В) походы Германика

МЯТЕЖ ЛЕГИОНЕРОВ НА НИЖНЕМ РЕЙНЕ

По смерти Августа Германик был испуган известиел, что в Castra Vetera, главном стане по нижнему течению Рейна, вспыхнул мятеж. Восшествием Тиберия на престол и траурными церемониями, совершавшимися в память Августа, были прерваны военные упражнения, ослаблена дисциплина; умы воинов наполнились веяческими надеждамии, и почти одновременно поднялись опасные волнения в паннонских и в германских легионах. Германик, занимавшийся в Галлии переписью народа и оценкой имущества, поспешил на нижний Рейн. Он нашел войско буйствующим; воины отбросили всякое повиновение начальству, всякую дисциплину, жаловались на долгую и тяжелую службу, требовали подарков и прибавки жалованья, шумно предлагали Германику сан императора, грозили послам сената, которые привезли известие о том, что императором стал Тиберий, оскорбляли, били их, искавших спасения себе у жертвенников. Сами мятежники перессорились; между ними произошла кровопролитная схватка, в которой были убиты отважнейшие руководители их; Германику с большим трудом удалось наконец восстановить порядок. Мятеж иллирских легионов был усмирен сыном Тиберия, Друзом. — Германские легионы потребовали, чтобы Германик вел их на неприятеля; они хотели искупить этим свое преступление: им казалось, что тени убитых ими товарищей примирятся с ними лишь, когда они получат славные раны в бою с врагами. Германик воспользовался их воинственным настроением и повел их за Рейн.

ГЕРМАНИК

Герианик был одним из последних героев падающего Рима. Он был тогда в цвете лет. Одаренный прекрасными качествами тела и души, он был храбрый воин, красивый, величавый мужчина, получил прекрасное образование, хорошо знал греческую литературу, был даровитый оратор и поэт, человек доброго, благороднрого характера. Он был любимец легионов и народа; его уважали. Он напоминал своего отца, Друза, но был еще благороднее и даровитее; его женой была Агриппина, внучка Августа, превосходная женщина; у них было несколько человек прекрасных детей; мать его была Антония, дочь триумвира; — все это возвышало его в глазах народа. Победы в Паннонии, в Далмации приобрели ему доверие и привязанность воинов, любезностью характера, при-ветливостью, исполненной достоинства, он привлекал к себе сердца всех. Когда он, говорит Тацит, ходил вечером переодетый по стану, чтобы неузнаваемый в темноте воинами выведывать настроение их мыслей, он слышал из шатров горячие похвалы ему; когда он приезжал в Рим, вокруг него постоянно теснились преданные ему люди всех сословий. По желанию Августа, Тиберий усыновил его; но благородный характер и дарования молодого героя возбуждали в мрачной душе Тиберия зависть и подозрение:, эти чувства усилились в новом императоре, когда легионы нижнего Рейна предложили Германику императорский сан: Тиберий увидел из этого, до какой степени опасен может стать для него усыновленник, любимец легионов. Народ ожидал от Друза, что он восстановит республику; того же надеялись теперь от его сына. Основною причиною мятежа легионов нижнего Рейна было их убеждение, что Германик не захочет подчиниться Тиберию. И хотя он постоянно выказывал преданность новому императору; но ничем не мог рассеять опасений подозрительного дяди. Тиберий постоянно припоминал слова легионов любимому полководцу, что если он хочет быть императором, то они готовы стоять за него. Приветливость, добродушие Германика казались Тиберию хитростью, посредством которой тот пролагает себе путь к верховной власти.

ПЕРВЫЙ ПОХОД ГЕРМАНИКА

Обстоятельства, при которых Германик предпринял поход за Рейн, были благоприятны римлянам. После победы над Варом германцы вообразили себя безопасными, забыли осторожность; союз их племени распался, князья их ссорились. Сегест, уже и прежде завидовавший Арминию и неприязненный ему, ожесточился на него за похищение своей дочери Туснельды, которая охотно последовала за похитителем и стала его женой. Благодаря всему этому, поход, начатый Германиком осенью того года, был успешен. С легионами шли вспомогательные войска союзных римлянам германцев. В звездную ночь Германик незаметно окружил марсов, праздновавших веселым пиром религиозное торжество, напал на них врасплох, беспощадно истребил их, разрушил святилище, пользовавшееся большим уважением в тех местах, опустошил огнем и мечом землю марсов на десять миль. Раздраженные предательским нападением бруктеры, тубанты и узипеты взялись за оружие и сильно нападали на римлян при их отступлении; но, благодаря прекрасным распоряжениям, осторожности и храбрости Германика, войско без больших потерь пришло в зимний стан на Рейне.

ВТОРОЙ ПОХОД

В следующем году Германик пошел из Могунциака в землю хаттов, сжег их главный город Маттий, опустошил их область. Потом он освободил Сегеста, осажденного Арминием и звавшего римлян на помощь себе. Туснельда была отнята отцом у мужа и выдана римлянам. Германик повел ее в плен и послал под стражей в Галлию Сегимунда, сына Сегеста; этот брат Туснельды был жрецом убиев, но по призыву соотечественников снял с себя жреческое облачение и сражался за свободу родины в Тевтобургском лесу. Туснельда. разделявшая чувства мужа, последовала за победителем, не унижаясь до слез или просьб; она шла, сложив руки на груди, гордая, но с печалью думая о дитяти, которое должно было родиться у неё, и родиться в рабстве. Раздраженный Арминий разъезжал по всем округам земли херусков, призывая народ к отомщению римлянам, которые не стыдятся вести войну коварством и обращают свое оружие против слабых женщин. Ему удалось соединить херусков и многие соседние племена в обширный союз, склонить к участию в нем и своего дядю Ингвиомера, область которого находилась близ Тюрингского леса. Германик подвергался опасности, но при-нял против неё мужественные и благоразумные меры. Сам он по пути, проложенному отцом, поплыл с четырьмя легионами Друзовым каналом в Зёйдерзе, потом вдоль берега Немецкого моря; его легат Цецина пошел через землю бруктеров, а начальник его конницы Педон — через землю фризов. На берегу Эмса все три войска соединились; к нии пришло ополчение покоренных Германиком хавков и, опустошая землю на своем пути, они двинулись к реке Липпе, отыскали поле битвы в Тевтобургском лесу, воздали последнюю почесть костям товарищей.

ГЕРМАНИК НА ПОЛЕ БИТВЫ В ТЕВТОБУРГСКОМ ЛЕСУ

Когда Германик пришел в соседство Тевтобургского леса, его душою, говорит Тацит, овладело желание исполнить носледний долг относительно павших воинов и вождя их; все войско, вспоминая друзей и родных, военные бедствия и опасности, прониклось печальньм сочувствием. Германик послал вперед Цецину осмотреть, не скрывается ли неприятель в лесных ущельях, построить мосты, проложить гати через болота. Войско пришло на место битвы, ужасное и видом своим и воспоминаниями. Окопы станов Вара еще стояли. Теснота обвода второго стана показывала, что на это место пришли тогда лишь остатки войска. По полю битвы белели кости павших; они лежали грудами на тех местах, где войско останавливалось для обороны, лежали разбросанно там, где воины думали спастись; между остовами воинов лежали изломанное оружие и скелеты лошадей; по деревьям висели черепа; в соседних рощах стояли жертвенники, на которых были зарезаны военные трибуны и центурионы. В войске было несколько человек, успевших бежать из битвы или из плена; они показывали места, где пали легаты, где получил первую рану Вар, где он вонзил в грудь себе меч, где стоял Арминий, где быди повешены пленные, где были взяты германцами и поруганы орлы. Войско, исполненное печали и гнева, похоронило кости трех легионов через шесть лет по их поражении; и никто не знал, чьи останки покрывает он землею, кости ль это его родственника или чужого человека. Германик сам положил первый кусок земли для надгробного холма в последний дар усопшим, и воины видели, как глубоко печален он. Но Тиберий дал выговор Германику за это погребение, или думая, что воины были приведены в уныние ужасным зрелищем, или подозревая, что Германик совершил похороны, из желания приобрести благодарность войска и народа.

ОПАСНОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ ЦЕЦИНЫ

После сражения с Арминием в лесистой и болотистой местности, на которой римская конница потерпела большой урон, Германик начал отступление. Сам он со своими легионами поплыл от устья Эмса прежним путем вдоль морского берега, по которому рядом с ним шла уменышившаяся в числе конница, а Цецина, опытный воин, сделавший уже сорок походов, пошел с большею частью войска левее Липпе к Рейну по гатям, которые были проложены Домицием через болота. Этот план отступления подверг римлян большой опасности. Гати, мощеные бревнами, в некоторых местах развалились; идти по ним вообще было очень скользко; путь вел через ущелья; по сторонам были не-проходимые болота; сорок когорт, которые шли с Цециною, были постоянно окружены германцами, непрерывно нападавшими на них, и находились в опасности подвергнуться судьбе легионов Вара. Изнуренные неравным боем в продолжение дня, покрытые ра-нами, воины ночью с ужасом слышали дикие боевые песни стоявших по высотам врагов; их воображению представлялись ужасные картины погибели, виденные ими в Тевтобургском лесу. Цецине приснилась поднимающаяся из болота окровавленная фи-гура Вара; она манила его к себе. В двудневной безуспешной битве римляне уже потеряли свои походные вещи; силы их были изнурены, они видели перед собою верную погибель; но опрометчивость германцев, уверенных в победе, и военные таланты осторожного Цецины неожиданно доставили спасение римскому войску. Наперекор совету Арминия германцы, послушавшись Ингвиомера, сделали преждевременное нападение на римский стан; быстро бросившись на них из окопов, римляне отбили нападение. Ингвиомер, тяжело раненный, покинул место битвы. Германцы в беспорядке бежали в горы, преследуемые врагами. Цецина быстро повел свои легионы к Рейну. Туда уже достигла молва о их бедственном положении; там полагали, что войско истреблено, думали теперь, что показавшиеся вдали воины - германцы, и хотели ломать мост у Castra Vetera. Но Агриппина, поспешно пришедшая на берег, запретила это трусливое дело. Когда войско подошло, она встретила его у моста, как будто приняв на себя обязанность отсутствующого мужа, сказала воинам приветливую речь, роздала подарки лишившимся своих вещей, озаботилась о раненных.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ГЕРМАНИКА

Скоро прибыл и Германик со своею частью войска, о погибели которого тоже ходила молва. Действительно, оно подверглось большим опасностям. Мелководье не дало возможности посадить на корабли все войско, на них сели только два легиона; два другие вел вдоль берега легат Вителлий; они были захвачены приливом, он поднялся по грудь воинам; порядок совершенно расстроился; волны уносили людей и животных; вьюки и трупы плавали кругом; потери были огромны; легионы едва спаслись от совершенной погибели. И Германик, и Агриппина старадись изгладить воспоминания о бедствиях похода приветливостью, наградами, заботами о пострадавших. Галлия, Испания, Италия усердно присылали оружие, лошадей, деньги на вознаграждение потерь.

ТРЕТИЙ ПОХОД

Тиберий досадовал на потери, которым подвергались войска при отступлении; но еще сильнее действовало в нем опасение, какое внушала ему возрастающая любовь легионов к Германику и Агриппине. Он решил отозвать Германика с Рейна, послать его на Восток. Тем сильнее хотелось Германику как можно скорее довести до победоносного конца войну. Он считал обязанностью своей чести добиться решительного успеха в ней. Он собрал у батавских островов 1000 плоскодонных судов, приспособленных к приливу и отливу, заготовил на них большие запасы провианта, посадил на них восемь легионов, поплыл к устью Эмса и оттуда пошел к Везеру, на правом берегу которого стояли гер-манцы, под начальством Арминия. В римском войске служил брат Арминия, Флавий, участвовавший в паннонской войне, лишившийся там глаза, награжденный знаками отличия и прибавкой жалованья. Арминий пожелал видеться с ним, убеждал его от своего имени и от имени матери, защищать отечество, свободу и национальность богов, но как ни горячи были просьбы, они остались бессильны над душою человека, изменившого своему народу. Братья вели разговор через реку, и если б не разделял их Везер, они вступили бы в поединок. Итак Германия уже с древнейших времен представляет нам зрелище национального распадения, войны между братьями.

БИТВА НА ИДИСТАВИЗОНСКОЙ РАВНИНЕ

На следующий день Германик перевел войска через реку, впереди шла батавская конница; херуски притворным бегством заманили ее на равнину, окруженную горами, покрытыми лесом, и большая часть её погибла там вместе с храбрым своим начальником Кариобальдом. Через несколько времени произошла решительная битва на равнине между Везером и грядою холмов; Тацит называет эту местность Идиставизоном (или Идисиавизоном); она находилась где нибудь между нынешними городами Минденом и Гамельном.

Перед началом битвы оба полководца ободряли свои войска. Германик говорил, что не должно бояться ни неудобства местности, ни многочисленности врагов, высокий рост и свирепый вид которых пугали римлян; говорил о превосходстве римского вооружения над жалким оружием германцев, над их деревянными или плетеными из прутьев щитами, их слишком короткими копьями, их шестами, обожженными с переднего конца, заменяющими им копья. Арминий напоминал германцам об их победах, о римской алчности, жестокости, надменности, спрашивал их, остается ли им кроме победы какой другой способ избавиться от угрожающего рабства; говорил, что кроме победы, им одно спасение - смерть.

ПОРАЖЕНИЕ ГЕРМАНЦЕВ

Германцы храбро пошли в бой, но были побеждены военным искусством легионов, талантом и твердостью Германика. Арминий старался поддержать мужество херусков, с криками ободрения бросаясь вперед; но Германик ввел в бой свежие отряды галлов, ретийцев, винделикийцев, и ряды херусков были сломлены. Раненный Арминий, вьмазав лицо кровью, чтобы не быть узнанным, поскакал в горы; быстрота коня спасла его. Помощью той же хитрости и тоже благодаря быстроте коня, спасся Ингвиомер. Масса их войска погибла; те, которые бросались в реку, надеясь переплыть ее, были убиваемы стрелами, топили друг друга, теснясь в воде, погибали от волн; доплывавшие до берега, скользили по размякшему, глинистому подъему, падали и тонули. Некоторые спрятались между верхними ветвями высоких дубов; их убивали стрелами, или подрубали деревья и убивали упавших. До самой ночи длилось истребление бегущих; на далекое расстояние вся местность была покрыта телами и оружием. Римское войско дало Германику титул императора, в старинном смысле слова - «победоносный полководец». На поле битвы был воздвигнут памятник победы и на нем были написаны имена побежденных народов.

НОВАЯ БИТВА

Германцы были побеждены, но мужество их не было сломлено. Памятник победы, поставленный римлянами на их земле, возбудил в них пламенное желание мести. Знатные и простолюдины, старики и юноши взялись за оружие; Ингвиомер и раненный Арминий повели их на римлян. Через несколько дней после первой битвы, произошла вторая, не подалеку на восток от места прежней у широкого вала, насыпанного ангриварами, для охраны своей страны от херусков.

Битва была ужасна; защищенные валом, гермаацы отчаянно оборонялись. Неприятельские пращники и стрелки прогнали их; они остановились в лесу, расположившись так, что были защищены с тыла болотом, и бой возобновился с новым ожесточением; он длился до самой ночи; только она прекратила его. Выгода битвы была на стороне рямлян; германцы страдали от тесноты места и от недостаточности своего вооружения: у них не было ни шлемов, ни лат; их голова и грудь были открыты мечам, одетых в крепкие латы, римских воинов. Но они сражались с изумительной храбростью. Ингвиомер скакал перед их рядами, убеждая их держаться крепко. Германик снял с себя шлем, чтобы римляне узнавали его в лицо, и велел беспощадно убивать врагов

ОТСТУПЛЕНИЕ

Победа римлян не была решительная, хотя они поставили памятник, возвещавший,. что легионы императора Тиберия победили народы, живущие между Рейном и Эльбой. Германик повел войско назад, не дожидаясь наступления осени и не приняв никаких мер, чтоб удержать под властью Рима те области, из которых уходил.

БУРЯ НА МОРЕ

Часть войска его пошла к Рейну сухим путем, с другою он пошел к устью Эмса и поплыл оттуда морем. Но едва вышел флот в открытое море, поднялась сильная буря; волны были громадны; карабли уносились или далеко в море, или на скалы и на отмели. Надобно было выбрасывать за борт лошадей, обозный скот, поклажу, даже оружие, чтоб облегчить тяжесть. Много кораблей потонуло, другие были прибиты бурей к далеким безлюдным островам; воины там принуждены были питаться мясом утонувших лошадей, выброшенных морем на берег. Корабль Германика был унесен к берегу земли хавков. Там стоял Германик день и ночь на вдающейся в море скале и с отчаянием смотрел на бушующия волны, обвиняя себя в бедствии, постигнувшем войско и флот; он хотел броситься в море; друзья, находившиеся при нем, едва могли остановить его. Наконец, буря улеглась. Матросы тех кораблей, которые пострадали меньше других, привели их к устью Рейна, действуя обломками весел и растянув одежду вместо парусов. Из тех римлян, которые были занесены на оотрова или спаслись вплавь с разбитых кораблей, многие были найдены посланными искать их лодками, многие, попавшиеся в плен германцам и британцам, были отпущены за выкуп. Возвратившиеся рассказывали удивительные вещи о пучинах и водоворотах, о морских чудовищах, мечтавшихся их запуганному воображению.

ПОХОД НА ХАТТОВ И МАРСОВ

Чтоб изгладить дурное впечатление, какое могли произвести на германцев и на соседних галлов известия об этом несчастии, и доказать, что могущество римлян на Рейне остается непоколебимым, Германик той же осенью предпринял новый поход за Рейн. Его легат Силий двинулся в область хаттов, а сам он с многочисленным войском, при котором была сильная конница, пошел на марсов; но единственной славой, приобретенной римлянами на этом походе, было то, что они принесли оттуда одно из знамен, взятых германцами у Вара. К римлянам явился один из князей марсийского племени, прогнанный своим народом, и показал им место, где был зарыт в роще этот орел. Другой орел, как говорят, найден был Германиком еще в первый его поход.

ТИБЕРИЙ ОТЗЫВАЕТ ГЕРМАНИКА С РЕЙНА

Этим кончилась война римлян в северной Германии. Храбрый главнокомандующий, считавший задачею своей жизни покорение германцев, занимался обширньми приготовлениями к новому походу, когда получил от Тиберия письмо, которым император отзывал его с Рейна. Тиберий писал, что испытано достаточно бедствий, приобретено достаточно побед, что он назначил Германику триумф за его подвиги и вызывает его в Рим; что честь римского оружия восстановлена, что германцам достаточно отомщено за поражение Вара, потому можно предоставить херускам и другим германским племенам драться между собою. Германик просил императора дать ему еще один год, чтобы довести войну до славного конца. Тиберий отвечал, что он должен возвратиться в Рим для принятия сана консула и что если необходимо продолжать войну, то надобно дать брату Германика Друзу случай приобрести на Рейне лавры.

ТРИУМФ ГЕРМАНИКА

Германик повиновался; в следующем году он торжествовал блестящий триумф, как победитель германцев. В триумфальной процессии были несены возвращенные Германиком орлы Вара, взятые им германские знамена и оружие, картины, на которых были изображены германские реки, горы, битвы. Перед великолепной колесницей, на которой ехал Германик, окруженный пятью прекрасными детьми, шли в невольнических цепях взятые в плен знатные мужчины, женщины, дети; их было много; в числе их находились жена Арминия, Туснельда, и сын, рожденный ею в плену, Тумелик. Оба они умерли на чужбине. Тацит говорит, что сын Арминия рос в Равенне, и прибавляет к этому неопределенные слова, что он был обречен на постыдную судьбу; из этого неясного известия новые исследователи и поэты выводили заключение, что Тумелик был сделан гладиатором (в Равенне была гладиаторская школа). – По известию Страбона, в триумфе Германика были ведены в неволынических цепях брат Туснельды Сегимунд и его двоюродный брат Сиситак с женою Рамисою, а Сегест стоял на почетном месте и смотрел на торжество римлян и бедствие своих детей. Такую награду получил он за измену родине.

ДАЛЬНЕЙШАЯ СУДЬБА АРМИНИЯ И МАБРОДА

Тиберий хотел предоставить германцев собственным их раздорам; междоусобия их скоро начались. Федерация северо-западных племен, в которой господствовали херуски, вотупила в войну с федерацией юго-восточных племен, которой правил царь маркоманов Марбод. Арминий, гордый своими победами, быть может, хотел подчинить своему господству все германския племена, быть может, это и ввело его в войну с честолюбивым, но осторожным Марбодом, который во время войны северных племен с римлянами держал себя мирно. Дядя Арминия Ингвиомер был на стороне Марбода, а лангобарды и семноны, жившие на Эльбе, были союзниками Арминия; быть может из этого должно заключить, что князья вообще были более расположены к Марбоду, а народы к Арминию. На третий год по от езде Германика с Рейна произошла решительная биптва между Арминием и Марбодом: место сражения было вероятно на реке Саале. Бой кончился отступлением Марбода в Богемию. Дальнейший ход войны не известен нам; из позднейших событий ясно только, что междоусобие продолжалось, что германские племена оставались враждебны одни другим, ослабили себя раздорами. Пользуясь этим, римляне возобновили на юге дело подчинения себе Германии. Марбод, обессиленный нападениями врагов и мятежами, просил помощи у Тиберия. Но Тиберий нашел вы-годньм, чтобы смуты продолжались и чтобы могущественное государство, основанное Марбодом, распалось. Марбод принял приглашение переправиться за Дунай, чтобы лично переговорить с Друзом, который стоял в стане на востоке от места переправы. Друз давал ему обещания и тянул переговоры; а между тем изменники оболыцали его войско; оно покинуло его, и ему оставалось только или убить себя, или сдаться римлянам; он предпочел геройской смерти жизнь. Римляне водворили его в Равенне, и он прожил там восемнадцать лет, получая содержание от врагов своей родины. Воины его были поселены в Моравии. Такую же судьбу имел Катуальда, князь готонов, главный противник Марбода, хотевший занять его место, но прогнанный гермундурами. Он бежал к римлянам, они поселили его в галльском городе Forum Julium.

Римляне назначили Ванния царем над воинами Марбода и Катуальды, поселенными в Моравии. Он сначала пользовался любовью народа, обогащал его грабежем, а себя данью соседей, но потом явились у него противники в собственном царстве, он ослабел и был побежден гермундурами и лигийцами (жившими в Силезии); разбитый после славной борьбы, он раненный бежал к римлянам; они дали ему и воинам его землю в Паннонии. Два племянника его, бывшие главными врагами дяди, разделили между собой его царство и усердием к римлянам приобрели себе пх покровительство. Итак от своего коварства и от раздоров между германцами римляне получили больше выгод себе, чем от походов в Германию.

Около того времени, как был прогнан Ванний, погиб Арминий. Единственные наши сведения о его смерти состоят в тех немногих словах, которыми Тацит кончает вторую книгу своей «Летописи». По удалении римлян из Германии и после бегства Мар-бода Арминий хотел стать царем и возбудил тем против себя германцев, любивших свободу, говорит Тацит. (Вероятно, Арминий хотел превратить в пожизненную и самостоятельную царскую власть ту власть военачальника или князя, которую дало ему народное собрание и которой он пользовался уже десять лет). На него стали нападать, он вел войну с переменным счастьем; родственники изменили ему, и он был убит. Тацит продолжает: «Бесспорно, он был освободителем Германии. Он вел борьбу с римлянами не во время их слабости, как другие цари и полководцы, а во время величайшего их могущества. В битвах он не всегда имел удачу, но в войне остался не побежден. Он про-жил тридцать семь лет, двенадцать лет был военачальником германцев. Они еще поют песни о нем. Греки не упоминают о нем в своих летописях потому, что восхваляют лишь своих соотечественников; и у римлян он не имеет такой славы какой заслуживает, потому что мы превозносим только старину, мало интересуясь, недавними временами. Так говорит об Арминии римлянин, умевший уважать и в неприятеле мужество и душевное величие. Песни, которыми германцы прославляли первого своего героя, замолкли, не дошло до нас и германских преданий о нем; но теперь в дни патриотического одушевления немцев поставлена на Тейтберге, близ Детмольда, колоссальная статуя освободителя Германии.—Слова Тиберия, хорошо знавшого человеческое сердце, под-тверждены всей историей Германии: врагам всегда было легко возбуждать раздор между немцами, и силы немецких народов очень часто истощались в междоусобных войнах.

Дата добавления: 2015-08-27