Первое мая

О том, что скоро будет Первое мая, можно было узнать из календаря. Этот календарь висел на стенке в комнате. Каждый день срывали листок, где было написано, какое сегодня число.

Катруся любила сама срывать эти листки и рассматривать, что на них нарисовано.

На всех листках и буквы и картинки чёрные. А вот если перевернуть несколько листков, которые вырывать пока ещё нельзя, то там будет один листок совсем красный. Посередине большая красная палочка — Катруся знала, что это значит «один». А вокруг палочки — красные флаги, и цветы, и кремлёвские башни с красными звёздами. Такой красивый, весёлый листок! И вот когда дойдёт очередь до этого листка, тогда и настанет Первое мая. До него уже совсем мало осталось листочков в календаре.

Однако не только календарь показывал, что приближается большой праздник. Во всех домах женщины мыли окна, проветривали на балконах ковры. На улицах и площадях вскапывали грядки и высаживали цветы. Кое-где уже украшали здания: развешивали длинные красные полотнища, а на них было написано: «Да здравствует Первое мая!» Весь город готовился к празднику.

В квартире, где жила Катруся, тоже была суета. Елизавета Афанасьевна, уборщица, мыла окна и двери, сметала пыль, натирала мастикой полы.

Раньше мама всё делала сама, но теперь папа почему-то запретил ей, и она только помогала Елизавете Афанасьевне.

Катруся тоже хотела помогать, но мама сказал а чтобы она не путалась под ногами.

Варвара Ивановна уже прибрала в своей комнате и на балконе.

У Катруси балкона не было, а у Варвары Ивановны был большой балкон. Там стояли длинные ящики с землёй. В этих ящиках можно было сажать цветы.

Варвара Ивановна не говорила, чтобы Катруся не путалась под ногами. Она позвала её к себе в комнату и показала несколько пакетиков с разными смешными зёрнышками:

- Видишь, Катруся, это цветочные семена. Сейчас мы с тобой их посеем в ящики.

Прежде всего надо было перекопать в ящиках землю. Для этого Катруся разыскала и принесла свою маленькую лопаточку. Ею очень ловко копать.

Потом, когда вся земля стала рыхлая, Варвара Ивановна разровняла её и начала делать палочкой маленькие ямки. Катруся клала в эти ямки семечки. А Варвара Ивановна тут же объясняла Катрусе, какие из этих семечек вырастут цветы. Из крупных сморщенных горошин вырастут настурции. Из тоненьких чёрточек — жёлтые бархатцы. А из чёрных фасолин — королев цвет. Он завьётся по верёвочке высоко вверх, а потом зацветёт красными кисточками. Вот какой красивый будет у них балкон!

Когда всё было посеяно, Варвара Ивановна сказала:

- Теперь надо полить наши цветочки. Налей-ка воды в лейку.

Катруся принесла воды в маленькой лейке и полила землю в ящиках.

- Завтра вырастут? — спросила она.

- Ну нет, не так скоро, — сказала Варвара Ивановна. — Ещё надо, чтобы солнышко хорошенько землю согрело. Надо поливать землю целую неделю, чтобы семечки набухли. Семечки набухнут — выпустят зелёные росточки. Росточки про бьются сквозь землю, вылезут наверх и начнут себе расти. Потом появятся на них бутоны. А уж из этих бутонов рас кроются наши красивые цветы!

- Можно, я буду поливать каждый день? — попросила Катруся.

- Ладно, приходи по вечерам и поливай, — согласилась Варвара Ивановна. — Только про это нельзя забывать, а то цветы без воды погибнут. — Я ни за что не забуду! — горячо сказала Катруся. Ну, разве Катруся могла забыть про такое интересное дело! Ведь это было очень, весело — приносить в лейке воду, поливать, смотреть, как земля становится чёрной, влажной и как жадно она впитывает каждый раз воду — будто пьёт!

А солнышко тем временем тоже не ленилось, пригревало зарытые в землю зёрнышки.

И вот как-то вечером, когда до Первого мая осталось только два листка на календаре, Катруся вдруг увидела, что из земли вылезли какие-то бледно-зелёные закорючки. Она пригляделась — да ведь это же лезет из земли росток! Он свернулся петелькой и вытаскивает за собой скорлупку от семечка.

- Лезет! Лезет! — закричала Катруся. — Варвара Ивановна, смотрите, лезет!

Варвара Ивановна вышла на балкон и посмотрела сквозь очки:

- Правда, Катруся, взошли наши настурции! А вон по гляди — и вьюнок тоже вылезает. Это они, видно, спешат взойти, чтобы к Майскому празднику и листочки развернуть.

На другой день Катруся с самого утра всё думала о цветах. Она нетерпеливо ждала, когда же наконец настанет вечер и придёт с работы Варвара Ивановна. Так ей хотелось поскорей посмотреть — может, листочки уже развернулись? Может, вылезли из земли ещё новые ростки-закорючки?

В комнате всё было уже прибрано по-праздничному. Натёртые полы блестели, в окнах совсем не видно было стёкол — так чисто их вымыли. Папа пришёл с работы и принёс горшок чудесных живых цветов. Гортензии — так они назывались. А Катрусе он принёс маленький красный флажок.

- А что, есть у меня чистая рубашка? — спросил папа. — Надо всё с вечера приготовить — ведь завтра рано на демонстрацию идти!

- А как же! — ответила мама. — Всё для тебя готово, можешь не беспокоиться.

- А для меня? — встревожилась Катруся.

- Ну, для тебя я и утром всё приготовлю, — сказала мама. — Тебе же никуда не надо спешить.

- А на демонстрацию?.. Папочка, ты возьмёшь меня с собой на демонстрацию? Ты же меня брал в прошлом году!

Папа посмотрел на маму и не знал, что сказать. А мама ответила Катрусе:

- Тебе с папой нельзя. Идти придётся далеко и стоять там долго. Мала ты ещё для таких походов!

- А почему же в том году можно было?

- В том году папа тебя полдороги на плечах нёс. А теперь разве легко такую большую девочку тащить, сама подумай! Нет, оставайся лучше со мной, мы с тобой вдвоём погуляем.

Спорить с мамой очень трудно. Да и как тут поспоришь, если всё перепуталось! Выходит, что Катруся слишком мала, чтобы идти с папой. И в то же время она слишком велика, чтобы идти с папой…

Вот и попробуй тут понять что-нибудь!

Однако всё это было очень грустно. Какое же это Первое мая, если надо сидеть дома? А если пойти с мамой в сквер, то что же там интересного? Даже и музыки не услышишь!

А на парад и на демонстрацию их не пропустят. Туда пускают только тех, кто идёт в колонне…

Катруся села на стульчик в своём уголке, взяла на руки Фому и принялась думать. Как бы это сделать, чтобы папа всё-таки взял её с собой? Начать плакать? Нет, не годится, папа тогда, конечно, скажет: «Вот видишь, разревелась, как маленькая, а ещё хочет фа демонстрацию идти!» И всё равно с собой не возьмёт… Но, по правде сказать, плакать очень хотелось. Катруся, может быть, и заплакала бы, но тут вдруг пришла Наташа.

- Катрусенька! — закричала она ещё с порога. — Пойдёшь завтра на парад? Нас папа берёт с собой, меня и тебя!

- Что такое? Куда берёт? — спросила мама.

Наташа спохватилась и вспомнила, что надо поздороваться с Катрусиными родителями.

- Добрый вечер! — сказала она. — Я и забыла… Вот вам письмо от моего папы.

Мама развернула записку и прочитала вслух:

- «Уважаемая Надежда Павловна! Если можно, отпусти те завтра вашу дочку со мной и с Наталкой на парад. У меня есть пропуск на трибуну. С уважением Н. Старченко».

- Ну вот, видишь! — весело сказала мама. — Это совсем другое дело. На трибуну с Николаем Петровичем я тебя охотно отпущу. А ты, глупенькая, уже собралась плакать!

И как это мама догадалась, что Катруся собралась плакать? Всегда они обо всём догадываются, эти мамы!

- Надо и мне сейчас всё приготовить, — заволновалась Катруся, — чтобы завтра не опоздать!

Мама успокоила её, что всё будет сделано вовремя. Наташа побежала домой с ответом, а Катруся на радостях начала танцевать.

- Пойду расскажу Варваре Ивановне, что я завтра пойду на парад!.. Ой, а цветы? — вдруг вспомнила она.

Тут Катруся бросилась в кухню, налила в лейку воды и понесла к Варваре Ивановне.

- А я уж думала, что ты забыла про цветы! — сказала Варвара Ивановна. — Молодец, что не забыла. Нельзя забывать про свои обязанности — ни в горе, ни в радости.

Первое мая!

Вот он наконец, этот день. В одной рубашонке, босиком Катруся влезла на стул и оторвала последний предпраздничный листок на календаре.

Было ещё совсем рано, но папа уже сидел за столом и завтракал. Он очень спешил, чтобы не опоздать на демонстрацию.

Катруся тоже засуетилась, заспешила. Но мама сказала, что ей нечего торопиться — на трибуну пойдут в девятом часу. А пока надо как следует умыться, почистить зубы, потом съесть кашу и выпить молока.

А к молоку Катрусе дали вкусный пирожок — мама напекла таких пирожков целую гору!

Потом папа ушёл, а Катруся начала одеваться. Она надела то самое вышитое платье, в котором ходила в театр, а сверх платья — белое летнее пальтецо. На голову мама завязала ей большой красный бант.

- Шапку можно не надевать, уже совсем тепло, — сказала мама.

В таком наряде, да ещё с красным флажком в руке, Катруся выбежала навстречу Наташе и её отцу. Наташа тоже была одета по-праздничному — тоже в белом пальто и с красными бантами на голове. Николай Петрович взял их обеих за руки и повёл по улице, а прохожие глядели на них и, наверно, думали, что Катруся и Наташа — две сестрички: только Катруся чёрненькая, а Наташа беленькая. На улице всюду развевались красные флаги. Из репродуктора лилась весёлая, праздничная музыка. Всюду было полно людей — и все шли на парад. Многие из взрослых вели с собой детей. И у каждого малыша в руке был красный флажок или цветной воздушный шарик.

На углу проверяли пропуска. Наташин папа тоже показал свой пропуск, и они прошли на главную улицу — на Крещатик, где должен был проходить парад.

Там уже было много народу. Все стояли вдоль улицы на тротуаре. А на углу улицы Ленина была трибуна. Это было такое возвышение, вроде балкона, обтянутое красным. На трибуне стояли люди. Папа потом сказал, что это руководители партии и правительства.

Напротив этого возвышения, далеко вдоль улицы, выстроились войска.

Всех детей пропустили вперёд, к самому краю тротуара. Катрусю с Наташей также пропустили, и им всё было очень хорошо видно.

Трам-та-там! Трам-та-там! — грянули барабаны. И вот Катруся и Наташа увидели первые ряды военных, которые открывали парад.

Но это были не взрослые, а ребята. Впереди шли первоклассники, все в чёрной военной одежде, с красными кантами на брюках и с красными погонами на плечах. Сначала шли барабанщики. А самым первым шёл один маленький мальчуган, тоже с барабаном. И все они шагали чётко, стройно, как один.

- Суворовцы! Суворовцы! — за говорили кругом.

И правда, это были ученики суворовского училища.

- Ой, как они хорошо идут! — сказала Катруся. — Я бы тоже хотела быть суворовцем!

- Девочек в суворовское не принимают, — басом сказал какой-то парнишка, который стоял рядом с нею. — И правильно!

Катруся хотела обидеться и заспорить с ним. Но в это время суворовцы прошли. За ними выступили уже настоящие военные части — сначала пехота, потом лётчики. И никак нельзя было сказать, кто из них идёт красивее и стройнее!

Потом Катруся увидела разные орудия — и длинные, большие, и совсем коротенькие. И такие, из которых можно стрелять, по вражеским самолётам, если они осмелятся залететь на нашу советскую землю.

Военный парад закончился. Несколько минут улица была совсем пустая. И вдруг вдалеке показался целый лес красных флагов. Это начиналась демонстрация трудящихся.

Чего-чего только не увидели Катруся и Наташа!.. В колоннах шли рабочие и служащие, школьники и студенты… Все несли над собой портреты, плакаты, яркие воздушные шары и целые снопы цветов.

Из одной колонны, когда она поравнялась с трибуной, порхнула вверх целая стая голубей и закружилась в воздухе. А из другой колонны в небо взлетели сверкающие разноцветные шары…

Музыка гремела всё время. Слышались песни и весёлые выкрики:

- Да здравствует Первое мая!

А солнце светило изо всех сил, и весенний ветерок развевал флаги и знамёна.

- Пора нам домой, — сказал Николай Петрович. — Демонстрация кончится ещё не скоро, а вы у меня уже устали.

Наташа призналась, что она и вправду устала. Катруся тоже хотела сказать, что у неё ноги просят отдыха. Но в это время перед ними появилась новая колонна… Только что же это за колонна была?

Впереди шла машина-трёхтонка, вся обтянутая кумачом. На ней ехал целый дом, сделанный из фанеры и разрисованный совсем как настоящий — с окнами, балконами и красными флагами наверху. Около дома сидели и стояли ребятишки с воздушными шарами и с флагами в руках. А за этой машиной шли рядами люди. И среди них Катруся увидела своего папу.

- Папа! Папа! — закричала Катруся что есть силы. Папа услышал и стал махать ей рукой.

- Папа, можно к тебе? — закричала Катруся. — Николай Петрович, можно?

- Ну, беги, — сказал Николай Петрович.

Папа тоже кивал головой: дескать, можно… И Катруся мигом перебежала с тротуара в колонну.

- Давайте сюда вашу дочку, — сказал дядя с красной повязкой на рукаве, — мы её посадим на машину!

Он взял Катрусю на руки, быстрым шагом опередил колонну и поставил Катрусю на машину рядом с большим фанерным домом.

И вот Катруся поехала мимо всех людей, что стояли на тротуарах. И мимо того мальчика, который говорил, что девочек не берут в суворовское, и мимо Наташи…

Вот они приблизились к большой трибуне на углу улицы Ленина. Люди, которые стояли на трибуне, улыбались и приветливо махали руками. А Катруся и другие ребята взмахивали своими флажками им в ответ.

Вдруг с трибуны крикнули:

- Да здравствуют наши славные строители!

Конечно, это не к Катрусе обращались. Но Катрусин папа был строитель. И Катрусе стало очень приятно, что про папу так сказали: «Наши славные строители». Поэтому она ещё усердней замахала флажком и закричала: «Ура!» И все дети, и папа, и его товарищи тоже закричали: «Ура!»

Вот как весело было на Первомайском празднике!

А вечером Катрусю ждала ещё одна радость. Она хорошенько отдохнула, пообедала, а потом с полной лейкой в руках постучала к Варваре Ивановне. Та встретила её таинственной улыбкой:

- А ну, входи, входи да погляди на наши посевы!

Катруся взглянула и увидела: все росточки, которые раньше лезли из земли, свернувшись петелькой, теперь выровнялись, поднялись и развернули первые маленькие листики. А кроме того, появились ещё новые всходы — тоненькие травинки. Это взошли бархатцы.

И теперь уже в ящиках была не чёрная земля, а веселая свежая зелень. Катруся щедро поливала её водой и радовалась настанет лето, и балкон будет полон красивых цветов, которые они вдвоём с Варварой Ивановной вырастили!

Дата добавления: 2015-09-04