Рождество Христовоc (II). Евангелие о Небесном Хлебе в соломе

Лк., 5 зач., 11:1-20.

В те дни владел землею кесарь Август. Его единоначалие на земле было образом Божия единоначалия в обеих вселенных: духовной и материальной. Многоглавый змий власти, с самого грехопадения отравляющий народы земли, остался только с одною главой. Все известные народы и племена земные покорялись власти Августа, прямо или косвенно, или только платя ему свою подать, или же признавая римских богов и римских чиновников. Борьба за власть на некоторое время утихла, и единовластие над миром было полностью в руках кесаря Августа. Над ним не было ни человека, ни бога. Ибо и сам он был провозглашен богом, и его изображению люди приносили жертвы: закланных животных и курение. От начала мира ни один смертный человек не достигал большего могущества, чем кесарь Август, который, не имея соперников, владел целым миром. И, воистину, от начала мира человек, сотворенный живым Богом, не опускался на такое дно ничтожества и отчаяния, как тогда, когда он стал обожествлять римского кесаря, человека со всеми немощами и слабостями человеческими, недолговечного, как верба, с желудком, кишками, печенью и почками, которые через несколько десятков лет превратятся в червоточный смрад и бездыханный прах; наконец, человека, статуи которого по всей империи пережили его, его силу и его империю.

В те дни внешнего мира и внутреннего отчаяния родился Господь наш Иисус Христос, Спаситель рода человеческого и Обновитель всей твари. Почему Он не родился как сын могущественнейшего кесаря, дабы сразу навязать всему миру новую веру, с помощью одного указа, без страданий и унижений, без крови и тернового венца, без креста и мрачного гроба? Единовластный кесарь мог все, и в какой-нибудь день он мог повелеть, чтобы все идолы в его империи были разрушены, чтобы прекратилось поклонение ложным богам и установилась вера в одного-единственного Бога живаго, Творца неба и земли. Почему надо было Господу Иисусу Христу родиться в неизвестном народе, израильском? И в неизвестном селении, Вифлееме? И от неизвестной Девицы, Марии? Разве мудро было, чтобы Спаситель мира родился в таком уничижении, жил, страдал, умер и воскрес и только спустя полвека после Его пришествия в мир великая римская империя прослышала о Его имени? Разве Он не достиг бы успеха быстрее и легче, если бы родился в столице мира, в великолепном городе Риме, во дворце кесаря? И если бы звезда восточная засияла над Римом? И если бы ангелы Божии воспели песнь мира и благоволения над золоченой кровлей императорского дворца, дабы их услышали величайшие вельможи мира сего и, услышав, тут же обратились ко Христу как к Богочеловеку и Спасителю? И если бы Отрок Христос на Палатине обратил всех сыновей вельмож ко Своему Евангелию? Если бы Он на Форуме римском произнес Свою славную проповедь о блаженствах и тем умягчил сердца всех граждан двухмиллионного города Рима? Если бы, указ за указом, указ за указом, новая вера была бы утверждена, и Царство Небесное на земле установлено, и Христос воцарился бы не на престоле какого-то там пастушеского царя Давида, а на престоле могущественнейшего кесаря Августа?

Что сказать на все сие? Говорим, что все это - смешное безумие. Да простит нам Господь, что мы произнесли все сии безумные слова, но мы сделали это с намерением благим - для вразумления тех, кому такое безумие может прийти в голову и в сердце при размышлении о Рождестве Господа Иисуса Христа. Дабы уничтожить безумие сие - что сделать не труднее, нежели сдуть пепел с горящих углей - мы сразу же напомним, что Бог сотворил первого человека из превеликой любви и существо его основал на двух принципах: на свободе и на смиренном послушании. Свобода заключалась в том, что человек мог располагать целым Раем по своей воле, есть от всякого райского плода и управлять животными, как хотел. Смиренное же послушание Богу должно было являться постоянным регулятором человеческой свободы. Ибо один Бог совершенен в свободе и не имеет нужды ни в каком регуляторе, так как Он не умеет и не может грешить. Смиренное послушание восполняло в человеке его несовершенство в мудрости и любви, так что он с дарованною ему от Бога свободой и с добровольным смиренным послушанием Богу был, как творение, полностью совершенен. Свою свободу Адам испробовал в Раю на миллионах тварей и вещей - не было ли сие доказательством бесконечной любви Божией? А свое смиренное послушание Адам должен был испытать с помощью одной-единственной заповеди Божией и на одном-единственном предмете в Раю, на дереве познания добра и зла. Не является ли и это доказательством бесконечного Божия человеколюбия и снисхождения? Но как только Ева и Адам приблизились к дереву испытания, они согрешили: их смирение обратилось в гордыню, их вера - в сомнение, а их послушание - в непослушание. И так совершенное творение Божие утратило равновесие ума, сердца и воли, ибо помыслило зло и пожелало зла; а тем самым оно оттолкнуло водящую руку Божию и пало в мертвящие объятия сатаны. Здесь - ключ и объяснение всех событий в истории человечества; и здесь - ключ и объяснение того, почему Господь наш Иисус Христос не родился в Риме как сын кесаря Августа и почему Он не навязал людям Своего спасительного учения посредством императорского указа и силы. Когда дитя вырвется у матери из рук и упадет в пропасть - какая мать, чтобы спуститься в бездну и спасти свое дитя, будет одеваться в шелка и возводить мраморную лестницу?

Бог мог окружить дерево искушения в Раю пламенем огненным, так, что Адам и Ева никогда не смогли бы к нему приступить. Но где бы тогда была свобода дивного создания Божия, человека, малого бога? Где - его различие от прочих, несвободных, творений?

Точно также, Бог мог сделать, чтобы Спаситель родился в Риме, назвался сыном кесаря и указом (что значит - огнем и мечом, как Мухаммед) навязал человеческому роду новую веру. Но опять - где была бы свобода дивного создания Божия, человека, малого бога.

Бог мог избрать путь еще более краткий. Он мог и не посылать в мир Сына Своего Единородного, но лишь отправить целое войско Своих святых ангелов, дабы они ослепили людей блеском своим и вострубили по всем концам земли; и люди бы в страхе и трепете пали на колени, познали бы Бога истинного и отвергли бы мрачное идолослужение. Но опять - где бы тогда была отрада свободы человеческой и отрада смиренного послушания Творцу? Где - разумная душа человеческая? Где - любовь и где - сыновство?

Господь наш Иисус Христос должен был ясно как белый день явить четыре вещи, кои заблудший и помраченный человек предал забвению, а именно: сыновнее смиренное послушание человека Богу; Отчую любовь Бога к человеку; утраченную царственную свободу человека; и, наконец, царственную силу Божию.

Сыновнее смиренное послушание Господь наш Иисус Христос явил уже тем, что решил родиться как Человек во плоти, ибо уничиженная плоть человеческая была для Него более унизительной пещерою, нежели пещера вифлеемская. Кроме того, Он показал Свое смиренное послушание тем, что родился в весьма скромной среде и нищенских условиях жизни: в малоизвестном народе, в еще менее известном селении и от Матери, совершенно не известной миру. Новому Адаму надлежало излечить ветхого Адама от непослушания и гордости. Лекарство заключалось в послушании и смирении. Потому Господь явился людям не из гордого Рима, но из Вифлеема и не из обожествляющего себя дома Августа, но из покаянного и смиренного дома Давидова.

Отчую любовь Бога к человеку Господь наш Иисус Христос показал, страдая с людьми и за людей. Как бы мог Господь явить любовь Божию чрез таковое страдание, если бы Он родился в Риме, в императорском дворце? Кто повелевает и правит с помощью указов, тот считает страдание унижением.

Царственную свободу человека над природой, над своею телесной и душевной природой, как и над всею окружающей физической природой, Господь наш Иисус Христос показал Своим терпеливым постом, Своею неустрашимостью пред всеми жизненными опасностями и скорбями - и Своими Божественными чудесами, кои обнаруживали Его полную власть над природой.

Царственное могущество Бога над жизнью и смертью Господь наш Иисус Христос особенно явил Своим славным и самобытным Воскресением от гроба.

Если бы Он родился в Риме как сын кесаря Августа, кто бы поверил в Его пост, в Его чудеса, в Его Воскресение? Разве не сказали бы люди, что все это оглашено, разглашено и раздуто с помощью широкой агитации и императорских богатств?

И, наконец, надо сказать: и смирению Сына Божия есть предел. Этот предел полагается грехом. Чрез такую нечистоту, духовную, моральную и телесную, какую представлял собою Рим и кесарев дворец в Риме, Бог не мог сойти в мир. Тот, Кому надлежало очистить человечество от нечистоты греховной, должен был родиться в чистоте, невинности и безгрешности.

Итак, отсюда ясно, что премудрость Божия, явленная при Рождестве Спасителя, а именно при выборе народа, рода, места и Матери, столь же неизреченно велика, как и премудрость Божия при первом сотворении мира. Все, что Бог делает, Он делает не как волшебник, но как Домостроитель. Он медленно созидает, но созидает на твердом основании. Он сеет и ожидает, пока земля произведет зелень, потом колос и наконец полное зерно в колосе. Он терпеливо сносит тысячи временных поражений, дабы прийти к одной вечной победе.

В те дни вышло от кесаря Августа повеление сделать перепись по всей земле. И каждый должен был пойти в свой город записаться. Какая гордыня властителя мира! И какое унижение людей! Все, что сатана употребляет для унижения Божия, обращается, по премудрости Промыслителя, к его собственному унижению, к славе Божией и на пользу Домостроительства спасения человеческого. Единовластием кесаря над миром сатана намеревался унизить Бога, но Бог употребил единовластие сие для восстановления мира на земле в тот час, когда Царь мира должен был явиться роду человеческому. Всеобщей переписью населения сатана хотел обнаружить рабство всех людей одному обожествленному человеку, но Бог употребил перепись сию для исполнение пророчества о Рождении Спасителя в Вифлееме (сравни с блж. Феофилактом).

Пошел также и Иосиф из Галилеи, из города Назарета, в Иудею, в город Давидов, называемый Вифлеем, потому что он был из дома ирода Давидова, записаться с Мариею, обрученною ему женою, которая была беременна. От Назарета до Вифлеема почти целых три дня пешего пути. Но поскольку Пресвятая Дева была беременна, можно полагать, что Божественное семейство провело в дороге и больше времени, пока не прибыло в город Давидов. Сколь утомительный и мучительный путь! Сперва идти по широкой и однообразной равнине Галилейской, затем подниматься и спускаться по горам Самарийским, потом медленно и осторожно шагать по каменистой и сухой Иудее. Если на таком долгом пути наряду с усталостью и не испытывать голода, то известно, что нельзя не испытать жажды. На этой дороге всего три колодезя! А можно себе представить, какая толпа народу ждала и толкалась возле каждого из них во время всемирной переписи! Но послушливый и смиренный Господь приходит в мир на тернистый путь и вступает на него еще во чреве Матери Своей. Повелевает кесарь, чтобы все его подданные записались, - и Тот, Коему серафимы суть подданные, послушно идет записаться как подданный тленного кесаря земного. Прежде нежели Он сказал Своему Предтече и сроднику Иоанну: надлежит нам исполнить всякую правду (Мф.3:15), - Он уже и делом показал сие, будучи еще во чреве Матери Своей. И прежде нежели Он изрек людям поучение: отдавайте кесарево кесарю (Лк.20:25), - Он буквально исполнил его еще до Своего исхода из чрева Матери Своей.

С Мариею, обрученною ему женою, которая была беременна. Славный Евангелист Лука, наученный и от светской мудрости, и от Духа Святаго, с особенною тщательностью подчеркивает факт вышеестественного зачатия Пресвятой Девы. Ко всем тем, кого может мучить сомнение в этом, Евангелист Лука вовремя является как помощник их совести. Святой Лука был врач; сперва врач телесный, физический, а уже позднее - врач духовный. Как ученый врач-практик, лекарь телесный, он должен был знать, что возможно в мире телесном. Но он был столь же храбр, сколь и предусмотрителен, чтобы констатировать и письменно засвидетельствовать небывалое событие, при коем высшая духовная сила вмешалась в законы физические и жизнь зачалась исключительным, нетелесным образом. Такое свидетельство врача действительно имеет неоценимое значение. На Девственном зачатии Марии святой Лука останавливается более, нежели прочие Евангелисты. Сперва он долго описывает нам беседу архангела Гавриила с Пресвятою Девой (Лк.1:26-38). Теперь он сообщает нам, что Иосиф пошел в Вифлеем, дабы записаться с Мариею, обрученною ему женою, которая уже была беременна. Говоря о родословии Господа Иисуса Христа, он повествует нам: Иисус, начиная Свое служение, был лет тридцати, и был, как думали, сын Иосифов, Илиев (Лк.3:23). То есть: как думали люди, в действительности же Он был не сын Иосифов, но Сын Божий. Воистину, предивно и человеколюбиво Провидение Божие! Ради Домостроительства спасения человеческого Оно обращает гонителя Христианства Савла в величайшего защитника Христианства Павла, а телесного врача Луку - в величайшего в мире свидетеля события духовного.

И хотя Иосиф - от колена Давидова, а Давид - из города Вифлеема, ни у Давида, ни у Иосифа, его последнего потомка, нет в Вифлееме ни одного сродника. Иосиф приходит в Вифлеем, в свой город по истории и по духу, но ни по чему более. Нет ни единого родственника, который бы его принял; нет ни единого друга, который оказал бы ему гостеприимство. Не было им места в гостинице. Частные дома - чужие дома, в коих чужие люди принимают своих родных и друзей. Туда-сюда, нигде не было места, кроме как в одной пещере, в которую пастухи загоняют свои стада!

Иудея полна таких пещер. Тут пещеры пророков, пещера Манассии, пещера преподобного Саввы Освященного, пещера святого Харитона Великого, пещера святых братьев Хозевитов, пещеры над Мертвым морем, в коих Давид скрывался от Саула, пещеры под Горою Искушения. А кроме этих и иных пещер, ради славы вифлеемского вертепа осиянных славою святых, существуют и другие многочисленные пещеры, куда бедуины-пастухи до сего дня загоняют свой скот, в чем может лично удостовериться всякий, путешествующий по Святой Земле.

И родила Сына Своего Первенца, и спеленала Его, и положила Его в ясли. И здесь, как и в Евангелии от святого Матфея, следует отделить слово Первенца от предыдущего слова Своего. Ибо речь идет не о первенце Пресвятой Девы, но о Божественном Первенце, Единородном Сыне Божием, Который в новом творении есть первородный между многими братиями (Рим.8:29). Таинственный Первенец в Царстве Тройческом в вечности и исторический Первенец в Церкви Божией, в видимом и невидимом Царстве Божием.

И спеленала Его, и положила Его в ясли. Лучше чистая солома, чем грязные шелка. Насколько же ясли безгрешнее дворца кесарева, а овечья пещера - Рима, столицы всемирной империи! Пусть любезный Младенец возлежит в пещере и яслях! Волы и овцы не ведают о грехе, да и пастухи ведают о нем меньше, нежели прочие люди. Господу Иисусу Христу светло там, где безгрешно, и тепло там, где грех не леденит грудь. Кто знает, сколько раз молодой сын Иессеев, Давид, заходил в эту пещеру! Отсюда он пошел на битву с Голиафом и убил его, вооруженного до зубов, одним камушком из пращи. В пещере сей ныне лежит Младенец, по человеческим законам - из рода того самого пастыря Давида. И Он пойдет против страшного голиафа, против сатаны, который царствует в Иерусалиме в лице голиафа-Ирода, а в Риме - в лице голиафа-Августа, а во всем мире - в виде голиафа-греха и величайшего из величайших голиафов - смерти. Все войско сатанинское вооружено до зубов; и засмеется оно, когда увидит Иисуса, идущего против него с оружием, с виду ничтожным, - как первый Голиаф смеялся над Давидом и его пращею с камушком. Иисусово победоносное оружие будет еще мягче камушка. Оно будет из дерева - деревянный Крест.

Стояла ночь и ночная тишина. Утомленные путники, подданные кесаря, отдыхали и крепким сном восстанавливали свои силы. Бодрствовали только пастухи, которые содержали ночную стражу у стада своего. Вифлеемская пещера тогда должна была находиться вне города, иначе невозможно было бы пастухам из той страны пользоваться ею. Но позднее, когда сия славная пещера стала главной достопримечательностью Вифлеема, она была уже окружена городом. На расстоянии получаса ходьбы вниз под гору от Вифлеема и сегодня существует село, называемое "Пастухи", или "Пастыри". По преданию, здесь, на этом месте, пастухи стерегли стадо свое. Что они были удалены от пещеры и от Вифлеема, видно из их решения после явления ангелов: пойдем в Вифлеем и посмотрим, что там случилось, о чем возвестил нам Господь.

И вот, на сем месте, как свидетельствует истинное предание, предстал сторожащим стадо пастухам ангел Господень, и слава Господня осияла их; и убоялись страхом великим. Прекрасна слава Господня, осиявающая и ангелов, и праведников! И в смертном теле некоторые и ранее сподоблялись видеть свет славы Божией. Так, пророк Иезекииль говорит о собственном видении: А над сводом, который над головами их, было подобие престола по виду как бы из камня сапфира; а над подобием престола было как бы подобие человека вверху на нем. И видел я как бы пылающий металл, как бы вид огня внутри него вокруг; от вида чресл его и выше и от вида чресл его и ниже я видел как бы некий огонь, и сияние было вокруг него. В каком виде бывает радуга на облаках во время дождя, такой вид имело это сияние кругом (Иез.1:26-28). Но ангел из того небесного огня успокоил пастухов словами: не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь; и вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях. При Новом Творении ангелы выступают как аванпост Творца. Ангел сперва явился Пресвятой Деве Марии, потом праведному Иосифу, теперь пастухам, а затем явится и волхвам с Востока, в соответствии с чистотою и потребностями Домостроительства. Пресвятую Деву могущественный архангел приветствует словами - радуйся, Благодатная! Пастухам он также говорит: я возвещаю вам великую радость. Когда волхвы увидели звезду над пещерою, они возрадовались радостью весьма великою. Христос по сути есть радость неизглаголанная. Он приходит к узникам в темницу, чтобы их освободить, - может ли быть большая радость для познавших Его? И возвещающие о Его пришествии, пришествии Друга и Освободителя, могут ли сказать о редком Посетителе темницы большую правду, нежели то, что Он есть радость, и что грядет радость, и что пришла радость?

И как только изрек сие ангел Господень, внезапно явилось с ним многочисленное воинство небесное, славящее Бога. Лишь Господь Бог в лепоте более совершенен, чем ангелы. Лишь Его глас более сладкозвучен и животворящ, чем глас ангельский. Великий Исаия слышал этот преумилительный глас ангельский, взывающий: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его (Ис.6:3)! А величайший тайнозритель Нового Завета, святой Евангелист Иоанн, пишет о своем видении ангелов: И я видел, и слышал голос многих Ангелов вокруг престола и животных и старцев, и число их было тьмы тем и тысячи тысяч (Откр.5:11).

Такая величественная слава небесная открылась и простодушным пастухам вифлеемским. До того сию славу могли созерцать лишь отдельные избранники, и это первый случай, когда Священное Писание повествует, что целая группа смертных людей наяву видела и слышала бессмертное воинство ангельское. Сие знаменует то, что с пришествием на землю Христа небо настежь открывается для всех людей, с чистым сердцем жаждущих неба.

Но это явление ангелов принесло и другую весть, дотоле не известную людям и не сообщенную в Священном Писании. Сие - новая песнь, кою поют ангелы. Великий Исаия слышал, как ангелы поют: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! Та песнь - песнь исключительно хвалы Богу. Но ныне ангелы поют пред пастухами песнь новую, которую можно было бы назвать программным гимном спасения. Эта новая песнь гласит: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!

Когда люди прежде всего и в радости сердечной славят в вышних Бога (а не какого-нибудь человеческого бога на земле в нижних), тогда последствием сего бывает на земле мир, а последствием того и другого - в человеках благоволение. Господь Иисус Христос и пришел на землю для того, чтобы вся земля воздала славу в вышних Богу и чрез то установился на земле мир и в человеках благоволение. Я Господь, и нет иного. Я образую свет и творю тьму, делаю мир и произвожу бедствия; Я, Господь, делаю все это (Ис.45:6-7). Доколе праотец Адам непрестанно сердцем и устами воспевал славу Богу над собою, дотоле земля его существа была в мире, то есть его тело не распинали никакие похоти и страсти, но оно пребывало в совершенной гармонии с душою и духом; и дотоле он был исполнен благоволения, то есть любви как к своему Творцу, так и ко всему окружавшему его творению Божию. А когда он согрешил, сердце его сжалось от страха, уста его онемели от ужаса, немирность исполнила все существо его; и злая воля возросла в нем быстро, как во сне, злая воля по отношению и к Богу, и к жене своей, и ко всем прочим созданиям в Раю, и к себе самому. Тогда он почувствовал себя нагим и начал скрываться от лица Божия. От Адамова греха и до Христа лишь отдельные праведники, как-то: Авель, Енох, Ной, Авраам, Исаак, Иаков и другие, умели и могли славить в вышних Бога, иметь на земле тела своего мир и к человекам благоволение. Остальные люди были вечно разделены в прославлении разных в нижних, на земле, богов, в прославлении разных фантазий или идолов, или самих себя, обожествленных. И наступила борьба и свара в человеках: какое божество следует славить? Непрославление истинного Бога и прославление ложных, вымышленных богов повлекло за собою отсутствие на земле, на всей земле, мира; а от всего этого произошла в человеках злая воля, превратившая жизнь человеческую в вавилонское смешение и адское пламя.

При Новом Творении надлежит восстановить сии три вещи, делавшие Адама в Раю счастливым. Потому при Рождестве Нового Адама, Господа нашего Иисуса Христа, ангельское воинство поет программный гимн спасения: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!

Потому все апостолы в посланиях своих воздают славу и благодарение в вышних Богу, а апостол Павел восклицает: Ибо Он есть мир наш (Еф.2:14). И все угодники Божии, с самого начала, учат нас, что благие дела ценятся не по количеству даров, но по благоволению. "Ибо для Бога не существует жертвы богаче, нежели благоволение", - глаголет святитель Григорий Двоеслов (Беседы на Евангелие, книга I, беседа V).

После этого события, единственного в истории человеческой и достойного лишь Господа и Спаса нашего, ангелы сокрылись от очей человеческих, оставив пастухов в радостном удивлении.

Пойдем в Вифлеем, - сказали друг другу пастухи, - и посмотрим, что там случилось, о чем возвестил нам Господь. Почему они говорят не "ангел", но Господь? Потому что ангел Божий предстал им в таком величии, сиянии и лепоте, что ум человеческий и Самого Господа Вседержителя не мог бы представить ни в величии большем, ни в сиянии блистательнейшем, ни в лепоте краснейшей. А кроме того, в Священном Писании много раз ангела Божия называют Господом. Это происходит от того, что истинные израильтяне были строги в вере в Единого Бога, так что все, узнанное чрез ангелов, считали исходящим от Самого Бога.

И посмотрим, что там случилось, о чем возвестил нам Господь. - И видим глагол сей бывший, егоже Господь сказа нам. Пастухи не говорят: "И посмотрим, случилось ли там это". У них нет ни малейшего сомнения, что должно было произойти открытое им Господом в такой славе. Их простые сердца вообще мало знакомы с сомнением. Сомнение более всего гнездится в сердцах, нечистых от грехов и страстей.

И, поспешив, пришли и нашли Марию и Иосифа, и Младенца, лежащего в яслях. Можно себе представить, как быстро должны были бежать пастухи в гору по направлению к Вифлеему! Радость окрылила их. И вскоре они уже были в обществе святого семейства. В пещере, где они держали свои стада, нашел Себе приют Тот, Кому вся вселенная тесна; в яслях, куда они клали пищу для своих овец, лежал в пеленах Небесный Хлеб. (Вифлеем, или, по-еврейски, Bethlehem, означает дом хлеба. Таинственный смысл названия открывается Рождением в этом месте Господа нашего Иисуса Христа, Небесного Хлеба, Который жизнью питает все живущее.) Остатки жеванной овцами соломы служили постелью Тому, Кто от сотворения первого мира восседал на пламенных херувимах. Евангелист говорит: и нашли Марию и Иосифа. Обычно всегда сперва упоминается отец, а затем - мать; и доныне так, тем паче в те времена, когда женщина считалась по отношению к мужчине существом второстепенным. Однако Евангелист упоминает сначала Марию, вопреки обычаю всех времен. Он делает это намеренно, дабы выделить Богоматерь как единственного Иисусова Родителя на земле. Ибо Иосиф - не муж Марии, но лишь помощник Ее и защитник.

Увидев же, рассказали о том, что было возвещено им о Младенце Сем. И все слышавшие дивились тому, что рассказывали им пастухи. Воистину, пастухам и было что поведать. Очи их видели то, что видят мало чьи смертные очи на земле, и уши их слышали то, что мало чьи смертные уши слышат. И все слышавшие дивились. Стало быть, это относится не только к Марии и Иосифу, иначе не было бы сказано все, но и еще к некоторым другим, находившимся вблизи пещеры, в Вифлееме, коим по Промыслу Божию пастухи открыли сию пречудную тайну небесную.

А о Пресвятой Марии Евангелист Лука глаголет: А Мария сохраняла все слова сии, слагая в сердце Своем. Евангелист бесконечно внимателен к Благодатной Деве. Он постоянно следит за сердцем Ее и отмечает впечатления этого нежнейшего сердца, венчанного лишь с Духом Божиим. Она слушала все слова, которые небо и земля говорили о Сыне Ее, и слагала их в сердце Своем. Придет время, когда Она отверзет уста Свои, и вынесет богатства из сокровищницы сердца Своего, и поведает обо всех тайнах, от коих научатся и Евангелисты, и апостолы. Придет время, когда Она будет апостолом для апостолов и Евангелистом для Евангелистов. Сие будет после прославления Сына Ее. Когда Первенец сломит гробовую печать и воскреснет, тогда апостолы еще раз спросят друг друга: "Кто Он?" Кого вопросить им об этом? Ее, Ее Одну на земле. И тогда Она изречет им все слова, в сердце сохраненные, как слова архангела в Назарете, так и слова пастухов в Вифлееме, так и многие, многие другие слова и тайны, которые лишь Она могла узнать из ближайшего соприкосновения с Учителем апостолов.

Итак, Господь наш Иисус Христос родился не в Риме в императорском дворце, дабы с помощью силы и оружия стать властителем мира; но среди пастухов, дабы тем обозначить основной характер Своего миролюбивого общественного служения. Как пастырь милует овец своих и заботится о них, так и Он будет миловать всех людей и заботиться о них. И как пастырь беспокоится об одной больной или пропавшей овце более, нежели о девяноста девяти здоровых и не потерявшихся, так и Он будет более заботиться о грешниках, нежели о праведниках, то есть больше о людях, чем об ангелах. И как пастырь знает всякую овцу свою, и всякая овца знает пастыря своего, так будет и с Ним, Архипастырем, и Его словесной, человеческой паствой. И как пастыри усердно содержат ночную стражу у стада своего, когда все люди безмятежно спят, так и Он, Пастырь Добрейший, будет проводить многие и многие ночи, полные ужаса и искушений, содержа стражу У стада словесного и молясь за него в смиренном послушании Отцу Своему Небесному.

Всякое событие в Его жизни представляет собою целое Евангелие. И тогда, когда Он только что родился и не мог еще и уст Своих отверзть, чтобы изречь слово, Он самим способом, местом и средою Своего Рождества дал человечеству целое Евангелие.

Он не мог родиться в царском дворце, ибо у Него и не было задачи сделаться царем земным и владеть землею. Царство Его не от мира сего, мрачного, как туча, и преходящего, как сон. Он не мог родиться как сын царя земного, ибо Его средствами не могли быть огонь и меч, указ и сила; средства Его - ласковое врачевание болящих и постепенное возвращение их на стезю здравия. События Его жизни не противоречат Его учению, напротив: они подтверждают слова Его. Его жизнь вместе с Его словами составляет Его учение, Его спасительное Евангелие.

Столь премудро все, что было с Ним при Его пришествии в этот мир, что язык человеческий не может сего выразить. Потому смиренно и послушливо поклонимся Божией Премудрости, коя не только удовлетворяет наш человеческий ум, но и исполняет сердца наши радости; и, исполнившись радости, повторим ангельскую песнь: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! Слава Сыну Единородному, на небесах и на земле, на херувимском престоле на небесах и в вифлеемской соломе на земле, со Отцем и Святым Духом - Троице Единосущной и Нераздельной, ныне и присно, во все времена и во веки веков. Аминь.

Дата добавления: 2015-08-20