Часть девятнадцатая

Я знал, что у женщин может портиться настроение и они могут загрустить. Я даже знал нескольких женщин, которые бы могли погрузиться в свои мысли и сценарии развития событий, и обдумывать что бы было бы на тридцать тысяч лет вперед, расстраиваясь от того, что, как они предполагали, я бы сделал через три дня.

Но, казалось, что с Хлои происходило совсем не это, и, по крайней мере, она никогда не относилась к числу таких женщин. Раньше я видел ее злой. Господи, да я видел все оттенки ее злости:раздражение, гнев, ненависть, крайняя ярость.

Но я никогда не видел ее обиды.

Она погрузилась в документы на время всей нашей недолгой поездки ваэропорт. Под предлогом справиться об отце, она проболтала с ним по телефону все время, пока мы ждали посадку в самолет. В самолете, она сразу же заснула после того, как мы заняли наши места, игнорируя мои очень умные предложения заняться сексом на высоте. Она проснулась только для того, чтобы отказаться от обеда, хотя я знал, что она даже не позавтракала. И когда она проснулась при снижении самолета, она смотрела в окно, а не на меня.

“Ты собираешься сказать мне в чем дело?”

Она не отвечала, казалось, целую вечность, и мое сердце гулко забилось. Я постарался вспомнить все моменты, где бы я мог облажаться. Секс с Хлои в кровати. Еще секс с Хлои. Оргазмы для Хлои. Честно говоря, у нее было много оргазмов. Я не думаю, что в этом дело. Пробуждение, душ, практически, признание в любви. Холл отеля, Гуглиотти, аэропорт.

Я остановился. После разговора с Гуглиотти я чувствовал себя несколько противно. Я не был уверен, почему я повел себя как властный мерзавец, но нельзя было отрицать, что Хлои так и действовала на меня. Она была восхитительной на этой встрече, и я знаю, что будь я проклят, если после того, как она получит диплом, я позволю ей спуститься на ступеньку ниже, работая на такого человека, как Гуглиотти. Он, скорей всего, будет обращаться с ней как с куском мяса? и будет весь день пялиться на ее зад.

“Я слышала что ты сказал”. Ее голос был настолько тихим, что мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что она что – то произнесла, а затем еще немного, чтобы осмыслить что она произнесла. Мой желудок ухнул вниз.

“Что я сказал, когда?”

Она улыбнулась, наконец, поворачиваясь ко мне лицом, и провалиться мне на этом месте, она плакала. “Гуглиотти”.

“Я звучал по - собственнически. Прости”.

“Ты звучал по - собственнически…”,- пробормотала она, снова отворачиваясь к окну. “Ты звучал пренебрежительно – ты заставил меня чувствовать себя наивной. Ты говорил так, как будто бы это была просто тренировка. Я чувствую себя смешной из - за то, в каких подробностях я вчера описывала тебе эту встречу, думая, что это было нечто большим”.

Я положил свою руку на ее, тихонечко смеясь. “У таких людей, как Гуглиотти раздутое эго. Ему просто нужно чувствовать, что директора его слушают. Ты сделала все, что нам было нужно. Он просто хотел, чтобы я сам передал ему официальный контракт”.

“Но это же абсурд. И ты доказал это, использовав меня как пешку”.

Я моргнул, смущенный. Я сделал именно то, что она сейчас сказала. Но таковы правила игры, ведь так? “Ты мой стажер”.

С ее губ сорвался резкий смех и она снова повернулась ко мне. “Конечно. Потому что тебе не все равно как развивается моя карьера”.

“Конечно, не все равно”.

“Откуда тебе знать, что мне нужен опыт в работе? Ты даже не видел вчера моей работы”.

“Совершенно неверно”. Я помотал головой, начиная немного сердиться. “Я знаю это, потому что я наблюдал за всем, что ты делаешь. Я не хочу заставлять тебя на данный момент делать больше, чем ты можешь, вот почему я контролирую проект по Гуглиотти. Но ты там отлично справилась, и я тобой горжусь”.

Она закрыла свои глаза и откинула голову на спинку сиденья. “Ты назвал меня ‘девочкой’”.

“Разве?” Я порылся в своей памяти и понял, что она была права. “Я думаю, что я просто не хотел, чтобы он видел в тебе сексапильную бизнеследи, которую он может нанять, а потом попытаться трахнуть”.

“Господи, Беннетт. Ты такой придурок! Может, он хотел нанять меня, потому что я хорошо работаю!”

“Я прошу прощения. Я повел себя как ревнивый возлюбленный”.

“Ревнивый возлюбленный для меня не ново. Ты вел себя так, как будто делал мне одолжение. Как будто ты снизошел до меня. Я не уверена, что сейчас самое подходящее время для взаимотношений босс - стажер”.

“Я сказал тебе, что думаю, что ты проделала с ним отличную работу”.

Она сердито посмотрела на меня, а ее лицо начало краснеть. “Ты бы никогда мне этого раньше не сказал. Ты бы сказал ‘Хорошо. Возвращайся к работе’. Вот и все. А перед Гуглиотти ты все выставил так, как будто я нахожусь у тебя под каблуком. Раньше ты вел бы себя так, как будто вообще меня не знаешь”.

“Неужели нам действительно нужно обсуждать, почему раньше я вел себя как придурок? Да ты и сама не была Маленькой Мисс Счастье. Зачем сейчас об этом вспоминать?”

“Дело не в том, что ты раньше вел себя как придурок. Дело в том, как ты себя ведешь сейчас. Ты компенсируешь. Вот именно поэтому нельзя трахаться со своим боссом. Раньше ты был нормальным боссом – ты занимался своими делами, а я - занималась своими. А сейчас ты вдруг стал чувствительным наставником, который называет меня ‘девочкой’, в разговоре с тем, перед кем я спасла твою задницу? Невероятно”.

“Хлои…”

“Я могу иметь с тобой дело, когда ты ведешь себя как настоящий мерзавец, Беннетт. Я привыкла к этому. Я ожидаю этого. Это то, как мы работаем. Потому что за всем этим гневом и хлопаньем дверьми, я знала, что ты уважаешь меня. Но то, каким ты был сегодня, перечеркнуло все…” Она покачала головой, снова отворачиваясь к окну.

“Я думаю, что ты слишком остро реагируешь”.

“Возможно”,- сказала она, наклоняясь, чтобы достать свой телефон из сумочки. “Но я работала до одури, чтобы сейчас находиться там, где нахожусь… рискую ли я всем?”

“Мы можем это совмещать, Хлои. На несколько месяцев мы можем и работать вместе, и быть вместе. Это? То, что произошло сегодня? Это называется болезнь роста”.

“Я не уверена”,- сказала она, отводя взгляд и смотря мимо меня. “Я просто пытаюсь действовать разумно, Беннетт. Я никогда не сомневалась в своей ценности, даже когда думала, что ты в ней сомневаешься. А когда я вдруг поверила, что ты увидел кем я являюсь на самом деле, ты меня принизил…” Она посмотрела наверх, в ее глазах боль. “Я думаю, что теперь я не хочу задаваться этим вопросом. После всего, чего я добилась”.

Самолет тряхнуло при посадке и даже это не сбило меня так, как ее слова. Я проводил встречи с руководителями крупнейших финансовых корпораций в мире. Я одерживал верх над директорами, которые думали, что смогут меня раздавить. Я мог воевать с этой женщиной до скончания веков, чувствуя себя увереннее с каждым ответом. Но прямо сейчас, я не смог произнести ни одного слова.

Сказать, что в ту ночь я не смог спать – это ничего не сказать. Я даже не мог просто лежать. Казалось, что на каждой плоской поверхности моего дома был ее след, и не имело значения то, что ее еще ни разу здесь не было. Простой факт того, что мы об этом говорили – и что я планировал ее привезти сюда в нашу первую ночь по возвращении из поездки - создали почти реальный образ ее присутствия.

Я звонил ей; она не отвечала. Правда, это было в 03:00 ночи, но я знал, что она тоже не спит. Ее молчание быо даже хуже, потому что я знал, что она испытывает ко мне те же чувства, что и я к ней. Я знал, что у нее они были так же глубоки, как и у меня. Но она думала, что ей не следует их испытывать по отношению ко мне.

А завтрашний день все никак не наступал.

Я приехал на работу к 06:00 зная, что ее еще нет. Я взял нам обоим кофе и обновил свой календарь для того, чтобы у нее было время наверстать дела, которые она отставила на период своего отсутствия. Я направил факсом контракт Гуглиотти, сказав, что версия, которую он видел в Сан – Диего – финальная, и наказал придерживаться всего, что представила ему Хлои. На возврат подписанного контракта я дал ему два дня.

Затем, я стал ждать.

В 08:00 в мой кабинет зашел отец в сопровождении Генри. Отец часто хмурился, и редко смотрел на меня. Генри же никогда не выглядел такимраздраженным.

Но они оба выглядели так, как будто хотели меня убить.

“Что ты натворил?” Отец бросил лист бумаги мне на стол.

Мои вены заполнились льдом. “Что это?”

“Заявление об уходе Хлои. Она передала его через Сару сегодня утром”.

Прошла целая минута, прежде чем я смог заговорить. В это время я услышал только слова моего брата: “Бен, чувак. Что случилось?”

“Я облажался”,- наконец – то признал я, прижимая ладони к глазам.

Отец сел. Лицо спокойное. Он сидел на том же стуле, на котором меньше месяца назад, сидела Хлои, расставив свои ножки, и трогая себя, пока я пытался вести телефонный разговор.

Господи, как я позволил этому так далеко зайти?

“Расскажи мне что случилось”. Голос моего отца стал слишком тихим: затишье перед бурей.

Я ослабил свой галстук, что душил меня под тяжестью боли в моей груди.

Хлои ушла от меня.

“Мы вместе. Или были вместе”.

Генри заорал, “Я так и знал!”, в то время, как мой отец крикнул, “Вы что?”

“Не до поездки в Сан - Диего”,- заверил я их быстро. “До Сан – Диего мы просто...”

“Трахались?”,- предложил Генри услужливо, и получил от отца резкий взгляд.

“Да, мы просто...”,- острая боль в моей груди не унималась. Ее личико, когда я наклонялся, чтобы поцеловать ее. Ее полная нижняя губка, зажатая между моими зубами. Ее смех у моего рта. “Как вы оба знаете, я был придурком. Хотя, она в этим справлялась”,- убеждал я их. “Но в Сан – Диего это превратилось в нечто большее. Господи ”. Я потянулся к листу бумаги, но потом одернул руку. “Она действительно ушла?”

Мой отец кивнул, его лицо не выражало совершенно никаких эмоций. Это была его супер сила, которую я видел в нем в течение всей моей жизни: в моменты, когда он больше всего чувстовал, он меньше всего показывал.

“Вот поэтому у нас существует корпоративная политика делового поведения, Бен”,- сказал он, смягчая свой тон моим кратким именем. “Я думал, у тебя хватит ума”.

“Я знаю”. Я потер ладонями свое лицо и жестом указал Генри на стул, и рассказал им обо всех подробностях того что случилось с моим отравлением, встречей с Гуглиотти, и то как умело Хлои спасла эту ситуацию. Я объяснил, что мы только что решили быть вместе, но потом я встретил Эда у отеля.

“Ты просто тупой сукин сын”,- предложил мой брат, когда я закончил, и что я мог поделать, кроме как согласиться?

После жесткой лекции и уверении меня в том, что меня ждут еще разговоры о каждом моем промахе, отец ушел в свой кабинет, чтобы позвонить Хлои с предложением, чтобы она перешла пока на работу к нему, на оставшееся перед защитой диплома, время.

Его беспокойство касалось не только Ryan Media, хотя, если она решит остаться после окончания учебы в МВА, она могла легко стать одним из важнейших сотрудников нашей стратегической маркетинговой команды. Но также это касалось того, что у нее оставалось менее трех месяцев на то, чтобы найти новую интернатуру, ознакомиться со структурой, и взять новый проект для его представления перед комиссией. Учитывая влиятельность комиссии на бизнес – образование, их оценка могла бы решить, окончит ли Хлои бизнес – администрирование с отличием и получит ли персональное рекоммендательное письмо от генерального директора JT Miller.

Я мог как поспособствовать ее взлету, так и погубить начало ее карьеры.

В течение следующего часа мы с Генри сидели в гробовой тишине; он смотрел на меня, а я смотрел в окно. Я почти чувствовал, насколько сильно он хотел надрать мою задницу. Отец вернулся в мой кабинет и взял ее заявление об уходе, аккуратно складывая его в три раза. Я все еще был не в состоянии его прочитать. Она его напечатала, и впервые со времени нашего знакомства я хотел увидеть ее до смешного ужасный почерк, а не безликий черно – белый шрифт Times New Roman.

“Я сказал ей, что эта компания ценит ее, и эта семья любит ее, и что мы хотим, чтобы она вернулась”. Отец остановился, переводя взгляд на меня. “Она ответила, что у нее есть своя причина для того, чтобы так поступить”.

Чикаго стал вращаться в параллельной реальности, в которой Билли Сианис никогда не накладывал проклятие на бейсбольную команду Чикаго Кабс, Опры никогда не существовало, а Хлои Миллз больше не работала в Ryan Media. Она ушла. Она оставила самый большой проект в истории Ryan Media. И она оставила меня.

Я вытащил файл по Пападакис из ее стола; черновой вариант контракта был подготовлен юридическим отделом пока мы были в Сан – Диего, и все, что было нужно, это просто поставить подпись. Хлои могла провести последние два месяца оттачивая ее презентацию для комиссии. Вместо этого, она начнет все заново в другом месте.

Почему она терпела все, что я творил раньше, но оставила меня после этого? Действительно ли мне было нужно вести себя с ней как с неопытной девочкой перед таким человеком как Гуглиотти, из – за чего ей пришлось пожертвовать тем, что было между нами?

Простонав, я подозревал, что причина, по которой я должен был задаться этим вопросом и есть та причина, по которой ушла Хлои. Я думал, что мы сможем совмещать как наши карьеры, так и наши отношения, но только потому, что я это уже себе доказал. Она была стажером. Все, чего она когда – либо хотела, так это моей гарантии того, что ее карьера не пострадает от нашего безрассудства, и я был первый, кто в этом ее уверял.

Должен признаться, я был удивлен тем, что в офисе не носились горячие сплетни о том, что я сделал, но видимо потому, что об этом знали только отец и Генри. Хлои всегда хранила наш секрет. Мне было интересно, знала ли Сара о наших отношениях, и общались ли они.

Вскоре я получил ответ. Через несколько дней после того, как изменился Чикаго, Сара вошла в мой кабинет без стука. “Это ситуация – полный отстой”.

Я посмотрел на нее и отложил файл, который держал в руках, задержав на ней взгляд настолько, чтобы она начала беспокоиться до того, как я заговорил. “Я Хочу напомнить тебе, что эта ситуация тебя не касается”.

“Как ее подругу касается”.

“Как сотрудника Ryan Media и подчиненного Генри нет”.

Она некоторое время смотрела на меня, затем кивнула. “Я знаю. Я бы никогда об этом никому не рассказала, если вы это имеете в виду”.

“Конечно, я это имею в виду. Но также я имею в виду твое поведение. Ты не можешь врываться ко мне в кабинет без стука”.

Она выглядела раскаивающейся, но не сжалась от моего взгляда. Я начал понимать, почему они с Хлои были такими близкими подругами: они обе умели держать себя в разумных рамках и были чрезвычайно преданными. “Понятно”.

“Позволь тебя спросить, для чего ты пришла? Ты виделась с ней?”

“Да”.

Я ждал. Я не хотел давить на нее, но Господь Всемогущий, я хотел вытрясти из нее все подробности.

“Ей предложили работу в Studio Marketing”.

Я с трудом вздохнул. Приличная компания, разве что только небольшая. Многообещающая с несколькими неплохими руководителями низшего звена, но несколькими реальными болванами среди высшего руководства. “Кто ее руководитель?”

“Парень по фамилии Джулиан”.

Я закрыл глаза, чтобы скрыть свою реакцию. Трой Джулиан был членом нашего правления, самовлюбленным кретином со склонностью к особам, едва достигшим совершеннолетия. Хлои должна была это знать; о чем она думала?

Подумай, придурок.

Возможно, она думала, что Джулиан распологает необходимыми ресурсами, чтобы выделить ей проект, который она сможет основательно отработать, для представления его комиссии через три месяца.

“Какой у нее проект?”

Сара направилась к моей двери и закрыла ее, чтобы никто не услышал. “Корм для собак Сандерс”.

Я встал, ударив по столу руками. Меня охватил гнев и я закрыл глаза, чтобы обуздать свой темперамент до того, как обрушить его на ассистентку моего брата. “Но это же крошечный проект”.

“Она всего лишь студентка интернатуры, мистер Райан. Конечно, это крошечный проект. Только тот, кто любит ее мог позволить ей заниматься многомилионным, десятилетним контрактом”. Она повернулась, и не оборачиваясь, вышла из моего кабинета.

Хлои не отвечала ни на мобильный телефон, ни на домашний, ни на любые сообщения, которые я направлял ей на личную почту. Она не звонила, не приходила, и ни коим образом не показывала, что хотела бы поговорить со мной. Но когда ты чувствуешь, что твою грудную клетку раздолбили отбойным молотком и не можешь спать, то ты делаешь такие вещи, как, например, находишь домашний адрес своего стажера, едешь к ней в субботу в 05:00 утра и ждешь, пока она не выйдет.

И после того, как за весь день она не вышла из здания, я убедил охранника, что являюсь ее двоюродным братом и переживаю за ее здоровье. Он провел меня к ее квартире и встал позади, когда я постучал в ее дверь.

Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Я услышал внутри какое – то движение, как будто кто – то подошел к двери. Я мог практически почувствовать ее, стоящую всего с некольких сантиметрах от меня, отделяемую деревянной дверью.

В глазке появилась тень. А затем, тишина.

“Хлои”.

Она не открывала дверь. Но она и не уходила.

“Детка, пожалуйста, открой. Мне нужно поговорить с тобой”.

Через, как мне показалось, целый час, она сказала: “Я не могу, Беннетт”.

Я прислонил свой лоб к ее двери и положил свои ладони. Я хотел бы, чтобы в этот момент у меня появились сверхспособности. Горячие руки или сублимация, или даже просто возможность найти правильные слова. Сейчас это казалось невозможным.

“Прости меня”.

Тишина.

“Хлои... Боже. Я все понял, слышишь? Отругай меня за то, что я был таким подонком. Скажи мне, чтобы я пошел на хрен. Делай все, что хочешь на своих условиях, только не уходи”.

Тишина. Она все еще была там. Я мог ее чувствовать.

“Я скучаю по тебе. Господи, как же я скучаю по тебе. Очень ”.

“Беннетт, просто... не сейчас, хорошо? Я не могу это сделать”.

Она что, плакала? Меня бесило то, что я не знал.

“Эй, приятель”. Охранник определенно звучал так, словно это место было последним, где ему хотелось бы находиться, и я был уверен, что он разозлился на то, что я ему соглал. “Это не та причина, по которой ты хотел сюда попасть. Она в порядке. Пойдем”.

Я приехал домой и стал заливать свое горе скотчем. В течение двух недель я играл в пул на старом баре и игнорировал свою семью. Я сказался больным и выбирался из постели только за тарелкой хлопьев, или чтобы заново наполнить свой стакан, или в туалет, показывая при этом своему отражению в зеркале средний палец. Мне было грустно и я никогда не испытывал ничего подобного раннее, но я не имел понятия как избавиться от этого чувства.

Мама приезжала с несколькими пакетами продуктов, и оставила их у двери.

Отец ежедневно оставлял мне голосовые сообщения с новостями о работе.

Мина привозила мне еще скотч.

Наконец, приехал Генри с единственной известной парой запасных ключей от моего дома и вылил на меня чашу холодной воды, затем накормил меня китайской едой, которую привез с собой. Пока я ел, он угрожал мне обклеить весь мой дом фотографиями Хлои, если я не соберу все свое дерьмо, и не вернусь на работу.

В течение нескольких последующих недель Сара предположила, что я сходил с ума, и что мне нужно недельное лечение. Она оставалась в профессиональных рамках, рассказывая мне о том, каково Хлои на новой работе с Джулианом. Ее проект складывался хорошо. Коллеги Сандерс полюбили ее. Она изложила кампанию директорам и получила их одобрение. Ничего из этого меня не удивляло. Хлои была лучшей их тех, кто когда – либо у них работал.

Время от времени, Сара по капле выдавала другие подробности. “Она снова стала заниматься спортом”, “Она выглядит лучше”, или “Она подстригла свои волосы чуть покороче – ей действительно это очень идет”, или “В субботу мы все ходили в ресторан. Я думаю, она неплохо провела время, но она рано ушла”.

Потому что у нее было свидание? Я задался вопросом. Затем я отбросил эту мысль. Я не мог представить, что она встречается с кем –то еще. Я знал о тех чувствах, чтоб были между нами, и я был абсолютно уверен, что она больше ни с кем не была.

Этих деталей всегда было недостаточно. Почему Сара не может вытащить свой телефон и сделать несколько скрытых снимков? Я надеялся, что увижусь с Хлои в магазине, или на улице. Несколько раз я прочесывал бутик La Perla. Но я не видел ее два месяца.

Один месяц пролетает, когда ты влюбляешься в женщину, которую ты используешь только для секса. Два месяца длятся целую вечность, когда та, кого ты любишь, уходит от тебя.

И когда наступил вечер накануне защиты диплома Хлои, и я услышал от Сары, что она подготовилась, и держит Джулиана на расстоянии, но также выглядит “похудевшей, и все меньше похожей на себя”, я наконец – то, собрался.

Я сел за свой стол, запуская программу Power Point и вытаскивая план проекта Пападакис. Рядом со мной зазвонил рабочий телефон. Я подумал было не отвечать на звонок, пытаясь сосредоточиться на этом, и только на этом.

Но это был звонок от неизвестного городского абонента, и большая часть моего разума хотела думать, что это могла быть Хлои.

“Это Беннетт Райан”.

Линию заполнил женский смех. “Ты не Прекрасный, ты – Тупой Подонок”.

Дата добавления: 2015-09-05