме ответила на вопрос о роли англичан во Второй мировой войне. Она описала, что тогда в магазинах всего не хватало и англичанки не могли себе позволить носить чулки, потому что фабрики не выпускали нейлон. И тогда эти отважные модницы нарисовали сзади на своих ногах стрелочки, чтобы все думали, будто они ходят в чулках.

Серена вздохнула. В те времена девушка могла спокойно встречаться с парнем без боязни, что их фотографии будут пестреть во всех журналах и газетах. А в наше время это еще и веб-сайты. Ужас.

Но это же глупо. Они распрощались, просидев до утра в баре отеля «Трибека стар». Он улетел на личном самолете в Нижнюю Калифорнию, чтобы доснимать клип к песне «Life of Krime». Он был очень мил, и они прекрасно провели время, но все-таки они были не пара. Ведь пара — это когда вы встречаетесь каждый день. Когда вы влюблены. А у них просто страсть, какая там любовь! Хотя он уже прислал ей цветы. Тридцать черных тюльпанов! Большой дефицит, между прочим.

Серена привыкла получать подарки от парней, так что цветами ее не испугаешь, если, конечно, это не примет хронического характера. Иногда парни так влюблялись в нее, что просто теряли чувство меры. Взять хотя бы Дэна Хамфри. Осенью он ходил за ней повсюду, как щен, и строчил такие серьезные, ну просто больные стихи про любовь, что Серена дрогнула. Ей нравился Дэн, но он был слишком уж замороченный. К счастью, Дэн переметнулся на Ванессу, которая была ему под стать, так что они теперь два сапога пара.

Серена прочитала следующий вопрос: «Когда американские Вооруженные силы вступили во Вторую мировую войну и почему?»

На этот вопрос хотелось бы задать контрвопрос: ей вообще когда-либо в жизни пригодится это? Вот на этот вопрос она знала твердый ответ: никогда! Да кому интересно, что там было много лет назад, когда у нее самой впереди светлое будущее, полное неизведанных поворотов судьбы.

Кто-то тронул ее за плечо. Серена подняла голову. Мистер Хэнсон, латинист. Сегодня он дежурный учитель на экзамене по истории. Длинный и тощий, и усы у него всегда строго одной и той же длины, поэтому все девчонки подозревали, что усы накладные.

— Да? — удивленно спросила Серена. Она явно замечталась, но со стороны могло восприниматься — просто задумалась, что вполне нормально для экзамена. — Что-то не так?

Мистер Хэнсон улыбался из-под своих усов.

Он положил на стол номер «Поуст», открытый на шестой странице, где описывались все светские сплетни. На фотографии красовались Серена и Флоу в момент, когда они садились в машину у клуба «Горгона».

— Простите, что прерываю вас, но мне показалось, что вы уже закончили свою экзаменационную работу. Не могли бы вы передать это для автографа Флоу, — прошептал мистер Хэнсон. — Я его фанат. И если можно, хотелось бы получить и ваш.

Серена заморгала от удивления. Во-первых, кто бы мог подумать, что мистер Хэнсон — фанат Флоу. А во-вторых, она не собирается просить у Флоу автографа. И в-третьих — алле, господин учитель, экзаменационная работа и близко не закончена!

— Флоу сейчас в Нижней Калифорнии, — шепотом проговорила Серена. - Ничего, если только я подпишу?

Она стыдливо оглянулась. Все отложили свои тетрадки и стали шушукаться, уставясь на нее и мистера Хэнсона.

— А я слышала, что Флоу и Серена помолвлены, — поведала Ники Баттон своей подруге Алисии Эдвардс. — Они поженятся в Лас-Вегасе под Новый год.

— Вот «Поуст» пишет, что они познакомились на Черно-белом балу в субботу, — сказала Изабель Коутс Кати Фаркас. — Но это же неправда.

На что Кати ответила:

— Они познакомились в прошлом году в закрытой клинике для наркоманов. Флоу уже раз двенадцать лечился. И она тоже.

Серена поставила свой автограф и протянула журнал мистеру Хэнсону. Оставалось надеяться, что преподаватель не влепит ей пару по-латыни лишь за то, что она оставила его без автографа Флоу.

Но он шепотом поблагодарил ее, любовно разглядывая автограф. Он был счастлив:

— Я уверен, что через несколько лет ему цены не будет!

— Нет проблем, — ответила Серена. Гул в аудитории нарастал.

— Всё, всё, всем работать, — строго произнес мистер Хэнсон и вернулся к своему столу.

Серена вновь уставилась в экзаменационный листок и прочитала: «Когда американские Вооруженные силы вступили во Вторую мировую войну и почему?»

Но не успела она и подумать, как ее окружило человек пятнадцать одноклассниц; каждая протягивала журнал и просила оставить на нем автограф. Мистеру Хэнсону ничего не оставалось, как сдаться:

— Ладно, пять минут дополнительного времени. Но чтобы через пять минут все сидели на своих местах.

— Чур мне первой! — завопила Рейн Хоффштеттер, подсовывая свой экземпляр журнала Серене под нос.

— Нет, мне! — Лаура Сэлмон попыталась отпихнуть Рейн в сторону.

Серена хмыкнула. Два месяца назад, когда она перешла сюда из школы-пансиона, к ней отнеслись, как к прокаженной. А теперь вот они дерутся за ее автограф. На минуту она задумалась, рука замерла над газетой, протянутой Лаурой. Потом написала: «Ведь вы же все меня любите. Серена».

Дата добавления: 2015-09-05