Круг ведомства церковного суда: 1) по делам спорным.

Христиане первых веков, следуя наставлению апостола Павла (1 Кор. VI, 1. 5-8), избегали языческих судов и свои спорные дела, даже касавшиеся гражданских отношений, представляли на рассмотрение епископов, решения которых, не имевшие исполнительной силы в государстве, опирались исключительно на нравственный авторитет епископов и на церковную дисциплину. Для того, чтобы с большим удобством следить за разными историческими стадиями в развитии круга ведомства церковного суда со времени христианских императоров, нужно различать спорные дела между христианами вообще и спорные дела духовенства в особенности.

а) Спорные дела вообще могут иметь различный характер, начиная от чисто духовного и кончая чисто гражданским или частноправным.

аа) Чисто духовные дела (causae mere spirituales, как они названы были на западе в средние века), относящиеся к вопросам учения, богослужения и обрядов церковных, насколько мог в них заключаться юридический элемент, подлежащий спору и судебному разбирательству, везде и во все времена считались исключительно подсудными духовному суду. Но далеко не всегда одинаково понимался объем самой категории "духовных дел". Самое видное место в этой категории заняли брачные дела, на востоке в X-XI вв. после издания закона Льва Мудрого, связавшего юридическую силу брака с церковным его благословением, и закона Алексея Комнена, предоставившего все (***) в ведение духовного суда, на западе около того же времени, после того как средневековыми схоластиками установлена была сакраментальность брака, как одного из семи церковных таинств. А к брачным делам могли быть относимы не только такие, в которых вопрос касается условий действительности брака и прекращения его, но и дела об обручении, о приданом, о законности рождения. Ввиду того, что в византийском сборнике судебных решений, известном под именем (***), из половины XI в. даже такие дела, как о признании браков действительными или недействительными и о расторжении браков, представляются подсудными светскому суду, нужно думать, что распространение церковной подсудности на дела о приданом и т. п. раньше развилось на западе и вскоре затем, под влиянием запада, проникло на восток. Так как на востоке одним и тем же законам Льва Мудрого было предписано не только брак, но и усыновление совершать в церковной форме, а обычаем установилось требование совершать в церковной же форме братотворение или побратимство ((***)), т. е. договор, в силу которого два субъекта обязывались взаимно быть братьями на жизнь и на смерть, то и спорные дела, которые могли возникнуть из этих актов, должны были войти в категорию духовных дел, подведомственных церковному суду, чего на западе не видно.

бб) В связи с этой категорией ставились разные другие дела (res spiritualibus annexae, как они названы были на западе в поздние средние века): напр. на западе сюда причислялись дела по духовным завещаниям, по вопросам патронатского права, о бенефициях, о десятинах, а на востоке ктиторское право, дела по завещаниям, клерикаты, аделфаты и т. п.

уу) Чисто гражданские дела, эта категория замечательным образом была предоставлена ведению епископских судов не в средние века, которые вообще характеризуются расширением круга их ведомства, а двумя законами первого христианского императора Константина Великого (закон вероятно 321 г. и закон 333 г. в новом изд. Феодосиевского кодекса Моммзеном - I. 1 Cod. Th. 1, 27 b Const. Sirmond. 1), который признал полезным придать официально-государственный характер епископскому суду, сложившемуся в три первые века христианства, когда христиане обращались к епископам со всякими делами. Этими законами Константина создана была, собственно говоря, для епископов юрисдикция, конкурирующая с юрисдикцией гражданских магистратов, и притом юрисдикция безапелляционная; последним из указанных законов епископские решения были признаны безапелляционными даже по делам несовершеннолетних (causae minorum), которые по римскому праву, всегда допускали прошение о restitutio in integrum, т. е. о восстановлении прежнего состояния, которое существовало раньше, чем состоялись невыгодные для интересов несовершеннолетних судебное решение, или юридический акт. Но гражданская юрисдикция епископов недолго держалась после Константина, так как сами епископы ею тяготились. На средневековом западе к кругу ведомства церковных судов отнесены были: 1) гражданские обязательства, скрепленные присягой, 2) дела, по которым последовал отказ в правосудии со стороны светского судьи и 3) спорные дела, в которых замешан элемент греха, и которые доведены до сведения духовного судьи путем доноса.

б) По спорным делам духовенства соборные каноны (карфаг. 15, IV всел. 9) требовали исключительной их подсудности епископу, хотя бы споры касались имуществ; но в императорском законодательстве преемников Константина это начало не нашло себе полного выражения, а Юстиниан в СXXIII новелле допустил исключительную церковную подсудность духовенства по делам имущественного характера только для первой инстанции, все равно, выступает ли духовное лицо в качестве истца или ответчика. Если бы обе стороны остались довольны решением епископа, решение это должно было приводиться в исполнение, без всякого участия гражданского судьи. Но если бы, в течение 10 дней, одна из сторон заявила неудовольствие на решение, а равным образом, если бы епископу в первой инстанции пришлось судить по специальной делегации от императора или от светского магистрата, дело должно было восходить в гражданский суд, с возможностью обжалования в высшей, гражданской же, инстанции. В отмену юстиниановского закона, в 629 г. был издан закон Ираклия, в котором проведен принцип: "истец следует подсудности ответчика" (actor sequitur forum rei), т. е. истецмирянин должен вчинить иск против духовного ответчика духовному судье, а духовный истец против ответчика-мирянина светскому судье. В позднейших памятниках византийского законодательства не видно устойчивости по данному вопросу. Эпанагога высказалась вообще за неподсудность духовенства светским судам, а Вальсамоц в своем толковании на 15 пр. карфаг. соб. сообщает, что даже и епископы в его время привлекаемы были к гражданскому суду.

На средневековом западе, вообще говоря, действовал принцип: "actor sequitur forum rei", но с тем ограничением, что можно было сослаться на обычай, противоположный этому принципу. Самая же главная особенность западного склада жизни, сравнительно с временами христианской римской империи, состояла в следующем: в римской империи люди убогие и беззащитные постольку состояли под покровительством церкви, поскольку церковные экдики или адвокаты, отстаивавшие имущественные интересы церковных учреждений в светских судах, принимали также под свою защиту и людей убогих, которые вели процессы в светских судах: на западе эти люди, составившие особую категорию "personae miserabiles", прямо причислены были к людям церковным, наравне с духовенством (вдовы и сироты, жившие при церквах нищие, призревавшиеся в богоугодных заведениях лица, пилигримы). Однако, и на западе постановление всех беззащитных под защиту церкви было явлением поздних средних веков, так как, по первоначальному германскому воззрению, все беззащитные состояли в королевском типдиит'е и под защитой короля. Принятие их в ведение церкви могло последовать не ранее падения дома каролингов. Духовными же привилегиями, и иногда даже в большем объеме сравнительно с привилегиями самого духовенства, в отношении к суду, пользовались крестоносцы и нередко члены средневековых университетов (все membra et supposita universitatis, т. е. учащие, учащиеся, служители, книгопродавцы, переплетчики и т. д.).

В средние уже века начались на западе ограничительные мероприятия светских властей по отношению к кругу ведомства церковного суда, и чем более государство крепло, чем более совершенными становились государственные законодательство и светская судебная процедура, тем чаще и решительнее становились эти мероприятия. Результат, к которому привел долговременный ограничительный процесс на западе, представляется в следующем виде: все дела, по существу своему гражданские, не исключая и гражданских дел духовенства, даже споры о патронатском праве и все брачные дела, подлежат гражданской юрисдикции. За церковью не отрицается право подвергать ее собственному суждению те дела, которые она считает церковными; поэтому напр. в католических церковных судах могут до сих пор вестись процессы о недействительности или прекращении брака, об обеспечении обольщенной и ее ребенка обольстителем. Но решения церковного суда в подобных случаях не имеют исполнительной силы в государстве. В евангелической церкви, суды которой, во время господства территориализма, почти сравнялись по кругу ведомства с католическими церковными судами, никакой юрисдикции по брачным делам в настоящее время не существует так как евангелическою церковью принципиально признаются и государственное законодательство, и государственный суд по брачным делам., Единственная страна, где круг ведомства церковного суда сохранился в средневековом объеме, есть Турция, где суду патриарха и епископов подлежат, кроме брачных дел, многие другие гражданские дела, напр. утверждение или признание недействительными завещания, спорные дела по завещаниям и наследствам, иски жен о доставлении им и детям мужьями и отцами средств к существованию, иски по поводу приданого и брачного дара; духовный суд распоряжается относительно публичной продажи имущества умершего архиерея, с вызовом кредиторов и наследников умершего и т. п. Напротив в некоторых православных церквах даже и брачные дела подлежат гражданскому суду (в Австро-Венгрии и в греческом королевстве).

Историческое развитие круга ведомства церковного суда в России представляет черты, общие с западным развитием, и отчасти испытало на себе влияние последнего. ИЗ предметов церковного суда, исчисляемых в т. н. уставе св. Владимира, к делам спорного характера могут быть отнесены: роспуст (бракоразводные дела) смильное заставание (по толкованию некоторых исследователей, как напр. Павлова, брачное соглашение с назначением заставы, т. е. неустойки в случае нарушения договорных условий), промеж мужем и женою (распри) о животе, т. е. как объясняют многие, споры от имуществе между супругами, в племени или в сватстве поймутся, т. е. дела о браках незаконных по родству и свойству, братья или дети тяжутся о задницу, т. е. спорные дела по наследству между братьями и детьми умершего наследодателя. Что князь Владимир не мог включить в круг ведомства церковного суда подобные предметы, это доказывается тем, что в самой Византии, во времена Владимира, такие дела ведались не духовным судом, а светским, как это видно из византийского юридического сборника, известного под названием (***), явившегося около половины XI в. Но и относя устав Владимира к более позднему времени, напр. к XVI в., мы лишены возможности установить точный смысл вышеприведенных терминов настолько, чтобы отнести их именно к спорной юрисдикции церкви. По мысли составителя устава, перечисляются в нем дела (см. еще ниже о круге ведомства церковного суда по преступлениям), которые должны носить криминальный характер и служить источником доходов для церкви в виде пеней или штрафов за преступления и проступки. Поэтому в частности под роспутством можно понимать не спорное бракоразводное дело, как мы его понимаем в настоящее время, а самовольное изгнание мужем жены, под смильным заставанием накрытие виновных в любодейной связи на месте преступления, в словах: "промежи мужем и женой о животе" видеть не спорные дела об имуществе, а отношения между мужем и женою настолько неприязненные, что один из них высказывает угрозы и принимает меры, опасные для жизни другого, поймание в племени или в сватстве толковать не в смысле спорного дела о законности или незаконности брака, а в смысле привлечения виновных во вступлении брак в близких степенях родства и свойства к суду и наказанию. Единственный из перечисленных выше предметов, не возбуждающий сомнений относительно его спорной природы - это тяжбы наследников о наследстве. Насколько невероятно, что Владимир включил дела о наследстве в круг ведомства церковного суда ("Русская правда" прямо относит эти дела к ведомству княжеского суда), настолько же несомненно, что в более позднее время дела по завещаниям и наследству вообще действительно вошли в церковно-судебную компетенцию, и даже все меры, которые мы теперь называем мерами охранительного судопроизводства по отношению к имуществу, оставшемуся после умерших, исходили от духовных властей, особенно во второй половине XVII в. К этому же времени наблюдается распространение церковной подсудности на разные другие дела, как то; по сговорным записям и рядным грамотам (о приданых животах), дела о незаконных детях, родителями не признаваемых, дела по усыновлению и братотворению, челобитные господ на беглых холопов, духовному суду существовала до Петра Великого.

Духовному суду должны были подлежать, по всем спорным делам, духовные лица и многие другие, соответствовавшие западноевропейским personae miserabiles. В древнейшем списке устава Владимира (по синодальн. кормч. N 132) упоминаются: игумен, поп, дьякон, дети их, попадья и кто в клиросе, игуменья, чернец, черница, проскурница, паломник, лечец, прощеник, задушный человек, сторонник, слепец, хромец, монастыри, больницы, гостиницы и странноприимцы. Некоторые из перечисленных классов лиц требуют особого объяснения. Паломник означал лицо, предпринимавшее путешествие по св. местам. Лечец означал лекаря, который причислен был к "церковным людям" потому, что самые больницы отнесены были к ведомству церковного суда. Прощеник означал не человека, получившего чудесное исцеление, как объясняют до сих пор ошибочно этот термин, а холопа, отпущенного господином на волю. Задушный человек означал такого же холопа, отпущенного господином на волю, но не inter vivis, a mortis causa, т. е. по завещанию, на помин души господина. Сторонник - странник, путешественник хотя бы по собственным делам, а не для посещения св. мест: он нуждался в особой защите в тех чужих краях, где ему приходилось бывать, почему и самые учреждения, в которых путешественники находили себе приют - гостиницы и странноприимницы должны были находиться в ведении церкви. В других памятниках древности упоминаются и еще некоторые категории лиц, состоявших в ведении церкви, как напр. нищие и вдовицы, питающиеся от церкви Божией.

В Древнейшем списке устава Владимира для дел между церковным человеком и иным, т. е. посторонним, подлежащим светскому суду, устанавливался суд "обчий", или, как он еще иначе называется в старинных памятниках, суд "смесный", в состав которого входили представители и от церковной, и от светской власти. Но, если не считать ханских ярлыков, в которых признавалась исключительная подсудность митрополиту всех церковных людей, и не считать позднейших царских грамот в пользу некоторых московских митрополитов и патриархов на их владения, то в русских жалованных грамотах церковная подсудность церковных людей, в числе которых притом главное место занимали крестьяне, жившие на церковных землях, не была общим правилом, а имела вид привилегии. Привилегия давалась архиерею или монастырю, иногда и духовенству церквей на известную землю, село, волость с сидевшими на этой земле крестьянами, так что один и тот же землевладелец мог иметь несколько жалованных грамот, с различным объемом жалуемых прав, а на некоторые земли следовательно мог не иметь никаких грамот. "Смесный" суд по этим грамотам был поставлен так, что финансовая его сторона, как и всякого вообще древнерусского суда, в смысле источника доходов, выступала на первый план. Обыкновенно судебные пошлины делились пополам между представителем духовной и представителем светской власти, участвовавшими в "смесном" суде, хотя решения его всегда приводились в исполнение представителем той власти, которой был подведомствен ответчик. Иногда говорилось, что каждый ведает своего человека и в правде, и вине, так что следовательно пошлины с виноватого, по смыслу таких грамот, должны были целиком идти в пользу той власти, которой был подведомствен виноватый. Сравнительно редки грамоты, в силу которых всякие вообще пошлины от "смесного" суда должны были идти в пользу духовного судьи, это было уже чрезвычайным пожалованием. Да и вообще князья и позднее цари, жалуя привилегированную подсудность тому или другому церковному землевладельцу, оговаривали в своих грамотах, что если у кого постороннего дело будет с самим церковным землевладельцем (игуменом и т. д.), то суд производится самим князем или боярином его введенным. С возвышением Москвы, у московских государей органом, через который производился государев суд по гражданским делам церковных учреждений и подведомственных им людей, сделался приказ большого дворца, в котором существовало особое отделение для этих дел, со времени уложения царя Алексея Михайловича ставшее особым государственным учреждением под именем монастырского приказа. Но монастырскому приказу, по уложению 1649 г., было предоставлено судить "во всяких исцовых исках" не только слуг и крестьян архиерейских и монастырских, в их спорных делах с посторонними, но и самих митрополитов, архиепископов, епископов, архимандритов, игуменов и проч. Исключение из общего правила допущено уложением для патриарха, который и сам лично, и его приказные и дворовые люди и крестьяне были изъяты из ведомства монастырского приказа.

Идея государственной подсудности духовенства в делах гражданских настолько шла в разрез с воззрениями духовной иерархии XVII в., что в 1667 г. царь должен был утвердить постановления собора этого года, противоположные принципам уложения 1649 г.: вообще всем государственным учреждениям воспрещено производить суд над архиереями, архимандритами, игуменами и вообще всем церковным чином, но также и их людьми, а в 1677 г. самый монастырский приказ был закрыт. Петр Великий в 1701 г. восстановил это учреждение и снова предоставил ему судить всех церковных людей по делам гражданским, вместе с хозяйственною администрацией церковных недвижимых имений. Но к этому времени круг ведомства церковного суда был уже сильно ограничен. В 1692 г. гражданские иски по рядным и сговорным записям, по духовным завещаниям и по наследствам было предписано передать в ведомство московского судного приказа, а в 1700 г. был упразднен разряд с передачей всех ведавшихся в нем гражданских дел тем светским учреждениям, которым они, по существу своему, подлежали. По учреждении св. синода, монастырский приказ некоторое время существовал в зависимости от него, удержав за собою отчасти и вотчиный суд по делам архиерейских и монастырских крестьян между собою, за исключением синодальных (бывших патриарших), которые подчинены были синодальному (бывшему патриаршему) дворцовому приказу. Дальнейшая история учреждений, явившихся на смену монастырского приказа, более относится к церковному имуществу, чем к суду. По действующему праву, из дел спорных, не чисто духовного характера, подлежат епархиальному суду: 1) взаимные споры между духовными лицами, могущие возникать из пользования движимою и недвижимою церковною собственностью (отсюда следует, что спорные дела между церковными учреждениями, напр., приходом и монастырем, монастырем и архиерейским домом и проч., о праве собственности на недвижимость должны разбираться гражданским судом: отсюда следует далее, что если спор о движимости возникает не между членами прията, а напр. между приходским священником и наследниками умершего члена причта, желающими взыскать с священника, неправильно производившего, в течение нескольких лет, раздел доходов, все, что лишнего было им поручено, или между причтом и викарным священником, не получившим условленного вознаграждения, подобные дела также должны подлежать гражданскому суду); 2) дела светских лиц а) бракозаключительные, т. е. о законности и незаконности брака; впрочем, так как в этих делах часто бывает уголовный элемент (см. ниже о круге вед. церк. суда по преступл.), то по этим делам возможно в том или другом объеме участие светского суда; б) бракоразводные дела, вопрос об изъятии которых из ведомства церковного суда стоит на очереди; в) дела об удостоверении в действительности события брака и о происхождении от законного брака, когда, при отсутствии метрической записи, или при ее неверности и сомнительности, требуется произвести следствие о том, действительно ли состоялось бракосочетание данных лиц: результатом следствия могут быть заинтересованы как сами супруги, так и их дети. Но оспаривание законности рождения ведется не перед духовным, а перед гражданским судом. Суд духовных учреждений по делам брачным сопровождается юридическими последствиями для гражданской жизни.

Брачные дела других, существующих в России, христианских исповеданий ведаются духовными судами этих исповеданий. Но когда одна из брачующихся сторон принадлежит к православному исповеданию, а равным образом, если оба брачующиеся неправославного исповедания, но обвенчаны православным священником, разрешение вопросов о том, был ли брак, и законно ли он совершен, а также существуют ли уважительные причины к его расторжению, принадлежит в ведомству духовного суда православной церкви (ст. 433-454 т. XVI ч. 2 и ст. 730 и 65 т. X ч. 1 св. зак.). К его же ведомству принадлежит расторжение брака в том случае, когда супруги неправославные не были обвенчаны православным священником, но позднее один из них принял православие. Когда оба брачующиеся принадлежат к неправославным христианским исповеданиям и притом различным, суждение о действительности и законности брака подлежит суду того вероисповедания, священник коего совершил венчание, а если венчание совершено было в церквах обоих исповеданий, то суду того вероисповедания, священник коего совершил первое венчание; вопрос о расторжении брака подлежит суду того вероисповедания, к которому принадлежит ответчик (ст. 435). Производство бракоразводных дел, когда один из супругов исповедует протестантскую веру, а другой нехристианскую, предоставляется ведомству протестантского духовного начальства (436). Брачные дела старообрядцев и сектантов подлежат гражданскому суду (т. XVI ч. 2, ст. 440 зак. суд. гражд.).

Дата добавления: 2015-08-26