ПРИМЕЧАНИЯ. Ernest G.Schachtel, Metamorphrosis (New York, 1959), p

Ernest G.Schachtel, Metamorphrosis (New York, 1959), p. 274.

² Kurt Goldstein, The Organism (New York, 1939), p. 183.

Freud, "Outline of Psychoanalysis", International Journal of Psychoanalysis, Vol. 20 (1940), p. 31. ⁴ Ronald Fletcher, Instinct in Man (New York, 1957), p. 38.

³ Moitmer Oslow, "The Biological Basis of Himan Behavior", in: Silvano Arieti (ed.), American Handbook of Psychiatry (New York, 1959), Vol. I, p. 63.

⁶ Fletcher, p. 38.

Max Nachmanson, "Versuch einer Abgrenzung und Bestimmung des Instiriktbegrif-

fes", Schweiz. Arch. f. Neur. u. Psych., Bd. 40 (1934), S. 179.

Sigmund Freud, "Some Character-Types Met With in Psycho-Analytic Work", trans.

by Colburn Mayiie, in: Collected Papers, Vol. ГУ, pp. 318-344. ⁹ Freud, "Neurosis and Psychosis", trans, by Joan Reviere, in: Collected Papers, Vol. II,

p. 251.

Mortimer Ostow, "Virtue and Necessity", American Imago, Vol. 14 (1957), p. 254.

Lawrence S. Kubie, "The Fundamental Nature of the Distinction between Nomrality

and Neurosis", Psychoanalytic Quarterly, Vol. 23 (1954), p. 182.

¹² Ibid., pp. 184-185.

¹³ Ibid, p. 183.

¹⁴ Binswanger, Schizophrenie (PMlingea, 1957), S. 269..

¹⁵ Karl Konrad, "Die Gestaltanalyse in der Psychiatrischen Forschung", Ner\>enarzJ, Bd. 31, N. 6, S. 268.

Binswanger, Existence, op. tit., pp. 194-195. ¹⁷ Binswanger, Schizophrenie, S. 401.

³⁸ Binswanger, "The Existential Analysis of School of Thought", op.cit., p. 205. ¹⁹ Ibid, p. 203.

Binswanger, Schizophrenie.

²² Bias'wanger, Grundformen und Erkenntnis Menschlichen Daseins (Zurich, 1953), S. 290.

²³ Binswauger, Schizophrenie, S. 261.

²⁴ Ibid., S. 260.

²⁵ Бинсвангер, с. 153 данного сборника.

²⁶ Там же, с. 190.

²⁷ Binswanger, Schizophrenie, S. 267.

²⁸ Thomas Langen, The Meaning of Heidegger (New York, 1959), p. 23.

²⁹ Binswanger, Drei Formen Missglьckten Daseins (Tьbingen, 1956), S. 61.

³⁰ Binswanger, Existence, op. cit., p. 205.

VI

Dasein в качестве конститутивного: Бинсвангер, Хайдеггер, Сартр

Кант и Хайдеггер

В первой главе мы отмечали, что для Хайдеггера забота и экзистен-циалы функционируют в строгой аналогии с кантианскими категориями рассудка. Вопрос, который возник перед нами — это в каком смысле Dasein конститутивен и что он конституирует. Ответ: точка зрения Ве-wandtniszusammenhang есть то, посредством чего Dasein конституирует бытие своего мира и самости. Теперь нам нужно подчеркнуть, что для Хайдеггера между высказываниями: Dasein конституирует объекты и Dasein конституирует бытие объектов существует большая разница. Хайдеггер ни в коем случае не говорит первое, но он действительно утверждает второе.

И снова мы можем обратиться к Канту для прояснения этой проблемы. Будем помнить, что Кант называет себя трансцендентальным идеалистом и эмпирическим реалистом. Он подразумевает, что является идеалистом, поскольку рассматривает объекты знания как представления вещей-в-себе, и поэтому пространство и время являются только чувственными формами интуиции¹. Но он и реалист, поскольку настаивает на том, что объекты в пространстве и времени так же реальны, как и последовательность наших идей². Иначе говоря, то, что конституируется рассудком, является представлением внешней независимой реальности. Для Канта вещи не находятся в сознании, они познаются и оформляются сознанием.

У Хайдеггера мы обнаруживаем удивительно похожую аргументацию. Я думаю, мы можем выразить это так: Хайдеггер является онтологическим идеалистом и онтическим реалистом. То есть для Хайдеггера Dasein конституирует Бытие, но не сущее. Поэтому для Хайдеггера возможно говорить об истине как о gegenstehenlassen von...³ (допущение противостояния...) и des Seinlassen van Seienden⁴ (разрешение-быть-бытийностям) независимо от его позиции, что Dasein как Забота (и темпорализация) есть онтологическое основание возможности, что бытийности могут встречаться⁵. В самом деле, подобно тому как кантовский эмпирический реализм необходимо тесно связан с трансцендентальным идеализмом, так и хайдеггеровский онтологический "идеализм", если его понимать правильно, подразумевает онтический реализм.

Аналогия между Кантом и Хайдеггером наводит на мысль, что для Хайдеггера онтология есть трансцендентальная дисциплина, основанная на порядке кантовского метода в "Критике чистого разума", и что, соответственно, кантовский критический метод, который кажется "только" эпистемологическим, для Хайдеггера есть попытка онтологии. В первой главе я уже отмечал идиосинкразическое рассуждение к предпосылкам, которое является отличительным признаком критической философии, а также одной из наиболее ярких черт хайдеггеровского метода. Для Хайдеггера именно это рассуждение определяет онтологию, в противоположность тем дисциплинам, которые, хотя и назывались таким же именем, но со времен Платона занимались скорее сущим, нежели Бытием⁶. Лантан, объясняя различие между онтическим и онтологическим у Хайдеггера, отмечает то же самое:

Постигнуть что-либо "онтически" — значит постигнуть это в его полной определенности как конкретный феномен. Чтобы постигнуть что-либо "онтологически", то есть в его полном Бытии, необходимо выйти за пределы феномена и постигнуть основу его возможности — то, благодаря чему феномен есть таков, каков он есть⁷.

С точки зрения Хайдеггера, Кант, показав, что время — это чувственная форма интуиции, тем самым показал, что смысл сущего находится внутри Dasein, и поэтому время является горизонтом Бытия. Здесь важно отметить, что для Хайдеггера наделить значением — значит наделить бытием — и, следовательно, Dasein как единственный в своем роде источник значений в мире* есть единственное основание Бытия.

Вопрос, который непроизвольно возникает — это требование от Хайдеггера оправдания тому, что он приравнивает смысл и Бытие. Хотя такой вопрос предполагает возможность рассмотрения Бытия как независимого от значения, а для Хайдеггера это значит — независимого от Dasein. Такой вопрос, в конечном счете, подразумевает субъект-объектное разделение, которого хайдеггеровское понятие Dasein как бытия-в-мире призвано избежать. Снова мы сталкиваемся с указательной природой хайдеггеровских (и критических) аргументов. Нельзя спросить у Канта, откуда взялись категории, что вызывает их функционирование, ибо задачей критической философии есть рассуждение о том, как возможна сама природа такого вопроса. Хайдеггер утверждает, что Dasein существует так, как он существует только на основании того, что он сущносгно в-мире как наделяющий смыслом, значением, контекстом (Bewandtnis). Вопрос для Хайдеггера возможен только на основании рассматриваемого именно так бытия-в-мире (Dasein).

Спрашивать, что конституирует Dasein когда он конституирует Бытие — это спросить, что есть Бытие. Поскольку Хайдеггер не хочет, чтобы вопрос о Бытии ускользнул в традиционные пределы поиска отдельного бытия "здесь" (ens reatissimum), он говорит, что Бытие есть основание сущего, в том смысле, что Бытие делает возможным возникновение сущего (Vorhanden) как такового. Dasein есть контекст, в котором сущее появляется как конкретное и феноменальное. Этот кон-

текст является значением-контекстом, который Хайдеггер именует Заботой. Забота — это не один из возможных значений-контекстов, но скорее значение-контекст само по себе, трансцендентальное априорное основание человеческой экзистенции как она фактически проявляется. Что конституирует Dasein, когда он конституирует Бытие? Он конституирует возможность сущего. Он осуществляет это, позволяя сущему быть таким, каким оно есть. И поскольку сущее может быть только в контексте заботы, то вследствие беспрецедентного диалектического витка оказывается, что для Dasein конституировать Бытие не означает конституировать сущее.*. "Наш способ познания," говорит Хайдеггер о Канте, "не есть онтически творческим"⁹.

Онтологическим "идеализмом" и онтическим "реализмом" у Хайдег-гера я называю ответ на проблему, которая так явно возникает в его исследовании Канта:

Каким образом конечный человеческий Dasein может выйти за пределы (трансцендировать) сущего [бытие как противопоставленное Бытию] если оно не только не создавало это сущее, но даже зависит от него в своем существовании как Daseinl^w

Повторяя то, что мы говорили в первой главе, скажем, что хайдегге-ровская позиция, говоря онтически, выражает, что мир есть не-самость. Онтологически говоря, Dasein есть в-мире {auf das Seiende angewiesen) и конституирует бытие мира сетью значений через которые (онтический) мир (das Seiende) раскрывается, обнаруживается (пассивно, рецептивно). Dasein как онтологическое основание сущего и то, что конституирует Бытие, передает смысл повторения (wieder-holung) Хайдеггером кантовской коперниканской революции:

Онтическая истина, таким образом, должна необходимо подчиняться онтологической истине. Это точная интерпретация значения "'копер-никанской революции", посредством которой Кант проталкивает проблему онтологии вперед¹¹.

Какова же в этом отношении роль феноменологии? В первой главе мы отметили, что феноменология могла быть исключительньгм методом для философии, которая с необходимостью придерживается понятия конститутивных сил "самости".

В общем это объяснялось тем, что, допуская эту определяющую функцию, подход к миру с позиции предпочитаемой системы координат или пояснительной системы, означает не понимание мира в том виде, в каком его конституирует самость (Dasein), а, фактически, конституировать мир. Для Хайдеггера онтология выступает объяснением предварительных условий бытийностей в качестве бытийностей для понимания сущности Бытия. Поэтому феноменология, представляющая собой самый точный способ подхода к возможности бытийностей (рассматри-

* Возможно также, что Хайдеггер пытается обнаружить корни чувственности и понимания, которые по мнению Канта, в AI5, В29 неизвестны. См.: Heidegger, Kant, S.33

ваемых как не-я), служит Хайдеггеру основным инструментом онтолога: "Онтология возможна только как феноменология"*¹².

Дата добавления: 2015-08-26