Оказавшись во дворе дома, где жила Ника Залыгина, я ощутила легкий укол в сердце. Именно в таком месте прошло мое детство и большая часть юности. Четыре блочные пятиэтажки стоят квадратом, в середине лужайка со скамейками, песочницей и качелями. Чуть поодаль расположился покосившийся деревянный стол и две колченогие лавки, дальше идут гаражи, не ракушки, а разномастные железные сооружения, покрашенные зеленой, синей и коричневой краской. Около них сиротливо тоскует турник, на который местные хозяйки вешают ковры, дабы от души поколотить их выбивалкой.
В противоположном углу двора натянуты веревки, и на них висят свежевыстиранные пододеяльники, разноцветные детские колготки и женское белье устрашающего вида: розовые атласные лифчики сто одиннадцатого размера и трусы, которые, похоже, носит беременная самка бегемота. Несколько вполне чистых, сытых, счастливых домашних кошек развалилось в траве, среди чахлых цветочков. Мы называли эти цветики в детстве "петушками". А еще тут колыхались желтые шары, неприхотливое растение, буйно цветущее даже в условиях загазованного мегаполиса. Когда-то эти кусты возвышались почти во всех столичных дворах, во времена моего детства "золотые" шары были самым распространенным московским украшением, но потом кто-то наверху решил, что они простят облик города, и велел вырубить цветы. Желтые шары уничтожили, как классового врага. Но во дворе моего детства они спокойно доживают свой век, и сейчас на меня напал приступ ностальгии, а перед глазами вспыхнула яркая картина.
Вот я шлепаю в магазин, зажав в кулаке выданные Раисой копейки на бутылку пива. "Жигулевского" по тем годам в Москве было не достать, едва в магазины поступали заветные ящики, как орда мужиков штурмом брала прилавки, крича:
- Больше двух бутылок в одни руки не давайте, гоните вон ветеранов, пиво не хлеб, постоят в очереди, как все!
Но Раисе, любившей с утра опохмеляться пивком, повезло. С нами на одной лестничной клетке жила сварливая Танька, продавщица из винного отдела, поэтому пол-литровая бутылка из темного стекла всегда поджидала мачеху. Танька охотно продавала соседке из-под прилавка дефицит. Именно продавала, в долг у нее было не допроситься.
Я брела в магазин, загребая пыль сандалиями, доставшимися мне по наследству от дочери другой соседки, Люси. В нашей пятиэтажке, где все мужики пили, трезвым считался тот, который набирался только два раза в месяц: пятого и двадцатого числа.
Вот Люсин муженек был из таких, позволял себе лишь в аванс и получку, поэтому его семья жила хорошо, они ели каждый день мясо, а дочери покупали добротную одежду. Обноски доставались Вилке Таракановой.
Сандалии были мне чуть велики, в какой-то момент я споткнулась, шлепнулась, разжала кулак и увидела, как монетки покатились вперед и исчезли в решетке канализации. Не знаю, испытывала ли я еще когда-нибудь подобный ужас. Раиса довольно долго рылась по карманам, наскребая необходимую сумму на пиво, она ждет падчерицу с "лекарством".
Поэтому домой лучше не возвращаться. Поняв, что, прошлявшись по улицам до ночи, мне потом все же предстоит явиться пред очи Раисы, я заревела в голос, что, в общем-то, простительно, мне тогда едва исполнилось девять лет.
- Мамочка, - прокричала, подбегая ко мне, девочка, по виду моя одногодка, - посмотри, она упала и ушиблась.
- Может, тебя домой проводить? - ласково спросил женский голос, потом мягкие, нежные руки осторожно помогли мне подняться. - Пойдем к твоей маме!
- Нет, - закричала я, - ой, не надо!
- Что случилось? - нахмурилась незнакомка.
Рыдая, я изложила ей суть дела, рассказала про Раису, пиво, монетки, решетку канализации...
Девочка-одногодка, одетая в красивое, накрахмаленное белое платье, симпатичные лаковые туфельки и гольфы с кисточками, слушала меня, разинув рот, а ее мать молча расстегнула шикарную сумку, какой не было даже у зажиточной тети Люси, вытащила из нее целый рубль, протянула мне и тихо сказала:
- Ступай, купи своей мачехе пиво, себе мороженое и в дальнейшем ходи по улицам аккуратно.
- Здесь очень много денег, - попятилась я.
- Извини, у меня нет мелочи.
- А как мне их отдавать? Я пока еще не работаю!
Женщина силой впихнула в мой кулачок ассигнацию.
- Держи, это подарок.
- Раиса не разрешает мне брать ничего просто так, - прошептала я, - коли взяла - надо вернуть.
Незнакомка присела передо мной.
- Послушай! У меня есть деньги, ты свои потеряла. А бог велит помогать друг другу. Никому не рассказывай про рубль, просто ступай в магазин.
- Бога нет, - уверенно сказала я, - нам в школе объясняли.
- Ладно, - кивнула дама, - спорить не стану.
Ты отдашь мне рубль потом, когда вырастешь. Станешь большой, красивой, получишь зарплату, пойдешь по улице и увидишь маленькую девочку, которая потеряла деньги, подаришь ей рубль, и мы будем квиты.
- Но получится, что я верну деньги не вам! - воскликнула я.
- Это неважно, - улыбнулась дама, - мне когда-то, очень, очень давно, тогда тебя еще на свете не было, помогла одна женщина, теперь я выручаю из беды тебя, а уж ты тоже, сделай одолжение, протяни руку помощи нуждающемуся. Если каждый так поступит, на свете не будет несчастных.
Я потрясла головой. Удивительное дело, в школе на уроках учителя часто гудели: "Надо быть добрыми", - но отчего-то их сентенции смешили, порой раздражали нас и мигом вылетали из головы.
А женщину, подарившую мне рубль, я вспоминаю до сих пор, вижу ее мягкую улыбку, красивые темно-каштановые волосы, карие глаза, ощущаю запах нежных духов и очень хорошо помню фразу: я помогу тебе, ты другому, он третьему, и все станут счастливы.
***
Вздохнув, я пошла искать нужный подъезд. Говорят, неумеренная сентиментальность - признак надвигающейся старости. Хотя мне до пенсии очень и очень далеко, и сейчас нужно не предаваться воспоминаниям детства, а искать ожерелье Киры, моей несчастной, наивной подружки, лежащей до сих пор без сознания в реанимации. Хорошо хоть я сообразила позвонить Лизе, в отделении у которой лежит Кира, и теперь спешно прилетевший из командировки Борис уверен, что его жена очутилась в клинике из-за чрезмерного увлечения "волшебными тайскими таблетками".
Дверь в квартиру Залыгиной была открыта и подперта табуреткой, а на лестнице, на подоконнике, сидела девушка в шортах и футболке, измазанной краской.
- Там ремонт? - спросила я.
- И что? - мгновенно полезла в драку девица. - Шума нет, стены не ломают, пол не вскрывают, нечего тут претензии предъявлять!
- Мне нужна Ника Залыгина, - улыбнулась я, думая, что сердитая малярша, услыхав имя нанявшей ее хозяйки, сменит гнев на милость.
Девица соскочила с подоконника, уперла руки в боки и рявкнула:
- Даже лучше не начинайте! До двадцати трех часов я имею право делать что хочу. Насчет запаха заткнитесь, и ваще, чего все ко мне идут? Почему мой ремонт поперек горла людям встал? Рыскины и Волковы тоже квартиры в порядок приводили, так к ним никто носа не показывал! А ко мне шеренгой прут!
- Вы Ника?
- И что теперь? Хоть все домоуправление приведи, я на них плевать хотела!
- Я не ваша соседка.
- Тогда чего лезешь? - окончательно разъярилась Залыгина.
- Вы меня не поняли...
- Совсем дура, да? Стоишь тут, на запах жалуешься!
- Вовсе нет, ничего такого я не говорила! Мне ваш адрес дал Петр Попов.
Ника отступила к подоконнику.
- Кто? - тихо спросила она.
Я отметила, что ее голос изменился, и повторила:
- Петр Владимирович Попов, владелец бутика, откуда вас уволили.
Ника прикусила нижнюю губу, потом решительно тряхнула волосами и снова бросилась в бой:
- Я уволилась по собственному желанию!
- Верно.
- Меня привлечь нельзя!
- Никто и не собирается! - воскликнула я.
Залыгина спросила:
- Зачем вы тогда явились?
- Поговорить.
- Вы из милиции?
- Нет, конечно.
- Слушайте, - осмелела Ника, - что вам надо?
- Вы Михаила Попова знаете?
Ника всплеснула руками.
- Ой! Но он давно здесь не бывает! Вы зря приехали.
- Почему? - решила я поддержать разговор.
- Знаете, - проникновенно сообщила Ника, - ваш муж врун и гад!
- Почему вы так решили? - осторожно осведомилась я.
- Надеюсь, вы не собираетесь мне глаза выцарапывать? - деловито осведомилась Ника.
- А есть за что?
Залыгина скривилась.
- Ну тогда зимой вы погорячились. Да и я всего не знала.
- Мы встречались зимой?
- Ага.
- И где же?
- Вы меня не узнали?
- Простите, нет.
- Ясно, - протянула Ника, - пришли, значит, свое сокровище искать! Это он вам наврал, что со мной живет? Мастер спорта по брехне.
- Кто?
- Да Миша ваш! - заорала Ника. - Нечего на меня наезжать, лучше бегите прочь от гада! Он мерзавец, подонок, враль.., да я.., да мы.., да нас...
- Вы можете спокойно объяснить, в чем дело? - попросила я.
Ника взобралась на подоконник.
- Идиотская ситуация! Первый раз в такой оказываюсь. Вы в курсе, чем ваш муженек промышляет?
- Ну...
- Вы такая лохушка или с ним в доле состоите?
- Лохушка, - быстро закивала я, - сделайте одолжение, просветите меня.
Ника неожиданно улыбнулась:
- Дуры мы, а такие, как Миша, нас ловят. Смотрите, я работала у Попова, была на хорошем счету, замуж, конечно, хотелось. Но, с другой стороны, что в этом плохого? Понятное желание!
Я спокойно слушала уже известную историю про обман с вещами.
- Я не знала, что он женат, - каялась Ника, - я не из тех, кто парней из семьи уводит. На меня штамп в паспорте, как ушат холодной воды, отрезвляюще действует. Только Миша вел совершенно свободный образ жизни, мы вместе все выходные и праздники гуляли, он у меня жил, иногда только уходил, но редко. Ну вы бы в подобном случае чего плохое заподозрили?
- Нет, - покачала я головой.
- Во, - подняла палец Ника, - и ведь когда вы дебош устроили, у меня тоже ничего не щелкнуло, наверное, я дурой кажусь, да?
- Извините, - продолжала я исполнять случайно доставшуюся мне роль жены Михаила, - я плохо помню детали.
- Да и то верно, - согласилась Ника, - вы в тот день были похожи на сумасшедшую. Мы с Мишкой пошли в харчевню, "Бутерброд наоборот" называется.
Я кивнула. Знаю это заведение.
- Сидим себе спокойно, - бубнила Ника, - жрем сандвичи. Вдруг хрясь! Вы влетаете! Подбегаете к столику и орете: "Ага! Ты меня всегда обманывал!" Бац, бац Мишку по щекам.
- Вы уверены, что это я была?
- Кто ж еще? - Голос Ники набрал обороты. - Сейчас-то зачем сюда заявились? Ясное дело, пришли муженька долбасить. Я сразу вас узнала, хоть вы тогда в шубу замотались и шапчонку на лоб натянули. По росту вычислила, вы чуть выше таксы.
Я вздохнула. Да уж, люди не только не умеют нормально разговаривать друг с другом, но еще делают ложные логические умозаключения. Ника якобы узнала меня по росту. Это здорово, а учитывая, что тетка, устроившая дебош, была закутана в зимнюю одежду и надвинула на лицо ушанку, то Ника просто молодец!
- И чем же дело кончилось?
- Неужели не помните?
- Всю память отшибло, после гриппа такое случается, - лихо соврала я.
В глазах Ники неожиданно мелькнула жалость.
- Я испугалась и на улицу удрапала, а Миша остался разбираться. Потом ко мне вышел и спокойно так сказал: "Это моя бывшая бузит. Развелись давно, а она все успокоиться не желает, выслеживает, вынюхивает, никакой жизни нет. Ну ее сейчас к директору отволокли, пусть милицию вызывают!
Все настроение испортила!" И я ему поверила!
- Какого числа это случилось? - осведомилась я.
- А накануне моего дня рождения, - ответила Ника, - аккурат двадцать третьего декабря прошлого года!
Я постаралась не издать негодующий вопль. Вот ведь мерзавец! Примерно в это время Михаил познакомился с глупой Кирой и начал ее "окучивать".
- Ну я и жила себе дальше, - тарахтела Ника, - а потом эта история приключилась. Не поверите!
- Чему? - вздохнула я. - Похоже, от Михаила любой пакости ожидать можно.
Залыгина затеребила край испачканной футболки.
- Я ему сразу позвонила, когда поняла, что наша афера раскрылась. И что? Он ответил: "Не волнуйся, еду на работу. Я тебя выгорожу, все улажу!"
- Думаю, вы его больше никогда не видели, - мрачно констатировала я.
- Ага, - кивнула Ника, - верно. Испарился мой Ромео. Мобильный отключил, а адреса его я и не знала, ни к чему спрашивать было, бормотнул он мне разок что-то типа: "Живу у черта на рогах, можно у тебя переночую?" - и остался. Во! Это потом до меня доперло: денег он мне не давал, подарков не дарил, цветов и конфет не покупал, продуктов не приносил, а все полученное от продажи шмоток себе целиком и полностью забирал, говорил, долг брату выплачивать надо, а то он его убьет.
- И ты верила?
Ника вздохнула и стала ковырять пальцем подоконник.
- Конечно, - выдавила она наконец из себя, - я тут на вас наорала, дурой обзывала, только сама ничуть не лучше. Дура я стоеросовая. Верила ли Мишке? Еще как! Без всяких сомнений его враки выслушивала, помочь хотела, думала, мы с ним поженимся. Петра Владимировича просто ненавидеть стала, если, не дай бог, с ним в магазине сталкивалась, меня аж крючило. Ну, думаю, и падла же ты!
На лимузине катаешься, а брат голодает. И ведь как мне Мишка мозги запудрил! Начисто все соображение потеряла!
- Вы его мобильный помните?
- Угу, - кивнула Ника.
- Сделайте одолжение, назовите номерок, - попросила я.
Дата добавления: 2015-09-05; просмотров: 26 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| Глава 13 | | | Глава 15 |