Метафизический генезис терроризма

По мере расширения западного образа мысли, по мере глобализации капиталистической, либеральной системы происходила планомерная дискредитация агрессии и ее проявлений. Это касалось и политического, и культурного, и идеологического уровней. Цивилизация, целиком построенная на защите интересов исключительно жертвы, стремилась постепенно очиститься от тех институтов, структур и моделей поведения, которые органически сохранялись в человеческой общности со времен традиционного «догуманистического» состояния. В это направление вписываются пацифизм, женская эмансипация, тенденции к ослаблению государственного аппарата, идеология "прав человека" и т. д., т. е. все то, что составляет идеологический фасад нынешнего либерализма, ставшего доминирующей на планете социально-политической моделью. На самом последнем этапе этот процесс привел к тому, что практически все формы агрессии — бытовой, политической, эстетической и т. д. — были "поставлены вне закона", а границы стали почитаться как нечто неприкосновенное и святое. Одновременно с этим появился и иной феномен — тенденция к "ненасильственному преодолению границ", к мондиализации мира, к «мягкому» смешению всех предметов, людей и существ в неком едином тигле, в One World. За фазой нерушимости границ наступила фаза отмены границ, но на сей раз речь шла не об экспансии и тотализации субъекта, агрессора, но о консолидации жертв в едином чисто объектном пространстве. Совершенной формой такой идеологии является модель, известная как "soft ideology", в которой речь идет о смешении между собой самых разнообразных компонентов в том случае, если они лишены ярко выраженного агрессивного начала, субъектности.

Исторически в то же самое время, как появились первые признаки soft ideology (т. е. в конце 60-х — начале 70-х нашего столетия), возник сопутствующий феномен: современный терроризм. Конечно, терроризм существовал и раньше, но до определенного момента он оставался довольно маргинальным явлением, в котором сосредоточивались наиболее интенсивные проявления политической агрессии перед лицом непоколебимой стены системы. Современный терроризм, однако, весьма отличен от радикальной политической линии революционеров XIX — начала XX веков, так как он имеет тенденцию к тому, чтобы превратиться из крайнего политического и довольно прагматического средства в некоторый самостоятельный феномен, самодостаточный и представляющий собой особый вид идеологии. Представители цивилизации, основанной на soft ideology, постепенно расширили понятие «терроризм», включив в него все те проявления, которые контрастировали с базовыми установками собственной доктрины. Иными словами, терроризм стал синонимом агрессии в ее наиболее общем метафизическом смысле. К полюсу терроризма постепенно стягивались все те компоненты нынешней реальности, которые не укладывались в нормы, навязанные "мировым сообществом жертв". Политические партии, альтернативные либеральной системе, религиозные течения, даже целые народы переходили в сектор «терроризма», сдвигаемые туда расширяющейся западной моделью.

Терроризм стал постепенно последним прибежищем субъекта, жаждущего тотализации в мире, где эта жажда поставлена вне закона. Неудивительно, что постепенно начала складываться самостоятельная доктрина агрессии, доктрина чистого террора по ту сторону более узких партийных, национальных или религиозных интересов.

Дата добавления: 2015-08-27