Вода и ее символика

Вода в творчестве русских художников

Вода является источником образования мира и человеческого общества. Это один из четырех первоэлементов, как когда-то верили люди, из которых был создан весь мир. Сегодня она отделяет континенты друг от друга. Первые поселения людей были основаны рядом с водой: с озерами, реками и на морских побережьях. Согласно различным древним верованиям, когда-то водой был покрыт весь земной шар, а затем отступила, чтобы позволить человечеству положить начало.

Вода до сих пор используется в различных религиях для того, чтобы крестить людей. Она - дающая жизнь и несущая смерть. Без нее человеческий организм выживает в течение всего двух дней. Она орошает продовольственные культуры и еще она может беспристрастно уничтожить тысячи людей одним цунами. Замерзнув в снегу и льду погибают армии. Туман может испугать даже храбрых морских капитанов.

Вода обладает всеми крайностями: от прозрачного спокойствия до бушующей катастрофы. Поэтому не удивительно, что вода является неотъемлемой частью в искусстве, архитектуре и ландшафтном дизайне. Она используется, чтобы символизировать источник и основу жизни.

Она служила представлением загадки природы, как физический барьер и границы, и как сверкающее украшение. Художники были очарованы ее загадочностью, способностью отражать, подчеркивать и иногда представлять весь спектр эмоций. Будь то болото или озеро, туман или снег, лужа или океан, водопад или косой дождь, потоп или ручеек, она обладает необычайным разнообразием форм. Поэтому в живописи вода чаще всего представлена как часть природы.

Но это не всегда так, потому что вода нередко выступает в роли символа. В картине Боттичелли «Рождение Венеры, например, особенность мифа требует, чтобы море присутствовало, потому что Венера возникла из него, хотя с точки зрения искусства море служит лишь символическим фоном события.

Но это картины природы - пейзажи или морские пейзажи – где вода раскрывается наиболее выразительно, будь то светящиеся пейзажи Клода Лоррена, или «Березовая роща» Архипа Куинджи. В этой картине, едва угадывающийся среди просторной поляны ручей используется как композиционный прием, чтобы привести взгляд зрителя в центр картины и создать необыкновенное чувство глубины, что поразило критиков художника.
Огромное разнообразие морских пейзажей талантливого Ивана Айвазовского означает, что он выбрал море, как способ его представления о мире. Вот загадочная красная магма кипит в середине сомнительной черной тучи, с поверхности воды поднимается пар, лучи солнца лихорадочно пробиваются сквозь облака, отбрасывая тусклый свет на пучинистые воды. Это Бог, который движется над бездною.

В картине Исаака Левитана «Начало весны» три формы воды - облака, реки и снег - являются (кроме коричневых веток совсем недавно освободившихся от ледяного покрова) единственными объектами, указывающими на пробуждение и, возможно, сожаление. И есть, как мы видим, многие другие приемы использования воды, которые разработали художники.
Левитан, Куинджи и, идущий своим путем, Айвазовский рисовали воду на особенный русский взгляд. Они были живописцами второй половины ХІХ века и начала ХХ века. Одной из причин увлечения русских живописцев пейзажем и морским пейзажем стало то, что с начала XVIII века Петр I и почти все его последователи обратили старую Россию к западному мышлению. Русское искусство было целиком и полностью построено на европейской модели и в значительной степени изменило русское видение, потому что Петр привел с собой мастеров из Германии, чтобы научить начинающих российских художников идти по пути Запада. В результате, в стране художники были обязаны думать о себе, как о части Европейского направления, и им были предоставлены стипендии чтобы жить, наблюдать и рисовать за границей в течение длительного периода времени. Но в начале девятнадцатого века, с новой заинтересованностью Запада в пейзажной живописи, русские художники придавать значение и поддерживать изображения природы, гор и воды.

Сначала это были пейзажи на западный манер и представляли в основном европейские идиллические пейзажи. Но к концу века, русские художники-пейзажисты стали создавать узнаваемые пейзажи, обладающие русским характером. Что же привлекло внимание стольких своих художников к воде?
Страна омывается Тихим океаном на востоке и Балтийским морем на западе, с заходом в Санкт-Петербург и морской порт Кронштадт. Юг - это теплое Черное и Каспийское моря, с их курортами и торговыми портами, питаемая Великой широкой полноводной рекой Волгой, которая делит страну на Восток и Запад. На севере, уходя вглубь Сибирской тундры, холодные моря образуют ледники Северного Ледовитого океана.

Россия географически содержит воду во всех ее трех физических состояниях: газообразном, жидком и твердом. Суровость, депрессия, тоска и уныние, которые во многом типичны для русского национального характера, несомненно, происходят из всеобщего впечатления, порожденного мрачным зимним климатом страны: дожди, туманы, снега и лед. Это, конечно, условность, юг России имеет относительно ровный климат - так на картинах Айвазовского, который провел большую часть своей жизни в Крыму, это прекрасно отражено. И весной, и летом, и осенью может быть восхитительно, это можно увидеть в творчестве многих художников конца девятнадцатого века.
Но люди нуждаются в стереотипах, и образы России, навязанные иностранцами и русскими были в значительной степени меланхоличны, трагичны и скудны среди тех замерзших рек, сырых, покрытых туманом городов и покрытых льдами морей.
Еще до того, как Петр Великий построил новую столицу на Неве, русские реки, озера и моря образовали важнейшую транспортную сеть для православного и часто кочевого русского народа. В конце XIX века Россия была не только огромной страной, но все же, по существу, сельскохозяйственной империей, в которых бескрайние леса и равнины пересекались ручьям, реками и озерами, которые использовались только для передвижения. Они меняли форму и цвет, согласно смене времен года. В России есть русский православный обряд, известный как освящение воды на Крещение. Волга, одна из великих континентальных рек России, является не просто чрезвычайно длинным и широким путем. Она имеет особое значение для русского народа, как мощная артерия, которая питает сердце страны, начиная с крайнего севера до мягких теплых морей на юге.
Таким образом, Левитан, Куинджи, Айвазовский, Репин и Архипов - имена лишь некоторых великих русских художников, изображающих воду, которые не только сыграли важную роль в передаче пространства, они знали, любили и так одержимо рисовали, что это было скорее торжество невероятных эмоций и настроений. Они варьируются от буйного безумства к мирному спокойствию, от глубокой печали до возвышенного раздумья, и от восхитительного довольства к тревожному предчувствию.

Русские города и водоемы.

Важный подъем творческой активности в русской живописи наблюдается в XIX и XX веках. Русский поэт-символист Александр Блок писал: "русская культура-это сочетание культур, мы новая страна". Новая страна Блока на самом деле искусственно и хладнокровно рассчитана, создана в начале XVIII века с насаждения западных норм и идеалов Петром Великим Древней Руси. Раньше это часто осуществлялось с большой жестокостью. И в некотором смысле также было внедрением Петром I западной культуры, искусства и архитектуры. Русское общество было изначально отсталым, ее искусство было также примитивным и носило декоративный или религиозный характер. Затем она неожиданно столкнулась с весьма утонченным искусством и архитектурой Запада. Новая столица Петра, Санкт-Петербург, сформировался как модель идеального Европейского города, вроде Венеции или Амстердама на Севере, построенная в болотистой дельте реки, впадающей в Балтийское море. И он был построен человеком, чьим первой любовью было море. Помимо символического и политического значений, новый город должен был стать живым учебником новой западной архитектуры, искусства и культуры, установленным словно драгоценные камни на крышке коробки, плавающей на водах Невы.

Океаны

Блестящий студент 1830-х годов Санкт-Петербургской Академии художеств, Иван Айвазовский (1817-1900) стал наиболее известным русским маринистом. Как стипендиат Академии он был отправлен учиться и работать в Европу, где впитал в себя работы старых мастеров и решил стать живописцем воды, моря как Людольф Бакхёйзен. Возможно, благодаря его необычной любимой теме, он вскоре стал очень популярным. "Все согласятся", - писал один из современников, "только Айвазовский изображает свет, воздух и воду настолько правдиво и убедительно."
Он вернулся в Россию в 1844 году после Голландии, где он стал членом амстердамской Академии. По приезде в Санкт-Петербург, царь сделал его академиком этой Академии искусства и живописи при главном штабе ВМФ и поручил ему писать морские виды. На следующий год (1845) он отправился с Черноморским флотом к греческим островам для рисования местных прибрежных пейзажей и скоро поселился на своей родине-Крыму, где он работал до конца своей долгой жизни. Он выставлялся за рубежом и в России, и ездил не только по России, но и по побережью Средиземного моря, Турции, Италии, Франции (где в 1857 году он получил орден Почетного легиона после успешной выставки) и даже, в конце жизни, побывал в Соединенных Штатах, где он написал знаменитый пейзаж с Ниагарским водопадом.

Он был чрезвычайно популярен благодаря военно-морскому флоту, потому что в начале своей карьеры он написал ряд важных военно-морских сражений из героического прошлого России.
Во время его раннего пребывания в Европе, Айвазовского путешествовал по всей Европе, включая Голландию и Англию, где он познакомился с Тернером.

Он возвращается снова и снова в те волшебные Turneresque красные и апельсины, в "Малаге морской пейзаж' 1854 года, в 'кораблекрушения Афона' 1856 года, и два бледно-оранжевый прозрачный туманное утро маринистов, 'утро на море" 1849 г. и "прощания на берегу моря' 1851 г., где в обоих случаях в штиль корабль на всех парусах ждет или появляется из оранжевого тумана, наблюдаемых фигур на берегу, солнце слабый желтый шар в небе, вода на спаде рябью мягко, словно натянутая марля. Тот же контраст настроение, хотя и не используя ту же цветовую палитру, следует рассматривать в его "Шторм в ночи" 1849 года. Здесь на переднем плане вода, выделена полная луна, начало пульсации беспокойно и за скалистым мысом на середину шторма собирает в небе как шхуна, паруса угрожающе вздымающиеся и "скадов" для защиты мыса.

Айвазовского, морские картины замечательные пропагандистскими материалами, торжества мощи российского флота. Наверное, не удивительно, ибо это набор частей, они организованы по довольно жесткой формальной композиции, в которых он представляется художнику сочли необходимым разграничить в точные детали каждого лонжерона и кусок такелажа, как в "Кронштадтском рейде' 1840-х и 'русская эскадра выкл Севастополя 1846 года. Здесь композиция строится на основных элемента, корабля плыли прямо к зрителю, занимая треть холста и уравновешивается визуальных масс и цвет вес остатка. Их ходульные композиция контрастирует с той чудесной жизнью и сложность его морских сражениях второй половине 1840-х гг., в частности 'Наварине, октября 1827' 1846 года и его 'Битва Ревель, мая 1790' окрашены в тот же год, 'Севастополь', и в дальнейшем морских сражений, таких как Хиос и Чесма, воевал на последующие дни в 1770 году. Здесь морей, с их обломки и обломки, являются нарушенные настройки отвратительный погром.
В отличие от более поздних русских живописцев Айвазовского памяти нарисовал в студии, а не картина с натуры. Он писал: "в движении элементов не могут быть непосредственно захвачен кисти - невозможно писать с натуры вспышка молнии, порыв ветра или всплеск волны. Для этих художник должен сохранить впечатления они оставили на нем". И некоторые из его наиболее запоминающихся работ может только созданы в его мысленным взором. Одна большая картина, 'Девятый вал', окрашенные в 1850 году и, вероятно, его самая известная. Девятый вал, российского мореплавания традиция была она, была волна кораблекрушение моряки должны были бояться, потому что это была волна-убийца. Низко на переднем плане этого большого холста небольшой кучки матросов цепляться за остатки мачты, как гигантская волна с гребнем пены составляет около врезаться прошлом, а другой неумолимо накапливается в адском свете зимнего солнца, что только что прорвались красные и грозных туч. Зритель спрашивает, Что это девятый вал, ибо они все выглядят одинаково угрожающе. Ничто не может быть определенным. Неоднозначность моряков судьбу в руки этой непримиримой массы воды, и страх, порожденный окраске неба, и страшные волны, сразу полупрозрачные в их пики и черные в своих глубинах, порождает то, что шестьдесят лет назад Эдмунд Берк говорил, как возвышенное, что государство, в котором эмоции на пределе полнейший.

Двадцать шесть лет спустя, в 1876 г., Айвазовского нарисовал свою самую необычную 'кораблекрушения'. Затонувшие корабли, конечно, фондового в торговле любого мариниста из Людольф Backhuysen, через Клода-Жозефа Верне Жан Pillement и Теодор Жерико, Айвазовского и сам написал много. Но эта картина захватывает настолько возвышенно в щемящую пронзительность остатки экипажа судна затонуло в лодке вытянутыми в беспомощных наблюдателей высоко на большой камень в чей базу лодка неминуемо будут разбиты.
Как остров позже картине "Остров мертвых" Арнольда Беклина 1880 года, великий рок выделяется поразительной освещении таинственно-селективный солнечный луч, который преображает и летящих брызг в волшебное облако вокруг своего основания. На самом деле Айвазовского были развернуты же светового эффекта в своих более ранних "айсберги" 1870 года, в котором великий перелом здания таинственно освещенные льда, возвышающаяся над слоу-перемещение трех мастер-выделяется для специального освещения. Из темноты тенью 'кораблекрушение в' переднем плане плавучий мачты выныривает из волны, его зазубренный конец потокового морской водой (в любой визуальной устройство Айвазовского), а порт планширя обреченных лодку залило волной, которая скоро поднять и швырнуть его на большой скалы.

Это вода на самом фундаментальном, титаническая по своим масштабам - так что Титаник, что невозможно представить в механике, силы, очередь колоссальная, непримиримо пучинистых сил в плесид оранжевый и желтый промокший во-первых-свет морей его лирического утром такие картины, как "Приморский спокойствие' 1843 г. и "двадцать шесть пушечных корвета на рейде' 1852 года.
В этот один художник у нас почти всю гамму эмоций: кишки вспенивание страх; светлый, романтического сожаления; квасной национальной гордости; интенсивный трепет; муки на чужих затруднениях; покалывание от предвкушения; восторг; прелестями признание и, прежде всего, интересно. Эти однозначно русский? Ответ не обязательно, и да. Ведь Айвазовского, для всех его ранних европейских влияний, был своим человеком. Никто не рисовал моря, которые похожи на него и, хотя тема была популярна за пределами России, он пережил всех остальных и сделал это его собственный.
То есть нельзя сказать, что в своей долгой жизни Айвазовского были изучены все его возможности. В его середине двадцатых годов молодого Алексея Боголюбова, затем офицером в русском флоте, поступил в Академию в течение четырех лет и был объявлен официальным художником военно-морского флота, прежде чем тратить четыре года за границей, в Париже, Женеве и Дюссельдорфе в рамках Академии стипендию.

Он следовали одна традиция, когда в 1872 году он уехал жить в Париже, приезжающих в Россию каждое лето. Боголюбов расписаны морскими пейзажами, но некоторые из его самых завораживающих водных исследований представляют, что переходная зона между океаном и рекой - гавани. В 1878 'вид на Нижний-Новгород" и в более ранних 'Двухсотлетия Петра Великого достижения Нева", мы имеем многие топографические работы художника. Просто как Каналетто века-и с половиной до преобразил точное отображение обстановки в высокое искусство, поэтому Боголюбова повернулся скрупулезно точное разграничение этих двух гаваней в местах момент. Мельничного пруда-гладкая вода каким-то образом усиливает натяжение, в одну картину, в ожидании далекой флотилии пришвартоваться в плавучем пирсе и в других наблюдая тройни паровых катеров, их жесткие вымпелы на ветру, медленно прогрессировать до гавани дорог.
В то же время академические живописцы продолжали производить их великих театральных пьес, таких как Генрих Семирадский в "Фрина на празднике Посейдона', 'морской царь в Элевсин' 1889 года. Номинально о великий Бог моря, это на самом деле одна из его популярных пьянках с легкомысленно-одетые празднующих и десятки красиво расписано и томно организованы моделей, с маркером море, выступающей лишь как часть фона. Это вряд ли может быть иначе в этот вид живописи, в котором повествование и классической живописной режимы были обязательными.
Но для Ильи Репина, на море может служить очень важную символическую функцию. В его Биг-какой широкий мир!', море используется для весьма специального назначения. Великий полосу бело-оливковыми вкраплениями моря проносится вокруг, прошлое и почти над смеются молодые влюбленные самозабвенно половину охвачен по опасному краю скального выступа, над которым пенясь море кипит. Темных, неспокойных волн в нескольких ярдах от пены выдувается из их гребни, являются грозные предвестники потенциального бедствия в этих беззаботных молодых людей, которые еще не заметил что-то, что Айвазовского яхтсмены хорошо знают, что мир - моря - является одновременно приятным и потенциально смертельной. Здесь Репин развертывает, не совсем успешно, импрессионистической живописной техники и окрасок. WhereAivazovskiy живопись всегда отражают действительность, Репина переднем плане прилив морской воды почти подтеки грязной зеленой краской, которая должна быть предназначена для того, чтобы подчеркнуть неоднозначность повествования. Кто мог действительно выжить в вертикальном положении в такой суматохе воды? Кто, кроме идеального молодая пара может пережить сухой и нетронутой при таких обстоятельствах? Здесь у нас море подчеркивая аллегория молодых любовь торжествующая не обращая внимания на фоне бури.

Иван Шишкин
Если Айвазовского был русский хозяин моря и его настроения, Иван Шишкин (1832-1898) был хозяином леса. Один из современников писал с восхищением, "Шишкин является настолько верным, имеет такую глубокую привязанность к родной земле, что у него нет соперников в изображении русской природы и в особенности русского леса." Будучи студентом Московского училища живописи и ваяния с 1852 года, и позднее в Санкт-Петербурге, он столкнулся картины таких русских художников Ивана Айвазовского, экспатриантов, таких как Сильвестр Щедрин, и таких европейских мастеров, как Рейсдала. Практически с самого начала своего курса он начал заниматься живописью и черчения в местной сельской Московский пейзаж. Как его племянница позже вспоминал он, "Шишкин рисовал виды и пейзажи, подобных которым никто не обратил раньше: поле, лес, река, чуть что - и они столь же красивы, сколь вид, скажем, Швейцария." Шишкин потратил свою стипендию годы не в Риме или Париже, но в Германии, Швейцарии и Чехии. По возвращении он был сделан академиком на прочность свою картину за границу, и началось рисование и живопись русского пейзажа. Его мастерство и безупречная техника реалист и в навевая настроение примере его 'старый дом на берегу пруда'. Эскиз сепией в старой полу-заброшенном каменном фермерском доме в заросший фруктовый сад с бассейном, в котором так или иначе развивалось в депрессии в течение многих лет, оно необычайно красноречивыми заброшенности, распада и старости. Никаких людей здесь в течение многих лет.

Шишкина великолепная одержимость была с хвойных лесах России. За последние тридцать лет своей жизни он рисовал практически никакой другой предмет, после экспонирования своей "Сосновый Бор в Вятской губернии" во втором передвижников'exhibition 1872 года. Если Айвазовского, который начал активную работу тридцать лет до него и умер два года спустя, иногда сам себя повторяет, Шишкин умудрился принести свежий взгляд на каждую картину. Отчасти это было потому, что он любил живопись пленэр и, наверное, потому что он видел в лесу, постоянно меняя лаборатория информация об творениями природы.
В 'сосновом бору', Шишкин использует лесной ручей в качестве основного элемента переднего плана ведущие взгляд зрителя в темные глубины леса мимо полянки, которая была повреждена лесорубы в поисках древесины для мачт. Медведи играют скорбно вокруг дерева с улей привязан безопасно далеко вверх хоботом. В его "ручей в лесу', из двух лет перед тем, словно зритель внезапно сошел на маленькой сцене, все равно вода исчезает в камышах справа на переднем плане, а на заднем фоне намекают на то, что его источник в болотистой меч, золотую середину, следуя старинным Клавдиан правило и отражая небо и окружающие листва. Здесь хроматической гаммы намеренно держал узкий: оладьи и sepias, черных и темно-зеленых, и ряд шероховатых поверхностей контрастируют с жесткого отражающие поверхности воды в середину. С самого начала Шишкин осознал важность включая движение, однако спокойно может быть представлен неглубокий поток движется медленно, в течение галька и маленькие камни на его постепенный Способ подачи некоторых больших водных путей. Вода всегда важно для Шишкина композицию, потому что она обеспечивает необходимый горизонтальный отличие от вертикальной тяги его деревья. Шишкин вернулся в ту же тему десять лет спустя, в 1880. Берегу этой лесной ручей представлять прохладным убежищем от жаркого летнего солнца стекая по склонам в фоновом режиме, за рощей, которая выросла вокруг воды.

Вода движется медленно и временно исчезли под камнями и мхом к тому времени, как он достигнет переднем плане - то же устройство появляется в совершенно разных покраска десятилетием раньше. В те десять лет Шишкин'spalette изменилось, брауны краснее, тем больше зелени, залитые солнцем, и зритель сделал как-то в курсе, что высокие прямые деревья в роще есть, потому что поток живительной благодати. Ручей в лесу-это предмет, к которому Шишкин возвращается снова и снова. В большинстве случаев это не каскады, но нежный едва движущейся воды, которые, зритель может подумать, существуют ли представить фольги к неизбежному высокими деревьями.
Исследование за картину "пруд в Старом парке", одной из последних картин Шишкина, интересно из-за его относительной импрессионизм - небо странного желтого цвета и живописи быстрому, а не дотошный. Воспользовавшись темно-зеленых деревьев, на стоячей воде ручья отражает черно. Разумеется, эти картины русского леса и воды, потому что Шишкин нарисовал. Но даже без подсказки художники обычно предоставляют в форме людей, архитектуры, характерный пейзаж или даже топонимов, эти явно Русская живопись. Во многом благодаря его спокойно мрачная палитра цветов земли и великого немого сосен, собираясь вокруг медленно текущие ручьи, которые мы знаем, мы можем только быть в сердце России.

Дата добавления: 2015-08-27