Часть 1. До родительского дома всего час езды на машине, и все это время я провел в попытках

До родительского дома всего час езды на машине, и все это время я провел в попытках успокоиться и привести свои мысли в порядок. Мой безупречно продуманный план по устранению мисс Миллз из моей головы и передаче ее в руки другого мужчины в какой-то момент дал трещину. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, что это было глупо с моей стороны выбросить цветы. Но в тот момент, я только и думал о том, как бы избавиться от вещи, которая отдавалась жжением в моей груди. Откинувшись дальше на сидение, я постарался дать мелодичному звуку мотора успокоить меня. Это не сработало.

Итак, взглянем фактам в лицо. Я испытываю собственнический инстинкт по отношению к ней. Не тот, что пропитан романтикой, а тот, что пропитан “тресни ей по голове, оттащи за волосы и оттрахай” атмосферой. Как будто она моя игрушка, и я слежу за тем, чтобы другие мальчишки в песочнице не смели играть с ней. Господи. Сплошное извращение! Она была права. Если бы она узнала, что я это признаю, она бы мне яйца оторвала и заставила бы их сожрать. Я заерзал на сидении при одной только мысли об этом. В миллионный раз мою голову посетила идея о том, чтобы просто наслаждаться сексом без каких-либо обязательств. Но я знал, что это не приведет ни к чему хорошему. Помимо того, что она ни за что на свете не согласится на это, я просто не мог продолжать подпитывать эту ненасытную часть своей натуры. Беннетт Райан не позволит женщине контролировать его. Никогда.

Сейчас передо мной стоял вопрос “что делать дальше?”. Очевидно, Майк увлечен ею. Еще бы. Все, что у него есть, это вторичная информация от моей семьи, которая явно обожает ее, и, думаю, по крайней мере, фотография. Если бы у меня были только эти кусочки паззла, я бы тоже заинтересовался. Но нет ни единого шанса, что, пообщавшись с ней, он все еще будет считать ее очаровательной. Если только он не планирует просто оттрахать ее. Треск натянутой кожи на руле под моей хваткой говорил о том, что мне лучше об этом не думать. Я уверен, он не стал бы встречаться с ней в доме моих родителей, если бы хотел только отыметь ее. Хмм… может быть, он действительно хочет узнать ее получше. Черт, даже я был немного заинтригован, пока мы не заговорили. Но она оказалась одной из самых раздражающих, осторожных и отталкивающих личностей, которых я когда-либо встречал. К несчастью для меня, с ней также был лучший секс в моей жизни. Бля. Для его же блага, ему лучше не заходить так далеко.

Я до сих пор помню, как увидел ее впервые. Однажды на Рождество, когда я еще жил в Париже, родители приехали навестить меня и подарили мне цифровую фото-рамку. Просматривая фотографии вместе с мамой, я остановился на одной, где были запечатлены мои родители и красивая девушка с каштановыми волосами.

«Мам, а кто эта девушка с тобой и папой?», - я помню, как спросил ее. Она сказала, что ее зовут Хлои Миллз, и что она работает ассистентом у одного из младших исполнительных директоров, и что они все ее просто обожают. На фотографии ей было около 23, и я сразу же подумал, что она одна из самых красивых женщин, которых я когда-либо видел. Она была не тем типом девушек, с которыми я обычно встречался, но, тем не менее, я был очарован ею.

В течение последних лет ее лицо изредка мелькало на фотографиях, которые присылала мне мама: корпоративные торжества, рождественские вечеринки, даже вечеринки у нас дома. Время от времени ее имя всплывало в разговорах с моей семьей о работе и о повседневной жизни. Поэтому, когда было принято решение, что я возвращаюсь домой и занимаю должность Главного Финансового Директора, отец сразу же предложил ее кандидатуру в качестве моего нового ассистента. Моя семья любила ее и доверяла ей, и тот факт, что мой отец и брат не имели к ней никаких претензий, относительно ее квалификации, говорил красноречивей всяких слов. Я незамедлительно согласился. Я немного волновался, что мое восхищение ее красотой будет помехой нашим рабочим отношениям, но я быстро уверил себя, что в мире полно красивых женщин, и я с легкостью смогу разграничить офисную и личную жизнь.

Но когда я увидел ее собственной персоной, она тогда еще смеялась и шутила, повторяя цитаты из моего любимого фильма, я понял, я вляпался по уши. Красивая – это не совсем подходящее слово. Она была сногсшибательна. Темно-каштановые локоны, собранные в пучок, темно-коричневая юбка, плотно облегающая ее бедра, белая блузка с коротким рукавом и самые сексуальные туфли, которые я когда-либо видел. Когда она, не осознавая, что я вошел, попятилась назад, сгибаясь от смеха, и неосторожно потерлась своей попкой о мой пах, я понял – у меня проблемы. Большие проблемы. Я помню, что я едва мог сформулировать свои мысли. Она быстро развернулась, и я встретился с теми прекрасными карими глазами, что не раз видел на фотографиях.

Они были широко распахнутыми от шока и удивления. Но даже в таком состоянии, было мучительно очевидно, что фотографии не передавали всей ее красоты; причем мучительно – в самом буквальном смысле этого слова. Я стиснул зубы, чтобы сдержать возбуждение, которое пронзило все мое тело при одном ее взгляде. Мой взор остановился на ее губах, когда она начала извиняться, и в тот момент я осознал, что наши деловые отношения будут весьма не простыми. Это будет чертовски тяжело сохранять профессиональный настрой, работая в непосредственной близости с этой удивительно красивой женщиной.

Я почти и не заметил, что ее коллега приблизилась и заговорила со мной, пока я не услышал, что она назвала моего брата ‘Эммет’. Это привлекло мое внимание и пробудило интерес. Как только я взглянул на нее, она показалась испуганной и взволнованной. И тогда меня осенило. Они привыкли к неофициальной и дружеской обстановке на рабочем месте. И зная моего отца и брата, я не был удивлен. Притворившись строгим, невыносимым начальником, я заставлю ее понервничать; нервозность приведет к проступкам по невнимательности. И в итоге, она будет держаться от меня подальше.

Поэтому я предстал в образе заносчивого ублюдка, обращаясь к ним обеим официально, требуя к себе того же обращения и настаивая на немедленном дисциплинарном собрании с мисс Миллз. На самом деле, мне просто надо было убраться оттуда поскорее. Я был уверен, что отступления в безопасность моего офиса, на пять минут спокойствия и тишины, будет достаточно. Я прошествовал с надменным видом к кабинету и захлопнул за собой дверь, откинувшись на нее, восстанавливая свое самообладание.

Вскоре мне представилось отвлечение в виде телефонного звонка. Это был мой друг Жан из Парижа, который занимался транспортировкой произведений искусств, которые я купил еще будучи во Франции и теперь хотел перевезти в новую квартиру здесь. Я как раз записывал кое-какую маршрутную информацию, когда услышал стук в дверь. Я выкрикнул угрюмое приглашение войти, и почувствовал ее присутствие, даже не глядя на нее. Мне не должно составить труда оставаться в рамках профессиональной этики. Я всегда относился к делам очень серьезно. Слишком серьезно, по словам моей семьи. Но я не добился бы таких высот, если бы относился к вещам легкомысленно. Я всегда усердно работаю, и ожидаю того же от своих сотрудников.

Но она была не такой как все, в ней было что-то особенное, но я не мог понять, что именно. Я знал, что единственный выход для меня – это быть жестоким по отношению к ней, поэтому я продолжал смотреть в блокнот перед собой, сохраняя строгость в голосе, пока я говорил с ней. Но затем я совершил ошибку и взглянул на нее. И эрекция, с которой я боролся с того момента, как она наткнулась на меня своей попкой, вернулась в полной силе. Но, очевидно, надменно изогнутая бровь была довольно убедительна, потому что она чуть ли не заикалась.

Отлично. Превосходно. Думал я про себя, пока она не споткнулась и не повалилась на меня, при этом опрокидывая кофе мне на колени. «Бля!» - воскликнул я, чувствуя, как обжигающая жидкость просачивается через ткань прямо на мой возбужденный член. Я зашипел, втягивая воздух сквозь стиснутые зубы и закрывая глаза, стараясь с мужеством вынести мучительную боль. Но это было до того, как я почувствовал трение в области паха. Я открыл глаза и увидел, что мисс Миллз стоит передо мной на коленях и трет полотенцем по всей длине моей эрекции. «Вы можете идти, мисс Миллз», - я почти зарычал сквозь стиснутую челюсть, желая больше всего на свете, чтобы она убрала свою руку с моего члена, и сама убралась из этой комнаты. Я был подавлен и унижен. Она не могла не заметить его. Как только дверь за ней закрылась, я выдохнул с трудом и прошел в ванную комнату, где также располагался встроенный шкаф с чистой одеждой.

Снимая брюки, я содрогнулся. Нет, не из-за горячего кофе – ткань была достаточно плотной, чтобы взять основной удар на себя. Но из-за воздействия, которое на меня имеет мисс Миллз. Ее голос, ее аромат и, самое главное, ее прикосновения мгновенно активизировали все мои чувства, и никогда в жизни я не был таким твердым. «Чтоб тебя!» - проворчал я, пытаясь натянуть новую пару боксеров. Я не смогу ходить весь день с этой штукой в штанах. Что, черт подери, было особенного в этой женщине, что возбуждало меня до такой степени, что я уже подумывал о том, чтобы подрачить прямо в этой ванной? Как бы то ни было, не думаю, что у меня есть выбор. Я не смогу выйти из офиса с таким бугром в моих штанах.

И сейчас я ясно вижу все ошибки, совершенные мной за последние несколько месяцев. С самого первого дня все к этому и шло. За всю свою жизнь я ни к кому не чувствовал такого сексуального влечения, как к ней. И как же я заблуждался, считая, что одного раза будет достаточно, чтобы вытрахать ее из головы. Если бы только секс с ней не был так чертовски хорош. Мой член напрягся при одной только мысли. Проклятый предатель. У меня не было разрядки вот уже целую неделю, поэтому думать сейчас об этом было не самой удачной идеей. Возможно, если бы я, кхм… снял напряжение перед ужином, это немного помогло бы моей решимости. Только вот проблема в том, что в последнее время я, кажется, не могу завершить акт, не думая о ней. Одного только воспоминания о последнем разе, когда я пытался, было достаточно, чтобы мой член съежился в отвращении.

Это было за несколько дней до “оконного инцидента”, как я теперь ссылаюсь на него, и в тот вечер я должен был присутствовать на благотворительном мероприятии. Войдя в офис, я был потрясен, увидев мисс Миллз в невероятно сексуальном голубом платье, которое я никогда прежде не видел. В ту же секунду мне захотелось швырнуть ее на стол и оттрахать до потери чувств. Но вместо этого я носился по офису весь день, хлопая дверьми и, в целом, ведя себя как последний идиот. Весь вечер, несмотря на шикарную трофейную блондинку рядом со мной, я был растерянным. Я знал, что приближаюсь к самому краю пропасти, и что, в конце концов, я сломаюсь. Я просто не имел представления, как скоро это произойдет.

Будучи ублюдком, каким я и являюсь, я попытался доказать себе, что мисс Миллз мне ‘по барабану’, и поехал домой к своей спутнице. Спотыкаясь и целуясь, мы ввалились в ее квартиру, быстро раздеваясь на ходу, но у меня было такое ощущение, будто я наблюдаю за происходящим со стороны. Не то, чтобы она была некрасивой или несексуальной; просто, когда я уложил ее на кровать, я представлял себе каштановые волосы, небрежно рассыпанные на белых подушках. Целуя ее соски, я желал чувствовать под своими губами мягкие и нежные груди, а не этот безупречный силикон. И даже, когда я надел презерватив и вошел в нее, я знал, что она просто безликое тело, которое я использую для своих эгоистичных потребностей. И только когда она уже дважды испытала оргазм, я понял, что просто так не кончу. Я пытался вышвырнуть мисс Миллз из своих мыслей, но я был не в состоянии удержать запретные фантазии о ней, лежащей подо мной, от проникновения в мой разум. Насколько интенсивным был мой оргазм, настолько же сильно я ненавидел себя за это. Как я мог позволить всему этому случиться? Господи, я был таким идиотом.

Потирая лицо ладонью свободной руки, я почувствовал даже большее отвращения сейчас, от воспоминаний, чем тогда, когда это все случилось. Я взглянул на часы – осталось только 10 минут, и я буду на месте. А я до сих пор не знал, как мне себя вести. Я бы конечно мог действовать по обстановке, но это не мой подход. Я привык всегда и во всем быть обстоятельным и скрупулезным. Я знал, что мне надо продержаться только этот вечер, а дальше все будет легче. По-другому быть не может. У нас впереди еще чертова конференция в Сиэтле, и если мы не разберемся со всем этим дерьмом как можно скорее, кто знает, что может случиться? Правильно. Я в точности знаю, что может случиться. Боже мой, я только представил ее, обнаженную, надо мной, на большой гостиничной кровати, и мой член мгновенно забыл о чувстве вины. Как, черт возьми, я собираюсь пережить этот вечер?

Проезжая через ворота родительского дома, я постарался очистить голову ото всех сексуальных мыслей. Это оказалось сложнее, чем я думал. Припарковав машину и направляясь к дому, я мысленно повторял себе “ты сможешь, ты сможешь”. Я вошел в дом и, проходя через столовую, заметил, что стол был не накрыт. «Мам?» - позвал я, заглядывая в каждую комнату.

«Я здесь, Беннетт», - я услышал ее голос, доносящийся с заднего двора. Раздвинув большие стеклянные двери, я встретился с улыбающимся лицом матери. Она накладывала завершающие штрихи в сервировке стола на свежем воздухе.

Я наклонился, чтобы она смогла поцеловать меня и, как всегда, попыталась поправить мои волосы, затем я поинтересовался. «Почему мы ужинаем на улице?»

«Просто сегодня такая чудесная погода, и я подумала, что всем будет уютней здесь. Как думаешь, никто не будет возражать?» - спросила она вдруг встревожено.

«Конечно, нет. Мам, здесь очень красиво. Не волнуйся». И здесь действительно очень красиво. Через все большое патио возвышались своего рода белые арки, оплетенные пурпурной вистерией. В центре стоял большой прямоугольный обеденный стол на восемь персон. На нем была мягкая скатерть, цвета слоновой кости, и посуда, отделанная под старину. Свечи и нежно-лиловые и голубые цветы, свисающие через края маленьких серебряных вазочек, украшали стол по всей длине. С арки над столом свисал хрустальный канделябр, и весь задний двор выглядел, будто реклама товаров Better Homes & Gardens*. «Ты же конечно понимаешь, что даже я не смогу уследить за тем, чтобы Кэррингтон не разгромила все на столе?» - спросил я, отщипывая виноградинку с большого плоского блюда. Я могу только представить, что эти маленькие пухленькие ручки сделают со всеми этими изысканными вещами на столе.

«Милый, неужели ты думаешь, я бы позволила 14-месячному ребенку присутствовать на приеме для взрослых? Если бы малышка Кэрри была здесь, все внимание было бы сосредоточено на ней», - ответила она радостно. Дьявол. Если бы Кэррингтон сидела у меня на коленях, это отвлекло бы меня от мыслей о том, что Майк визуально раздевает мисс Миллз прямо у меня на глазах. «Не говоря уже о том, что она может сотворить с моим столом. Как бы то ни было, сегодня вечер Хлои. Я очень надеюсь, что Хлои и Майк найдут общий язык», - она продолжала порхать по всему патио, зажигая свечи и проверяя, чтобы все было на своих местах, совершенно неведая о моих мучениях.

Я в жопе. Как раз когда я обдумывал, как бы мне удрать отсюда, я услышал громогласный голос моего брата, доносящийся из дома. «Где все?» - прокричал он, его низкий голос эхом отдавался в пустом доме. Открыв перед мамой дверь, мы вошли внутрь и обнаружили Эммета на кухне.

«Итааааак, Беннетт, братишка», - проговорил он, сдавливая смешок и облокачиваясь на стойку. «Ты уже в предвкушении сегодняшнего вечера?» И почему он всегда говорит так, будто подводит к чему-то не очень приятному? Слегка наклонившись, он заключил маму в крепкие объятия, заставляя ее тихонько засмеяться. Я подождал, пока она покинет комнату, и взглянул на Эммета с подозрением.

«А должен?» - спросил я невозмутимо, пожимая плечами.

«Ну, я думаю, это будет занятный вечер. Наблюдать за тем, как Ньютон пытается завлечь Хлои на глазах у всех, может стать главным развлечением вечера. Ты не находишь?» Как раз в тот момент, когда он отщипывал кусок хлеба от буханки, лежащей на стойке, вошла Роуз и шлепнула его по руке.

«Ты же не хочешь, чтобы у твоей матери случился приступ от того, что ты разрушишь ее тщательно спланированный ужин? Ты будешь милым сегодня, Эммет. Никаких поддразниваний и подшучиваний над Беллой. Она итак, наверное, нервничает. Одному Богу известно, что ей пришлось вынести от него», - проговорила она, указывая на меня.

«О чем это ты?» - закричал я, раздраженно. Мне порядком поднадоели эти постоянные ‘сострадальческие вечеринки’ в честь Хлои. «Я ничего ей не сделал». Роуз и я ладим так же, как ладят любые брат и сестра, неважно кровные или сводные. Я люблю ее всем сердцем, но она одна из тех людей, которых лучше иметь в друзьях, а не в врагах. Она вопросительно приподняла бровь, скрестив руки на груди, и уставилась на меня.

«О, правда, мистер Душка? А ты знаешь, как Хлои тебя называет? Как они все тебя называют?» Почему-то мне показалось, что я не хочу этого знать. Она улыбнулась приторно сладкой улыбкой, ощущая мое презрение. «Прекрасный Подонок!» Мой милый братик выбрал именно этот момент, чтобы разразиться истерическим смехом. Что? Она так меня называет?

«Над чем смеемся?» Спросил мой отец, входя в комнату. Превосходно. Только не он. Я не хотел, чтобы он слышал это.

«Я так и знал», - Эммет гоготал, вытирая слезы. «Я как-то нечаянно услышал, как она говорила это Анджеле. Я так и знал, что они говорили о тебе».

«Почему же тебя это так рассмешило?» - я резко возразил, пристально глядя на него. «И как ты узнала?» - спросил я, снова поворачиваясь к Розали.

«От Джаспера, моего друга, которого мы встретили за ланчем в прошлые выходные. Он помолвлен с подругой Хлои, Элис. Той, что работает на Gucci. Очевидно, она начала называть тебя так в первый же день вашей совместной работы. Довольно умная девушка, если кому интересно мое мнение», - ответила она, с вызовом пожимая плечами.

«Постойте», - отец вмешался в разговор, и я мысленно простонал. «Как Хлои называет тебя?» Господи, неужели все может быть еще хуже?

«Прекрасный Подонок?» - мама присоединилась к разговору, мимоходом заходя на кухню. «Мы это сейчас обсуждаем?» Даже мама знала? Теперь смеялись Роуз и отец.

«Мама! Ты знала?» Неужели это происходит со мной? И что, черт возьми, это имя ‘Прекрасный Подонок’ должно означать? Что она считает меня подонком? То есть, я знаю, что иногда я действительно вел себя как настоящий подонок, но я понятия не имел, что она придумала для меня прозвище. Постойте, ведь это также означает, что она считает меня красивым. Нда. Я не совсем уверен, воспринимать мне это как комплимент или как оскорбление. В любом случае, мне наплевать.

«Конечно, я знала, Беннетт. Бела работает на нашу компанию уже 6 лет. Она почти все мне рассказывает», - ответила она как бы между прочим, нарезая хлеб. Если уж эта мысль не напугала меня до смерти, то я не знаю, что напугает. «Фактически, она мне этого не говорила. Это нечаянно слетело у нее с языка, когда я однажды обедала с ней и Анджелой. И сказать по правде, по-моему, это весьма забавно. Я люблю тебя, Беннетт», - сказала она, подходя ко мне и взъерошивая мне волосы. «Но ты действительно временами бываешь очень грубым». Я закатил глаза и отдернул голову в сторону от ее руки, и она засмеялась. Неужели весь мир сошел с ума?

«Беннетт», - отец жестом подозвал меня к себе. «Я бы хотел кое о чем с тобой поговорить. Пожалуйста, будь посдержанней сегодня. Я понимаю, вы с Беллой не очень ладите, но даже тебе следует признать, что она заслуживает твоего уважения». Стиснув зубы, я кивнул в знак согласия. Я все еще не мог поверить, что она меня так называла. Черт подери. Целых девять месяцев! То есть, я думаю, я это заслужил; я сам в течение первых трех месяцев надеялся, что она сдастся и уволится. Но она удивила меня своим упорством и решительностью. И с тех пор все стало только хуже. Чем больше я хотел ее, тем большим ничтожеством я становился.

Звонок в дверь вырвал меня из моих раздумий.

__________________

* - торговая марка элитных товаров для дома и сада

Дата добавления: 2015-09-05