Безрепертуарье

Спрашивается, — какой из существующих даже в столицах театров может похвастаться репертуаром, который мог бы перей-

ти к грубой откровенности народных страстей, к вольности суж­дений площади, который мог бы отстать от подобострастия, вы­учиться наречию, понятному народу, угадать страсти сего народа, задеть струны его сердца?

Где репертуар, который, встретив малый ограниченный круг, оскорбит надменные его привычки и заставит замолчать мелоч­ную привязчивую критику? Где репертуар, способный одолеть непреодолимые преграды? Где трагедия, которая могла бы рас­ставить свои подмостки и переменить обычаи, нравы и понятия целых столетий? [30]

Вот в театре Совета рабочих депутатов Замоскворечья репер­туар, кажется, найден прочно: дважды Виктор Крылов, Шпажинский, Джек Лондон и Максим Горький — «Враги».

Спрашивается — как случилось, что безрепертуарье затянуло театр в невылазную трясину? Ведь вот староитальянский театр, он без текста писанного тоже был в положении безрепертуарья, и, однако, это не мешало сцене жить, поджидая прихода того мастера (Гоцци), которому стоило надавить пружину живых частей театра, и репертуар возник, — репертуар, укрепивший и возродивший старый «безрепертуарный» театр славной народной комедии.

Но как вывести из тупика безрепертуарья теперь, при усло­вии, когда живых частей театра уже нет? Для того, чтобы без­репертуарье стало явлением безопасным, при отсутствии самодея­тельности в наших театрах, надо обратить взоры туда, где то же самое безрепертуарье становится уже не опасностью, а как раз наоборот — якорем спасенья. Нам сообщают, что там, где нет пьес, самодеятельные рабочие, красноармейские и крестьянские объединения в том случае, когда они не хотят принимать дости­жения прошлой культуры, умудряются создавать театр без писан­ного текста.

Итак, одни театры в условиях безрепертуарья чахнут или уми­рают, а другие, не будучи театрами, становятся театрами, — из-за того же безрепертуарья.

Исследователю современных театральных явлений должно быть ясным: самодеятельные кружки будут крепнуть только по­тому, что они вольно или невольно прикоснулись к тем элементам театра, которые трепетали жизнью, когда театром овладевал на­род, и которые увядали, когда театром овладевала буржуазия. Живые части театра — в железном каркасе сценария, в силе и ловкости актера, в его четкой речи, в игре, как игре, в движении и борьбе, в параде и нарядности, в шутках, свойственных театру, в манере преувеличенной пародии, в напускной показательности, в здоровом восторге, в преобладании сценической интриги и во мно­гом другом, что мы обязаны вскрыть в целом ряде последующих «Театральных листков»[31].

Дата добавления: 2015-09-05