Вспомни свою смерть

Трагические события прошлой жизни, а в особенности смерть, часто становятся причиной страхов, болезненных эмоций и хронических переживаний в настоящем. Возвраты в прошлую смерть дают наибольший терапевтический эффект, завершая неотработанные предсмертные переживания, помогая возвыситься над личными проблемами и осознать вселенское значение каждого живого существа. Кэрол Боумен в книге «Прошлые жизни детей. Как воспоминания о прошлых жизнях влияют на вашего ребенка» описывает случай, произошедший с ее дочерью Сарой, которая страдала от страха перед огнем и пожарами. Во время регрессий в прошлое Сара возвратилась в дом, где сгорела во время пожара. Последним ее чувством была обида на родителей за то, что они не спасли ее. Это чувство она принесла в эту жизнь и освободилась от него после сеанса, как и от страха перед огнем.

Сама Кэрол Боумен во время воспаления легких провела сеанс возврата, где ощутила себя мужчиной чуть старше тридцати лет, умирающего от туберкулеза. После этого сеанса она быстро стала выздоравливать, но полную разблокировку энергии в области легких она прошла позже, в сеансе, имеющем несколько слоев. «Я ощущаю себя ребенком, одетым во все белое. Я сижу на высоком стульчике. Моя мама кормит меня кашей. Я вижу отца и сестер, сидящих тут же за столом. Я описала Норману, который проводил со мной сеанс, как я чувствую себя ребенком, окруженным морем любви и заботы. В моей голове звучал скептический голос: «Ты все это сочиняешь». Но притягательная сила образов и эмоций победила мой сомневающийся рассудок. Я погружалась все глубже, увлекаемая словами Нормана: «Что вы испытываете? Что вы чувствуете?» Будучи поглощенной видениями, я прекрасно осознавала, что нахожусь в своей комнате рядом с Норманом. Я слышала, как где-то звонит телефон, но он звонил очень далеко, и это не имело никакого значения. Это был сенсорный парадокс – стоять обеими ногами в разных реальностях. Сцены в моем мозге продолжали развиваться, и я увидела себя десятилетним мальчиком. Рядом со мной, положив мне руку на плечо, стоял пожилой мужчина. Я знал, что этот добрый человек был моим любимым учителем музыки. Моя жизнь состояла из любви и музыки. Я испытал счастье. На семейном совете было принято решение, что я должен уехать в город, чтобы продолжать изучение музыки. Я был горд.

«Двигайтесь дальше. Переходите в другой период», – говорил Норман.

Я увидела себя как молодого человека лет тридцати, стоящего возле пианино в большой квадратной комнате. Я могла видеть глазами этого человека, я могла слышать его ушами, я испытывала любовь, кипящую в его сердце, и я знала, о чем он думает. Но самым удивительным было то, что я могла быть попеременно то посторонним наблюдателем, то вновь оказываться внутри его тела или даже находиться одновременно по обе стороны. Я имела доступ ко всему, что он переживал, знал и понимал, и в то же время могла наслаждаться более широкой перспективой, понимая ход его жизни даже лучше, чем он сам. Комната была заполнена хорошо одетыми людьми. Меня окружали восторженные почитательницы, и я говорил с ними. Женщины подступали все ближе, и я мог уловить запах их духов. Я также чувствовал, как пахнет моя собственная тальковая пудра. Затем я спускался по лестнице в сопровождении двух элегантно одетых женщин. Я различал богатые цвета длинных платьев и искры, отбрасываемые люстрой. Я развернул плечи, испытывая гордость знаменитого исполнителя, медленно проходившего сквозь оживленную толпу. Но эту гордость омрачали грусть и невыразимая тоска. Я чувствую себя разорванным пополам. Я наслаждаюсь тем восторгом, который вызываю у публики, но они не могут увидеть за моим талантом меня самого. Любовь и забота остались в прошлом, там, с моей семьей. У меня много друзей, но у меня нет никого, кто действительно глубоко любит меня. Я почувствовал приступ слабости и лег на диван, приняв позу плода.

Затем я снова возвратилась к той сцене, где мужчина лежал на смертном одре. Он все время кашлял, почти не мог дышать. Это была та же сцена, которую я видела несколько месяцев назад во время болезни. Я могла ощущать в своем теле его усталость и боль, пронизывающую его грудь, вспоминая свою собственную болезнь прошлой зимой. Норман спросил: «Каковы эмоциональные причины болезни?» Не задумываясь, я ответила: «Это единственная возможность получить заботу, в которой я нуждаюсь. Моя жизнь не сбалансирована». У меня возникло ощущение, что последние слова относятся и к моей нынешней жизни. Затем Норман провел меня через смерть этого человека. На его худом лице появилось выражение облегчения после того, как он умер. В тот момент я ощутила, как мое собственное тело расслабилось. Без всякого перехода Норман предложил мне отправиться в другую прошлую жизнь. Я тут же увидела себя девочкой одиннадцати-двенадцати лет, играющей на рояле перед небольшой аудиторией. Я играю перед этими людьми, чтобы они смогли решить, стоит ли мне продолжать учебу в консерватории. Я знаю, что играю хорошо. Мне это легко дается. Принято решение, что я могу продолжать обучение. Это большая честь. Но мне грустно оттого, что придется расстаться со своими близкими. Я буду скучать, но мне так хочется продолжать учиться музыке.

Я на вокзале. Отец склоняется надо мной и целует, мать плачет, младший брат выглядит потерянным. «Куда вы направляетесь?» – доносятся слова Нормана. «Я покидаю Польшу и отправляюсь в Вену», – эти слова, внезапно сорвавшиеся с моих губ, поразили меня. Следующая сцена. Я испытываю страх. Я вижу себя в тесной квартирке. Мне около двадцати пяти-тридцати лет. Рояль занимает весь угол комнаты. Дверь открывается, и в комнату входит молодой человек в берете. Я знаю, что он мой муж. Он говорит что-то быстро и взволнованно. Его тревога связана с тем, что мы евреи. Я вижу ужас в его глазах. Я знаю, что нам грозит беда. Я не хочу видеть, что произошло потом, но Норман говорит: «Продолжайте». Я свернулась на кушетке и выдавливаю из себя слова. Я вижу своих детей – маленькую девочку около двух лет и мальчика лет шести. Мы стоим вместе с другими людьми на мостовой. На мне светло-коричневое пальто. Позади нас находится высокая каменная стена. Я не знаю, куда исчез мой муж. Они его увели. Немцы окружают нас со всех сторон. Мне страшно за себя и своих детей. Мы стоим возле поезда, вокруг солдаты и собаки. Я держу маленькую дочь на руках, а сын стоит рядом и держится за мою свободную руку. Мысли путаются, отовсюду раздаются крики. Никто не понимает, что происходит. Норман говорит: «Продолжайте», но я рыдаю и не могу ничего сказать. Подождав, пока я выплачусь, Норман настоял, чтобы я продолжала. Я в лагере. Вокруг все серое. Я хожу отупевшая. Я не понимаю, что происходит. Я не знаю, что случилось с моей семьей и мужем. Моей семьи нет. Моей музыки нет. Я больше не живу. Теперь я взлетела. Я смотрю сверху на обледенелую комнату с бетонными стенами. Я вижу себя на куче мертвых, неестественно изогнутых тел. Меня отравили в газовой камере.

После выхода из сеанса я была опустошена. Я осознала, что носила тень горя этой женщины всю свою жизнь. Какое облегчение я испытала, освободившись от этого образа! Мне стало легче и светлее на душе».

*****

Трек времени бесконечен. Можно вернуться во времена динозавров и земноводных. Лично я испытал возврат в тело устрицы. Однажды я работал с неприятным ощущением в спине, которое обычно называют «кол между лопаток». Оно меня мучило уже несколько лет. В одном из самостоятельных сеансов холотропного дыхания мне удалось проследить источник этой боли.

Сначала боль превратилась в эмоцию неудовлетворенности. Когда я попытался проследить, откуда она произошла, я оказался в теле устрицы. А неудовлетворенностью было ее страстное намерение наращивать раковину. Это был весь смысл существования устрицы, а толщина раковины всегда была недостаточна. Вот это чувство неудовлетворенности, причем мучительное, я и испытывал. Я ощущал все слои раковины, от момента, где она была еще живым мясом, затем, продвигаясь наружу, твердела и отмирала и, наконец, превращалась во внешний слой. А внешний слой то ли изнашивался, то ли размывался водой, но требовалось снова и снова наращивать его. Такое ощущение, что выжимаешь из себя все, но скорость естественного процесса увеличить не можешь. Но приходилось очень стараться, потому что казалось, если хоть чуть-чуть не успеешь, то погибнешь. Благодаря сеансу удалось снять напряжение в спине.

Сколько же жизней назад это было? Миллион? Как бежит время!

Дата добавления: 2015-08-26