Поведение Рыбака после допроса

Когда в камеру вернули Рыбака, Сотников, как труп, тихо лежал на соломе, с головы до пят накрытый шинелью.

Рыбак сразу же опустился рядом, откинул полу шинели, поправил ему руку. Сломанные пальцы Сотникова

слиплись в кровавых сгустках, и он ужаснулся при мысли, что то же самое могли сделать и с ним. На первый раз

расправа каким-то образом миновала его. Но что будет завтра?

- Хлопец, тут это... Воды надо... - сказал из угла Петр, пока Стась запирал дверь.

- Я тебе не хлопец, а господин полицай! - злобно заметил Стась.

- Пускай полицай. Извините. Человек помирает.

- Туда и дорога бандиту. Тебе тоже.

С громовым грохотом захлопнулась дверь, стало темно; Петр, вздохнув, опустился на солому в углу.

- Звери!

- Тихо вы! - сказал Рыбак. - Услышат.

- Пусть слышат. Чего уж бояться...

Закрылась и наружная дверь, на ступеньках заглохли шаги полицая. Сделалось очень тихо, и стало слышно, как

неподалеку, в подвале, кто-то тихонько плакал - короткие всхлипывания, паузы, - наверно, ребенок или,

возможно, женщина. На соломе все еще в забытьи промычал что-то Сотников.

- Да-а, этого изувечили. Выживет ли? - сказал Петр.

Рыбак подумал: "Вряд ли он выживет". И вдруг ему открылось чрезвычайно четко и счастливо: если Сотников умрет, то

его, Рыбака, шансы значительно улучшатся. Он сможет сказать что вздумается, других здесь свидетелей нет.

Конечно, он понимал всю бесчеловечность этого открытия, но, сколько ни думал, неизменно возвращался к мысли, что

так будет лучше ему, Рыбаку, да и самому Сотникову, которому после всего, что случилось, все равно уже не жить. А

Рыбак, может, еще и вывернется я тогда уж наверняка рассчитается с этими сволочами за его жизнь и за свои страхи тоже.

Он вовсе не собирался выдавать им партизанских секретов, ни тем более поступать в полицию, хотя и понимал, что

уклониться от нее, видно, будет не просто. Но ему важно было выиграть время - все зависело от того, сколько дней

он сумеет продержаться в этом подвале.

Дата добавления: 2015-09-04