Глава 32. — Вы знаете, какие пари заключали вчера ночью живущие здесь гости

— Вы знаете, какие пари заключали вчера ночью живущие здесь гости, когда сэр Рольф вернулся? Половина из них клянутся, что он убил вас. Вторая половина разделилась: одни из них говорят, что был пойман и убит ваш любовник, другие — что вас побили. А что же было в действительности, госпожа?

Леони утратила дар речи, ее лицо залил жаркий румянец. Хуже всего было то, что Уилда говорила об этом спокойно, как ни в чем не бывало, пока расчесывала волосы Леони. В эти ранние утренние часы она не была готова к чему‑то подобному.

— А откуда ты знаешь что заключались пари, Уилда? — спросила она.

— Госпожа, на нижнем этаже все разговоры только об этом. Служанка пожала плечами, потом улыбнулась. — Все слышали, как он звал вас. Потому теперь их интересует, что произошло, когда он нашел вас.

— Не могу поверить, что люди считают, будто он кого‑то убил, только из‑за того, что он так громко шумел.

— Все дело в последнем ужасающем вопле, хотя не все его слышали — ведь мой господин к тому времени уже поднялся сюда. Но именно те, кто слышал, утверждают, что было совершено убийство.

— Довольно! — бросила Леони. — Он всего‑навсего слишком много выпил. И он никому не причинил неприятностей, Уилда, ни мне, ни кому‑нибудь другому.

Уилда с надеждой посмотрела на хозяйку. Она пламенно желала, чтобы отношения между Леони и мужем сложились благополучно, предвидя, что в противном случае ее госпожу ждут долгие годы несчастья. Она по‑настоящему любила Леони.

— Милдред сказала, что он принес вас сюда на руках, — решилась сообщить она.

— Уилда, не дерзи! Милдред слишком много болтает.

— Он так же властен, как…

— Уилда, прекрати! — Леони с трудом удержалась от смеха. Служанка была неисправима, однако Леони понимала, что Уилде хочется быть уверенной в прочности ее брака.

Она встала со стула, чтобы Уилда закончила одевать ее, и в эту минуту дверь открылась и вошел Рольф, вызвав у женщин удивление. Под мышкой он держал длинную узкую коробку, в руке еще одну, маленькую. Он удивился так же, как и они, потому что Леони была одета только в сорочку до колен и без рукавов. Он резко остановился, помрачнел и, резко повернувшись, крикнул:

— Ришар! Закрой глаза!

Рыцарь стоял прямо за спиной Рольфа, с трудом удерживая на спине большой сундук.

— Оденься, и тогда мой друг опустит свою ношу, — сказал Рольф, обращаясь к Леони.

Покраснев, Леони повиновалась, но грубые манеры Рольфа ее рассердили. Как он смеет врываться без предупреждения, а потом зло смотреть на нее, потому что она не одета должным образом?

Надевая платье, она хранила молчание, но, когда опять повернулась, ее глаза красноречивее всяких слов метали серебряные искры. Она увидела, что Рольф робко улыбался, а сэр Ришар, усмехаясь во весь рот, поставил сундук на пол, церемонно поклонился и, повернувшись, ушел.

Рольф забавно позвал ее пальцем.

— Иди сюда, посмотри, что я купил тебе. Колеблясь, Леони с опаской подошла, когда Рольф открыл сундук. С чувством изумления она опустилась на колени и прикоснулась к куску необыкновенно изысканного серого шелка. Он был густо продернут металлической ниткой, отчего сверкал подобно расплавленному серебру. Ничего подобного ей еще видеть не приходилось.

Но он оказался лишь первым из многих других сюрпризов. В сундуке лежали десять отрезов различных тканей. Здесь была розовая венецианская парча, лиловый китайский шелк, тяжелые камчатные ткани, зеленые и синие. Еще красивее были три отреза бархата сочных тонов. Бархат очень редко появлялся в северных странах, в том числе и в Англии, и стоил он так дорого, что носили его только короли и очень богатые лорды. Леони никогда даже не мечтала о бархате и теперь была поражена.

— Где… где вы все это нашли? — спросила она благоговейно.

— Генрих открыл для меня свои склады, — ответил Рольф как ни в чем не бывало, хотя сам лучился улыбкой, видя радость Леони.

— Он подарил это вам?

— Подарил? — буркнул Рольф. — Что за странная мысль! Генрих делает подарки только в том случае, если ему что‑то требуется взамен. Нет, я сказал ему, что мне нужно, и он посоветовал купить на его складах, где выбор более богатый. Он получает с Востока такие товары, о которых купцы в Лондоне могут только мечтать.

— Но… но это стоит целое состояние. — Леони медленно покачала головой, совершенно придя в замешательство. — Вы купили эти ткани для меня?

— Конечно.

— Почему? Он усмехнулся.

— Разве нельзя просто сказать спасибо? Нужно ли искать объяснение всем моим поступкам?

Тут Леони встревожилась. Может быть, это ей награда за то, как она вела себя накануне ночью?

— Если это как‑то связано с прошлой ночью…

Леони покраснела, не желая договаривать в присутствии Уилды. Кивком она приказала служанке уйти. Когда они остались наедине, Рольф подсказал:

— Что же такого ты совершила прошлой ночью, что оправдало бы?..

— Ничего такого, за что полагаются подарки, — с возмущением прервала его она. — Как вам это пришло в голову?

— Это не приходило мне в голову. Откровенно говоря, я как раз хотел спросить тебя о прошлой ночи. — Казалось, он утратил уверенность в себе. — Я не очень припоминаю… Я не помню, как уезжал из Вестминстер‑Холла, только смутно припоминаю, что встретил тебя здесь около лестницы. — Когда Леони ничего не ответила, он продолжал:

— Должен ли я понять, что вел себя глупо?

Леони улыбнулась.

— Если сегодня на вас бросают странные взгляды, так это потому, что прошлой ночью вы разбудили половину обитателей замка.

— А тебя, Леони? — тихо спросил он. — Мне бы не хотелось думать, что я как‑то обидел тебя.

— Вы говорили много, но не обидели меня, ответила захваченная врасплох Леони, потом отважилась спросить:

— Вы совсем ничего не помните?

— Только какие‑то обрывки, дорогая, — объяснил Рольф, задумчиво глядя на нее. — Но не знаю, приснилось ли то, что мне помнится, или… я принес тебя на руках?

Леони медленно кивнула, и поведение Рольфа сразу изменилось. Он рассмеялся, в его глазах вспыхнула мужская гордость.

— Теперь я буду знать, как пить слишком много вина. — Он улыбнулся. — Я ждал целую вечность, что ты вновь позволишь мне обладать тобой, а когда дождался этого, то могу вспомнить только половину того, что произошло.

Леони почувствовала, как ее щеки опять вспыхнули жаром. Ей стало казаться, что он вел такие разговоры только для того, чтобы заставить ее покраснеть — это происходило слишком часто. Привыкнет ли она когда‑нибудь к его откровенным речам?

— Подарки, мой господин, — напомнила она.

— Значит, ты опять называешь меня «мой господин»?

Леони опустила глаза. Рольф вздохнул.

— Это тоже для тебя. — Он протянул ей обе коробки. Видя опять возникший в ее глазах вопрос, он предупредил, как бы оправдываясь:

— Не задавай пустых вопросов, почему я дарю это тебе. Право мужчины — тратить деньги по своему усмотрению.

— Это тоже со складов Генриха?

Сами по себе коробки были восхитительны. Длинная была из резного красного дерева, маленькая — из серебра, украшенного тонкой эмалью. Леони было даже немного страшно посмотреть, что внутри.

— На прошлой неделе я заказал их у одного золотых дел мастера здесь, в Лондоне. Надеюсь, тебе понравится.

Он не стал ждать, чтобы убедиться в этом, а повернулся и собрался уходить.

— Я благодарю вас от всей души, мой… Леони сдержалась и не добавила «господин», но запнулась. Стоя возле двери, Рольф повернулся. Его лицо было непроницаемо.

— Думаю, ты заставишь себя обращаться ко мне по имени, не смущаясь, когда полюбишь меня. Я буду ждать этого дня.

Когда он ушел, Леони уставилась на закрытую дверь, испытывая глубокое смятение. Почему он так горячо добивается ее любви? У него есть Амелия. Разве ему этого недостаточно? Ах, от подобных мыслей она опять начнет сердиться: поэтому Леони выбросила их из головы.

Какая щедрость! В длинной коробке лежали два изящных пояса. Один, длиной пять футов, был сделан из переплетенных золотых пластинок, на круглой блестящей поверхности каждой из них был выгравирован крохотный цветок. Второй был из золотых цепочек разной длины, в которых через каждые три дюйма сияли крупные рубины. Застегивался пояс еще более крупным рубином. Когда она наденет пояс, цепочки будут струиться до самой земли.

В серебряной коробочке находились сотни драгоценных камней, вставленных в замысловатые оправы из золота. Их можно было без труда нашить на платья, которые Леони сошьет из прекрасных тканей. В руках она держала целое состояние.

Она была ошеломлена, охвачена благоговейным ужасом и трепетом. Но даже испытывая эти чувства, она поймала себя на мысли — был ли он таким же щедрым и с Амелией?

Дата добавления: 2015-08-27