Графика. Вторая половина XX века

Русское искусство XX века

К 1960-м годам, ведущим в искусстве графики становится эстамп. В эстампе этих лет наиболее распространен пейзаж, передающий ощущение ритма жизни современными жителями большого города и облик этого быстро растущего города. В 1970-х годах в эстампе на смену убыстряющимся городским ритмам все чаще приходит поэзия и тишина деревень и маленьких старинных городков. Это происходит не только в эстампе с его широким набором всех техник: линогравюры (особенно любимый графиками в 1960-х годах), литографии, ксилографии, офорта и других, но и в уникальном виде графики - рисунке, акварели, темпере.

Эстамп был настолько популярен, что даже оригинальная графика приобретала своеобразные эстампные черты. Например, небольшие натюрморты Д. Митрохина, выполненные карандашом и подцвеченные акварелью, отражают стремление автора придать своим произведениям характер небольшой, но драгоценной «вещи». По-эстампному тверды линии, и все заключено в рамку, окаймляющую изображение как в гравюрном оттиске.

В 1970-х годах в печатной графике шире распространяются литография и офорт, техники, где преобладает связь с приемами рисунка. Примером такой графики может служить серия литографий В. Горяева («Мой Пушкин», 1974).

Развитие графики происходит в направлении усиления метафорически образного начала. Неслучайно художники-графики 1970-х годов с интересом обращаются к наследию начала века. В творчестве мастеров 1920-х Петрова-Водкина, Фаворского – их привлекает свобода, воображение, прихотливый мир фантазии.

Штриховой офорт этого времени более всего напоминает рисунок пером. Такую технику разрабатывают Ю.Перевезенцев, М.М.Телепнева, Н. Полторацкая и другие.

В книжной иллюстрации 1960-х – 1980-х годов интересны работы А. Гончарова, Д. Бисти, работающих в основном в ксилографии и офорте. Рисунки отличаются остротой пластических средств и тонким проникновением в характер образного мышления автора иллюстрируемого им произведения («Илиада» Гомера, 1978; «Песнь о Роланде», 1976). Безукоризненны по чувству стиля иллюстрируемого текста произведения работы Бисти в издании 200-томной «Библиотеки всемирной литературы». Ему же принадлежит одно из глубоких художественных прочтений «Слова о полку Игореве» (1987).

* * *

Станислав Михайлович Никиреев (7.11.1932 - 24.08.2007)

родился на окраине Мичуринска, застроенной скромными деревянными домиками. И первое, что полюбилось и навсегда запало в душу – сплошная трава-мурава во всю ширь и даль улицы.

«Первый рисунок с натуры я выполнил в детстве простым карандашом с растущей около дома липы, - рассказывал художник. – Сидел в комнате у окна родительского бревенчатого дома и сквозь свободные от узора льда просветы разглядывал часть дерева – ствол, толстые и тонкие ветви, как мог, старался все увиденное перенести на бумагу. Не могу объяснить, почему выбрал именно это дерево, да еще в неудобном обзоре морозного окна. Рисунок получился робкий, с внимательной растушевкой, заметным стремленьем передать объем ствола, фактуру коры. Но это стало началом моей большой любви к дереву…».

Никто из родных Никиреева даже представления не имел, что такое художник. Настоящего художника он впервые увидел в пятнадцатилетнем возрасте. А с произведениями И. И. Левитана, А. К. Саврасова, И. И. Шишкина познакомился благодаря репродукциям в «Хрестоматии». В 1947 году стал заниматься в городской изостудии под руководством «мичуринского энциклопедиста» В. К. Дрокина.

«Он был мне как отец, ибо родной отец погиб в сорок третьем, - вспоминал художник. – Он сыграл огромную роль в том, что я обратился к графике».

Станислав Никиреев успешно сдает экзамены в пензенское художественное училище. Там, по его словам царила «божья атмосфера еще жившего Горюшкина-Сорокопудова. Его величавый, несколько монашеский вид, его дивная живопись и чарующие рисунки формировали меня лучше многих говорящих на уроках».

Затем – Московский художественный институт им. В.И. Сурикова, где ему привил вкус к технике офорта замечательный преподаватель М.Н. Алексич. Так же памятен был Никирееву еще один педагог той поры – Кибрик. «Евгений Адольфович научил меня, тамбовского лентяя к серьезному отношению к делу. Все начатое – должно быть шедевром!..».

С самого детства Никиреев пристально изучал жизнь, для большинства неизвестную: «… на лугу каждую былинку разглядишь, под каждый листик заглянешь. Смотришь во все глаза… Травинка – настоящий мир. В природе первые цветы и последние листья больше меня волнуют. Как радуешься весной цветущим ветвям, а осенью, гляди, висит, трепещет, словно плачет, на ветке последний листочек. Жалеешь его…».

Каждый офорт создается месяцами. Тонко рисует игла офортиста, приходится иметь дело и с лупой. Работа над офортом идет медленно, но офорт вбирает в себя и широту горизонта, и толщу воздуха и глубину воды. И кувшинку, лежащую в темном зеркале пруда и отраженную в нем птицу, что сидит на верхушке прибрежного дерева…

Каждый мастер имеет свою тему, свое излюбленное состояние природы. Главная тема работ Никиреева – тишина. Русская тишина – та полная, внешне спокойная жизнь природы, которая скрывает кипение сил в своей глубине. Эта тишина подобна покою русских рек. Посмотришь на такаю реку – вода в ней, как в озере, стоит. Но ступишь в ее воду – и ощутишь мощное, непреодолимое течение. И такое же спокойное течение жизни изображает в своих офортах художник. Зима сменяет лето. Деревья то надевают, то сбрасывают с себя листву. Соловьи поют в молодых лесах. Не успел оглянуться, а уже последние цветы - золотые и лиловые, цветут в полях. И следуя этому течению жизни, создает свои пейзажи и портреты деревьев Никиреев.

Художник наставлял своих учеников: «Пусть счастливый дар художника сопутствует вам всегда! И даже повзрослев, познакомившись с творчеством великих мастеров, научившись рисовать по-взрослому, грамотно, не позволяйте себе забывать о том, что ясность и искренность взгляда на окружающее - залог успеха в искусстве». «Появление офорта – настоящее чудо. Ведь всего несколько минут назад в руках у тебя был чистый влажный лист бумаги, и вот под большим давлением печатного станка он становится оттиском. От неожиданности его появления испытываешь волнение, радость и удивление. Спустя три десятилетия работы эти чувства возникают с каждым новым офортом…». Его произведения обладают удивительными свойствами - в них входишь постепенно. На расстоянии они воспринимаются как цельные, завершенные работы, в которых прекрасно найдены тоновые отношения, тонко согласованы линии и формы, выражено поэтическое отношение автора к природе, людям, плодам их труда. Подходя к офорту или рисунку ближе, постепенно из макромира вступаешь в микромир - такой же интересный и захватывающий.

«По складу способностей я не имею тяготения к бесконечным экспериментам в поисках пластических форм. Потратив на подобное занятие несколько лет, я убедился, что реализм изображения в результате многолетних занятий рисунком не только не наскучил, а, наоборот, в каждой новой работе раскрывает все большие возможности. Подтверждается истина, что манера художника находится в прямой зависимости от того, что он изображает. Нужно, чтобы любовь к одной форме пластического выражения не превратилась в скучный штамп, надоедливые приемы ремесленника. Что необходимо для этого? Поскольку речь идет о рисовании растений, то на весь этот огромный мир - от былинки, травинки, цветка до могучего дерева - нужно смотреть не прищурившись, а широко раскрыв глаза и доверительно распахнув душу. Помнить о том, что эти частицы вечного мира природы – живой организм, имеющий неповторимый характер и образ жизни. Проверка художника - на скучных местах» - говорит Никиреев.

Действительно, карандаши, будь они цветными или обыкновенными, перо или тушь, офортная игла в его руках являют в «скучных местах» столько очарования, красоты, совершенства!

«С каждым рисунком я узнаю о все новых возможностях карандаша. Нужно лишь присмотреться к маленькому грифелю в деревянной оправе, и он подарит большую радость и успех.

Люблю карандаш за то, что им можно рисовать. Люблю ревниво, ибо он способен еще на многое – чертить, писать. Люблю за его удивительную доступность и простоту, за то, что свою первую работу с натуры нарисовал простым карандашом, и тогда у меня зародилась мечта стать художником. Я все отчетливее убеждаюсь, - говорит Никиреев, - что через дерево, кустарники, цветущие травы, даже одну былинку можно выразить великое многообразие чувств и мыслей человека».

Зимний пейзаж Флоренция. Понте Веккьо

(альбом "По Италии")

Дата добавления: 2015-08-20