Глава 4. Опасные Воды 8 страница

Фриман опустил гравипушку. «Обошлось…». Но вдруг тело зомби внизу слабо зашевелилось. Слышно было лишь злобное шипение хедкраба – он пытался заставить тело встать. Фриман, сообразив, что делать, быстро подскочил к нему и добил его тремя ударами монтировки. Тело уже было и так мертво окончательно – и Гордон услышал лишь последний звук хедкраба. И вновь стало тихо.

Поднявшись на второй этаж, Гордон сразу же пригвоздил к стене зомби, который попытался встать, когда Фриман вошел. Перерожденец, облегченно вздохнув, затих, но Гордон не мог вытащить штырь из его тела. Он засел слишком глубоко, а лезть рукой в месиво внутренностей трупа Гордону ох как не хотелось. Скрипнув зубами, Гордон огляделся в поисках подходящего снаряда. Не найдя ничего получше, Фриман притянул гравипушкой небольшой кирпич. Впрочем, учитывая силу метания, и этим кирпичом можно было убить.

Поднимаясь на чердак, Фриман уже отчетливо услышал пугающий шум сверху. По крыше кто-то бегал. Причем, с нечеловеческой скоростью. Слышно было и жуткое ворчание, яростное и тихое, словно у тигра перед прыжком. Фриман приготовился – ему очень не хотелось, но похоже, снова предстоит встреча с «быстрыми» зомби. Но Фриман был готов. По крайней мере, он убеждал себя в этом. Фриман вдруг услышал тихий и такой знакомый смех, сопровождаемый выстрелами. Похоже, одна из пуль попала в крышу прямо над головой у Гордона. Нахмурившись, он толкнул окошко чердака и вылез через него на плоскую часть крыши.

Первым, что он увидел, был быстро убегающий по темным крышам перерожденец, вслед которому гремели ружейные выстрелы. Еще мгновенье – и перерожденец пропал из виду.

- Эй, брат!

Фриман повернулся на знакомый голос. Священник стоял на балконе соседнего дома, сжимая свое ружье. Глаза его светились безумной азартом и вниманием. Фриман подошел к краю крыши – теперь их разделяло всего три метра.

- Ты разворошил Ад! – произнес Отец Григорий, окидывая взглядом темный город, - Ты мне по душе.

- Вам по душе все время скрываться? – спросил Гордон, опуская гравипушку, - Может, нам лучше встретиться и поговорить, не крича, словно на другой берег?

Григорий взглянул Гордону в глаза.

- Будь терпелив, и жизнь научится ждать тебя, - сказал он наконец, - Ты попал в такое место, где поспешность может стоить тебе многого.

Фриман пристально посмотрел на этого человека. Кто же он на самом деле? Безумец, отшельник, нашедший идеальную келью? Или все-таки священник, человек Бога?

- Я вижу, ты в затруднении, - туманно сказал Отец Григорий, посмотрев на необычное оружие Гордона, - Вот, у меня есть для тебя более подходящее оружие.

Он нагнулся и поднял лежащий у своих ног карабин.

- Лови!

Фриман ловко поймал три коробки охотничьих патронов и ружье. Бегло оглядел его – тут и впрямь было чему радоваться. Это был хорошее, легкое, но мощное помповое ружье. Старое, видавшее виды, ружье, упокоившее не одного несчастного, ожившего вопреки всему. Фриман с благодарностью посмотрел на священника и, отключив гравипушку, укрепил ее за спиной.

- Спасибо вам, - сказал он легко, - Я уже хотел отбиваться от них кирпичами… Какие они все… ничего, кроме жалости и страха, я к ним не чувствую.

- А большего и не надо, брат! – улыбнулся Григорий, - Свет добра для них погас, и не по их воле. Они обрели ад на земле… Мой тебе совет, - Григорий помолчал, - Целься в голову.

Вдруг Гордон вздрогнул от громкого топота, раздавшегося, казалось, сразу со всех сторон. Кто-то бежал по крышам.

- Тихо! – насторожился Отец Григорий, - Они идут!

Фриман передернул затвор. Священник со злобной улыбкой проследил за «быстрым» перерожденцем, пробежавшим невдалеке по черепице. Фриман заметил, как по стене дома, в котором был Григорий, молниеносно забрался скелет с хедкрабом на голове.

- В Рэвенхольме нет покоя никому, - задумчиво сказал Григорий, глядя на призрачную луну в небе, - Надо идти. Ты хотел встретиться, брат?

- Да! – Гордон с надеждой подался вперед.

- Тогда иди в церковь, - и Григорий махнул рукой в сторону черного силуэта купола над городом, - Я встречу тебя там.

Фриман вдруг заметил, что верх водосточной трубы, торчащий из-за края крыши начал с сильным лязгом трястись. Словно по нему кто-то взбирался наверх… И вдруг, с тихим рычанием откуда-то сверху спрыгнуло омерзительное существо. Мелькнув в темноте ребрами и когтистыми кистями рук, «быстрый» зомби встал на задние ноги и гулко зарычал.

- Да оставит тебя боль, дитя!

Мгновенный хлесткий выстрел пробил его череп, и человеческий скелет с издыхающим хедкрабом рухнул к ногам насмерть перепуганного Гордона.

- С-спасибо, - пробормотал Гордон, глядя на коричневые кости.

И вдруг заметил второго перерожденца, бегущего по крыше к Григорию со спины. Вскинув новое, необычно легкое и удобное оружие, Фриман выстрелил. Заряд дроби отбросил уже мертвого зомби метров на пять.

Отец Григорий злобно ухмыльнулся. А это все, похоже, ему даже нравилось! Но вдруг с той стороны крыши, где гремела водосточная труба, возник еще один «быстрый» зомби и, с громким и яростным ворчанием кинулся на всех четырех лапах на Гордона. Фриман вскрикнул, но не успел вовремя передернуть затвор. Два тяжелейших удара обрушились на его бока – зомби сделал два выпада руками и отпрыгнул на шаг. От боли у Гордона перехватило дыхание, и он закашлялся – ведь скафандр уже давно был разряжен. Зомби, встав на дыбы, по-звериному рявкнул и, мелькнув голыми ребрами, снова кинулся на Гордона. Но тот на этот раз успел совладать с ружьем – и после резкого выстрела перерожденца отбросило так далеко, что он даже упал с крыши вниз.

Гордон шумно хватал воздух, пытаясь отдышаться. Только что его сердце чуть не пробило броню скафандра от боли и ужаса. Фриман видел зомби, видел лицом к лицу и этот образ он не забудет никогда. Гордон судорожно оглянулся – Отца Григория уже и след простыл. Гордон, со смесью страха и жалости столкнул с крыши оставшийся на ней труп перерожденца – почти голый скелет с остатками мышц и хедкрабом. Гордон все еще видел перед собой ужасную маску зомби. В его ушах все еще стоял этот яростный рев… Фриман искал глазами по крышам, но, похоже, пока что его оставили в покое. Ему было даже как-то легче сражаться с этими «новыми» зомби. Нет, конечно, эти были немного быстрее, да и силища у них, словно у лошади, но все же… Гордону было легче пристрелить этих, нежели тех зомби, что бродят сейчас по темным улицам внизу. Просто эти создания уже даже отдаленно не напоминают человека. Прежние перерожденцы могли чувствовать боль, они осознавали, кем они были, и что с ними стало. Они страдали и молили о покое. Но эти – совсем другое дело. Эти уже совсем не напоминали людей. Просто гора коричневых костей. Изменившиеся, они напоминали скелеты горилл, яростных псов, мчащихся на добычу. Они больше не чувствовали ни боли, ни страданий. Они не помнили, что раньше были людьми. Они не знают эмоций, они не ведают пощады. «Быстрые» хедкрабы уничтожали в них абсолютно все ненужное – практически всю плоть, убивали сознание, парализовывали нервные центры. Оставляли лишь острые когти и раздутые, краснеющие на костях мышцы. И человек превращался в марионетку. Это была не лучшая участь. Но все же не страшнее, чем участь прежних перерожденцев. Гордону было легче стрелять в этих зомби. Они не напоминали людей и почти не вызывали жалость. Ведь когда тебе до боли жалко того, в которого ты стреляешь, значит, битва проиграна уже изначально. Фриман огляделся. Вслушался в стоны перерожденцев на улицах, в шорох «быстрых» зомби на крышах, в шипение хедкрабов в домах. Вдохнул этот воздух, который казался тяжелее, чем самый тяжелый трупный запах. И вдруг понял, что здесь надежда почти умерла. Эта земная преисподняя дышала на Гордона терпким смрадом и шептала: «Ты – труп, человек. Гниющее мясо, как и все вокруг…».

Фриман постарался не слушать этот тихий голос. Он-то знал, что погибать надо уметь достойно. Не стоя на месте. Гордон огляделся – надо было как-то двигаться дальше. Прямых путей с крыши не нашлось – все дома стояли от нее достаточно далеко. И не прыгнуть… Но Гордон вдруг заметил кое-что необычное внизу. Со стороны улицы он увидел еще одно дело рук безумного священника. На электропроводах висели тела людей. Они были целыми, то есть обычными людьми. Но мертвыми. И – почти разложившимися. Гордон насчитал пять трупов. Трое из них висели в петлях, словно повешенные. Двое – подвешены за руки. Фриман поморщился. Ну и зачем все это? С какой целью Григорий развесил здесь людей? Может, это – очередные ловушки? Черт его знает. Гордон всмотрелся еще пристальнее – и увидел кое-что поинтереснее. Трупы висели не в беспорядке. Они окружали большую водонапорную башню с открытым верхом. Луна отражалось у самых ее краев – башня была полна воды. Фриман наконец-то начал понимать смысл этой хитрости. Все оказывалось предельно просто. «Быстрый» зомби прыгает с крыши на «жертву», но она оказывается не закреплена, и он, вместе с телом летит в воду. И, скорее всего, выбраться оттуда уже не может. Гордон пригляделся, и точно – на глади воды виднелось что-то темное.

Но главное было даже не в этом. А в том, что эта ловушка и была единственной дорогой отсюда. Фриман видел совсем рядом с башней лестницу, закрепленную на стене здания. И она вела прямо наверх, на крышу соседнего дома. Гордон поежился. Да, прыжок ему предстоял, мягко говоря, неприятный. Высота была приличной, да и было не очень приятно прыгать в мутную, вонючую воду, в которой бог знает сколько дней плавают трупы. Гордон от одной этой мысли поморщился. Но ведь другого выхода не было. Надо прыгать.

Фриман плотнее прикрыл отделения скафандра, чтобы до ружейных патронов не добралась вода. Попрочнее закрепил монтировку на поясе и гравипушку на спине. Приготовился. «А что если я не допрыгну? – мелькнуло у него в голове, - С такой высоты от меня только лепешка останется… Черт, ненавижу безысходность!». И с этой мыслью он, разбежавшись, прыгнул.

Прыжок получился почти удачным. Темная ночная улица мелькнула перед Гордоном. Он лишь успел испугаться, когда увидел совсем рядом край башни – и влетел в воду. Водная гладь больно ударила по ногам, и Гордон на полной скорости ушел вниз с головой. По лицу Гордона задело что-то мягкое и скользкое. Похоже, чья-то нога. От отвращения Гордона чуть не стошнило, и в его открывшийся рот хлынула горькая черная вода. Застонав, Гордон изо всех сил заработал руками и вынырнул на поверхность. Судорожно схватившись за край башни, Фриман подтянулся и тут же прыгнул на лестницу. Молниеносно забравшись по ней на крышу, он упал и ощутил, как его желудок выворачивается наизнанку. Фримана стошнило прямо на пол, и он упал на колени, отплевываясь и стоная от омерзения. Гордон еще чувствовал во рту этот мерзкий трупный вкус загустевшей воды, чувствовал это прикосновение на лице. Он громко и с чувством выматерился и со всей силы пнул стену. Ну почему?! За что?! Лучше бы сразу – вниз, мордой о мостовую! Фриман ощутил, что он теперь даже самому себе противен – по лицу и волосам струилась вода, если эту зловонную жижу еще можно назвать водой! Фриман вдруг потрогал переносицу… и снова выругался в полный голос. На нем не было очков. Не переставая ругаться и скрипеть зубами, Фриман подошел к краю крыши глянул в воду. Догадка была верна – очки плавали там, держась на плаву лишь благодаря легкой оправе. Со стоном злости и отвращения Гордон полез к краю водонапорной башни…

Еще десять минут ушло на то, чтобы монтировкой выловить очки из воды с трупами. Кое-как протерев их и отряхнув с них слизь, Фриман одел их, хотя и чувствовал такое отвращение, будто целовал в десны тридцатидневного покойника. Еще раз выругавшись, Гордон, наконец, поднял ружье и осмотрелся. Впереди, казалось, совсем близко чернел купол старинной церкви. Фриман с минуту разглядывал ее таинственные и изящные очертания. Эта церковь была православной, Гордон никогда раньше не видел таких. Ему показалось, что здесь остановилось время. Во всем Рэвенхольме. Каждый дом застыл, люди больше не жили здесь. Все осталось, как и было оставлено. Дома, хотя и изуродованные, но все же стоят. Дома тихого европейского стиля девятнадцатого века. И купол этой старой церкви величаво поднимался над городом, словно венец его мрачной торжественности и вечности.

О пути к церкви по крышам можно было и не мечтать – все крыши были очень далеко от той, на которой стоял Гордон. Нужно было подумать о спуске вниз. Фриману повезло – прямо за его спиной нашлась дверца на чердак. Гордон все же никогда не заинтересовался ею, если бы не заметил вдоль стены этого дома идущую вниз решетчатую шахту старого лифта. Гордон вяло вошел в дверь, даже не надеясь, что древний механизм все еще работает. Настроение у Гордона было самым поганым, и ночь казалась ему бесконечной. Тесные сумерки давили на него, и луна, освещая дорогу перерожденцам, помогала им избавить город от нежданного посетителя. Фриман почти с отвращением нажал кнопку и вслушался. Где-то сверху раздался скрип ржавых блоков – и тросы потянулись наверх, поднимая кабину. Фриман даже не обрадовался. А зачем? Все равно этот лифт не вывезет его отсюда, из города. Фриману до безумия надоело при каждом шорохе трястись, словно мышь, вздрагивать от каждой тени. Его и без того расшатанные нервы не выдерживали – сказывался и недавний срыв. Это место пожирало каждого, кто тут появлялся, и Гордон чувствовал это. Он уже начинал сходить с ума от нескончаемого, постоянного и хищного страха. «А ведь это Аликс сказала, чтобы шел сюда, - подумал он с неожиданной злобой, - Сказала это, хотя Илай ее предупреждал… Ну все… дай только выбраться отсюда, и я выскажу Аликс все, что я об этом думаю!».

Фриман вдруг снова вздрогнул – он услышал что-то похожее на рычание. Он думал, что ослышался, но звук снова повторился, и уже громче. Гордон бегло оглядел черную улицу через решетку шахты. Где-то внизу мелькнула черная тень. Еще одна, и еще… Тяжелое дыхание «быстрых» перерожденцев уже висело в воздухе. Фриман ощутил на лбу холодный пот. Только лифт поскорее прибыл… Черт, ну что же он так долго?! Они же идут, уже идут за ним! Фриман в отчаянии пнул решетку. «Ну где же ты?! Быстрее!». Гордон снова вгляделся в улицу – черные тени так и бегали по ней, словно духи Тьмы собрались на жуткое пиршество, в безумной радости кидая жертву из пасти в пасть.

И лифт открыл дверь. Фриман молниеносно влетел в кабину и нажал кнопку спуска. Лязгнув старыми деталями, механизм начал медленный спуск. Гордон, судорожно оглядываясь через решетку, слышал, как дыхание перерожденцев становится все громче. Фриман, прижавшись к решетке, разглядывал темные подворотни и кромки крыш, стараясь предугадать, откуда будет нападение. И вдруг, со страшным воем прямо на решетку прыгнул, хрустнув костями, «быстрый» зомби. Гордон закричал. Зловонное дыхание и уродливые ноги хедкраба были лишь в сантиметре от его лица. Сердце чуть не вылетело у Гордона из груди. С криком дикого ужаса он отпрянул от решетки и вжался в угол кабины. Зомби яростно заревел и сотряс решетку мощными лапами. Со страшным криком он тряс решетку, наносил все новые и новые удары по прутьям. Жертва была совсем рядом, можно было даже слышать стук ее обезумевшего сердца, но достать ее не получалось. В яростном безумии зомби начал бить по решетке и ногами, пытался просунуть сквозь нее длинные пальцы. Гордон, совершенно парализованный от нечеловеческого страха, сидел, вдавившись в угол кабины, считал сантиметры до смертоносных когтей жуткого трупа, яростно орущего, вцепившись в решетку. Раздалось новое звериное ворчание – и на решетку кабины прыгнул еще один зомби. Фриман, уже не в силах закричать, лишь вздрогнул и зажмурился – смотреть на эти ходячие трупы было выше его сил. Он слышал дикие кики и удары по решетке – зомби ни за что не оставили бы жертву, когда она так близко. А кабина медленно опускалась, преодолевая сантиметр за сантиметром до земли.

Грохот заставил Фримана открыть глаза – и дикий визг заполнил его уши. В миллиметре от его лица мелькнули просунувшиеся в решетку когти – третий зомби вцепился в прутья прямо по ту сторону от Гордона. Заорав, Фриман отпрыгнул в сторону и одновременно отошел от ступора. Вскинув ружье, он открыл огонь по шипящим перерожденцам. Часть дроби отлетала от прутьев решетки, но почти вся она все равно попадала в цель. Перерожденцы не сдавались, даже когда в них влетала очередная порция свинца – боли они не чувствовали. И лишь после целой минуты ожесточенно-безумной стрельбы последний зомби упал на землю. Упал почти с метровой высоты. Кабина наконец остановилась.

Скованно и трясясь крупной дрожью, Фриман вышел из лифта, машинально перезаряжая ружье. Никогда он не видел Страх так близко, как сейчас. Все вокруг казалось словно опущенным в кисель – улица виднелась мутно, звуки доходили до ушей гулкими раскатами грома. Гордону хотелось рухнуть на мостовую и забыться, навсегда. Он сейчас сам чувствовал себя ходячим трупом.

Но Рэвенхольм не дал даже секунды отдыха. Вздрогнув и чуть не выстрелив, Гордон услышал откуда-то со стороны тяжелый и мощный стон. Словно стонал кит, выброшенный волной на берег. Словно сами небеса сделали последний выдох и отправились в небытие. Фриман повернул ствол на звук и почувствовал, что ему нехорошо. Земля чуть не ушла у него из-под ног. Фриман стоял и смотрел, как к нему со стороны улицы приближается черная горбатая фигура.

Гордон еще никогда не видел, чтобы хедкрабы могли сотворить подобное с человеком. Зомби шел, тяжело вздыхая и сгорбившись, словно под тяжестью всех грехов Альянса. Тело его неимоверно распухло, он едва переставлял толстые, вздутые ноги. Он был так горбат, что, казалось, сам был сплошным горбом. Но самое ужасное было не в этом. В свете луны Фриман увидел то, что потрясло его до глубины сознания. От пояса все тело человека было сплошь покрыто хедкрабами. Черные, с белыми кольцами но лапах, хедкрабы сидели на нем везде, словно чешуя на рыбе. Один, самый большой, обхватил его череп, и еще шесть или семь вгрызались в его кожу со всех сторон. Некоторые сидели на своих же собратьях – на теле, распухшего от их яда, не осталось больше места. Вся эта масса копошилась, шевелилась, подрагивала, и то, что осталось от человека, тяжело вздыхало под этом кошмаром. Распухшие руки с длинными когтями, словно плети, свешивались из этого жуткого клубка, и пальцы сгорбленного трупа волочились по земле.

Фриман почувствовал, что чья-то невидимая рука сжала его горло – он не смог даже закричать. Он начал пятиться назад и, оступившись, упал. И так и остался на земле, не сводя взгляда с несчастного мертвеца, медленно приближающегося к нему. Медленно-медленно Гордон поднял ствол ружья. В его голове вдруг всплыла картина из фильма о насекомых – паучата облепили всю спину матери, которая так и носила их, передвигаясь под этой постоянно шевелящейся массой. Фриман почувствовал, будто раскаленный нож резал его мозг – он слышал тихий и тяжелый стон зомби и с каждой секундой все сильнее ощущал боль. Он ведь знал, что сейчас чувствует этот человек. Ядовитые хедкрабы, один из которых чуть не отправил Гордона к праотцам, вновь и вновь кусали его мертвое тело. От огромного количества яда тело мертвеца распухло до невероятных габаритов. Но и хедкраб, сидящий на его черепе, уже начал свое дело. Тело уже изменило генетическую структуру. Начали расти горбы, язвы, удлинились руки и пальцы, на них выросли когти. Мышцы вздулись. И мертвец чувствовал все это. Фриман слышал его тихий стон – единственный звук, едва протискивающийся через распухшее гниющее горло.

Внезапно зомби пошел еще медленнее, и с его спины вдруг прыгнул один из ядовитых хедкрабов. Оттолкнувшись ногами от своих же собратьев, он, со знакомым шипением прыгнул прямо на Гордона. Выстрел – и тварь отлетела на мостовую. Но этот выстрел словно сорвал с нервов Гордона какой-то замок. И он все жал и жал на спусковой крючок. Пули и дробь, одна за другой влетали в хедкрабов, в тело несчастного, и с каждой новой раной зомби стонал все громче. Его ноги подвернулись, и, под тяжестью своих «хозяев» он упал на колени. Гордон, глядя сквозь цель, все стрелял и стрелял, с одним лишь желанием – поскорее оборвать мучения этого мученика из мучеников. Наконец, со вздохом, полным облегчения, зомби грузно повалился на землю. Еще пара выстрелов – и на нем не осталось ни одного живого хедкраба.

Гордон, с замирающим сердцем, подошел к издохшему перерожденцу. Посмотрел на него. И сжал зубы. Нет, Бога нет. Он забыл нас. Если на земле существуют такие жуткие муки, то Бога давно уже нет. Есть только Сатана. И он, смеясь, бросает все новые души на пир Тьмы. Фриман почувствовал, что в нем появилось еще одно черное пятно. Самое большое. Он хотел взять всех хедкрабов и долго-долго жечь их напалмом, пока их пепел не развеется по вселенной. Он хотел прикончить каждого из членов Альянса, каждого из них, выворачивая их конечности и глядя в их глаза, полные боли. Они заслуживали большего, чем просто смерти за то, что они сотворили с этими людьми. С этим городом. Фриман застонал и в пустом бессилии пнул какой-то камень. Нет, он не мог даже дотянуться хотя бы до одного из этих нелюдей в противогазах. Он был здесь, среди этого земного Ада, и тут, скорее всего, и останется. Если мертвые после смерти испытывают такие муки, то справедливость давно умерла. И Гордону уже нечего делать на этом свете.

Минутное отчаяние медленно таяло. Гордон отошел от трупа зомби и попробовал взять себя в руки. Уже в который раз. Фриман знал, что сдаваться нельзя даже тогда, когда знаешь, что этот твой вздох последний. Сколько бы не пережил за всю свою жизнь этот несчастный ученый, он твердо верил, что в мире все же есть хоть крупица света. Может, именно поэтому его называли Свободным Человеком. Ибо он умел ценить то высшее сокровище, которым только может обладать человек. Он ценил и любил Свободу. Любил всей душой. И ненавидел каждого, кто пытался отобрать ее у него. Фриман встрепенулся и посмотрел в зловещий лик луны. Нет, он не остановится. Свобода ему дороже всех богатств. И он никому не отдаст ее. Он добудет ее, даже если за ней придется лезть в самое сердце пламенеющего сердца Дьявола. Он не остановится.

Перезарядив ружье, Гордон подошел к забору, стоящему рядом. Прямо за ним виднелась церковь, совсем рядом. Осталось лишь обойти его – и он увидит Григория. Быстрым шагом Гордон пошел по черной улице, ища обход. Зная, что не остановится ни перед чем.

Фриман вышел на довольно просторную улицу, залитую серебряным светом. Здесь было почти тихо – лишь изредка слышались стоны бродящих по домам и улицам зомби. Фриман снова увидел над головой тросы канатной дороги, на них даже висело крепление для вагончика. Но хорошего здесь было мало – Фриман с неприязнью заметил, что забор уперся в темное здание. Гордон, как оказалось, уходил от церкви все дальше и дальше. Вздохнув, он направился в одну из подворотен, которая шла хотя бы мимо церкви. Может, там удастся свернуть? Фриман тихо ступал по камням мостовой, стараясь производить как можно меньше шума. Вокруг было совершенно темно – из-за узких стен сюда не попадал даже скудный лунный свет. Всматриваясь в черноту, Гордон шел вперед, держа ружье наготове. Впереди не было даже намека на развилку.

И вдруг Гордон споткнулся обо что-то мягкое. Фриман чуть не упал, а это что-то тут же слабо застонало и заворочалось. Похолодевший от ужаса Гордон отпрянул прочь от этого существа и трижды наугад выстрелил в темноту. Вспышки выстрелов осветили ужасное тело перерожденца, пробужденного от сна. Выстрелы Гордона просвистели мимо. Зомби поднимался на непослушные ноги. Выстрелив еще раз, Гордон, не ожидая эффекта, кинулся куда-то в сторону – и тут же упал, споткнувшись еще об одно тело. Вместе с громким рыданием еще одного разбуженного зомби, Гордон, колотясь от страха, вскочил и кинулся во тьму подворотни, уже слыша за собой тяжелые шаги. И все вокруг словно пробудилось, ожило, только и ждав гостя. Фриман бежал, натыкаясь на стены по темным переулкам, и уже отовсюду слышал стон и плач несчастных мертвых. В очередной раз налетев в темноте на стену, Гордон на миг остановился, и вдруг услышал шипение. Конвульсивно дернувшись, он едва успел увернуться от прыгнувшего на него ядовитого хедкраба, и побежал на виднеющийся впереди свет.

А сзади уже кипел Ад. Перерожденцы и хедкрабы шли вслед. Гордон выбежал опять на ту же просторную улицу – здесь было видно все от призрачного света луны. Фриман судорожно оглянулся и выстрелил в уже подкатывающую волну из зомби, которая бежала за ним по пятам. Выстрелив еще раз наугад, он едва успел отпрыгнуть – тут же откуда-то сверху свалился хедкраб. Тяжело и отрывисто дыша, Гордон метался по улице, словно пойманная мышь. Кварталы ожили. Из каждой подворотни на перепуганного Фримана шло очередное исчадие ада. Вот показались три стонущих зомби, вот несколько хедкрабов уже заходят со спины, а вон в том темном углу вдруг тяжело вздохнул распухший «ядовитый» зомби. Фриман в ужасе стрелял по этим теням, метался – но тщетно – зомби росли словно из—под земли. Словно все перерожденцы Рэвенхольма потянулись сюда – на кровавый пир. Гордон передернул затвор, но тот лишь выбросил пустую гильзу. Услышав со спины злобное шипение, рука Фримана рванулась в отделению на бедре скафандра – за патронами. Но трясущиеся пальцы не слушались – он никак не мог отрыть отделение. Со всех сторон уже шаркали ноги мертвых, он уже видел их, совсем рядом. В упорно пытался открыть отделение, судорожно оглядываясь по сторона и мечась туда-сюда, завидев очередное воплощение ужаса. Он остановился и уже со злобой пытался нащупать неподдающееся отделение костюма, и вдруг его чуть не сбил с ног сильный толчок в бок. Отпрянув, Гордон в ужасе увидел всего в метре от себя зомби, уже замахивающегося для следующего удара. Закричав, Гордон сорвал с пояса монтировку, наотмашь ударил ею по телу перерожденца и в слепом, паническом страхе побежал. Уже ничего не видя и не слыша, он врезался в какую-то груду ящиков и бочек и судорожно, не понимая, что делает, полез по ним наверх. Забравшись по ящикам на крышу какой-то хибарки, Фриман пополз по ней, и не остановился, пока не попал в самую середину крыши. И лишь тогда отдышался и уронил голову на грудь.

Поняв, что на него больше никто не нападает, он, наконец огляделся. Встав, Фриман с опаской подошел к краю и глянул вниз. Внизу ходили, натыкаясь друг на друга зомби. Между их ногами ползали хедкрабы. Они упустили того, кто был совсем рядом. Но как их было много! Гордон в смятение насчитал целых двадцать три перерожденца, причем два из них – «ядовитые». Со спину одно из них на Гордона прыгнул хедкраб, но, не допрыгнув, шлепнулся на мостовую. Фриману почему-то захотелось с облегчением перекреститься. Он отошел от края крыши и уже спокойнее перезарядил ружье патронами, которых, кстати, уже оставалось совсем немного. «Да, - подумал Гордон, оглядывая крыши вокруг, - Тут я в безопасности… Если конечно, не появятся эти ходячие скелеты…». Фриман оглядел улицу. Пока все складывалось по меньшей мере удобно – Фриман легко перелез на крышу прилегающего дома, а оттуда – на просторный карниз большого здания возле канатной дороги. Здесь он даже нашел стоящий стул и подвешенный на тросах труп мужчины – похоже, Григорий побывал и тут. Может, он таким способом указывал дорогу? Неизвестно. Гордон так и видел его, сидящего здесь, на этом стуле, смотрящего с темную даль и со своим безумным смехом постреливающего в бегающих по крышам зомби.

И, словно эхо его мыслей, раздался выстрел, и по откосу крыши противоположного дома скатился убитый «быстрый» зомби. И из-за трубы там же вышел Отец Григорий со своим вечным ружьем в руках.

- Ну что, брат? Как ты попал сюда?

Гордон, с таким чувством, словно уже разучился говорит, разжал челюсти и сказал, сбиваясь:

- Да я… едва ноги унес от ваших… знакомцев.

Григорий усмехнулся и в глазах его мелькнул огонек. Фриман заметил, что он смотрит куда-то за его спину. И тут же, вскинув ружье, священник выстрелил. Прямо позади Гордона откуда-то сверху упал еще один зомби. Фриман пораженно посмотрел на Григория, на что тот лишь покачал головой.

- Тебя занесло совсем не в ту часть города. А разве я не сказал тебе искать церковь?

Гордон не нашелся, что ответить. Не станет же он объяснять, что хотел обойти забор, а нашел два десятка ходячих трупов.

- Направь стопы свои на верный путь, - сказал Григорий, уходя за трубу, - Направь, пока еще не поздно.

И он исчез.

- Эй, подождите! – крикнул Гордон, но тщетно.

«Что, опять?! – он в досаде даже сплюнул, - Ну почему у него все так сложно?! Почему нельзя пообщаться здесь? Почему он не отведет меня сам, куда хочет? И все время этот русский исчезает, уходит. Он напоминает мне одного моего знакомого. Только тот ходит все время не с ружьем, а с дипломатом…».

Гордон вдруг понял, что за своими мыслями он не заметил главного – тот карниз, на котором он стоял, был расположен очень близко к открытому чердачному окну как раз того дома, где исчез священник. Обрадовавшись реальной возможности наконец нагнать его, Гордон перелез через окно и оказался на темном чердаке. Выход нашелся сразу – и Гордон спустился в комнаты какого-то полуразрушенного дома. Угадывались и бывшая спальня, и детская. В детской Гордон на миг остановился – в углу лежал черный скрюченный трупик. Фриман тут же отвел глаза. Было непонятно, кто это был – ребенок или старик, но зрелище было одно из печальнейших. Словно памятник безвременно погибшему прошлому.

Проходя по коридору, Гордон услышал стоны, которые становились все громче. И, только увидев тень перерожденца, выходящего из-за угла, Гордон сразу выстрелил. Переступив через тело того, кому по воле Альянса достались самые жуткие муки на Земле, Фриман вдруг заметил небольшой балкон. Придя туда, он с удовлетворением отметил, что нашел путь каким отсюда ушел Григорий – между балконом и ближайшей крышей была перекинута доска. Фриман осторожно прополз по шаткому мосту – пройти на ногах у него не хватило бы решительности. Но уже на новой крыше минутный покой кончился. Послышался стук ног по черепице и нарастающий рев. Гордон, мысленно приготовившись к битве, оглядел путь к отступлению. Крыша доходила почти до земли – можно было легко спрыгнуть вниз. И до церкви уже рукой подать.

Дата добавления: 2015-08-27