XXXVIII 7 страница. Когда Олав сын Трюггви стал конунгом в Норвегии, он долго жил летом в Вике

Когда Олав сын Трюггви стал конунгом в Норвегии, он долго жил летом в Вике. К нему туда приезжали многие его родичи и некоторые свойственники. Многие были большими друзьями его отца и его там очень радушно принимали. Олав позвал для разговора своих дядьев, своего отчима Лодина и своих зятьев Торгейра и Хюрнинга. С большой озабоченностью он рассказал им о своем намерении и просил их поддержать его и помочь ему всеми силами. Он сказал, что собирается возвестить христианство во всей своей державе и ввести его в Норвегии или умереть.

– Я сделаю вас всех большими и могущественными людьми, потому что я больше всего доверяю вам по причине родства или других связей.

Они все согласились делать то, что он потребует, и следовать ему во всем, что он захочет, и то же будут делать все, кто последуют их советам. Тогда Олав конунг объявил народу, что он хочет сделать христианами всех людей в своей державе. Первыми подчинились этому те, кто раньше обещал ему свою поддержку. Это были самые могущественные из тамошних людей, а все другие последовали их примеру. Так все люди на востоке Вика были крещены. После этого конунг отправился на север Вика и потребовал, чтобы все люди приняли крещение, а тех, кто противился, он подвергал жестоким наказаниям, некоторых убивал, других велел покалечить, а еще других изгонял из страны. В конце концов во всей земле, которой раньше правил Трюггви конунг, его отец, а также той, которая принадлежала Харальду Гренландцу, его родичу, весь народ принял христианство, возвещенное Олавом. Так, в то лето и следующую зиму весь Вик принял христианство.

LIV

Ранней весной конунг оставил Вик и с большим войском отправился на север в Агдир. На всех тингах с бондами он велел людям креститься, и люди крестились всюду, куда конунг приезжал.

В Хёрдаланде было много знатных мужей, которые возводили свой род к Хёрда-Кари. У того было четыре сына: один из них был Торлейв Умный, другой был Эгмунд, отец Торольва Скьяльга, отца Эрлинга из Соли, третий был Торд, отец Клюппа херсира, который убил Сигурда Слюну, сына Гуннхильд, четвертый был Эльмод, отец Аскеля, отца Аслака Фитьяскалли. Этот род был тогда самым могущественным и знатным в Хёрдаланде. И вот когда члены этого рода узнали о такой беде, что конунг направляется с востока вдоль побережья с большим войском и ломает старые законы страны, и те, кто ему противится, подвергаются наказаниям и насилию, они решили встретиться и обсудить, что делать, так как они знали, что скоро конунг будет у них, и они договорились, что явятся все со своими людьми на Гулатинг, чтобы там встретиться с конунгом Олавом сыном Трюггви.

LV

Олав конунг стал созывать тинг, как только прибыл в Рогаланд. Когда бонды получили приглашение на тинг, они собрались в большом количестве и в полном вооружении. Собравшись, они стали совещаться и решили поручить троим, самым красноречивым из них, отвечать Олаву конунгу на тинге и противоречить ему и противиться беззаконию, если конунг будет навязывать его. Когда бонды собрались на тинг и тинг начался, Олав конунг поднялся и сначала дружественно обратился к бондам. Он сказал, что хочет, чтобы они приняли христианство, и просил их об этом красивыми словами. Но в заключении он сказал, что те, кто буду противиться и не захотят подчиниться его велению, навлекут на себя его гнев и подвергнутся наказаниям и самым суровым мерам, которые есть в его распоряжении.

Когда конунг кончил свою речь, поднялся тот бонд, которому как самому красноречивому было поручено первым отвечать Олаву конунгу. Но когда он хотел заговорить, на него напали такой кашель и такое удушье, что он не мог сказать ни слова и сел на место. Тогда поднялся второй бонд, намереваясь ответить конунгу, хотя это не удалось первому. Но когда он начал свою речь, он стал так заикаться, что не мог сказать ни одного слова. Все, кто слушали, стали тогда смеяться, и бонд сел на место. Тогда поднялся третий бонд, намереваясь противоречить Олаву конунгу. Но когда он заговорил, он так хрипел и сипел, что никто не слышал, что он говорил, и он сел на место. А больше не нашлось никого среди бондов, кто бы мог противоречить конунгу. И так как бонды не смогли ответить конунгу, он не встретил никакого сопротивления. И вот все подчинились тому, что повелел конунг. Все, кто были на тинге, были крещены еще до того, как конунг уехал оттуда.

LVI

Олав конунг прибыл со своим войском на Гулатинг, так как бонды дали ему знать, что они хотят дать ему ответ. Но когда и те и другие явились на тинг, конунг выразил желание поговорить сначала с местными вождями. Они все собрались, и конунг объявил о своем намерении предложить им креститься по его велению. Тогда Эльмод Старый говорит:

– Мы, родичи, обсуждали твое предложение между собой, и все пришли к одному решению: если ты, конунг, захочешь пытками принудить нас отказаться от наших законов или насилием заставить нас подчиниться тебе, то мы будем сопротивляться из всех сил, и тогда пусть судьба решает, кто победит. Но если ты, конунг, захочешь сделать что-нибудь выгодное для нашего рода, то ты можешь легко добиться того, то мы все станем твоими верными слугами.

Конунг говорит:

– Чего вы хотите от меня, чтобы мы всего прочнее помирились?

Тогда говорит Эльмод:

– Прежде всего, чтобы ты выдал Астрид, твою сестру, за Эрлинга сына Скьяльга, нашего родича, которого мы считаем самым многообещающим их всех молодых мужей в Норвегии.^[204]

Олав конунг отвечает, что ему тоже кажется хорошим такой брак, поскольку Эрлинг хорошего рода и муж он видный, но, добавил он, пусть Астрид решает.

После этого конунг поговорил со своей сестрой.

– Мало мне пользы от того, – говорит она, – что я дочь и сестра конунга, если меня выдадут за человека без почетного звания. Лучше уж я подожду еще несколько лет другого брака.

На этом они кончили разговор.

LVH

Олав конунг велел поймать сокола, который был у Астрид, и ощипать его, и потом послал сокола ей. Тогда Астрид сказала:

– Гневается мой брат.

Она встала и пошла к конунгу. Он радушно принял ее. Тогда Астрид сказала, что пусть конунг выдает ее, за кого хочет.

– Я думал, – говорит конунг, – что у меня достаточно власти, чтобы здесь в стране дать почетное звание, кому я хочу.

И конунг велел позвать Эльмода, Эрлинга и всех их родичей для разговора. Стали обсуждать сватовство к Астрид. Кончилось тем, что Астрид была обручена с Эрлингом. После этого конунг велел созвать тинг и предложил бондам принять христианство.

LVIII

Эрлинг сын Скьяльга справил летом свою свадьбу. На ней было очень много народу. Был там и Олав конунг. Он предложил Эрлингу звание ярла, Эрлинг сказал так:

– Предки мои были херсирами. Я не хочу носить более высокого звания, чем они. Я прошу Вас, конунг, чтобы Вы позволили мне быть самым большим мужем с этим званием здесь в стране.

Конунг согласился. А при прощании Олав конунг пожаловал Эрлингу, своему зятю, землю от Согнсэра на севере до Лидандиснеса на востоке с теми же правами, с какими Харальд Прекрасноволосый жаловал земли своим сыновьям, о чем было написано раньше.

LIX

В ту самую осень Олав конунг созвал тинг четырех фюльков на Драгсейде на Стаде. Туда должны были собраться жители Согна, Фьордов, Южного Мёра и Раумсдаля. С Олавом конунгом было очень много народа: те, кто приехал с ним с востока страны, а также и те, кто присоединился к нему в Рогаланде и в Хёрдаланде. Придя на тинг, Олав конунг объявил, как и в других местах, что люди должны принять христианство. И так как с конунгом было очень много народа, все были напуганы. В заключении своей речи конунг предложил бондам выбор: либо принять христианство и креститься, либо биться с ним. Но так как бонды не видели возможности биться с ним, было решено всем креститься. Затем Олав конунг отправляется со своим войском в Северный Мёр и обращает в христианство этот фюльк. После этого он плывет в Хладир и велит разрушить капище и взять из него все добро, а также снять все украшения с богов. С двери капища он взял себе большое золотое кольцо, которое было изготовлено по распоряжению Хакона ярла. Затем Олав конунг велел сжечь капище.

Когда бонды обо всем этом узнают, они рассылают ратную стрелу по всем фюлькам, собирают рать и хотят идти против конунга. Олав конунг поплыл тогда со своим войском из фьорда в море и дальше на север вдоль берега, направляясь в Халогаланд, чтобы крестить там. Но когда он доплыл до Бьярнаурара, он узнал, что в Халогаланде бонды собрали рать и хотят биться с ним, защищая свою страну. Вождями этой рати были Харек с Тьотты, Торир Олень из Вагара и Эйвинд Рваная Щека. Когда Олав конунг услышал об этом, он повернул и поплыл на юг вдоль берега. Обогнув Стад, он поплыл медленнее, но к началу зимы приплыл на восток в Вик.

LX

Сигрид, вдова шведского конунга, которую называли Гордой, жила в своих владениях. В ту зиму между Олавом конунгом и Сигрид ходили послы, и Олав конунг посватался к Сигрид. Она приняла его сватовство благосклонно, и был заключен договор. Тогда Олав конунг послал Сигрид то большое золотое кольцо, которое он снял с двери капища в Хладире. Оно слыло замечательным сокровищем. Встреча для заключения брака должна была состояться на Эльве у границы.

Поскольку кольцо, которое Олав послал Сигрид, все очень расхваливали, Сигрид взяла с собой также двух кузнецов – двух братьев. Те подержали кольцо, взвесили его в руках и стали шептаться. Сигрид велела позвать их и спросила, какой недостаток они нашли в кольце. Они отнекиваются. Она говорит, что должна непременно знать, какой они нашли недостаток в кольце. Тогда они говорят, что в кольце есть обман. Она велела разломать кольцо, и оказалось, что внутри его медь. Сигрид разгневалась и сказала, что Олав, наверное, обманет ее и в другой раз.

В ту самую зиму Олав конунг отправился в Хрингарики и крестил там. Аста дочь Гудбранда вскоре после гибели Харальда Гренландца вышла замуж за человека, которого звали Сигурд Свинья. Он был конунгом в Хрингарики. Сигурд был сыном Хальвдана, а тот был сыном Сигурда Хриси, сына Харальда Прекрасноволосого. При Асте жил Олав, ее сын от Харальда Гренландца. Он вырос у Сигурда Свиньи, своего отчима. Когда конунг Олав сын Трюггви приехал в Хрингарики, чтобы насаждать там христианство, крестились и Сигурд Свинья и Аста, его жена, и Олав, их сын. Олав сын Трюггви был крестным отцом Олава сына Харальда. Тому было тогда три года. Олав конунг вернулся в Вик и пробыл там зиму. Он был тогда третий год конунгом Норвегии.

LXI

Ранней весной Олав конунг отправился на восток в Конунгахеллу на встречу с Сигрид Гордой. Встретившись, они стали говорить о том же, что и предыдущей зимой, – о том, что они должны вступить в брак, и дело шло хорошо. Но тут Олав конунг сказал, что Сигрид должны принять крещение и правую веру. Они отвечает так:

– Я не намерена отказываться от веры, которая у меня была раньше и у моих родичей до меня. Но я не буду возражать против того, чтобы ты верил в того бога, который тебе нравится.

Тогда Олав конунг очень разгневался и вскричал:

– С какой же стати я женюсь на заядлой язычнице?

И ударил ее по лицу перчаткой, которую держал в руке. Затем он встал, и она тоже. Сигрид сказала:

– Это может привести к твоей смерти.

Так они и расстались. Конунг отправился на север в Вик, а Сигрид – на восток в Швецию.

LXII

Олав конунг направился в Тунсберг и там тоже созвал тинг и на этом тинге объявил, что все те люди, которые занимаются ведовством и чародейством, или колдуны, должны покинуть страну. Затем конунг велел разыскать всех таких людей по окрестным селениям и пригласить к нему. Когда они собрались, среди них был также человек по имени Эйвинд Болото. Он был внуком Рёнгвальда Прямоногого, сына Харальда Прекрасноволосого. Эйвинд был колдун и очень сведущ в волховании. Олав конунг велел созвать всех этих людей в один дом, убрать этот дом роскошно, устроить в нем пир для них и запасти для пира достаточно хмельного напитка. Когда они захмелели, Олав велел поджечь дом, и дом сгорел, и все, кто был в нем, тоже сгорели. Один только Эйвинд Болото спасся, выбравшись из дома через дымовое оконце. Когда он уже был далеко, он встретил на своем пути людей, которые направлялись к конунгу, и попросил их передать конунгу, что Эйвинд Болото спасся их огня и никогда больше не попадется в руки Олава конунга, но будет колдовать, как и раньше. Когда эти люди пришли к Олаву конунгу, они передали ему все, что Эйвинд просил сказать. Конунг был очень недоволен тем, что Эйвинд остался в живых.

LXIII

Весной Олав конунг поехал по Вику и пировал в своих больших поместьях. Он объявил по всему Вику, что летом будет собирать войско, чтобы отправиться на север страны. Затем он поплыл на север в Агдир. К концу великого поста он повернул на север в Рогаланд и в пасхальный вечер приплыл в Эгвальдснес на острове Кёрмт. Ему был приготовлен там пасхальный пир. При нем было почти триста человек. В ту же самую ночь на остров прибыл Эйвинд Болото. У него был хорошо снаряженный боевой корабль. На нем были только колдуны и чародеи. Эйвинд сошел с корабля и с ним все его спутники, и они начали колдовать. Эйвинд наколдовал им шлемы невидимки и туман, настолько густой, что конунг и его люди не должны были их увидеть. Но когда они подошли к самой усадьбе Эгвальдснес, сделалось светло, как днем. Все получилось совсем не так, как задумал Эйвинд. Густой туман, который он наколдовал, застлал им глаза, так что они видели глазами не больше, чем затылком, и топтались на одном месте. Между тем стражи конунга увидели, как они топчутся, но не знали, что это за люди. Доложили конунгу, и он встал со всей своей дружиной и оделся. Когда конунг увидел, как Эйвинд и его спутники топчутся на одном месте, он велел своим людям вооружиться и пойти узнать, кто это такие. Когда люди конунга узнали Эйвинда, они схватили его и всех его спутников и привели к конунгу. Тут Эйвинд рассказал все, что с ним произошло. Конунг велел отвезти их всех на островок, который во время прилива покрывается водой, и привязать их там. Так пришлось Эйвинду и всем его спутникам проститься с жизнью. Островок этот с тех пор называется Островком Колдунов.

LXIV

Рассказывают, что, когда Олав конунг гостил в Эгвальдснесе, однажды вечером туда пришел какой-то человек, старый и очень красноречивый. У него была шляпа с широкими полями и только один глаз. Он умел рассказывать обо всех странах. Он завел разговор с конунгом. Конунгу очень понравились его речи. Конунг спрашивал его о многих вещах, и гость всегда умел ответить на его вопросы, так что конунг засиделся с ним до позднего вечера. Вот спрашивает конунг, не знает ли тот, кто такой был Эгвальд, по которому названы мыс и усадьба. Гость отвечает, что Эгвальд был очень воинственный конунг и поклонялся всего больше одной корове, которую брал с собой, куда бы ни ходил в поход. Он считал полезным всегда пить ее молоко. Эгвальд конунг бился с конунгом, которого звали Варин. В этой битве Эгвальд конунг пал. Он был погребен здесь, недалеко от усадьбы, и ему было поставлено два камня, которые и сейчас стоят. А в другом месте недалеко отсюда была погребена та корова. Такие вещи рассказывал гость и многое другое о конунгах и древних событиях.

Так как была уже поздняя ночь, епископ напомнил конунгу, что пора ложиться спать. Конунг так и сделал. Но когда он разделся и лег в постель, гость сел на ступеньку у его ложа и еще долго разговаривал с конунгом. Конунгу все хотелось услышать еще что-нибудь. Тогда епископ сказал конунг, что пора уже спать. И конунг заснул, а гость ушел.

Некоторое время спустя конунг проснулся и спросил, где гость и велел позвать его. Но гостя нигде не нашли. На следующее утро конунг велит позвать повара и того, кто готовил питье, и спрашивает их, не приходил ли к ним какой-нибудь незнакомец. Те говорят, что, когда они собирались стряпать, подошел к ним какой-то человек и сказал, что больно плохое мясо варят они к конунгову столу. Затем он дал им два больших и жирных куска говядины, и они сварили их вместе с другим мясом. Тогда конунг велел все это варево выбросить.

– Наверное, это был не человек, – сказал он, – это был, наверное, Один, в которого язычники долго верили. Но Одину не удастся перехитрить меня.

LXV

Опав конунг собрал летом большую рать с востока и направился с этой ратью на север в Трандхейм. Он пристал прежде всего в устье реки Нид. Затем он велел звать бондов на тинг по всему фьорду и назначил тинг восьми фюльков в Фроста. Но бонды превратили приглашение на тинг в ратную стрелу^[205] и призвали к оружию свободных и несвободных по всему Трандхейму. Так что, когда конунг явился на тинг, бонды, собравшиеся там, были во всеоружии. Когда тинг начался, конунг обратился к народу, требуя принятия христианства. Но едва он начал говорить, как бонды закричали, чтобы он замолчал, грозя, что в противном случае они нападут на него и прогонят прочь.

– Так мы поступили, – кричали они, – с Хаконом Воспитанником Адальстейна, когда он предъявил нам такое требование, а тебя мы ценим не больше, чем его.

Видя, что бонды в ярости, а также, что рать их настолько велика, что он не сможет ей противостоять, Олав конунг повернул свою речь так, как будто он уступает бондам. Он сказал:

– Я хочу, чтобы между нами было такое же согласие, какое было между нами раньше. Я пойду туда, где ваше главное капище, и посмотрю там ваш обычай. Тогда мы решим, какого обычая мы будем держаться, и достигнем между собой согласия.

Так как конунг говорил примирительно, бонды смягчились и стали говорить спокойно и миролюбиво, и в конце концов было решено, что в середине лета будет жертвоприношение в Мэрине и на него соберутся все вожди и могущественные бонды, как это было в обычае, и Олав конунг тоже прибудет туда.

LXVI

Одного могущественного бонда звали Скегги. Его прозвали Железный Скегги. Он жил в Уппхауге в Ирьяре. Скегги всегда первым выступал на тинге против Олава конунга и предводительствовал бондами, когда те противились христианству. Так кончился тинг. Бонды поехали домой, а конунг – в Хладир.

LXVII

Олав конунг стоял со своими кораблями в реке Нид. У него было тридцать кораблей и хорошее и большое войско, но сам он часто бывал со своей дружиной в Хладире.

Когда уже совсем недолго оставалось до жертвоприношения в Марине, Олав конунг задал большой пир в Хладире. Он послал приглашения в Стринд и в Гаулардаль, и в Оркадаль и пригласил к себе вождей и других могущественных бондов. И когда все было приготовлено и гости съехались, в первый же вечер был дан роскошный пир и подано великолепное угощение. Люди сильно захмелели. Ночью они все мирно спали. Наутро, когда конунг оделся, он велел отслужить мессу, и когда месса была закончена, он велел трубить в рог и созывать на домашний тинг. Все его люди сошли с кораблей и пришли на тинг. Когда тинг начался, конунг встал и взял слово, и сказал так:

– У нас был тинг во Фроста. Я тогда потребовал от бондов, чтобы они крестились, а они потребовали в ответ, чтобы я принял участие вместе с ними в жертвоприношении, как сделал конунг Хакон Воспитанник Адальстейна. Мы договорились, что встретимся в Мэрине и совершим там большое жертвоприношение. Но если уж я должен совершить с вами жертвоприношение, то я хочу, чтобы это было самое большое жертвоприношение, какое только возможно, и принесу в жертву людей. Я выберу для этого не рабов или злодеев. Я принесу в жертву богам знатнейших людей. Я выбираю Орма Люгру из Медальхуса, Стюркара из Гимсара, Кара из Грютинга, Асбьёрна, Торберга из Эрнеса, Орма и Льоксы, Халльдора из Скердингсстедьи.

И он назвал еще пять знатнейших мужей. Он сказал, что хочет принести их всех в жертву за урожайный год и мир, и велел сразу же схватить их. Но когда бонды увидели, что у них не достает людей, чтобы оказать сопротивление конунгу, они стали просить пощады и отдались воле конунга. Договорились, что все бонды, которые пришли на пир, примут крещение и поклянутся конунгу в том, что будут держаться правой веры и откажутся от всяческих жертвоприношений. Конунг не отпускал от себя всех этих людей до тех пор, пока они не оставили ему своих сыновей или братьев или других близких родичей в качестве заложников.

LXVIII

Олав конунг отправился со всем своим войском в Трандхейм. Когда он прибыл в Мэрии, там уже собрались все трандхеймские вожди, которые всего больше противились христианству, и с ними все те могущественные бонды, которые там раньше совершали жертвоприношение. Собралось очень много народу, так же как раньше на Фростатинге. Конунг велел начинать тинг, и вот обе стороны явились во всеоружии на тинг. Когда тинг начался, конунг стал держать речь и потребовал принятия христианства. Железный Скегги отвечал на речь конунга от лица бондов. Он сказал, что бонды, как и прежде, хотят, чтобы конунг не ломал их законы.

– Мы хотим, конунг, – сказал он, – чтобы ты приносил жертвы, как делали другие конунги до тебя.

После его речи бонды подняли большой шум и кричали, что пусть будет так, как сказал Скегги. Тогда конунг сказал, что он хочет пойти в капище и посмотреть их жертвоприношение. Бондам это пришлось по душе, и обе стороны отправились в капище.

LXIX

Олав конунг пошел в капище, и с ним несколько его людей и некоторые бонды. Когда конунг пришел туда, где стояли боги, там сидел Тор, самый почитаемый из богов, разукрашенный золотом и серебром. Олав конунг поднял позолоченный жезл, который у него был в руке, и ударил Тора, так что тот упал со своего престола. Тут подоспели люди конунга и сбросили всех богов с их престолов. А пока конунг был в капище, Железный Скегги был убит перед дверьми капища. Это сделали люди конунга.

Вернувшись к своим людям, конунг сказал бондам, что путь они выбирают: либо всем принять христианство, либо биться с ним. Но после смерти Скегги у бондов не было предводителя, который посмел бы поднять знамя против Олава конунга. Так что решено было покориться конунгу и выполнить его веление. Тогда Олав конунг велел крестить весь народ, который там был, взял у бондов заложников, чтобы заставить их держаться христианства. Затем Олав конунг велел своим людям проехать по всем фюлькам в Трандхейме. Никто больше не противился христианству. Так был крещен весь народ в Трёндалёге.

LXX

Олав конунг направился со своей ратью в устье реки Нид. Он велел построить дома по берегам реки Нид и сказал, что там будет торговый город. Он дал людям места для постройки домов и велел построить себе палаты у Корабельной Бухты. Он велел доставить туда осенью все запасы, которые понадобятся для зимовки. При нем было там очень много народу.

LXXI

Олав конунг пригласил родичей Железного Скегги на встречу и предложил выплатить им виру. Многие знатные мужи могли притязать на нее. У Железного Скегги была дочь, которую звали Гудрун. Примирение кончилось тем, что Олав конунг должен был жениться на Гудрун. Когда состоялась свадьба, Олав конунг и Гудрун легли в одну постель. Но в первую же ночь, когда они лежали рядом, она вытащила кинжал, как только конунг заснул, и хотела заколоть его. Когда конунг увидел это, он отнял у нее кинжал, встал с постели, пошел к своим людям и рассказал, что случилось. А Гудрун взяла свою одежду и всех тех людей, которые за ней туда последовали, и они с ней отправились своим путем, и Гудрун больше никогда не ложилась в одну постель с Олавом конунгом.

LXXII

В эту самую осень Олав конунг велел построить на берегу реки Нид большой боевой корабль. Это была шнека. Для ее постройки понадобилось много мастеров. К началу зимы корабль был готов. В нем было тридцать скамей для гребцов. Он был высок, но не широк. Конунг назвал корабль Журавлем.

После убийства Железного Скегги его тело было отвезено в Ирьяр. Там он и лежит в Кургане Скегги в Аустратте.

LXXIII

Когда конунг Олав сын Трюггви пробыл два года конунгом Норвегии, приехал к нему священник из Страны Саксов по имени Тангбранд. Он был человек заносчивый и воинственный, но ученый и доблестный. Из-за его заносчивого нрава конунг не хотел держать его при себе и поручил ему поехать в Исландию, чтобы сделать страну христианской. Тангбранд получил торговый корабль, и о его поездке известно, что он подошел к Исландии, к восточным фьордам. Он пристал на юге Лебединого Фьорда остался на зиму у Халля с Побережья. Тангбранд возвещал христианство в Исландии, и, вняв его словам, Халль и все его домочадцы и многие другие знатные люди крестились, но много больше было таких, которые противились. Торвальд Хворый и Ветрлиди Скальд сочинили хулительные стихи о Тангбранде, и он убил обоих. Тангбранд пробыл два года в Исландии, и убил трех человек, прежде чем уехал оттуда.

LXXIV

Одного человека звали Сигурд, другого – Хаук. Они были из Халогаланда и часто ездили в торговые поездки. Одним летом они поехали на запад в Англию. Возвращаясь в Норвегию, они ехали на север вдоль побережья и в Северном Мёре встретились с людьми Олава конунга. Когда конунгу доложили, что приехали какие-то люди из Халогаланда, которые еще были язычниками, он велел позвать корабельщиков к себе. Он спрашивает их, не хотят ли они креститься, а они отвечают, что не хотят. Затем конунг всячески уговаривает их, но ничто не помогает. Тогда он стал грозить им смертью или пытками. Но и это на них не подействовало. Тут он велел заковать их в железо и оставил на некоторое время при себе. Их держали в оковах. Конунг еще часто уговаривал их, но это ни к чему не привело. Однажды ночью они исчезли. Никто не видел и не знал, как это случилось. А осенью они появились у Харека с Тьотты. Тот их хорошо принял, и они провели зиму у него в полном довольстве.

LXXV

Однажды весной в хорошую погоду Харек сидел дома, и с ним в усадьбе было мало людей. Ему было скучно. Сигурд спросил его, не хочет ли он немного развлечься и покататься с ними на лодке, Хареку понравилось это предложение. Они пошли к берегу и стащили в море шестивесельную лодку. Сигурд принес из сарая парус и все нужные снасти, так как у них в обычае было брать с собой парус, когда они отправлялись в море позабавиться. Харек вошел в лодку и приладил руль. Сигурд и его брат были во всеоружии, как они обычно бывали у доме у Харека. Оба они были очень сильные. Прежде чем сесть в лодку, они бросили в нее несколько коробов с маслом и корзину с хлебом и принесли вдвоем большой бочонок с пивом. Затем они отчалили от берега, и, когда они немного отплыли от острова, браться подняли парус, а Харек сидел за рулем. Они быстро удалялись от острова. Тут братья идут на корму, где сидит Харек. Сигурд говорит Хареку:

– Выбирай между тремя возможностями: первая – ты предоставляешь нам, братьям, решать, куда плыть, вторая – ты дашь нам связать тебя, третья – мы тебя убьем.

Тут Харек понял, в какое положение он попал. Он был не сильнее каждого из братьев, даже если бы они были одинаково хорошо вооружены. Поэтому он выбрал ту из возможностей, которая показалась ему все же лучшей: предоставить им решать, куда плыть. Он дал слово и поклялся им. И вот Сигурд сел за руль и направил лодку на юг вдоль побережья. Братья старались ни с кем не встречаться, а ветер очень благоприятствовал им. Они не прерывали своего плаванья, пока не приплыли на юг в Трандхейм, и зашли в устье реки Нид, и предстали перед Олавом конунгом. Олав конунг велел позвать к нему Харека для разговора и потребовал, чтобы тот крестился. Харек отказался.

Так конунг и Харек разговаривают много дней, иногда в присутствии других людей, иногда наедине, но не могут договориться. В конце концов конунг говорит Хареку:

– Можешь отправляться домой. Я не хочу обижать тебя на этот раз, ведь мы с тобой близкие родичи,^[206] к тому же ты, пожалуй, скажешь, что я обманом завлек тебя сюда. Но, знай, что я собираюсь летом отправиться на север к вам в Халогаланд. Тогда вы узнаете, как я умею карать тех, кто противится христианству.

Харек был рад поскорее уехать. Олав конунг дал ему хорошую ладью на десять или двенадцать гребцов и велел снарядить ее как можно лучше всем необходимым. Конунг дал Хареку также тридцать дюжих и хорошо вооруженных людей в провожатые.

LXXVI

Харек с Тьотты сразу же, как только смог, уехал из города, а Хаук и Сигурд остались у конунга, и оба крестились. Харек плыл своим путем, пока не приплыл домой на Тьотту. Он послал гонца своему другу Эйвинду Рваная Щека и просил передать тому, что Харек с Тьотты был у Олава конунга, но не дал обратить себя в христианство. Он просил также передать Эйвинду, что Олав конунг собирается летом пойти с войском на них. Харек добавил, что они должны быть начеку и просил Эйвинда поскорее приехать к нему.

Когда все это было передано Эйвинду, тот понял, что надо сделать все возможное, лишь бы не попасться в руки конунга. И вот Эйвинд плывет как можно быстрее на быстроходной ладье с немногими людьми. Когда он приплыл на Тьотту, Харек его радушно принимает, и они, Харек и Эйвинд, сразу же, в стороне от усадьбы, начинают разговор. Но едва они начинают разговаривать, как подходят люди Олава конунга, те, которые сопровождали Харека в его поездке на север, хватают Эйвинда, уводят с собой на корабль и уплывают с ним. Они не прерывают своего плаванья, пока не приплывают в Трандхейм, и являются к Олаву конунгу в Нидаросе.

Дата добавления: 2015-08-27