Тогда подошел молодой коп к дверям, и сказал. 3 страница

Тогда подошел молодой коп к дверям, и сказал.

- Не будет тебе скорой, ты притворяешься! и захохотал. Я лежал и ждал своей смерти. Мне хотелось чтоб они ответили хотя бы за мою смерть в этой жизни. Я начал падать духом, и меня взяла душевная истерика. Но в этот момент я думал за Яну, и переживал чтобы с ней ничего не случилось. В таком режиме прошли одни сутки. На следующее утро я вообще почти не шевелился. У меня были большие боли в голове, и поднялась высокая температура. К утру пришла новая смена. Копы увидев мое состояние, вызвали скорую помощь. Через время, камне в камеру зашел врач и осмотрел мое здоровье. Он мне сделал один укол, затем еще один, и сказал дежурному. - Ему нужно срочное лечение в больнице. Тогда меня повезли копы в своем легковом автомобиле, как особо опасного преступника, а врач поехал на своей скорой помощи. Я проходил кабинет за кабинетом, а врачи записывали мои побои, в отдельный лист документов. У меня было сотрясение мозга, много разновидных побоев и ссадин, а также вывихи и синяки. После прохождения больницы, меня отпустили домой.

ПОВЕСТКА (41)

Ближе к вечеру я еле пришел домой и упал в свою кровать. Мои домашние были в шоке от увиденного. Мама часто ходила в аптеку за лекарствами, чтобы лечить меня в домашних условиях. Яна находилась рядом со мной, и не покидала меня. Любимая мне готовила кушать, но я отказывался и не мог. Вскоре мне становилось все легче и легче, и я пошел на поправку. Первая неделя была для меня шоком, но рядом с любимой она казалась прекрасной. Мы вместе то шутили, то вместе смеялись. Яна пыталась меня рассмешить любым способом, а я не унывал и улыбался. И снова дни пошли нормально. Вскоре я кое как мог уже ходить, и помогать маме по дому. Прошло девять дней. Проснувшись рано утром, я приготовил кружку горячего кофе, и закурил сигарету. Вышел во двор к почтовому ящику чтобы взглянуть, может письмо или газета уже пришла? Тогда я заглянул и увидел белый лист. Я его достал и взглянул. В глаза мне бросилось мое имя и инициалы. Тогда я прочитал его внимательно. Это была повестка в суд. Меня кинуло в пот. Ведь я ничего не натворил, а на суд вызывают! - Какого хрена! воскликнул я в пол тона, и зашел обратно в дом. На повестке стояла сегодняшняя дата, и время. Тогда я взглянул на часы, и оставалось два с половиной часа, чтоб явится в суд. Я начал собираться, и приводить себя в порядок. Родные узнавши об этом, упали духом. Очередная плохая новость, добила всех окончательно. Яна пыталась всеми силами поднять мне настроение. Мама и сестра Рашель, решили пойти в суд вместе со мной. Яна тоже очень хотела пойти, и сказала. - Стив, я буду с тобой до последнего, во что бы то ни стало!

СУДЕБНАЯ ПОДСТАВА (42)

С утра никто не завтракал так как не было настроения. Мы с Яной держались за руки, и духовно набирали сил. Вскоре прошло два с половиной часа и мы вышли все вместе. Мы зашли в зал судебного заседания. В суде, в виде потерпевших стоял Нагеев, тот самый коп, который меня бил в кабинете, и еще несколько копав. Судья был лысый маленький с фамилией Сополев. Я до этого знал этого судью. Все знали что он без разбирательств сажал людей в тюрьмы. Фабриковал много преступлений, и отбирал у людей дома и драгоценности. Вдруг он встал за стол, и посчитав людей сказал. - Суд объявляется открытым! и начал зачитывать обвинение в мою сторону, по отношению к Нагееву. Он читал обвинение против меня, и я понял с его слов что того дня когда меня посадили в КПЗ, я встал в стойку перед копами и Нагеевым. Предупредив Нагеева в том, что если он подойдет камне на два шага, я пущусь в бой. Затем я сам напал на него и побил его кулаками. А так же налетел на стоящих копав, находившихся неподалеку, и тоже побил двух из них. А так же оскорблял копав нецензурной бранью! и укусил Нагеева за палец. А так же добавил что я хватал копав за рубашки, и по обрывал им пуговицы и погоны. Я был в шоке от такого бреда. Затем судья Сополев дал мне слово. Я сказал что такого и быть не могло, и рассказал как все было на самом деле. - Да! признался я. - Я встал в стойку, но когда Нагеев нападал на меня с другими копами, я специально поднял руки, чтобы остальные видели что я никого не трогал. Затем они меня завалили и побили ногами и дубинами. После всего, меня Нагеев отвел в кабинет, и рассказал что в нем было. Тогда я добавил что мои документы с больницы есть у копав, и имеются в суде. Судья сказал что первый раз за них слышит, и позвонил в РОВД для выяснения этого документа, есть ли он вообще! Тогда ему ответили что он затерялся и не имеет никакого значения, так как в нем не было ничего особого. И судья Сополев продолжил спрашивать всякие вопросы. Нагеев перед ним брехал что я его побил и укусил за палец. Тогда я объяснил Сополеву как он его повредил. Я видел что Сополев знает правду что я не виновен, но он всеми силами пытался выгородить копа Нагеева, и оговаривал меня. Я понял что это организованная подстава. На суде стояли две брехливых женщины, и изображали свидетелей. Они всеми силами пытались выговорить Нагеева, и оклеветали меня. За меня пошла сестра Рашель и Яна как свидетели, и рассказали что видели меня в крови, когда Нагеев меня тянул по коридору. А так же что я не бил копав. Но судья не захотел их слушать, и стоял на своем. - Какие вы свидетели, если ты сестра обвиняемого, а ты его девчонка! Вы не можете быть свидетелями! сказал он. Потом судья взглянул на меня и сказал. - Я тебя засажу! Ты что думаешь, всем нашим кварталом править будешь? Немного улыбнувшись мне на зло, продолжил. - Ты будешь единственным шоколадным мальчиком по всей тюрьме! и вышел выносить приговор. Тогда я сжал кулаки, и хотел убить этого судью мучительной смертью, но я сдержался. В этот момент Нагеев улыбался, зная что все сделано так как он хотел, и зная о том что он выигрывает суд с помощью лжи. Мама выступала в роли защитника. Пока судьи не было, мы держались с Яной за руки, и я ей говорил. - Яна дорогая, если меня посадят, то знай что я тебя очень любил. Яна успокаивала меня. - Стив любимый, тебя не посадят, и не думай о плохом. Мы ведь все знаем что ты прав! Тогда я Яне сказал, что я чувствую это. Она была расстроена, и надеялась на лучшее. - Стив, милый, поверь если тебя к примеру посадят, я тебя всегда буду ждать! Я не знаю как я буду жить без тебя. Она была расстроена, представив эту картину, и сказала. - Я не смогу этого пережить! и взяла меня крепче за руку. Вдруг открылась дверь, и вошел судья. Он снова немного улыбался, а затем начал читать приговор. Во время приговора Яна меня сжала сильно за руку, и держала крепко. - Выносится приговор! воскликнул судья. - Суд установил, Обесса Стива признать виновным в совершении преступления, и призначить ему наказание в виде двух лет ограничения свободы! А так же взять его под арест с сегодняшнего дня. Его невиновность не доказана! Рядом засмеялся Нагеев. Я молчал. На меня взглянула Яна, и не поверила своим глазам что меня больше не увидит. Тогда подошел ментовский конвой, и накинул мне наручники. Яна начала плакать, и говорила мне. - Стив, любимый, я тебя всегда буду ждать! Хоть два, хоть три года, хоть пять лет! - Любимый!!! и впадала в истерику. Сестра Рашель молчала, и смотрела на меня. Тогда я поцеловал Яну в щечку и сказал. - Прощай! Взглянул на Рашель, и улыбнувшись сказал. - Все будет хорошо! Тогда мама начала ругаться с судьей, но это для меня уже ничего не меняло. Меня увели конвои, и посадили.

ТЕМНИЦА (43)

С тех пор я смотрел в окно, через железную решетку, и думал про себя. - Да, Бога точно нету! Я был очень расстроен, и не мог понять почему в мире правит такая несправедливость? К вечеру мои родные передали мне передачу, с моими любимыми котлетами. Я их сразу узнал. Это были мои любимые котлеты, приготовлены по моему любимому рецепту. Их готовила Яна, стопудово. С каждым днем я просыпался и видел вокруг одни и те же стены. Горящую лампочку, и железные двери. Я засыпал на твердой кровати с железным корпусом, и почти каждой ночью плакал со скуки за любимой. Я вспоминал как нам вместе было хорошо. Часто вспоминал смешного уборщика, который нас смешил анекдотами. Ах, да, он же был еще похож на таракана! я рассмеялся и закурил сигарету. Дым сигарет поднимался медленно в верх, и этим успокаивал мои нервы. Я никому не показывал свою слабость, потому что понимал что от этого ничего не изменится. День за днем проходили одинаково. Утром и вечером проходил шмон по камерам, а в обеднее время кидали похлебку как собакам. Прошло так несколько дней. Я ходил по камере от стенки до стенки, по три шага туда и назад. Мои ноги крутило от непостоянных движений. Вдруг на дверях открывается кормушка, и коп протянул мне похлебку в плохом настроении. - Жрать будешь? Эй, ты что оглох? Я кому сказал! Жрать будешь? Я в этот момент стоял к нему спиной, и смотрел в окно, докуривая сигарету. Тогда я развернулся к нему, и сказал. - Я тебе что на собаку похож? У меня вообще-то имя есть! Тогда коп начал возмущаться и сказал.

- Ты меня не грузи, жрать бери! Я всунул руки в карман и произнес другую фразу. - Сам жри эту похлебку! Тогда коп плюнул в суп, перед другим конвоиром и засмеялся, думая что я этого не увижу, и сказал. - Я долго буду держать перед тобой чашку? Пожри, попустит! и снова засмеялся. Я сделал вид, что этого не заметил, и подошел к двери. Взяв тарелку в руки через кормушку, я резко вылил ее на его одежду, кинул пустую чашку к нему в коридор и сказал. - Приятного аппетита! мент поганый. Коп начал краснеть, злится, и возмущаться. Макароны висели на его рубашке, а суп стекал через его штаны. Через минут пять он зашел со своими работниками, открыл дверь и четыре человека прибили меня дубинами, и пристегнули к железной кровати. Так я провалялся сутки. На следующий день. к этому времени меня отстегнули продольные с другой смены. Почитали немного морали, и успокоились! Я их понятно не слушал! В этот момент я не мог никак накурится, и курил сигарету за сигаретой. Заглянув на пачку, я увидел что у меня осталась последняя сигарета. И снова я стал ходить от стенке до стенке, туда и назад, по три шага. Я нервно покусывал губы, и снова выкурил сигарету, которая была последней. В этот момент подошел мент к двери, и открыл кормушку. - Стив, передача от мамы тебе пришла! и протянул список переданных вещей и продуктов. - Забери его назад этот лист! воскликнул начальник КПЗ продольному. Тогда продольный протянул в камеру руку, и выхватил лист передачи. - Не понял, что это было? спросил я у конвоя. И тут подошел начальник КПЗ, закрыл кормушку, и сказал. - Тебе не положено, за плохое поведение! Я поставил запрет тебе на передачки! Тогда я ему сказал. - Слышишь гусь? по хорошему давай мою передачку, и достань мои сигареты, я курить хочу! или я тебе устрою кардобалет. Он что-то говорил про себя на прадоле, но я не слышал что именно. До меня доходили эхом слова. - Не положено! Не положено!!! Тогда я начал выбивать железные двери ногами. Коп поднял глазок, и сквозь него сказал. - Сейчас зайдем, ушатаем! - Ах так? подумал я про себя. Я подошел к стене, на которой была прикручена деревянная полка для хлеба, и ударил по ней кулаком. - Курить даешь? воскликнул я ему. - Еще раз, и мы тебя убьем!!! сказал коп сквозь двери, и снова стал молчать. Меня взбесило это еще больше, и я двинул так что она разломалась, и повисла на одном шурупе. Затем я вырвал ее со стены, и кинул в камеру наблюдения, в угол над потолком. Она разбилась, а полка разлетелась на щепки. - Вы этого хотели? воскликнул я им, и подошел к умывальнику. Затем я выбил ногой железную раковину, и она свалилась прям на пол, и упала в унитаз. Молодой продольный заглянул в дверной глазок, и побежал жаловаться. Тогда я увидел в стене торчащий шланг из которого подавалась вода, и спокойно произнес. - А, вот что мы еще забыли вырвать! схватил за него, и вырвал его со стены. Затем подбежал к железному столу, прикрученному к полу, и вырвал его. В этот момент копы начали открывать ключом дверь. Я взял в руки за ножку железный стол, и замахнулся к дверям где стояли копы. Уже входя, один из копав высунул с камеры свою голову, и сказал по среди двери. - Кинь стол! Тогда я им сказал. - Заходите мусора, головы буду ломать! и перешел к кровати. Начал выбивать ее ногами, и вдруг забежали маски. Спецназ прибил меня дубинками, а начальник КПЗ вызвал врача, чтоб он мне вколол снотворное. Доктор мне ввел большую дозу снотворного с успокоительным. Меня закинули в другую камеру где все целое, и работает камера наблюдения. Меня клонило на сон, и я отключился. Менты в это время тщательно наблюдали в камеру наблюдения за мной, в ожидании новой выходки. Вскоре наступил день, и я проснулся. Я встал и подошел к двери, стукнув в нее три раза. В этот момент начальник был в коридоре и молчал, не зная что сказать. Тогда я стукнул еще три раза громче, и тут подошел начальник КПЗ к двери, и открыл глазок. - Что? спросил он. - Курить даешь? сказал я ему, скривив морду. Тогда он открыл кормушку, и с уважением, тихим голосом сказал. - На Стивчик! достал со своего кармана пачку Честера, и протянул ее мне. Я распечатал пачку, вставил сигарету в рот, и вновь стал смотреть на него. Тогда он начал шарится у себя по карманам, и достал свою зажигалку. Затем подкурил мне сигарету, и сказал. - На зажигалку, подкуривать будешь! и протянул ее мне. Только пожалуйста Стив, больше не чуди! сказал начальник улыбнувшись, а за тем продолжил. - Кстати, я позвонил твоим родным, и сказал пусть несут тебе передачку, ее обязательно примут. Тогда я взглянул на него, лениво улыбаясь, и присел на нару, подумав про себя. - Вот так бы и сразу! С того времени время пошло нормально. Передачки приходили полностью и вовремя. На прогулке я гулял больше положенного времени. А в горячий душ ходил самый первый, пока в бойлере держалась горячая вода. А потом уже ходили те, кто язык прикусывал, и боялся ссорится с копами. Вскоре копы стали проявлять больше уважения, и уже не говорили лишних слов.

ТЮРЬМА (44)

Вскоре я поехал на этап. Приехав на тюрьму, я попал в камеру где много было людей. Она называлась общаг. Я познакомился со смотрящим, и он меня обучал очень многому. Даже в камере, в четырех стенах, шло движение и была работа. Люди выполняли задачу, на благо сидевшим. Кто-то занимался передачей вещей из камеры в камеру, а кто-то занимался передачей писем. Ответственные и опытные люди прятали запретные вещи от ментов, а другие сидели на шухере, поглядывая через двери все происходящее у копав на продоле. Мест на всех не хватало и поэтому спали по очереди. Вскоре я стал заниматься передачей писем, мне эта работа была по душе. Каждый выполнял свою работу в секрете от Ментов. Зато что спалился перед копами, или не успел что-то спрятать, смотрящий наказывал несколькими ударами. Это помогало людям относится к работе профессионально. Таковы были законы. Я научился очень многому чего не знал. Иногда ошибки были и у меня, но я их пытался исправить сразу же, поэтому все обходилось хорошо. В нашей камере были телефоны, и мы звонили домашним в ночное время суток. Мы могли узнавать как дела, и прокручивать новые идеи. Я часто звонил домашним, и любимой. Я звонил Яне, и спрашивал как ее дела, и часто передавал что я ее люблю. Вскоре я заметил что Яна без настроения мне отвечает, и часто орет в трубку. День за днем я ее переставал понимать. Она стала много гулять с подругами, и много пить. Иногда не брала трубку, зная в какое время я звоню. А вскоре и вовсе начала отключать телефон. Я часто срывался на нервах, но всеми силами держал себя в руках. Прошел месяц, и вдруг я позвонил Яне. - Что надо? спросила меня любимая. - Яна, я тебя совсем не узнаю! сказал я ей, и продолжил. - Если ты кого-то нашла скажи я пойму, и перестану звонить. Наши отношения совсем были другими. Было такое впечатление как будто Яну подменили. Позже Яна сказала, что у них намечается праздник, и она остается ночевать у своей сестры в Луганске. Я удивился от слов любимой. Затем сказал ей. - Какая сестра Яна, почему ты меня обманываешь? Я с тобой встречаюсь более трех лет, и первый раз слышу за твою сестру! сказал я ей, сжимая всеми силами мобильный телефон. Она что-то отвечала, но я уже не мог слышать этот бред, и ложил трубку. Мне становилось еще хуже. Я стал ее ревновать еще больше. Мне хотелось проломать тюремные стены кулаками, и выпрыгнуть с тюрьмы на волю. Встретить Яну, и уйти с ней на край света. Иногда я притворялся что сплю, а сам в этот момент плакал в подушку не сдержавшись, и не показывая этого. Я не мог понять, почему она теперь ко мне стала так относится? Ведь мы за три года пережили разные моменты. Удачи и неудачи, плохое и хорошее. Почему когда я нуждаюсь в моральной и духовной поддержке, она меня не может поддержать? Позже я звонил еще и еще, чтобы она мне призналась в чем же дело. Но вскоре она призналась что полюбила девочку, и что любит теперь ее. Я ей не поверил, и сказал. - Яначка, любимая, пока не поздно, будь со мной! Как ты можешь меня променять на кого-то? Ты же на суде говорила что будешь ждать меня и лет пять, а мне всего дали два года, и ты уже нашла кого-то. Но она начала тут же придумывать отмазку, будто ей кто-то сказал что я ей изменял. Я знал уверенно что я верный, и не мог понять Яну. Поговорив еще не много по телефону, я уже не стал тратить нервы которых уже не было, и попрощался с Яной. После этого я ей больше не звонил. Я днями ходил без настроения вспоминая любимую. Помимо того, копы компосировали днями мозг, со своим грубым обращением. В добавок в окружении сидевших, было много провокаторов, на которых приходилось тратить много нервов. Не обошлось и без драк. Сутки шли за сутками очень долго. Неделя длилась как месяц. Месяц длился как год. Часто наступала голодовка, и табак был не всегда. Плохое настроение из-за Яны, с плохим отношением ментов к людям, с провокаторами в одной камере, голодовкой и нехваткой табака, меня убивало в десятикратном размере. Я хотел умереть и не родится больше никогда. Мои нервы меня пожирали живьем, а тюремная атмосфера напоминала мне смертельный коктейль для души. Вскоре меня попустило, и когда я меньше думал за Яну, мне было на много легче. Через месяц я узнал следующую новость. Моего брата Эдгара посадили за такую же статью как и меня. Я сразу понял что и его подставили. Он был еще на КПЗ, но вскоре приехал в тюрьму. Я начал пробивать в какой он камере, и узнал что через одну от моей. Не обошлось и без коррупции. Я платил деньги главному копу за этажом, чтобы ходить в гости к Эдгару в камеру. Я его поддерживал морально, и обучал многому чему уже сам научился. Я от него не ожидал, но он даже не упал духом, и был постоянно на веселе. В его камере были хорошие ребята с юмором. Они держались вместе и поддерживали друг друга чем могли. За него у меня хоть душа радовалась. Наша статья была очень престижной. Многие с нами знакомились и проявляли уважение. Посоветовавшись с многими, я не стал писать апелляцию, так как могли навалить срок еще больше. А Эдгар наоборот, еще долго писал апеляции, и судился против копав. У него не было выбора, ему дали пять лет. А это был максимальный срок этой статьи. Вскоре мне пришел документ, что я еду на поселок, и я начал готовить сумки к выезду.

ЭТАП (45)

Наступило утро, и копы начали зачитывать фамилии людей, разрежающихся на этапы по зонам и поселкам. Они назвали мою фамилию, и я вышел с сумкой за дверь. Собравши многих людей, нас повели в комнату общего содержания под названием боксики. В этих боксиках было вечно накурено, и грязно. Совсем нигде не присядешь! Туда набивали людей по максимальному, и все стояли. В этих боксиках людей могли держать как по часу, так и по двенадцать часов. И вдруг завели в боксик всех собранных людей со всего этажа. Вместе с ними зашел и я. До этого я поддерживал свою фигуру, и зайдя в боксик в майке и джинсах, многие сразу же обратили внимание на мой цвет кожи, и на мои мышцы. Людей было около шестидесяти. Свободного места было очень мало. И некоторые люди сидели на своих сумках и чемоданах. И вдруг все замолчали, выставившись на меня. Я был в душе добрый, но немного сделав злое лицо, меня воспринимали за долго сидевшего зека. Тогда один русский привстал, и воскликнул вслух. - Здорово хохол! и протянул мне руку улыбнувшись, чтобы подколоть. Тогда я подошел к нему, и одной рукой заломал его руку маленьким приемчиком, что тот начал краснеть и кряхтеть, а затем я сказал ему. - Я не хохол дядя, я Мистер Стив! Тогда многие начали вставать и сжимать свои кулаки. Тогда я взглянул чуть прищурившись на тех кто встал, и был готов пойти против них. Я не показывал нисколечко свой страх, хоть и победа за мной была бы, один процент к девяносто девяти. Тогда один с Грузинов поднял руку, щелкнул пальцем, и все по садились на свои сумки снова. Грузин мне сказал спокойно. - Отпусти его! И я отпустил руку русского мужика. После этого грузин спросил. - Кто ты по жизни? Я ему ответил - мужик! Тогда он спросил статью. Я сказал. - Триста сорок пятая, часть вторая. Он улыбнулся и мы с ним разговорились. В этот момент все внимательно нас слушали, и молчали. Тогда грузин покручивая четки в руках, сказал мне.

- А ты красавец! смелый мужичек. - Уважуха!!! Я улыбнулся и он протянул руку. - Я Заза, смотрящий за зоной! - Очень приятно! сказал я. И мы общались еще долго. Ему было интересно, от-кудого я приехал. Его интересовали вопросы, как я вырос на Украине, и как дела в Африке. Ему было интересно слушать мои истории за Африканские страны. Тогда он сказал мне. - Ты будешь на поселке, напротив зоны, где буду я. И он пообещал мне что отзвонится на поселок куда поеду я, и меня там встретят по красоте. - Ты должен быть смотрящим! сказал он мне. - Только держись моих пацанов, и прислушивайся к ним! Я его поблагодарил. Заза оставил мне свой номер телефона, и сказал. - Если что, звони! В скором мы выехали, и я поехал на поселок.

СРОК НА ПОСЕЛЕНИИ (46)

Проехав длинный путь, я прибыл поздно ночью. Меня встретили копы с автоматами и собаками, и привели в здание. В ту же ночь я познакомился с ребятами. Мне показали где что находится. И мы долго еще разговаривали, а вскоре и легли спать. На утро, у нас была проверка и пересчет. Мне понравилось что на территории поселка были турники, брусья, и разнообразные гантели. Там были смотрящие, с которыми я был хлебашем. Я с ними много общался, и они меня обучали очень многому. Самое сложное это была коррупция с копами. Первое время меня копы хотели подавить любым способом. Они знали что под меня отзвонился Заза. А кто такой Заза, все прекрасно знали! Им не на руку был очередной смотрящий, и они боялись как раз этого. Я был прямолинейный, и обращался с копами как они обращаются с зеками, без уважения и жалости. Весь поселок знал что меня в скором должны поставить смотрящим. Человек было около трехсот, и почти со всеми у меня были хорошие отношения. Я встретил много отбитых парней. Не смотря на то что это был поселок, нам временами было и весело. Иногда мы выходили в больницу в город с охранной, а иногда и в магазин. Вскоре копы увидев мой настоящий характер, стали камне хорошо относится. Часто мы с пацанами делали перекиды пива через забор. Кого-то было и ловили, и садили в дизо на несколько суток. Многие уходили в побег, и приходили сами, а кто-то уходил и не возвращался. Мы днями смотрели телевизор, и слушали музыку. Вскоре я начал днями писать Реп. Многие люди приходили послушать мои новые темы. Прошло несколько месяцев. У меня стало много друзей на поселке. Но вскоре я увидел как люди смотрящего, шли неправильно к провинившимся людям. Если человек с палился перед копами пьяный, то делали вечером общее собрание, выставляли мужика в круг, и наносили ему несколько ударов. Так было с теми кто в чем-то провинился, или у кого находили запрет. Что-то мне напоминало армию, где с людей делают воинов, привыкших жить в самых тяжелых условиях. Я жил с помощью своего хобби. Оно меня часто вдохновляло. Я писал днями Реп, и любил смотреть в окно на небо. Вскоре меня копы решили лишить и этого, забрав мой магнитофон. Они ждали оплату с моей стороны, за свободное использование магнитофоном, и хорошее времяпровождения. Но они полностью не знали мой характер, и я открыл им войну. Вскоре наступила зима, и пошло тяжелое время для всех сидевших. Большое движение тасовалось по бараку. Враги сталкивались ежедневно, и видели друг друга постоянно. Смутная холодная погода, рубила наше сознание. На бараке был холод, а копы экономили на отоплении. Сырость стояла в некоторых помещениях, и не смотря на это все, я начал замечать что люди не в силах отстоять свои права, и не способны идти в атаку против копав. Я хотел устроить бунт, но смотрящие мне этого не разрешили. Я знал что я смогу спасти людей, но свои же люди ставили палки в колеса. Моя точка зрения была на много умнее всех смотряг. Они это знали, и увидев как люди начали переходить за меня, возненавидели меня всем сердцем. Я был справедливым и добрым. Я всегда улыбался и помогал людям, начиная их защищать. Я начал ругаться со смотрящими, так как они требовали от людей невозможного, а от самих пользы было никакой. Я начал замечать что смотряги были на прикрытии ментов. Они были все злые и завистливые. Тогда я понял что они держали людей в страхе, поэтому и стали смотрящими. Я очень много наблюдал, чтобы понять поглубже что тут кроется.

Я готовил людей заранее, как духовно так и физически. Люди начали видеть во мне лидера, и моя сторона поклонников увеличивалась. Тогда сматряги скооперировались с копами, и начали запугивать людей. Мол, если ты пойдешь за Стива против наших смотряг, никакого тебе удо! Некоторые попадали сразу, а некоторые начали быть в раздумье перед выбором. Большая масса населения оставалась за меня. Вскоре наступила голодовка, и люди стали еще злее. Копы со смотрягами заставляли ехать на работы совсем мелко оплачиваемые, или вовсе бесплатные. Тогда я поднял руку в верх, щелкнул пальцем и устроил бунт. Мои люди пошли в ход вместе со мной, против копав и остальных смотряг. Они больше не были в подчинении у дьявола. Каждый имел свою точку зрения, и мог свободно высказать свое слово. Мои люди больше не молчали, и требовали то что им надо. Они больше не просыпались при темном небе, и не двигались на бесплатные работы. Вскоре многие начали болеть, и пошла неизвестная эпидемия. У обессиленных людей была температура. Так шла неделя за неделей. Бывшие медики из моих людей, разрабатывали диагноз этой причины, в секретной тайне по моему руководству. И вскоре мы узнали что наша питьевая вода была ядовита для народа. В ней находились бактерии. Условия гигиены не соответствовали соответствующим нормам. В то время я читал божественные книги, и начал верить в Бога. Духовность появлялась постепенно, и она помогала мне бороться против зла. Вскоре вера меня принесла на высоту. Я один делал невозможные вещи, несмотря на то что наши люди находились в опасности. Я проворачивал новые идеи, и шел в перед. Злые копы и кучка смотрящих удивлялись моему достижению. Мои люди считали меня великим, и всегда могли пойти на помощь. Тогда я сделал со своего народа одну большую семью. Научил их доброте, и сам показывал примеры. Вскоре мои люди полностью избавились от страха. Копы начали боятся что за эпидемию узнают за забором, и поставили нам запрет, на выход за территорию. Даже больные люди, не могли пойти в больницу с температурой тела или просто с отравлением желудка. Тогда я разработал новую идею. Из наших людей были три человека к которым само часто приходили на свидание родные. Мой план был такой. Чтоб наши люди вышли на свидание за территорию с родными под видом в магазин. Для избежание споров, парни специально заплатили дежурному, и он скрыл это от начальства. В этот момент парни поехали в больницу, и сдали свои анализы. Они обратились в кабинет секретов, и сказали докторам, что творится у нас на поселке. Кабинет секретов держал это в тайне, и поблагодарив парней, пообещали нам помощи. Вскоре парни приехали назад, с пакетами и продуктами питания, спонтом были в магазине. Парни сделали все по красивому, и знал об этом только я. В скором приехала сан пед станция, и наказали начальника дав ему очень краткий срок, для исправления ошибки, являющейся проблемы. Никто не мог понять, от-кудого поступила волна неудач для копав, но все догадывались что это от меня. Вскоре на поселке пошла чистая вода, и люди начали выздоравливать. А еще позже начальник начал предоставлять высокооплачиваемые работы, с доставкой на транспорте, и не вредными для здоровья. Объектов таких было не много, и в первую очередь они достались моим людям. Те кто был за смотрящих или ходил со страхом, оставались работать на бесплатных объектах. Вскоре на бараке у наших людей начала появляться пища, и люди вновь встали на ноги. Вскоре камне подходило удо. Многие об этом знали, и понимали что скоро меня не станет, что я выйду на волю, и не представляли в жизни без меня. Все время я наблюдал за людьми изучая типы характеров, их реакции, и чувство мужественности. Это мне помогало больше разбираться в людях. В коридоре я часто видел косой взгляд врага в свою сторону, но это не пугало меня, и не мешало оставаться лидером.

ДЕНЬ ОСВОБОЖДЕНЯ (47)

Через девять месяцев наступил мой день освобождения. Я знал что сегодня освобождаюсь, но даже самым близким людям этого не говорил. Я стал более умным и опытным, и доверял только себе. Я опасался того чтобы на последок не поставили палки в колеса. С утра я начал заполнять документы на освобождения. Я не верил самому себе что этот день наступил, и мне казалось что это сон. К полудню, я выполнил уже все задачи. На улице было много снега, а теплая погода поднимало мое настроение. Вскоре камне подошел сам начальник и спросил. - Все документы по заполнял? Я сказал, да. Тогда он спросил. - Чемоданы уже собрал? я ему показал рюкзак на своем плече, и сказал. - Вот это все! Тогда он протянул мне руку, улыбнулся, и сказал. - Ну удачи тебе Мистер Стив! Ты был неповторим!!! Так держись. Я улыбнулся и сказал. - Спасибо! Он тут же сказал дежурному чтоб он меня провел за ворота. Я пошел за дежурным на выход, и он открыл мне ворота, и сказал. - Ну пока! Я остановился перед выходом, докуривая сигарету, кинул бычок под ноги и раздавил его. Потом взглянул дежурному в глаза немного улыбнувшись, и сказал ему. - Давай! и тут же вышел за ворота. Сделав пару шагов вперед я остановился и взглянул на небо. Оно ослепило мои глаза. Затем я закрыл глаза, и глубоко вздохнул свежий воздух прохладной зимы. И потом не спеша пошел дальше. По пути я любовался природой, которую так давно не видел. Снег хрустел под моими ногами, а я наслаждался этим звуком. Затем я зашел в ближайший магазин, и купил бутылку водки. Вышел из магазина, и пошел дальше. В моей душе вместо великой радости, была обида за то что я отсидел не за что. Абсолютно не за что! Я шел по дорожке, и сквозь мои глаза пошла слезинка. В этот момент чувство несправедливости находилось где-то со мной рядом. Во мне была жалость к самому себе. Я вспоминал о том, сколько мне пришлось перетерпеть. Затем я сделал еще несколько шагов и остановился. - Открутил пробку на бутылке водки, поднял ее в верх и сказал. - За свободу!!!

Дата добавления: 2015-08-17