LXXXVIII 4 страница. Эйстейн конунг отвечает:

Эйстейн конунг отвечает:

– Не стану я развязывать узла, который ты мне завязал. Но я мог завязать тебе узел, который бы тебе было гораздо труднее развязать, когда ты, возвращаясь из похода, приплыл на одном корабле прямо в мое войско.

После этого они оба замолчали, и оба были в большом гневе. Между братьями бывали и другие несогласия, и видно было, что каждый из них хотел выдвинуться вперед и превзойти другого. Но мир между ними сохранялся до самой их смерти.

XXII

Сигурд конунг был однажды в Упплёнде на каком-то пиру, и ему приготовили баню. Когда он мылся и над ним был разбит шатер, ему показалось, что в воде рядом с ним плавает рыба, и он так захохотал, что с ним сделался припадок, и потом у него очень часто бывали такие припадки.

Рагнхильд, дочь конунга Магнуса Голоногого, братья выдали за Харальда Копье. Он был сыном Эйрика Доброго конунга датчан. Их сыновьями были Магнус, Олав, Кнут и Харальд.

XXIII

Эйстейн конунг велел построить большой корабль в Нидаросе. По размеру и постройке он походил на Змея Великого, корабль, который Олав сын Трюггви когда-то велел построить. На новом корабле тоже спереди была голова дракона, а сзади – его хвост, и то и другое позолоченное. Борты у корабля были высокие, но нос и корма считались недостаточно высокими. Эйстейн конунг велел также построить в Нидаросе корабельные сараи, такие большие, что они казались чудом. Они были из лучшего леса и отлично сплочены.

Эйстейн конунг был на пиру в Хусстадире в Стиме. Там он внезапно заболел и от этой болезни умер. Он скончался в четвертую календу сентября,^[509] и его тело отвезли в Каупанг. Там он похоронен в Церкви Христа. Говорят, что с тех пор как скончался Магнус конунг, сын конунга Олава Святого, над гробом ни одного человека в Норвегии не стояло столько опечаленного народу, как над гробом Эйстейна конунга. Эйстейн был конунгом Норвегии двадцать лет. После смерти Эйстейна конунга Сигурд конунг правил страной один до самой смерти.

XXIV

Николас сын Свейна, конунг датчан, женился потом на Маргрете дочери Инги, на которой раньше был женат конунг Магнус Голоногий. Сына ее и Николаса звали Магнус Сильный. Николас конунг послал гонцов конунгу Сигурду Крестоносцу. Он просил оказать ему помощь людьми и отправиться с ним в поход на восток в Шведскую Державу в Смалёнд, чтобы крестить там народ, так как люди там не соблюдали христианства, хотя некоторые из них приняли его. В то время в Шведской Державе многие еще были язычниками, а многие – плохими христианами, ибо некоторые из конунгов там отступились от христианства и приносили жертвоприношения, как, например, Свейн Язычник или позднее Эйрик Урожай.

Сигурд конунг обещал отправиться в поход, и конунги назначили встречу в Эйрарсунде. Затем Сигурд конунг объявил сбор людей и кораблей по всей Норвегии. Когда ополчение собралось, у него было целых три сотни кораблей.

Николас конунг явился на встречу раньше назначенного времени и долго ждал там. Датчане стали роптать и говорили, что, наверно, норвежцы не приплывут. Поход был отменен, и конунг уплыл со всем своим войском.

Затем туда приплыл Сигурд конунг и был очень недоволен. Они направились на восток в Свимрарос и держали там тинг. Сигурд конунг сказал, что Николас конунг не сдержал своего слова, и они решили в отместку за это совершить набег на его страну. Они напали на селение, которое называется Туматорп и расположено недалеко от Лунда, затем направились на восток к городу, который называется Кальмарнар. Они пограбили там, а также в Смалёнде, взяли у жителей Смалёнда дань в пятнадцать сотен голов скота и обратили жителей в христианство.

После этого Сигурд конунг вернулся с войском назад и привез в свою страну много сокровищ и добычи, которую он захватил в этом походе. Он был назван походом в Кальмарнар. Было это за одно лето до великого затмения.^[510] Это был единственный поход Сигурда конунга, когда он один правил страной.

XXV

Сигурд конунг жил в своем поместье и однажды утром, когда его одевали, он был молчалив и невесел. Друзья его опасались, что у него снова будет припадок. Управитель поместья был муж умный и смелый. Он заговорил с конунгом и спросил, не получил ли тог какого-нибудь важного известия, которое его расстроило, или, может быть, он недоволен угощением или чем-нибудь другим, что можно исправить. Сигурд конунг отвечает, что виной тому, что он невесел, другое.

– Виной тому, – говорит он, – скорее то, что я думаю о сне, который мне снился сегодня ночью.

– Господин, – говорит тот, – это, наверно, хороший сон, и мы охотно послушаем тебя.

Конунг сказал:

– Мне снилось, что я стою здесь в Ядаре перед домом и смотрю в море, и вижу там великую черноту. Потом в ней что-то задвигалось я приблизилось сюда. Тут мне почудилось, будто это – огромное дерево. Ветви его были в небе, а корни – в море. И когда дерево достигло берега, оно сломалось, и обломки его разнеслись по всей стране – и по материку, и по островам и островкам, и по берегу. И мне почудилось, будто я вижу всю Норвегию до самого моря и все морские заливы, и в каждом из них валяются прибитые к берегу обломки этого дерева, в большинстве случаев маленькие, но некоторые большие.

Управитель говорит:

– Похоже на то, что Вы сами всего лучше можете истолковать этот сон, а мы охотно Вас послушаем.

Тогда конунг сказал:

– Всего вероятнее, как мне кажется, что этот сон предвещает появление в стране некоего человека, который станет в ней твердой ногой, а его потомки распространятся по всей стране, но будут очень неравны друг другу по значению.

XXVI

Халлькель Сутулый, сын Йоана Смьёрбальти, был лендрманном в Мёре. Он отправился на запад за море на Южные Острова. Там он встретился с человеком по имени Гилликрист,^[511] и тот сказал, что он сын Магнуса Голоногого. С ним была его мать, и она сказала, что его другое имя Харальд. Халлькель взял с собой этих людей и привез их с собой в Норвегию. Он сразу же явился к Сигурду конунгу с Харальдом и его матерью. Те рассказали конунгу, с чем они приехали.

Сигурд конунг стал советоваться со своими приближенными, прося их высказать свое мнение, но они все сказали, что пусть он решает сам. Тогда Сигурд конунг велит позвать Харальда и говорит, что он не будет препятствовать тому, чтобы тот попробовал божьим судом доказать свое происхождение, при условии, что тот обязуется, даже если ему удастся его доказать, не притязать на власть конунга, пока Сигурд конунг или Магнус конунгов сын живы. Этот договор был скреплен клятвой.

Сигурд конунг сказал, что Харальд должен пройти по раскаленному железу, чтобы подтвердить свое происхождение. Такое испытание почли очень жестоким, ибо он должен был только доказать свое происхождение, а не право на власть конунга. От этого права он отрекся.

Однако Харальд согласился на испытание и стал поститься, чтобы подготовиться к нему. Это было самое большое испытание из всех, которым когда-либо подвергались в Норвегии. Девять раскаленных лемехов были положены на землю, и Харальд прошел по ним босыми ногами, ведомый двумя епископами. Спустя три дня осмотрели его ступни, и они оказались необожженными.

После этого Сигурд конунг признал родство Харальда, но Магнус, его сын, был недружелюбен к Харальду, и многие знатные люди следовали его примеру. Сигурд конунг настолько полагался на любовь всего народа к себе, что мог ото всех потребовать клятвы в том, что Магнус, его сын, будет конунгом после него, и весь народ дал ему такую клятву.

XXVII

Харальд Гилли был высок ростом, худощав, проворен и легок на бегу. У него была длинная шея, довольно длинное лицо, черные глаза и темные волосы. Одевался он по-ирландски: в короткое и легкое одеяние. Норвежский язык плохо давался ему. Он спотыкался на словах, и многие поэтому смеялись над ним.

Однажды Харальд сидел на пиру и разговаривал с другим человеком. Он рассказывал об Ирландии и говорил, что в Ирландии есть люди такие скорые на ногу, что никакая лошадь не может их обогнать. Магнус конунгов сын, услышав это, сказал:

– Тут он опять лжет, как обычно.

Харальд говорит:

– Нет, это сущая правда, что в Ирландии есть люди, которых никакая лошадь в Норвегии не обгонит.

Они еще поспорили. Оба были пьяны. Тогда Магнус сказал:

– Ставь в заклад свою голову, что ты побежишь так же быстро, как я скачу на моем коне. А я ставлю в заклад мое золотое обручье.

Харальд отвечает:

– Я не говорю, что я так быстро бегаю. Но я найду людей в Ирландии, которые бегают так, и об этом я готов биться об заклад.

Магнус конунгов сын отвечает:

– Не поеду я в Ирландию. Здесь будем биться, а не там.

После этого Харальд отправился спать и не стал больше с ним разговаривать. Все это происходило в Осло.

На следующее утро, когда кончилась ранняя месса, Магнус выехал на улицу. Он велел позвать Харальда. Когда тот явился, он был так одет: на нем были рубашка и штаны со штрипками, короткий плащ, ирландская шапка на голове и копье в руке. Магнус стал отмеривать расстояние. Харальд сказал:

– Расстояние слишком длинно.

Тогда Магнус еще удлинил его и сказал, что даже так оно слишком коротко. Собралось много народу. Началось состязание. Харальд все время держался вровень с плечом лошади, и когда они достигли конца отмеренного расстояния, Магнус сказал:

– Ты держался за подпругу, и лошадь тащила тебя.

У Магнуса был очень быстрый гаутский скакун. Они побежали снова. На этот раз Харальд все время бежал впереди лошади. Когда они добежали до конца, Харальд сказал:

– Ну что, держался я за подпругу?

Магнус говорит:

– Теперь ты бежал впереди.

Магнус дал своему скакуну отдохнуть немного. Потом пришпорил его и пустился вскачь. А Харальд стоял спокойно. Тогда Магнус оглянулся и крикнул:

– Беги!

Харальд побежал и намного обогнал Магнуса. Он добежал до конца отмеченного расстояния задолго до Магнуса, лег там и, когда Магнус доскакал туда, вскочил и приветствовал его. После этого они отправились в усадьбу конунга.

А Сигурд конунг был в это время на мессе и узнал о том, что произошло, только после обеда. Он сказал Магнусу в гневе:

– Вы называете Харальда глупым, но мне кажется, что ты сам дурак. Ты не знаешь иноземных обычаев. Ты не знал, что у иноземцев в обычае закалять себя в разных искусствах, а не заниматься только тем, что напиваться до бесчувствия? Отдай Харальду свое золотое обручье и никогда больше не насмехайся над ним, пока я жив.

XXVIII

Однажды, когда Сигурд конунг был на своих кораблях, около его корабля стоял исландский торговый корабль. Харальд Гилли поместился на корме корабля конунга. Рядом с ним поместился Свейн сын Хримхильд. Его отцом был Кнут сын Свейна из Ядара. А правил кораблем Сигурд сын Сигурда, знатный лендрманн. Погода была отличная, солнце пекло, и многие, как с кораблей конунга, так и с торгового корабля, купались в море. Один исландец, который плавал в море, забавлялся тем, что окунал под воду тех, кто хуже его плавал. Люди смеялись. Сигурд конунг смотрел на то, что происходит, и слышал, что люди смеются. Он сбросил с себя одежду, прыгнул в воду, и, подплыв к исландцу, схватил его, окунул под воду и стал держать под водой. А когда тот вынырнул, он снова окунул его, и так несколько раз. Тогда Сигурд сын Сигурда сказал:

– Неужели мы дадим конунгу погубить человека?

Кто-то сказал, что никому неохота вмешиваться. Сигурд сказал:

– Был бы тут Даг сын Эйлива, он бы вмешался.

Тут Сигурд прыгнул за борт, подплыл к конунгу, схватил его и сказал:

– Не топи человека! Все и так видят, что ты плаваешь гораздо лучше его.

Конунг сказал:

– Пусти, Сигурд! Я умерщвлю его. Он топит наших людей.

Сигурд отвечает:

– Давай сначала мы с тобой поиграем! А ты, исландец, плыви к берегу.

Тот так и сделал. А конунг оставил Сигурда и поплыл к своему кораблю. Сигурд тоже поплыл назад. А конунг сказал, чтобы Сигурд не смел больше показываться ему на глаза. Это передали Сигурду, и тот сошел на берег.

XXIX

Вечером, когда люди пошли спать, некоторые еще играли на берегу. Среди играющих был Харальд. Он велел своему слуге пойти на корабль, чтобы приготовить ему постель, и ждать его там. Слуга так и сделал. А конунг уже лег спать. Между тем слуге надоело ждать, и он лег в постель Харальда. Тогда Свейн сын Хримхильд сказал:

– Великий позор знатным людям приезжать сюда из дома только для того, чтобы здесь возвышать до себя своих холуев.

Слуга отвечает, что Харальд послал его сюда. Свейн сын Хримхильд сказал:

– Нам не так уж нравится и то, что Харальд лежит здесь, даже если он не тащит за собой сюда рабов или нищих.

Он схватил палку и ударил слугу по голове так, что у того пошла кровь. Слуга сразу же побежал на берег и рассказал Харальду, что случилось. Тогда Харальд отправился на корабль и прошел на корму. Он ударил Свейна секирой и сильно ранил его в руку. После этого Харальд сошел на берег. Слуга его побежал на берег вслед за ним. Тут сбежались родичи Свейна, схватили Харальда и хотели его повесить. Пока они собирались, Сигурд сын Сигурда пошел на корабль Сигурда конунга и разбудил его. Когда конунг открыл глаза и узнал Сигурда, он сказал:

– За то, что ты снова показался мне на глаза, ты умрешь! Ведь я запретил тебе показываться мне на глаза, – и конунг вскочил. Сигурд сказал:

– Можешь сделать это, когда захочешь. Но сейчас есть более важное дело. Иди как можно быстрее на берег и помоги Харальду, своему брату. Ругии^[512] хотят повесить его.

Тогда конунг сказал:

– Сохрани бог! Сигурд, вели трубить сбор. Пусть соберутся мои люди.

Конунг бросился на берег, и все, кто его узнал, последовали за ним туда, где была приготовлена виселица. Он взял Харальда под свою защиту, и люди во всеоружии бросились к конунгу, как только зазвучала труба. Тогда конунг объявил, что Свейн и все его товарищи изгоняются из страны. Но по общей просьбе конунг разрешил им остаться в стране и сохранить свои владения. Свейн, однако, не должен был требовать выкупа за свою рану. Тут Сигурд спросил, хочет ли конунг, чтобы он ушел.

– Нет, – сказал конунг, – Я хочу, чтобы ты всегда оставался со мной.

XXX

Одного человека звали Кольбейн. Он был молод и беден. Тора, мать конунга Сигурда Крестоносца, велела вырезать у него язык. А вина юноши заключалась всего лишь в том, что он съел кусок со стола матери конунга и сказал, что повар дал ему, так как побоялся признаться, что взял сам. После этого юноша был долго нем. Эйнар сын Скули так говорит об этом в драпе об Олаве:

Языка берёза

Одежд не за дело

Убого Игга

Дня реки лишила.^[513]

Златовержца^[514] вскоре

Видели мы в Хлиде

Этого, не мог он

Слова, отрок, молвить.

Юноша отправился в Трандхейм, пришел в Нидарос и стал молиться в Церкви Христа. Во время утренней службы в день явления мощей святого Олава он заснул и увидел во сне, что конунг Олав Святой подошел к нему, взял рукой остаток его языка и потянул к себе. Он проснулся исцеленный и возблагодарил, полный радости, нашего господа и святого Олава конунга за полученные исцеление и милость. Он был нем, когда пришел к святой раке, и ушел исцеленный и владеющий речью.

XXXI

Одного юношу, родом из Дании, взяли в плен язычники и отвезли в Страну Вендов, и держали там в оковах вместе с другими пленными. Днем он лежал в оковах один без охраны, а ночью, чтобы он не убежал, его приковывали к сыну хозяина. Несчастный не знал ни сна, ни покоя из-за своих страданий и своего горя. Он обдумывал, как бы себе помочь, и очень страдал от своей недоли. Он страшился голода и пыток и не надеялся на то, что его родичи выкупят его, ибо они уже дважды выкупали его из языческих стран. Он полагал поэтому, что сделать это в третий раз покажется им слишком тяжело и дорого. Хорошо, думал он, тому, кто не попал в этом мире в такую беду, в какую попал он.

Ему ничего не остается, как пытаться бежать, если только это окажется возможным. И вот однажды ночью он решает бежать, убивает сына своего хозяина, отрезает у него ногу и бежит в оковах в лес. На следующее утро, когда рассвело, его побег обнаруживают, и гонятся за ним с двумя собаками, приученными к тому, чтобы выслеживать беглецов. Его находят в лесу, где он пытался скрыться от преследователей. Его хватают, бьют и жестоко расправляются с ним.

Затем его тащат домой и, хотя оставляют в живых, но обращаются с ним без всякой жалости. Его подвергают пыткам и затем сажают в темницу, где уже шестнадцать пленных, и все они христиане. Его заковывают в кандалы и связывают так крепко, как могут. Его прежние страдания и мучения стали казаться ему лишь тенью той беды, в которую он попал теперь. Он не видал в этой темнице ни одного человека, который бы просил за него. Никто не сжалился над несчастным, кроме христиан, которые там лежали связанные. Они горевали и скорбели о его беде и своей недоле и своем несчастьи.

И вот однажды они посоветовали ему, чтобы он обратился к святому Олаву конунгу и обещал стать слугой в его священном доме, если, благодаря божьей милости и его молитвам, выйдет из этой темницы. Он с радостью согласился и сразу же сделал так, как они ему посоветовали.

В следующую же ночь он увидел во сне мужа невысокого роста, который стоял рядом с ним и сказал ему так:

– Слушай, несчастный! Почему ты не встаешь?

Тот отвечает:

– Господин мой, кто ты такой?

– Я Олав конунг, к которому ты обратился.

– О мой добрый господин, – говорит он, – я бы охотно встал, если бы мог. Но я лежу в кандалах и оковах с этими людьми, которые здесь в темнице.

Тогда муж обратился к нему и сказал:

– Встань сразу же и не бойся. Уверься, что ты свободен.

Тут он проснулся и рассказал своим сотоварищам, что ему приснилось. Тогда они посоветовали ему встать и проверить, правдив ли сон. Он встал, и почувствовал, что свободен. Тут его товарищи по темнице стали говорить, что это ему не поможет, так как дверь заперта снаружи и изнутри. Но вот один старик, лежавший там в жалком состоянии, вмешался в разговор и посоветовал ему не сомневаться в милосердии того, кто его освободил, и добавил:

– Он сотворил с тобой чудо для того, чтобы ты воспользовался его милостью и освободился отсюда, а не для того, чтобы продолжались твои страдания и мучения. Ну же, ищи дверь, и если ты сможешь выйти отсюда, то ты спасен.

Он так и сделал. Дверь оказалась уже открытой. Он выбежал из нее и сразу же бросился в лес. Как только его побег обнаружили, спустили собак и бросились за ним. А он, бедняга, лежит, спрятавшись, и отчетливо видит, как его преследуют. Но собаки потеряли след, когда добежали до него, и у всех преследователей застлало глаза, так что никто не мог его найти, хотя он лежал у их ног. Так они вернулись домой и очень огорчались и сокрушались, что не могли его найти. Олав конунг не дал замучить его, когда он спрятался в лесу, и вернул ему слух и полное здоровье – ведь его так били и колотили по голове, что он оглох. Затем он сел на корабль вместе с двумя христианами, которых там долго муча-ли, и они вместе воспользовались возможностью поскорее уехать оттуда.

После этого он посетил дом святого. Он был теперь совершенно здоров и снова годен к ратному делу. Тут он раскаялся в своем обете, нарушил слово, которое дал милостивому конунгу, и однажды днем убежал и к вечеру пришел к одному бонду, который его приютил ради бога.

В ту же ночь ему приснилось, что к нему пришли три девы, красивые и нарядные, обратились к нему и осыпали его горькими упреками. Они укоряли его в том, что он дерзнул убежать от доброго конунга, который оказал ему такую великую милость, освободив его из оков и из темницы, и отверг того милостивого господина, в руки которого он отдался.

Вскоре после этого он проснулся исполненный страха. Он встал рано утром и рассказал свой сон хозяину. Этот добрый человек сказал ему, что он должен вернуться в священное место.

Это чудо записал человек, который сам видел того человека и следы оков на нем.

XXXII

Сигурд конунг так много способствовал процветанию торгового города в Конунгахелле, что не было более богатого города в Норвегии, и он сам подолгу оставался там для обороны страны и велел построить палаты конунга в крепости. Он наложил такую повинность на всю местность вокруг города, а также сам город: каждый двенадцатый месяц каждый житель мужского пола от девяти лет и старше должен был приносить в крепость пять метательных камней или пять кольев. Колья должны были быть пяти локтей в вышину и заострены с одного конца.

В крепости Сигурд конунг велел построить Церковь Креста. Она была деревянная, но из лучшего леса и отлично отделана. Когда Сигурд пробыл двадцать четыре года конунгом, Церковь Креста была освящена. Конунг велел хранить в ней святой крест и многие другие святыни. Она называлась крепостной церковью. Он велел поставить там перед алтарем престол, который ему изгоговили в Стране Греков. Он был из меди и серебра и роскошно позолочен. Кроме того, он был украшен финифтью и драгоценными камнями. В церкви хранился также ковчег, который конунг датчан Эйрик Незабвенный^[515] прислал Сигурду конунгу, и пленарий, написанный золотыми буквами, который патриарх подарил Сигурду конунгу.

XXXIII

Три года спустя после того, как Церковь Креста была освящена, Сигурд конунг заболел. Он был тогда в Осло. Он скончался однажды ночью после благовещенья и был похоронен в Церкви Халльварда, в стене вне алтаря на южной стороне. Магнус, сын Сигурда конунга, был тогда в городе. Он сразу же завладел всей казной конунга, как только Сигурд скончался. Сигурд был конунгом Норвегии двадцать семь лет. Ему было сорок лет, и его правление было благодатным для народа. При нем царили благоденствие и мир.

Сага о Магнусе Слепом и Харальде Гилли (Magn?ss saga blinda ok Haralds gilla)

I

Магнус, сын Сигурда конунга, был провозглашен в Осло конунгом всей страны, как в свое время весь народ клятвенно обещал Сигурду конунгу. Сразу же многие, и в том числе лендрманны, сделались его людьми.

Магнус был самым красивым из всех людей, которые тогда жили в Норвегии. Но он был надменен и жесток. Правда, он был человеком очень способным, но расположением народа к нему он был обязан только тому, что все любили его отца. Он много бражничал и был жаден, недоброжелателен и необходителен.

Харальд Гилли был человеком доброжелательным, веселым, расположенным к шутке, простым в обращении и щедрым. Он ничего не жалел для своих друзей. Он слушал советы других и позволял другим делать так, как они хотят. Все это завоевало ему расположение людей и добрую славу. Так что многие могущественные люди тянулись к нему не меньше, чем к Магнусу конунгу.

Харальд Гилли был в Тунсберге, когда он услышал о кончине Сигурда конунга, своего брата. Он сразу же стал совещаться со своими друзьями, и те посоветовали ему созвать Хаугатинг там в городе. На этом тинге Харальд был провозглашен конунгом половины страны. Его клятвенный отказ от отцовского наследства был назван тогда вынужденным.^[516] Харальд набрал себе дружину и назначил лендрманнов. Скоро у него стало никак не меньше людей, чем у Магнуса конунга. Они посылали друг другу гонцов, и так продолжалось семь дней. Но поскольку у Магнуса было много меньше людей, ему не оставалось ничего другого, кроме как поделить страну с Харальдом. Раздел был произведен так, что каждому из них доставалась половина той державы, которой владел Сигурд конунг, но корабли, столовая утварь, сокровища и все движимое имущество, которые раньше принадлежали Сигурду конунгу, доставались Магнусу конунгу. Он, однако, был недоволен своей долей. Все же некоторое время оба правили страной в мире, хотя каждый из них таил что-то против другого.

У Харальда конунга был сын, которого звали Сигурд, от Торы, дочери Гутхорма Седобородого. Харальд конунг был женат на Ингирид, дочери Рёгнвальда, сына конунга Инги сына Стейнкеля. Женой Магнуса конунга была Кристин, дочь Кнута Лаварда, сестра Вальдамара конунга датчан. Магнус не любил ее и отослал ее назад в Данию, и с тех пор его положение стало ухудшаться. Все ее родичи очень невзлюбили его.

II

После того как Магнус и Харальд пробыли три года конунгами, они оба были зимой на севере в Каупанге и оба пригласили к себе друг друга в гости. Но между их людьми тогда чуть не произошло сражение. А весной Магнус поплыл со своими кораблями на юг вдоль берега и собрал столько войска, сколько смог. Он стал просить своих друзей помочь ему отнять у Харальда власть конунга. Он говорил, что даст тому взамен такую часть своих владений, какую тот пожелает. Он напоминал им, что ведь Харальд клятвенно отказался от власти конунга. Так Магнус конунг заручился согласием многих могущественных людей.

Между тем Харальд конунг двинулся в Упплёнд и дальше на восток в Вик. Он также стал собирать войско, когда узнал, что затевает Магнус конунг. И всюду, где Харальд и Магнус проходили, они резали скот друг друга, а их люди убивали друг друга. У Магнуса конунга было много больше людей, так как он собирал свое войско в большей части страны. Харальд был в Вике на восточном берегу фьорда и собирал там войско. Так один отнимал у другого и людей и добро.

C Харальдом был Кристрёд, его единоутробный брат, и много лендрманнов. Но у Магнуса конунга их было много больше. Харальд был со своим войском в Ранрики, в местности, которая называется Форс. Оттуда он двинулся к морю. В канун дня Лавранца^[517] они ужинали в месте, которое называется Фюрилейв. Дозорные конники были разосланы во все стороны от усадьбы. И вот дозорные увидели, что войско Магнуса конунга приближается к усадьбе. У Магнуса конунга было почти шестьдесят сотен людей, а у Харальда было всего пятнадцать сотен. Дозорные прискакали и донесли, что войско Магнуса конунга приближается к усадьбе. Харальд говорит:

– Что нашему Магнусу нужно от нас? Неужели он хочет сразиться с нами?

Тогда Тьостольв сын Али говорит:

– Господин, Вам придется распорядиться собой и Вашим войском. Похоже на то, что Магнус конунг потому все лето собирал войско, что намерен сразиться, как только встретится с Вами.

Тогда конунг встал, обратился к своим людям и велел им взяться за оружие.

– Если Магнус хочет сразиться, то и мы будем сражаться.

Затрубили к бою, и войско Харальда конунга вышло из усадьбы на огороженное поле и поставило там свое знамя. На Харальде конунге было две кольчуги, а на Кристрёде, его брате, ни одной. Он слыл храбрецом, каких мало.

Когда Магнус конунг и его люди увидели войско Харальда конунга, они построились в боевой порядок с таким расчетом, чтобы окружить все войско Харальда конунга. Халльдор Болтун говорит так:

Во всю ширь – был войском

Мощен Магнус – гнулись

Воев – развернул он

Рати – толпы в поле.

III

Магнус конунг велел нести перед собой в битве святой крест. Битва была жаркая и ожесточенная. Кристрёд, брат конунга, ворвался со своей дружиной в середину войска Магнуса конунга и рубил направо и налево, так что люди отступали перед ним в обе стороны. Один могущественный бонд, который был в войске Харальда, стоял за Кристрёдом. Он поднял обеими руками копье и вонзил его Кристрёду в спину, так что оно вышло наружу из груди. Тут пал Кристрёд. Многие, кто ствяли около, недоумевали, зачем он совершил это злое дело. Он сказал:

– Теперь он поплатился за то, что они резали мой скот этим летом, забрали все мое добро и заставили меня пойти в их войско. Я давно задумал расправиться с ним так, если представится возможность.

После этого войско Харальда конунга обратилось в бегство, и он сам бежал вместе с войском. Много народу пало из его войска. Смертельную рану получили Ингимар из Аска, сын Свейна, лендрманн из войска Харальда конунга, и почти шестьдесят дружинников. Харальд конунг бежал на восток в Вик к своим кораблям и затем уплыл в Данию к конунгу Эйрику Незабвенному,^[518] чтобы просить его помощи. Они встретились на юге в Сьяланде.

Эйрик конунг хорошо его принял, и больше всего потому, что они были названными братьями. Он дал Харальду Халланд в лен и в управление, а также восемь боевых кораблей, но без оснастки. После этого Харальд конунг отправился из Халланда на север, и народ стал стекаться к нему.

Магнус конунг подчинил себе всю страну после этой битвы. Он даровал жизнь всем раненым и велел лечить их наравне со своими людьми. Он считал себя теперь конунгом всей страны. Его войско состояло из лучших людей, которые были в стране.

Когда они стали совещаться, то Сигурд сын Сигурда, Торир сын Ингирид и все умнейшие люди советовали ему остаться с войском в Вике и ждать там, пока Харальд не придет с юга. Но Магнус конунг единовластно решил отправиться на север, в Бьёргюн, и там провести зиму. И он распустил войско и также отпустил лендрманнов в их поместья.

IV

Харальд конунг приплыл в Конунгахеллу с тем войском, которое последовало за ним из Дании. Лендрманны и горожане собрались и построились выше города в боевой порядок. А Харальд конунг сошел со своих кораблей и отправил гонцов к войску бондов. Он просил не защищать от него с боем его страну и заверял, что не будет требовать большего, чем то, на что он имеет право по закону, и гонцы посредничали между ними. В конце концов войско бондов разошлось, и они подчинились Харальду конунгу. Тогда Харальд пожаловал лены и доходы лендрманнам, чтобы они его поддерживали, а бондам, которые примкнули к его войску, большие права.

Дата добавления: 2015-08-27