Меня Зовут красный

Цвет – это прикосновение к глазу, музыка глухих, слово, звучащее в темноте. Тысячи лет я слушаю, как в книгах и предметах разговаривают души – это похоже на гул ветра, – и потому смею утверждать, что коснуться меня – все равно что коснуться ангела. Я состою из двух частей: тяжелой – она здесь и разговаривает с глазами людей – и легкой – она летает в воздухе с вашими взглядами.

Я счастлив, что я красный! У меня нутро горит, я сильный, я заметный, я знаю, что меня трудно пересилить.

Я не прячусь: для меня главное – не тонкость, изящество и нежность, а решимость и воля. Я выступаю открыто. Я не боюсь других цветов, теней, нагромождений или одиночества. Как это прекрасно: заполнить поверхность своим победным огнем! Там, где появляюсь я, глаза сверкают, страсти кипят, брови поднимаются, сердца учащенно бьются. Посмотрите на меня: жизнь прекрасна! Понаблюдайте за мной: видеть – это восхитительно! Жить – значит видеть. Я виден везде. Жизнь начинается со мной, и все возвращается ко мне, поверьте.

Помолчите и послушайте, почему я так ослепительно красен. Мастер по краскам приготовил пять дирхемов порошка, который он делает, измельчая в ступке в пыль самых красных засушенных насекомых из самых жарких областей Индии, дирхем травы мыльнянки и полдирхема еще одной степной травы. Налил в Кастрюлю три окка воды и вскипятил мыльнянку. Добавил траву и тщательно перемешал. Поставил на огонь и кипятил, пока не настало время выпить чашечку крепкого кофе, чтобы просветлить ум и обострить зрение. Мастер пьет кофе, а я – в нетерпении, как ребенок, который должен скоро родиться. Мастер бросил в кастрюлю красный порошок и как следует перемешал специально предназначенными для этого чистыми тонкими палочками. Сейчас появится по-настоящему красный цвет; главное – консистенция; важно не перекипятить. Мастер взял палочкой каплю краски и капнул на ноготь большого пальца (другие пальцы ни в коем случае не годятся). Как хорошо быть красной краской! Я окрасила ноготь в красный цвет, не потекла, как вода, к краям ногтя: консистенция неплоха, но есть осадок. Мастер снял кастрюлю с огня, процедил меня через чистую тряпочку, я стала чище. Снова поставил на огонь, дал два раза вскипеть, добавил слегка взбитые квасцы и отставил в сторонку – остывать.

Прошло несколько дней. Я покоилась в кастрюле. Сердце болело от этого покоя – ведь надо, чтобы мною раскрашивали рисунки, использовали повсюду. Я стала думать, что же это такое – быть красной краской, давать красный цвет?

Как-то в персидском городе, где слепой художник по памяти рисовал оседланную лошадь, а ученик раскрашивал узоры на седле, я услышала разговор двух мастеров.

Тот, что рисовал по памяти, сказал:

– Всю жизнь мы работали с воодушевлением и верой и потому в конце жизни ослепли; мы видели и знаем, каков красный цвет, какое чувство он вызывает. А если бы мы от рождения были слепые, как мы поняли бы эту красную краску, которую наносит на бумагу наш ученик?

– Хороший вопрос, – сказал второй, – но цвет нельзя понять, его можно почувствовать.

– Тогда объясни тому, кто ни разу не видел, чувство красного цвета.

– Если бы мы могли прикоснуться к нему кончиком пальца, было бы ощущение железа или меди. Если бы взяли в руку, обожглись бы. На вкус этот цвет оказался бы сытным, как соленое мясо. Он быстро заполнил бы рот. Запах у него резкий, как у коня. А если сравнить этот запах с цветком, то цветок оказался бы ромашкой, а не красной розой.

Сто десять лет назад, когда еще не было опасности в виде европейской живописи, наши прославленные великие художники, верящие в свои правила, как в Аллаха, смеялись над тем, что европейцы для изображения сабельной раны или обыкновенного сукна употребляют разные оттенки красного цвета; наши мастера воспринимали это как неуважение и невежество. Только неумелый, нерешительный и безвольный художник, считали они, использует для красного кафтана красный цвет особого оттенка. И тень не может быть тому оправданием: есть только один красный цвет, и только ему можно верить.

– А каков смысл красного цвета? – спросил слепой художник.

– Смысл любого цвета состоит в том, что он перед нами, что мы его видим, – ответил другой. – Тому, кто не видел красного цвета, невозможно объяснить его.

– Неверные, еретики, безбожники говорят, что Аллаха нет, потому что его не видно, – сказал первый.

– Он виден тем, кто умеет видеть, – возразил второй. – В Коране говорится, что никогда не сравнится слепой и зрячий.

Красивый ученик потихоньку наносил меня на седло. Я заполняла контуры рисунка, передавала ему свою живость и силу; это было очень приятное чувство, и мне было щекотно от радости, когда я распространялась по бумаге при помощи кисточки из кошачьего пуха. Я раскрашиваю мир, говорю ему: «Будь!», и он становится моего кровавого цвета. Кто-то, может, и не видит этого, но поверьте, я есть, я живу повсюду.

Дата добавления: 2015-09-04