Настоящая опасность сект

Секты, безусловно, опасны, но я начну «от противного». Наблюдая полемику многих православных людей с сектантами или слушая рассказы об опасности сект, зачастую я удивляюсь параметрам, по которым измеряется эта опасность, и смыслу приводимых аргументов.

Что я имею в виду? Обычно говорится: «Ради своих убеждений сектанты готовы отречься даже от родителей, от всех родственников, включая жену и детей, не говоря уже о деньгах, квартирах, автомобилях, которые они отдают в свою религиозную организацию. Эти люди не приемлют никаких развлечений и даже в случае смертельной опасности отказываются или отказывают своим детям в переливании крови и многих других видах медицинской помощи. То есть, фактически, это разрушение устоев и норм поведения, принятых в гражданском обществе, а, зачастую, полное игнорирование юридических законов».

Подобные аргументы действительно удивляют. А православное (особенно древнее) монашество разве не являлось отказом от возможности завести семью, отказом от общения с родителями, от развлечений?

Например, перечитайте житие основателя Киево-Печерской Лавры преподобного Феодосия Печерского, где рассказывается о его отношениях с матерью. Она была категорически против ухода сына из мира: сначала сковывала его цепями, затем, уже после пострига, приходила к пещере сына, то плачем, то силой, заставляя его вернутьсядомой. А он только молчал, а в конце концов убедил и саму мать принять монашеский постриг.

Можно также привести пример первых христиан-мучеников. Ведут на казнь женщину-христианку, и приходит ее муж-язычник, держит на руках их ребенка и говорит: «Если ты себя не жалеешь, хотя бы его пожалей. Как же ему, младенцу будет без матери?» Но она все же предпочитала семье смерть за Христа, не приемля иного выбора.

Другой пример: мы ругаем секту «Свидетели Иеговы» за то, что они по религиозным убеждениям запрещают своим адептам делать переливание крови даже в случае смертельной опасности. Но ведь точно так же можно бранить и православных за борьбу против абортов, причем по той же религиозной причине.

Ну, как вы объясните людям, далеким от Церкви, что человек является человеком с момента зачатия, а не по факту рождения? Такого объяснения он никогда не примет. В лучшем случае вам скажут примерно следующее: «То, что девять месяцев находится в матке женщины – просто биологический материал, а вот когда этот материал появится на свет, он станет человеком». Появление души, а значит и новой жизни с момента зачатия можно принять только в силу религиозной установки, в силу веры. Тут не может быть какого-то научного критерия, ведь ни один ученый не может доказать, что душа появляется в момент зачатия, но не может этого и опровергнуть.

Иеговисты убеждены в недопустимости переливания крови, а мы полагаем, что в случае смертельной опасности это не просто возможно, а необходимо. Мы против клонирования человека, а нецерковные люди убеждены, что в подобной манипуляции ничего страшного нет.

Церковь считает гомосексуализм грехом, а для светского сознания – уже почти норма. Более того, людей, выступающих против подобной «любви», объявляют, чуть ли не фашистами, призывая к «толерантности».

Это очень напоминает первые века христианства, когда христиан казнили вовсе не за то, что они поклонялись Иисусу Христу, а за то, что они были «не толерантны» к «официальному» пантеону богов Римской империи. Так же (пока морально) христиан казнят и сегодня за то, что они не толерантны, например, к гомосексуалистам. Но в этом случае надо обвинять в нетолерантности… Библию. Абсурд…

Выступление христиан против иеговостов в Санкт-Петербурге

Я думаю, мы должны полемизировать с сектантами вовсе не на уровне, не такие аргументы предлагать людям, далеким от Церкви, рассказывая об опасности попасть в секту.

Во-первых, для православного человека, дискутирующего с сектантами или объясняющего другим людям, в чем именно состоит опасность попасть в руки подобных религиозных сообществ, самое главное – понять, что вера сектантов, возможно, искренняя, но не истинная. Да, в ней есть что-то от «депозита» христианства, от Церкви первых веков, но это соединено с такими специфическими, вторичными, искажающими православную веру наслоениями и представлениями, что она меняется, причем принципиально. Конечно, для светского общества это не аргумент, но мы-то не должны забывать, что мы не принимаем сект, прежде всего, потому, что вера их – ложная.

Во-вторых, у людей, находящихся в секте, формируется довольно своеобразный тип сознания. Историческое христианство, поддерживающее веру Древней, неразделенной Церкви, очень трезво относится к людям, пребывающим вне ее ограды. Например, святитель Феофан Затворник сказал о католиках слова, которые ныне можно применить и к сектантам: «Я не знаю, спасутся ли католики, но я знаю, что без Православия я не спасусь».

Сектантское же сознание и религиозная философия подразумевает эксклюзивное право на спасение. Другими словами, адепты любой тоталитарной секты убеждены в своей исключительности, убеждены, что из всего многомиллиардного человечества спасутся только они, а все остальные люди – либо вторичный материал (равнодушные к делам секты), либо
враги (люди, активно выступающие против данной организации или относящиеся к ней с опаской и недоверием). Подобная атмосфера гетто, в которое сектанты помещают сами себя со словами: «нас мало, но только мы спасемся», крайне вредна для духовного развития гражданского общества.

Дата добавления: 2015-08-17