Божий дух в Божьих детях 1 страница

Несомненно, глава 8 Послания к Римлянам — это одно из наиболее известных, наиболее любимых мест Библии. Если главу 7 Павел посвятил рассуждению о месте закона, то глава 8 посвящена работе Святого Духа. В главе 7 слово закон и его синонимы употреблены примерно 31 раз, а Святой Дух — только однажды (6), а в первых 27 стихах главы 8 Он упоминается 19 раз. Апостол изображает важнейший контраст— между слабостью закона и силою Святого Духа. Присутствующему в нас греху, виновному в том, что закон бессилен помочь нам в нашей моральной борьбе (7:17, 20), Павел противопоставляет присутствие Духа, Который есть и наш освободитель от «закона греха и смерти» (8:2), и гарант нашего воскресения и вечной славы в конце времен (8:11, 17, 23). Таким образом, христианская жизнь — это жизнь в Духе, то есть жизнь, подкрепляемая, оживляемая, направляемая и обогащаемая Святым Духом. Без него истинно христианское бытие немыслимо, просто невозможно.

Разрабатывая тему Святого Духа в этой главе, Апостол связывает ее с другой родственной темой — абсолютной безопасности детей Божьих. Как говорит Чарлз Ходж, «вся глава — это цепь мастерски подобранных аргументов в пользу именно этого положения»[403]. Доктор Мартин Ллойд–Джонс согласен с ним. «Я беру на себя смелость утверждать, что центральной темой главы 8 является не освящение. <…> Центральной темой ее является безопасность христиан»[404]. В то же время обе темы тесно связаны, поскольку обладание Святым Духом — это отличительный признак людей, истинно принадлежащих Христу (9); Его внутреннее свидетельство дает нам уверенность в том, что мы дети Бога и, следовательно, Его наследники (15–17); Его присутствие в нас — это первый плод нашего наследия, гарантия последней жатвы (23).

Глава делится натри части. В первой показаны различные сферы служения Божьего Духа: освобождение, присутствие, освящение, водительство, свидетельство и в итоге воскрешение детей Божьих (1–17). Во второй части говорится о будущей славе народа Божьего, которая выразится в окончательном освобождении, и это освобождение разделит с ним все творение (18–27). И третья часть посвящается неколебимости Божьей любви, потому что Он работает повсюду ради блага любящих Его и обещает, что ничто не сможет отделить нас от Его любви (28—39). Вместе с Апостолом мы как бы проникаем своим разумом из вечности в вечность. Он начинает с того, что «нет… осуждения» (1) и заканчивает тем, что нет «отлучения» от Бога (39) для тех, кто «во Христе Иисусе».

1. Служение Святого Духа (1–17)

Слово итак, с которого начинается глава, показывает, что Апостол собирается сделать какой–то промежуточный вывод. Но этот вывод, тем не менее, сделан им не на основании только главы 7, но обусловлен всей предшествующей аргументацией, особенно главами 3, 4 и 5, посвященными теме спасения смертью и воскресением Христа. Словом ныне подчеркивается, что это спасение уже принадлежит нам, если мы во Христе, а не в Адаме (5, 12 и дал.).

Самое первое благословение выражено словами нет осуждения, что эквивалентно «оправданию». И действительно, начальные фразы глав 5 и 8 как бы перекликаются друг с другом. Глава 5 начинается с положительного по своей тональности заявления: Итак, оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом чрез Господа нашего Иисуса Христа. Глава 8 начинается с отрицательного по своей тональности заявления: Итак нет ныне никакого осуждения тем, которые во Христе Иисусе… Павел здесь немедленно начинает разъяснять, что факт нашего «неосуждения» — это результат осуждения Богом греха во Христе (3). Далее он доказывает, что никто не сможет обвинить нас ни в чем, потому что Бог оправдал нас (33), и никто не может осудить нас, потому что Христос умер, воскрес, воссел по правую руку Бога–Отца и ходатайствует за нас (34). Это значит, что наше оправдание вместе с отсутствием осуждения базируются на абсолютно надежном основании Божьей работы, совершенной Им ради нас в Иисусе Христе и через Него.

а. Свобода Духа (2–4)

Вторая привилегия спасения выражена в следующем предложении:. ..Потому что закон духа жизни во Христе Иисусе освободил меня от закона греха и смерти (2). Таким образом, это «освобождение» в сочетании с отсутствием «осуждения» являют собой два великих благословения, принадлежащих нам, если мы «во Христе Иисусе» (этим придаточным предложением заканчиваются оба стиха (1–2) в греческом оригинале). Кроме того, оба эти обетования соединены союзом «потому что», чем показано, что наше освобождение — это основа нашего оправдания. Именно потому, что мы освобождены, над нами не может тяготеть никакое осуждение.

От чего же мы освобождены? Павел говорит: от закона греха и смерти. Судя по контексту, речь идет о Божьем законе, Торе. Глава 7 ставит акцент преимущественно на отношениях закона и греха, с одной стороны, и греха и смерти, с другой. Надо сказать, что Павел энергично утверждал безгрешность закона как такового, но добавлял, что он обнаруживает грех, провоцирует его и осуждает его (7:7–9). Правда и то, что закон не «становится смертоносным» для людей. Тем не менее закон ему «причинил смерть» (7:13). Следовательно, как бы это ни шокировало, но святой закон Бога назван «законом греха и смерти», потому что им обусловлено и то, и другое. В таком случае освободиться от закона и смерти через Христа — значит больше не быть «под законом», то есть более уже не уповать на него как на источник оправдания и освящения.

О таком освобождении свидетельствует и сам Павел. Интересно заметить, что только в стихе 2 главы 8 присутствует местоимение первого лица единственного числа («освободил меня»), тогда как в главе 7 оно встречается довольно часто. Тем самым Павел указывает на свое собственное избавление от закона через Христа и силою Духа и, следовательно, от той унизительной ситуации, с которой он отождествлял себя в конце главы 7.

То, что принесло нам освобождение, названо «законом духа жизни» (2) или «животворящим законом Духа» (ПАБ). На первый взгляд кажется странным, что законом мы освобождаемся от закона, особенно если толкователи не видят разницы между словом «закон» в этих двух случаях. Некоторые понимают «закон» как «принцип» или «силу» и дают такой перевод: сила Духа жизни освобождает нас от «силы греха и смерти». В этом случае обе фразы настолько неточны, что становятся бессмысленными. Профессор Данн доказывает, что в обоих случаях закон — это Тора и что Павел просто подтверждает «двусторонность закона» как воплощения и смерти, и жизни. Это значит, что, с одной стороны, это закон греха и смерти, принадлежащий старому веку, а с другой стороны — это закон Духа и жизни, принадлежащий новой эпохе [405]. Однако сомнительно, чтобы римляне смогли уловить столь тонкие оттенки.

Предлагаемая альтернативная позиция сводится к следующему: рассматривать закон духа жизни как благовестив [406]подобно тому, как Павел повсюду называет его «служением духа» (2 Кор. 3:8). Конечно же, это самый верный вариант, поскольку только Благая весть освободила нас от закона и его проклятия и только это Божье послание жизни в духе освободило нас от рабства греху и смерти.

В стихах 3—4 показано, как Благая весть освобождает нас от закона. Самое главное, говорит Павел, что Бог взял на Себя инициативу сделать то, что закон был бессилен сделать (хотя это был Его закон). Закон не мог ни оправдать, ни освятить. Почему же нет? Потому что он был ослаблен плотию (За) или потому что «человеческая слабость лишила его способности к этому» (ПАБ). Таким образом, слабость закона не присуща ему изначально: она не в нем, но в нас, в нашей плоти (sarx), нашей греховной эгоистической природе (ср.: 7:14–20). Итак, что оказался неспособным исполнить ослабленный грехом закон, то сделал Бог. Он предусмотрел как возможность нашего оправдания, так и возможность нашего освящения.

Во–первых, Он послал Своего Сына. О Его воплощении и совершенном Им искуплении говорит стих 3. Затем Он дал нам Свой Дух, силою присутствия Которого мы научились исполнять закон, о чем говорит стих 4 и последующий отрывок. Бог дарует нам оправдание в Своем Сыне и освящение — в Своем Духе (ср.: Гал. 4:4, 6). Оказывается, что план спасения осуществлен воздействием Трех Сил. Ведь путь оправдания грешников Богом — это не закон, но благодать (через смерть Христа), а путь освящения грешников — это не закон, но Дух (через Его присутствие).

О том, что Бог совершил, Павел свидетельствует в пяти фразах. Сначала Он «послал Сына Своего». Слово «послал» не значит, что Сын непременно существовал прежде этого события, поскольку Бог также говорил в Ветхоц, Завете, что Он «посылал» Своих пророков, и в Новом Завете — то же о Своих Апостолах, которые, разумеется, не могли существовать прежде. Тем не менее, утверждение, что был послан Его собственный Сын, вполне может означать, что Сын имел личное общение с Отцом в Своей прежней жизни, и, конечно, посылая Сына, Отец являет Свою жертвенную любовь (ср.: 5:8, 10 и 8:32).

Во–вторых, Сын Бога, посланный Отцом, воплотился в человеческое существо — в подобие плоти греховной. Эта несколько обтекаемая по характеру фраза не раз ставила комментаторов в тупик главным образом словом «подобие». Но именно она, несомненно, дает ключ к правильному пониманию проблемы воплощения. Это значит, что Сын пришел не в «подобии плоти», которая лишь казалась человеческой (как считали докетисты), но Его человеческая природа была реальной (напр.: 1 Ин. 4:2; 2 Ин. 7). Не пришел Он и в «греховной плоти», что подразумевает плоть после падения, поскольку Его человеческая природа была безгрешной (напр.: 2 Кор, 5:21; Евр. 4:15; 7:26). Но Он пришел в «подобии плоти греховной», поскольку Его человеческая природа была одновременно реальной и безгрешной.

В–третьих, Бог послал Своего Сына в качестве жертвы за грех. В греческом тексте фраза peri hamartias (буквально: «касающийся греха») в общем подразумевает, что Он пришел «ради греха» (АВ, ПНВ) или «чтобы иметь дело с грехом» (ПАБ), но при этом не сказано, каким образом Он это сделал. Возможно, здесь речь идет конкретно о жертвенной природе Его смерти. Дело в том, что Септуагинта в книгах Левит и Числа традиционно переводит с древнееврейского языка понятие «жертва за грех» греческим сочетанием peri hamartias, и в Евр. 10:6, 8 и 13:11 его, очевидно, следует также переводить «жертва за грех». Атак как жертва за грех предназначалась ради умилостивления за «непроизвольные грехи» (о которых идет речь в главе 7 Послания к Римлянам: «делаю то, чего не хочу», 20), то, по мнению Тома Райта, «нет никакого сомнения, что написанное Павлом kai peri hamartias заключает в себе конкретный библейский смысл, то есть «и как жертва за грех»[407]. В любом случае понятно, что «в подобии греховной плоти» подразумевается воплощение, а «жертва за грех» подразумевает умилостивление.

В–четвертых, Бог «осудил грех в греховном человеке» (3) (буквально: «во плоти»)[408]. Это значит во плоти, то есть в человеческой сущности Иисуса, реального и безгрешного, но сделанного грешным нашими грехами (2 Кор. 5:21). Бог осудил наши грехи в безгрешной человеческой природе Своего Сына, Который понес их вместо нас. Фридрих Бюшель подчеркивает, что «когда это (то есть katakrinein — осуждать) относится к человеческому осуждению, тогда налицо разница между вынесением приговора и его исполнением» (напр.: Мк. 14:64: «Они же все признали его достойным смерти», ТСНЗ, т. III. С. 95 и дал.). Но когда речь идет о Божественном katakrinein, «оба могут соединиться в одно». И в 8:3 показано, что «вынесение и исполнение приговора» слиты воедино. Закон осуждает грех тем, что не одобряет его, но когда Бог осуждает грех в Своем Сыне, Его суд падает на Него[409]. Как сказал Чарлз Крэнфилд, «те, кто во Христе, не имеют на себе Божественного осуждения, потому что этот заслуженный ими суд уже полностью вынесен Им ради них» [410].

В–пятых, Павел вскрывает истинную причину того, почему Бог послал собственного Сына и осудил в Нем наши грехи: Чтобы оправдание закона исполнилось в нас, живущих не по плоти, но по духу (4). Павел мог бы сказать, что «Бог осудил грех в Иисусе для того, чтобы мы могли избежать осуждения», то есть «чтобы мы были оправданы». Такова в действительности непосредственная цель смерти Божьего Сына, которой Он был предан за наш грех. Большинство отцов ранней церкви, реформаторов и впоследствии реформаторских комментаторов принимали стих 4 именно таким образом. К примеру, Ходж настаивал на том, что стих 4 «следует понимать как свидетельство об оправдании, а не об освящении. Он осудил грех с тем, чтобы требования закона были удовлетворены» [411], потому что главным требованием закона является приговор греха к смерти. Однако, если целью Бога было только наше оправдание, тогда вторая часть предложения стиха 4 («живущих… по духу») была бы поп sequitun

Но именно в этой фразе заключена главная конечная цель Божьего дела, совершенного во Христе, потому что именно она обращает наше внимание на поведение христиан, почитающих закон. В таком случае dikaioma закона, или «просто требование» (единственное число, а не множественное «требования», как в НМВ), подразумевает весь комплекс указаний, «исполнения» которых (то есть «подчинения» ему, а не «удовлетворения» его) Бог добивался в Своем народе. Сам Иисус тоже говорил об исполнении закона (Мф. 5:17), и Павел затем напишет о любви к ближнему как о главном условии «исполнения закона» (13:8–10) (ср.: Гал. 5:14). Кроме того, закон может исполняться лишь в тех, «кто ходит не во плоти, но в Духе» (ПНВ). Ибо плоть обессиливает закон, Дух же придает нам силу подчиняться ему. И это означает, что послушание есть необходимая и возможная составляющая следования за Христом. И хотя закон не в состоянии обеспечить такое послушание, сделать это способен Святой Дух.

Некоторые современные исследователи Писания находят Павла безнадежно запутавшимся и даже противоречащим самому себе, поскольку он говорит и об уничтожении закона, и об исполнении его, о нашем освобождении от него и о нашем подчинении ему, причем, как наше освобождение от закона, так и наши обязательства перед ним увязываются со смертью Христа (7:4; 8:3–4)! Пожалуй, самым активным критиком этой предполагаемой несостоятельности Павла является Хейкки Райзаанен. Он отвергает всякие одобрения в адрес Павла, называющие его глубоким, логичным, последовательным теологом. Напротив, по его мнению, «следует признать, что такие черты, как противоречия и несоответствия, свойственны законнической теологии Павла»[412]. В частности, «мы встречаем два противоречивых момента в размышлениях Павла: он утверждает одновременно и упразднение закона, и его постоянно сохраняющийся нормативный характер»[413]. «Законническое учение Павла полно противоречий и несообразностей»[414], поскольку (здесь доктор Райзаанен ставит особый акцент на следующий за этим вопрос) возможно ли, чтобы Божественное предприятие было упразднено или ликвидировано?[415]

Мне, однако, не удалось усмотреть какой–либо несообразности в рассуждениях Павла о том, что закон был упразднен именно в тех своих функциях, которые он не смог выполнить: оправдывать нас и освящать, в то время как Дух Святой может сделать нас способными исполнить предписания морали. Об этом было прежде пророчество. Бог обещал через Иезекииля: «Вложу внутрь Ёас дух Мой…» и через Иеремию: «…вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его…» (Иез. 36:27 и дал.; Иер 31:33; ср.: 2 Кор. 3:3). Эти обетования суть одно и то же, ибо когда Бог вкладывает в наши сердца Свой Дух, Он пишет в них и Свой закон.

Стих 4 чрезвычайно важен для понимания нами христианской святости. Во–первых, святость — это конечная цель дела воплощения и искупления. Целью, которую имел Бог, послав Сына, было не только наше оправдание через освобождение от осуждения законом, но также и наша святость, обретаемая через подчинение его заповедям. Во–вторых, святость заключается в исполнении справедливых уставов закона. Таков окончательный ответ антиномистам и проповедникам так называемой «новой морали». Для нас моральный закон не упразднен; он должен исполняться в нас. Хотя подчинение закону не является основанием для нашего оправдания (в этом смысле мы «не под законом, но под благодатью»), оправдание же есть плод подчинения и сама суть освящения. Святость — это уподобление Христу, а уподобление Христу — это исполнение праведности закона.

В–третьих, святость — это работа Святого Духа. Глава 7 говорит, что мы не можем исполнить закон по причине господства нашей «плоти», стих же 4 главы 8 настаивает на том, что мы можем и должны исполнить его по причине присутствия в нас Святого Духа.

Оглядываясь назад на весь отрывок 7:1—8:4, мы должны признать существенную роль закона в нашей христианской жизни. Наша свобода от закона (напр.: 7:4, 6 и 8:2) — это не есть свобода не подчиняться ему. Наоборот, послушание народа Божьего закону настолько важно для Бога, что Он послал Своего Сына на смерть ради нас и Свой Дух обитать в нас для того, чтоб сохранить закон. Святость — это плод тройственной благодати: Отца, пославшего Сына Своего в этот мир, и Духа Своего — в наши сердца.

б. Разум Святого Духа (5—8)

Павел утверждает, что праведность закона может быть исполнена только в том народе, который живет не kata sarka (по плоти), но kata pneuma (по духу, или скорее Святому Духу), то есть в тех людях, которые следуют заповедям и отдаются во власть не плоти, но Духа. Эта антитеза развивается Павлом в стихах 5–8. Косвенно или явно эта мысль вновь и вновь возникает в каждом стихе. Цель Павла — растолковать, почему послушание закону доступно только тем, кто живет по Духу.

Начнем с некоторых определений. Под sane (плотью) Павел понимает не мускульную ткань, покрывающую скелет нашего тела, не его инстинкты и потребности, но весь комплекс падшей человеческой природы, падшей и неискупленной, «нашего греховного, эгоцентричного человеческого «я»,[416]или, выражаясь более кратко, «покоренное грехом мое «я» [417]. Под рпеита (духом) Павел понимает не высшую составляющую нашей человечности, которую принято называть «духовной» (хотя в стихе 16 речь идет именно о нашем человеческом духе), но Святой Дух как личность, которая не только возрождает, но также и внедряется в сердца народа Божьего. Об этой непримиримой войне между «плотью» и «духом» свидетельствует Послание к Галатам 5:16–26. Здесь Павел концентрируется на «уме», или, как бы сейчас сказали, на «менталитете» тех, кто руководствуется либо sarx, либо рпеита.

Прежде всего, наш менталитет характеризует нас либо как христиан, либо как нехристиан. С одной стороны, есть люди, «живущие под руководством своей греховной природы». Они не есть «ходящие» в ней (4, буквальный перевод), но они просто «таковы» (5, буквальный перевод). Это люди, «ум которых направлен на исполнение желаний плоти». Но есть люди, «живущие под руководством Духа» (буквально: «те, которые в Духе» — глагол здесь отсутствует). «Ум их направлен на исполнение воли Духа» (5)[418].

Следует понять, что люди таковы не потому, что они думают так, а не иначе (хотя частично это верно), но они думают так именно потому, что они таковы. В обеих фразах дано описание природы этих людей, определяющей их образ мыслей. Более того, поскольку наша плоть — это наша искаженная человеческая природа, то ее желания как раз и являются стимуляторами нашего эгоизма, который так неугоден Богу. А поскольку Дух есть Сам Святой Дух, то все Его желания направлены на прославление Христа, то есть на то, чтобы показать нам Его и сформировать Его в нас.

Далее, «помышлять» (phroneo) о желаниях sarx или рпеита -— значит делать их «центральными темами своего мышления, своих интересов, своих привязанностей и устремлений»[419]. Это вопрос о том, чем занят наш ум, вопрос целей, движущих нами, забот, поглощающих нас, на что мы тратим свое время и энергию, на чем концентрируем свое мышление и чему отдаем себя. Все это определяется тем, кем мы являемся: живем ли мы по–прежнему «по плоти» или же через новое рождение перешли в жизнь «по духу».

Второе. Тип нашего мышления определяет наши перспективы в вечности. Ум грешного человека [буквально: «плотского»] есть смерть, но ум, контролируемый Святым Духом [буквально: «принадлежащий Духу»] есть жизнь и мир[420]. Это значит, что мышление людей, живущих под властью плоти, — это мышление духовной смерти и неизбежно ведет к вечной погибели, потому что оно отделяет их от Бога и делает общение с Ним невозможным ни в нынешнем мире, ни в грядущем. Но мышление людей, водимых Духом, наследует жизнь и мир. С одной стороны, они «живы для Бога» (6:11), отзывчивы на духовные реалии и жаждут Бога, подобно кочевникам в пустыне (Пс. 62:1), как лань, стремящаяся к потоку вод (Пс. 41:1). С другой стороны, они имеют мир с Богом (5:1), мир с ближними (12:15) и мир внутри себя, наслаждаясь внутренним единством, или гармонией. Мы бы больше стремились к святости, если бы знали, что она есть путь к жизни и миру.

Третье. Наше мышление касается нашего истинного отношения к Богу. Причиной того, что разум плоти суть смерть, является его враждебность Богу, глубоко скрытая злоба на Него. Он антагонистичен Его имени, Его царствуй Его воле, Его дню, Его народу и Его миру, Его Сыну, Его Духу и Его славе. Апостол, в частности, выделяет нравственные нормы такого разума. В противоположность возрожденным людям, которые «находят удовольствие в законе Божьем» (7:22), невозрожденный разум закону Божьему не покоряется, да и не может (7). Этим объясняется, почему живущие по плоти не могут исполнить праведные требования закона (4). И, наконец, живущие по плоти [буквально: те, кто «во плоти», en sarki, то есть невозрожденные, не имеющие Божьего Духа] Богу угодить не могут (8). Они не могут угодить Ему (8) потому, что не могут подчиниться Его закону (7), но те, которые пребывают в Святом Духе, стараются сделать это всяким способом, все «более в том преуспевая» (1 Фес. 4:1).

Подводя итог, скажем, что существуют две категории людей: невозрожденные (пребывающие «во плоти») и возрожденные (пребывающие «в духе»). Мышление обеих групп совершенно различно: «разум плоти» и «разум Духа». В результате — два типа поведения (жизнь по плоти или по духу) и два духовных состояния (смерть или жизнь, вражда или мир). Итак, и наш нынешний образ жизни, и наша судьба в вечности существеннейшим образом зависят от того, на что направлен и чем занят наш разум.

в. Вхождение Святого Духа (9—15)

В стихе 9 Павел подробно толкует истины, которых он прежде лишь касался. Если раньше он использовал третье лицо множественного числа, то теперь он переходит на второе лицо и обращается к своим читателям непосредственно. Но вы под контролем не греховной природы, но Духа [421]. «Быть под контролем» — это очень сильные слова, когда речь идет о пребывании «во плоти» или «в духе», что и проясняет Павел, добавляя «если только Дух Божий живет в вас» (9а). Значит вы пребываете в духе, если Дух пребывает в вас. Эта же истина может быть выражена либо в контексте нашего личного отношения с Духом, либо в контексте Его присутствия в нас, причем, последнее означает Его «постоянное, стабильное, проникающее присутствие»[422]. Павел продолжает: Если же кто Духа Христа не имеет, тот не принадлежит Христу (96)[423].

Стих 9 чрезвычайно важен для понимания христианской доктрины о Святом Духе по двум причинам. Во–первых, он учит, что знаком истинного верующего является присутствие в нем Святого Духа. Вошедший грех (7:17–20) — это удел всех детей Адама; привилегией же детей Бога является вхождение Духа, Который сможет подчинить Себе врожденный грех. Как Иисус обещал, «Он с вами пребывает и в вас будет» (Ин. 14:17). И теперь это обетование исполнилось, и каждый истинный христианин получил Духа, и тело наше стало в результате «храмом живущего в нас Святого Духа» (1 Кор. 6:19).

В противном случае, если мы не имеем живущего в нас Святого Духа, то мы совершенно отделены от Христа. Становится понятным, что дар Святого Духа — это изначальное и всем впервые приходящим к покаянию с верой в Иисуса даруемое благословение. Конечно, в дальнейшем проявления Святого Духа бывают более разнообразными и богатыми и могут быть явлены многочисленные помазания для различных видов служения. Но вхождение Святого Духа в каждого уверовавшего — это привилегия, которую мы получаем в самом начале нашего прихода к Богу. Знать Христа и иметь Дух — это единое целое. Епископ Хэндли Моул обладал достаточной мудростью для того, чтобы написать: «Не существует отдельного «Евангелия Духа». Ни на одно мгновение нам нельзя оторваться от Господа Иисуса Христа, устремляясь в какую–нибудь более высокую или более глубокую область действия Святого Духа» [424].

Во–вторых, в стихе 9 показана синонимичность нескольких различных выражений. Мы уже знаем, что пребывать в духе значит то же, что и иметь Духа в себе. Теперь мы заметим, что «Дух Бога» также назван «Духом Христа» и что иметь в себе Духа Христа (96) есть то же, что иметь в себе Самого Христа (10 а). И это не смешение личностей Святой Троицы, потому что идентификация Отца и Сына или Сына и Духа не есть их смешение. Нужно понимать, что хотя каждый из Них имеет Свой образ бытия от вечности, тем не менее во всех трех личностях присутствует одна Божественная сущность и воля. Следовательно, они неразделимы. Что бы ни творил Отец, Он творит в Сыне, и что бы ни делал Сын, Он делает это посредством Святого Духа, то есть, где присутствует одна Божественная личность, там есть и две других (напр.: Ин. 14:16 и дал.; 21, 23).

Показав, что присутствие Святого Духа есть отличительная черта народа, принадлежащего Христу, Павел выделяет два основных следствия Его вхождения. Стихи 10 и 11 начинаются одинаково — с условной частицы «если»: А если Христос в вас…» (10); Если оке Дух… живет в вас… (11). Это «если» подразумевает не сомнение в факте вхождения Духа, но, наоборот, указывает на его последствия. Каковы же они? Первое — это «жизнь» (10–11), а второе — «долг» или обязательство (12–13).

По поводу смысла стиха 10 ведется полемика. «Ваше тело мертво по причине греха, но ваш дух жив по причине праведности» [425]. Возникают два вопроса. Первый: о какой смерти тела здесь говорится? Некоторые считают, что «ваше тело» (soma) — это просто «вы», и вы мертвы в смысле умерли с Христом, о чем говорится в 6:2 и далее. Эрнст Кэземанн даже заявляет, что «единственно возможное толкование этих слов таково: это смерть греховного тела, происходящая в крещении»[426]. Однако, почему так неохотно принимается точка зрения, что «тело» — это наше материальное тело, тем более, что далее идет речь о его воскресении (11)? Вряд ли тело уже мертво, если Апостол далее говорит о необходимости умертвить дела плоти (13). Поэтому более приемлемо понимать слово «мертво» как «смертно», то есть подвержено смерти и обречено на смерть. Такая версия прекрасно ассоциируется со словами Павла о наших «смертных телах» (напр.: 6:12; 8:11 б) и в других местах о нашем физическом распаде и умирании (напр.: 2 Кор. 4:10 и дал., 16). Это подтверждается опытом. Доктор Ллойд–Джонс выразился как врач и как пастор: «В тот самый момент, когда мы входим в этот мир, мы начинаем умирать. Ваш первый вздох — это один из последних, которые вы сделаете в вашей жизни! В каждом из нас есть этот принцип разрушения, ведущий к смерти»[427].

В то же время, посреди нашей физической смертности наш «дух жив», потому что мы «оживлены» во Христе (ср.: 6:11, 13, 23). В чем же смысл этого двойственного состояния: умирающего тела и живущего духа? Ответ — в повторяющемся «потому что», которое увязывает смерть с грехом, а жизнь — с праведностью. Поскольку в главе 5 Павел уже показал нам эту связь в параллельной цепочке Адам — Христос, мы можем с уверенностью утверждать, что наши тела стали мертвыми по причине греха Адама («и в прах возвратишься». Быт. 3:19), но наш дух жив по причине праведности Христа (5:15—18, 21), то есть праведного основания, которое Он приготовил для нас.

Конечное предназначение нашего тела — не смерть, но воскресение. К этой истине Павел переходит в стихе 11. Наши тела еще не искуплены (23), но будут искуплены, и мы с нетерпением ожидаем этого. Можем ли мы быть уверены в этом? Ответ — можем, ибо знаем, какой Дух живет в нас. Он не только «дух жизни» (2), но и дух воскресения. Он — Дух Того, Кто воскресил из мертвых Иисуса (11). Поэтому Бог, Которому принадлежит Дух, …Воскресивший Христа из мертвых оживит и ваши смертные тела…, и сделает Он это Духом Своим, живущим в вас (11). Здесь мы являемся свидетелями смелого и уверенного утверждения действия трех личностей Троицы: Отца, имеющего силу воскрешать, Сына, воскресшего этою силою, и Духа воскресения. И далее: воскресение Христа есть гарантия и образец нашего воскресения. Тот же Дух, Который воскресил Его из мертвых, воскресит и нас; Тот же Дух, Который дает жизнь нашему духу (10), даст жизнь и нашим телам (11).

Однако это не значит, что наши мертвые тела будут оживлены и приведены в сознание, то есть возвращены в их настоящую материальную форму, чтобы потом снова умереть. Нет, воскресение предполагает полную трансформацию, когда наши тела будут совершенно видоизменены, преобразованы в новые и славные сосуды, сохраняющие нашу личность, освобожденные от всякой бренности, от всяких болезней, боли, распада и смерти. Это не значит, что «дух освободится от тела, как думали многие под влиянием греческой философии, но это значит, что Дух даст жизнь новому телу» [428].

Дата добавления: 2015-08-27