Признаться, от урока драматического искусства я не ждала никаких сюрпризов. Эрика, наверное, заменят каким-нибудь очередным истуканом, только и всего.
Я заняла место позади Бекки и ощутила легкий приступ дежавю — казалось, вот-вот в класс придет взбешенный Эрик и вызовет меня, что бы соблазнить и унизить перед всем классом.
— Ой, девочки! Я этого не переживу. Он на меня не посмотрел. А ведь я та-аааааак старалась!
Горестный вопль Бекки отвлек меня от неприятных мыслей об Эрике. Бекка с придыханием рассказывала что-то обступившим ее девчонкам, из которых я знала лишь Каси с пятой ступени. Я запомнила ее, потому что когда-то она заняла двадцать пятое место в Международном вампирском конкурсе чтецов шекспировских монологов, на котором победил Эрик, а ребята-чтецы всегда тесно общались между собой.
Но сегодня Каси была совершенно не похожа на шекспировскую героиню. Она вела себя как круглая идиотка и через слово противно хихикала.
— На меня он тоже не посмотрел. Но клянусь, с тех пор, как он меня укусил, я просто умираю от желания снова пососаться и пообжиматься с ним! — неприятно кривляясь, промурлыкали Каси и хихикнула, прикрыв рот ладошкой.
— О ком базар? — поинтересовалась я, хотя уже догадалась, кого они обсуждают.
— О Старке, конечно же! Он ведь самый крутой парень во всем Доме Ночи. Ну, не считая Калону, разумеется, — ответила Бекка.
— Они оба просто АП!
— АП?
— Адски прекрасны! — улыбнулась Бекка.
Позже я сто раз ругала себя за то, что не заткнулась. Ежу понятно, что не было никакого смысла пытаться что-то доказать оболваненным истуканчикам, но я все равно не смогла удержать язык за зубами. Всегда неприятно сознаваться в собственной глупости, но еще неприятнее то, что в охватившем меня бешенстве далеко не последнюю роль сыграла совершенно неуместная ревность.
— Прости пожалуйста, Бекка, — с едким сарказмом начала я. — Но разве этот — как его? — самый крутой парень Дома Ночи не пытался вчера изнасиловать тебя и насильно выпить твою кровь? Кажется, мы с Дарием подошли как раз в разгар этой неприятной сцены. И знаешь, что самое интересное? Ты почему-то скулила и ревела в три ручья!
Ошеломленная Бекка уставилась на меня, открывая и закрывая рот, как рыба.
— Ты просто ревнуешь! — припечатала Каси, вовсе не выглядевшая ошеломленной и растерянной. Напротив, она была собранна и холодна, как настоящая стерва. — Бедняжка Зои! Эрик сбежал. Лорен мертв. Прошли те времена, когда ты водила на коротком поводке двух самых крутых парней Дома Ночи!
Кровь прилила к моим щекам. Неужели Неферет рассказала всей школе обо мне и Лорене? Пока я растерянно щелкала челюстью, к Бекке вернулся дар речи.
— Вот именно! Ты у нас, конечно, суперзвезда и повелительница стихий, но это вовсе не значит, что ты можешь заполучить любого нашего парня! — Бекка посмотрела на меня с той же злобой, с которой прошлой ночью глядела на Дэмьена и Близняшек, пытавшихся ее утешить. — Знаешь, некоторым из нас порой тоже выпадает шанс. Не всегда все на свете достается большим и сильным.
Мне ужасно захотелось вцепиться ей в волосы и заорать, но я сдержалась.
— Бекка, ты говоришь глупости. Прошлой ночью, когда мы с Дарием наткнулись на вас со Старком, он силой заставил тебя дать ему свою кровь, а потом едва не изнасиловал.
Последние слова дались мне с большим трудом. Мне было противно говорить об этом. Мне даже думать об этом было противно!
— А по-моему, все было совсем не так, — нисколько не смутившись, ответила Бекка. — Мне очень нравилось, когда он меня сосал, и уверена, что остальное понравилось бы еще больше. Вы влезли не в свое дело и все испортили!
— Тебе так кажется, потому что Старк трахнул твои мозги! — потеряв терпение, крикнула я.
Бекка и Каси захохотали, и полкласса обернулось в нашу сторону.
— Скажи еще, что и Калона проделал то же самое, и поэтому мы считаем его самым прекрасным мужчиной на земле! — хихикнула Каси.
— А разве вам не кажется, что в Доме Ночи все изменилось после того, как Калона выскочил из-под земли? — спросила я.
— Конечно, изменилось, и что в этом странного? Ведь к нам явился супруг самой Никс! Разумеется, все здесь стало по-другому.
— И почему тебя удивляет, что он родился из земли? Земля одна из стихий Никс! — напомнила Бекка, переглянувшись с Каси.
Я уже открыла рот, чтобы сказать им, что Калона вырвался из земли, а вовсе не родился из нее, но тут дверь распахнулась, и в класс вошел сам Калона.
Дружный вздох восхищения вырвался из груди всех девочек класса (кроме меня, разумеется). Впрочем, мне тоже очень хотелось вздохнуть, но я крепко стиснула зубы, чтобы сдержаться.
Что поделать, если Калона был божественно прекрасен? Сегодня на нем были широкие черные брюки и рубашка с коротким рукавом на кнопках — незаправленная, незастегнутая, полностью открывавшая великолепный бронзовый торс с восхитительно развитыми мышцами. На спине рубашка была разрезана, так что сказочные черные крылья падшего ангела были высвобождены и аккуратно лежали у него за плечами. Длинные черные волосы Калоны, буйными прядями ниспадавшие ему на плечи, делали его похожим на древнего бога в наряде современного мужчины.
Интересно было бы спросить у Бекки и Каси, сколько лет они дали бы Калоне. Лично мне он снова показался не старше девятнадцати, в полном расцвете молодости и красоты, не испорченной следами пугающей и загадочной древности.
«Нет, Зои! Так нельзя. Еще немного, и ты станешь такой же пустоголовой дурой, как Бекка, Каси и все остальные. Не поддавайся. Думай! Перед тобой враг!»
Заставив себя преодолеть гипнотическое очарование красоты Калоны, я потрясла головой и поняла, что он уже давно о чем-то говорит классу.
— Итак, я попробую вести занятия в вашем классе, но пообещайте быть ко мне снисходительными. Я слышал, что вы очень сурово обходитесь со своими учителями, и они у вас не задерживаются.
Класс ответил ему радостным смехом. Тогда я подняла руку. На миг янтарные глаза Калоны расширились от изумления, но он улыбнулся и ласково сказал:
— Как приятно, что первый вопрос мне задаст самая одаренная и необычная из всех недолеток! Слушаю тебя, Зои.
— Если я правильно поняла, нашим учителем теперь будете вы? Означает ли это, что Эрик Найт покинул школу на длительное время?
Признаться, мне вовсе не хотелось задавать ему этот вопрос, но какое-то шестое чувство заставило меня поднять руку, открыть рог произнести то, что я произнесла. Я понимала, насколько опасно было досаждать Калоне напоминанием о бегстве Эрика Найта, но я надеялась, что наш крылатый учитель удержится от вспышки ярости. Честное слово, я и сама не понимала, зачем дразню и без того непредсказуемого и вспыльчивого бессмертного!
Казалось, мой вопрос нисколько не рассердил Калону.
— Я уверен, что Эрик Найт вернется в Дом Ночи гораздо быстрее, чем думают некоторые. К моему глубочайшему сожалению, он может оказаться в таком плачевном состоянии, что вряд ли сможет вновь исполнять обязанности профессора или какие-либо другие обязанности.
Калона улыбнулся мне такой теплой и многозначительной улыбкой, что я почувствовала обращенные на меня со всех сторон ревнивые взгляды девчонок. Холодок страха пробежал у меня между лопаток, и я в который раз поразилась тому, насколько Калоне удалось оболванить класс. Как будто никто, кроме меня, не слышал того, что он только что сказал!
Да ведь речь Калоны была сплошной угрозой, а его слова о скором возвращении Эрика прозвучали так, будто он собирался привезти его сюда в черном мешке для трупов! Но девочки слышали лишь звуки его прекрасного голоса и думали только о том, что ослепительный Калона осчастливил меня своим божественным вниманием!
— А теперь, милая Зои, вернее, моя А-я, я хочу оказать тебе великую честь выбрать пьесу, над которой мы будем работать. Будь осторожна, моя драгоценная! Помни, что весь класс должен будет подчиниться твоему выбору. Сразу предупреждаю, что я намерен исполнить главную роль в пьесе, которую ты нам предложишь.
С этими словами Калона направился через весь класс ко мне. Я сидела на второй парте сразу за Беккой, поэтому увидела, как она затрепетала при приближении Калоны.
— Возможно, и для тебя найдется роль в нашем маленьком спектакле, — заметил он.
С бешено колотящимся сердцем я уставилась на Калону. Мне было тяжело находиться так близко к нему. Это слишком напоминало мои сны, в которых он обнимал меня, прижимал к себе…
Я чувствовала, как струйки ледяного холода расползаются от его обнаженной груди… обвиваются вокруг меня… манят под покров мягких мерных крыльев…
«Он собирается причинить зло Эрику!»
Я ухватилась за эту мысль, как утопающий хватается за соломинку, и холод отступил. Что бы ни происходило между мной и Эриком, я вовсе не буду счастлива, если с ним случиться что-то плохое!
— Кажется, я знаю одну подходящую пьесу, — выпалила я, гордясь тем, что голос мой прозвучал твердо и спокойно.
Калона улыбнулся мне счастливой чувственной улыбкой.
— Неужели? Я заинтригован! Что же ты выбрала?
— «Медею»! — без колебания ответила я. — Древнегреческую, трагедию о тех временах, когда боги порой опускались на землю. И о том, до чего доводит непомерно развитый хюбрис.
— Хюбрис? Безумная одержимость маленького человека, его дерзкая попытка сравниться с бессмертными богами? — Бархатистый голос Калоны был по-прежнему соблазнителен, но в его янтарных глазах начал разгораться непритворный гнев. — Но хюбрис одолевает лишь смертных, боги не могут быть одержимы!
— Значит, вам не понравился мой выбор? — спросила я, с наигранной наивностью хлопая ресницами.
— Напротив! Уверен, наша постановка будет весьма и весьма забавной. Возможно, я даже доверю тебе роль Медеи. — Калона отвернулся от меня и щедро одарил класс сиянием своей улыбки. — Прочитайте пьесу. Завтра начнем работать над постановкой. А теперь отдыхайте, дети мои. Завтра я с нетерпением буду ждать вас всех — каждого из вас!
Он повернулся и резко, не прощаясь, вышел из класса.
Казалось, тишина будет длиться вечно. Наконец, я не выдержала и громко сказала:
— Сейчас я поищу в шкафу тексты «Медеи» и раздам классу.
Встав из- за парты, я прошла в самую дальнюю часть класса и принялась рыться в шкафах. Но даже звук открываемых и закрываемых шкафчиков, шорох книжных страниц и шелест распечатанных листов не мог заглушить поднявшегося в классе шепота.
«Почему он замечает только ее?»
«Это нечестно!»
«Если такова воля Никс, то мне не нравится такая воля!»
«Вот именно! Если ты не Зои Редберд, то ты грязь под ногами, да? Даже у Богини есть свои любимчики!»
«Никс дает ей любого парня, какого она пожелает. Нам вообще ничего не остается!»
Постепенно распаляясь, девчонки перешептывались все громче и громче. Самое смешное, что парни тоже подключились к разговору. Похоже, я стала козлом отпущения за грехи Калоны, влюбившего в себя всех девчонок Дома Ночи.
Хорошо промытые мозги не позволяли парням направить свой гнев на самого Калону, поэтому я оказалась удобным объектом для выпуска пара и бессильной ревности.
Но сильнее всего расстроило и напугало меня не это. Из злобных перешептываний класса выходило, что Калона методично и планомерно вытравляет из сердец недолеток любовь к Никс и не гнушается использовать меня в качестве оружия массового поражения.
Найдя на одной из полок коробку с распечатками «Медеи», я отнесла ее к парте Бекки и с шумом бросила перед ее носом. Когда Бекка злобно уставилась на меня, я просто сказала:
— Вот. Раздай классу!
А потом повернулась и вышла. Как Калона.
Выйдя из корпуса, я сбежала с дорожки, отошла в тень и привалилась спиной к обледеневшей стене, сложенной из камня и кирпича.
Меня всю трясло. Всего за несколько минут Калоне удалось без малейшего усилия настроить против меня целый класс. И никому нет дела до того, что я единственная не исхожу слюной при появлений крылатого демона и не молюсь на него, как на прекраснейшего из прекрасных! Да что там, им нет дела даже до того, что я Калону раздражаю! Они видят лишь его магнетическую красоту и то, что он обращает на меня особое внимание и выделяет из толпы. И ненавидят меня за это. Да пусть бы ненавидели меня, это еще полбеды! Страшнее то, что вместе со мной они начинают ненавидеть Никс.
— Я должна выгнать его отсюда, — вслух, как клятву, произнесла я. — Чего бы мне это ни стоило, но я вышвырну Калону из Дома Ночи!
Медленно, еле переставляя ноги, я поплелась в конюшни. Я не торопилась не только потому, что Калона закончил урок, не успев его начать, и у меня была куча времени до начала шестой пары. Если честно, я просто боялась поскользнуться на льду и шлепнуться. Я такая везучая, что непременно сломаю себе что-нибудь, а вызывать стихии в гипсе будет затруднительно даже для меня.
Чья- то заботливая рука посыпала дорожки песком и солью, но поскольку ледяной дождь не прекращался ни на минуту, толку от такой предупредительности было немного. Все новые и новые потоки дождя обрушивались с небес на землю и, застывая, превращали парк в подобие гигантского торта, политого сверкающей сахарной глазурью. Преображенный непогодой мир был прекрасен зловещей, сказочной красотой.
Спотыкаясь и поскальзываясь на каждом шагу, я с трудом преодолела несколько метров, отделявших конюшни от главного корпуса Дома Ночи, сделав по дороге еще одно неутешительное открытие. Мы просто не сможем сбежать из Дома Ночи, не говоря уже о том, чтобы на своих двоих проделать путь до аббатства бенедиктинок, расположенного на углу улицы Льюис и Двадцать первой.
Мне захотелось сесть в холодное мокрое месиво и разрыдаться. Как же мы отсюда вырвемся? Нам нужна машина, но ее нельзя затуманить! Получается, бежать придется пешком, но при такой погоде это тоже невозможно, поскольку вce дороги Талсы покрыты льдом и погружены в темноту.
Я была уже возле самого входа в крытый манеж, когда услышала насмешливое «к-рррра», раздавшееся с ветвей огромного дуба, росшего прямо напротив здания.
В первую секунду мне захотелось со всей возможной скоростью броситься к крыльцу и закрыть за собой дверь. К счастью, гнев не позволил мне пуститься в позорное бегство. Я остановилась, сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться, и заставила себя не обращать внимания на жуткие человеческие глаза пересмешника, уставившиеся прямо на меня.
— Огонь, приди ко мне! — прошептала я, направляя свои мысли на юг. В тот же миг моей щеки коснулся жар, а воздух вокруг замер в ожидании. Развернувшись, я посмотрела на обледеневшие ветви величавого дуба.
Но вместо пересмешника я увидела в густых ветвях ужасный призрачный образ Неферет. Она излучала тьму и злобу. Ветра не было, но длинные волосы развевались вокруг ее головы, словно каждая их прядь жила своей собственной жизнью. Глаза Неферет горели отвратительным красным огнем, скорее ржавым, чем алым; ее тело казалось полупрозрачным, а кожа светилась потусторонним светом.
Борясь с подступающим ужасом, я сосредоточилась на ее призрачном теле и сказала себе: если она просвечивает, значит, не настоящая!
— У вас что, нет дел поважнее, чем шпионить за мной? — спросила я, радуясь, что мой голос не дрожит. Мне даже удалось вскинуть голову и смело посмотреть на нее.
«Мы с тобой еще не закончили»
Губы Неферет не двигались, но ее слова призрачным эхом прозвучали у меня в голове.
Тогда я пустила в ход одну из самых злобных Афродитиных усмешек.
— Ладно, возможно, вам больше действительно нечем заняться. Но у меня куча дел, и нет никакого желания тратить свое драгоценное время на вас.
«Вынуждена повториться: я научу тебя уважать старших!»
А потом она начала улыбаться. Ее широкие красивые губы расползлись в стороны, стали растягиваться, тянуться, пока не лопнули с жутким хлюпающим звуком, и тогда из разинутой пасти хлынули пауки. В считанные секунды образ Неферет распался на сотни мелких кишащих многоножек.
Задыхаясь от ужаса, я втянула в себя воздух, приготовившись оглушительно завизжать и ринуться прочь, но тут над головой у меня послышался шорох крыльев, и огромный пересмешник уселся на ветку дерева. Я заморгала, ожидая, что он сейчас тоже начнет кишеть пауками, но мерзкие создания вдруг поблекли и растворились в сумраке ночи. Мы остались втроем — я, пересмешник и мой ужас.
— 3-зззззои, — прошипел пересмешник. Скорее всего, это был один из низших тварей в иерархии, поэтому он не мог говорить так же хорошо, как Рефаим. — Ты пах-хххххнешь летом.
Он разинул черный клюв, и я увидела длинный раздвоенный язык, который жадно дрожал, как будто слизывал из воздуха мой запах.
Ладно. С меня хватит. Неферет напугала меня до полусмерти. А теперь еще и этот… этот птичий засранец пытается меня запугать? Ну нет, это уже слишком!
— Вот что, гадина. Меня уже тошнит от ваших штучек и от того, как вы, ваш папаша и Неферет пытаетесь прибрать тут все к своим загребущим ручонкам!
— Отец с-сссссказал: «Найди 3-ззззззззззои», и я наш-шшшшшел 3-ззззззои. Отец с-сссссссссссказал: «с-ссссследи за 3-зззззззззои». И я с-сссссссссслежу за 3-зззззззззои.
— На-ка, выкуси! Фиг тебе. Если мне понадобится папочка, чтобы следить за мной и контролировать каждый мой шаг, я позвоню злотчиму. А тебе, твоему папашке, братцам и маме-Неферет я могу сказать только одно: идите в задницу!
Я вскинула руки и швырнула в него огнем. Пересмешник с визгом сорвался с места и, оглушительно хлопая крыльями, стремительно умчался прочь, оставив после себя лишь тишину и запал паленых перьев.
— Вообще-то не очень разумно открыто враждовать с ними, — раздался голос за моей спиной. Они жутко назойливые. Если погладить их против перышек, с ними потом фиг два уживешься.
Я обернулась и увидела, стоявшего на крыльце манежа Старка.
Дата добавления: 2015-08-20; просмотров: 38 | Нарушение авторских прав
| <== предыдущая страница | | | следующая страница ==> |
| ГЛАВА 26 | | | ГЛАВА 28 |