Мир рубежа ХХ-ХХI веков перед дилеммой перехода к качественно новым путям системосвязанного общечеловеческого развития

В преддверии XXI века общая ситуация в мире предстает чрезвычайно сложной, напряженной, неустойчивой, чреватой серьезными потрясениями. Как в геополитическом, так и в общественно-цивилизационном отношениях.

С одной стороны, небывалого усиления в мире своих позиций добились США, причем во многом даже неожиданного и не планируемого усиления, настолько была огромна и всеобъемлюща самосдача позиций со стороны М.С.Горбачева, а затем Б.Н.Ельцина. Это вроде бы должно было обеспечивать США введение “нового мирового порядка”.

Как отметил в своем исследовании 2000 года “Американская стратегия для XXI века” российский американист и социальный аналитик А.И.Уткин, “...всегда непредсказуемая мировая история сделала в 90-е годы нашего века удивительный поворот. После полувека биполярного противостояния мир потерял прежнее равновесие, и мировое сообщество возглавили Соединенные Штаты Америки. Бомбардировка Югославии стала своеобразным моментом истины в развитии современной системы международных отношений. Стало очевидно, каким хотела бы видеть мир крупнейшая, самая мощная держава современности...

...Девять прежних союзников СССР и тринадцать бывших республик почившего Союза оказались под влиянием Америки. В самой России опасность сепаратизма вышла на первый план, за нею следуют демонтаж экономики, распад общества, деморализация народа, утрата самоидентичности”. “Журнал “Ньюсуик” назвал это “ началом долгих сумерек России, ставшей жертвой некомпетентности своих вождей... Эксперимент Москвы с построением капитализма рухнул ” [103, с. 3, 5, 6, 8].

С другой стороны, никакой устойчивости в мире данные кардинальные, аномальные и во многом неожиданные изменения не создали. Наоборот, они породили новые серьезнейшие противоречия, угрозы и опасения.

Первейшая проблема – Китай. Для США “...первый круг составляет комплекс проблем вокруг новой роли Китая, проистекающих из необходимости так или иначе приспособиться к грядущему новому политико-экономическому лидеру Азии...”.

Вторая проблема – неустойчивость и взрывоопасность на всем европейском континенте. “...Нынешняя ситуация в значительной мере напоминает ту, которая предшествовала первой мировой войне: все более определяющая свое главенство Германия и нестабильная, социально-политически неопределившаяся Россия, клубок противоречий на Балканах, очевидная пока неспособность Британии и Франции выступать с единых позиций...”.

Третья проблема – Западная Европа, первейший союзник и партнер США. “...Эволюция Западной Европы в 90-е годы вызвала критическую реакцию значительного числа американских специалистов. Противостояние Парижа – теперь уже изнутри военной организации НАТО, – поддерживаемое гласно и негласно Федеративной Республикой Германии, вызывает у американцев раздражение... Европа уходит в собственное плавание...

...Западная Европа, лишившаяся общего противника, все меньше интересуется функцией партнера Соединенных Штатов. Беспочвенными оказались надежды тех, кто ожидал, что с освобождением от советской угрозы Западная Европа пойдет на глобальное партнерство с США, помогая им в неспокойных регионах Земли. Произошло нечто противоположное. Западноевропейцы сосредоточились на собственных региональных проблемах...

..В среде американской политологии вызревает идея, что нужно согласиться с самостоятельным дрейфом Западной Европы – это веление истории и не следует посягать на исторически неизбежный процесс. Необходимо заранее сформировать глобальный кондоминиум. Это лучший выход для Америки в XXI веке. Все альтернативы – гораздо хуже...”.

Четвертая проблема – Германия. “...Важно отметить решающую значимость нового восстановления Германии. Вторая мировая и холодная войны не сокрушили германскую мощь – именно теперь она выходит на передний план... Восстановление позиций Германии как основного мотора западноевропейского развития сказывается прежде всего на Франции... Америка не может не видеть, что интересы главных игроков разнятся буквально диаметрально: Германия устремлена в Центральную и Восточную Европу (старая немецкая “Миттельойропа”), а Франция – на Магриб. В противовес французам немцы открыто говорят, что их Алжир лежит на востоке Европы...

...Исходящая из собственных интересов, переходящая под главенство Германии Великая Европа, возможно и не будет угрожать непосредственно интересам американской безопасности, но станет соперником Соединенных Штатов на Ближнем Востоке и в Восточной Азии...”.

Пятая проблема — возможность и тенденция расхождения в разные стороны США и Западной Европы. “Американская политика в Европе на распутье. Из Вашингтона отчетливо видны экономические и интеграционные сложности ближайших союзников...

...Ни западноевропейцы, ни американцы не знают, в каком направлении и с какой скоростью расходятся их пути и что более соответствует их интересам. История в этом смысле безжалостна. Ясно, что прежде общая угроза их объединяла, ясно также, что этой угрозы более не существует... Различными, отличающимися друг от друга становятся этнические, культурные, цивилизационные основы Северной Америки и Западной Европы. А экономические интересы, как всегда, разделяют. Обе стороны имеют уже (ЕС и НАФТА) собственную отдельную коалиционную лояльность. Вектор исторического развития североатлантической зоны начал смещаться с центростремительного на центробежное направление...”.

Шестая проблема – нарастание изоляционизма в самих США. “...Поднимающаяся в США новая волна изоляционизма таит в себе большие угрозы сплоченности атлантического мира... После столетия европейских войн, полустолетия европейской привязанности Соединенные Штаты вступают в новый мир, где европейское направление теряет свое центральное значение...”.

Седьмая проблема – самая болевая: возможность и опасность союза Западной Европы с Китаем. “...Самым большим кошмаром для Америки был бы союз Западной Европы с Китаем, объединяющий величайший в мире общий рынок с самой многочисленной нацией на Земле. Этого более всего боялись в свое время президенты Вашингтон и Джефферсон: евразийский колосс, объединяющий свою экономическую и военную мощь с огромными людскими массами Азии – союз Срединной Европы и Срединного Царства, союз ведомой Германией Европы и ведомой Китаем Азии.

Главной глобальной задачей Соединенных Штатов должно быть предотвращение такого союза”

Таковы реальности противоречивого, конфликтующего, противоборствующего, раскалывающегося глобального мира конца XX столетия. К этому добавляются кризисные, острейшие проблемы развития природы, общества и человека, общественного и цивилизационного развития.

Ведь социальный раскол мира еще острее и страшнее раскола геополитического. Согласно официальным международным данным объем валового продукта в мире с 1950 по 1997 годы возрос с 5 до 29 трлн. долл., то есть в 6 раз. Однако если, например, в 1960 году разрыв в доходах между 20% самых богатых людей мира и 20% самых бедных составлял 30:1, то в 1997 году этот показатель был уже 74:1.

По данным программы развития ООН в 1998 году 20% богатых людей мира употребили 86% мировой продукции и услуг, 58% запасов энергии, а их телефоны и автомобили составили соответственно 74 и 87% общего объема. В то же время 20% беднейших жителей планеты востребовали лишь 1,3% мировой продукции и услуг. Более двух с половиной миллиардов землян не пользуются элементарными санитарными услугами, а 20% детей получают образование ниже пяти лет обучения [104].

Мир вынужден и обязан искать и находить пути выхода из всеохватывающего системного кризиса.

Если диалектически подходить к проблеме кризиса, охватывающего экономику, общество, цивилизацию, геополитические отношения, то эффективный выход из него может обеспечить лишь решительный и быстрый поворот именно к лучшему, от регресса к прогрессу. Такую диалектику раскрыл В.И.Ленин: “ Всякий кризис, – писал он – означает (при возможности временной задержки и регресса)

(a) ускорение развития

(b) обострение противоречий

(g) обнаружение их

(d) крах всего гнилого и т.д.

Вот с этой точки зрения и надо рассматривать кризис... нет ли в нем прогрессивных, полезных черт всякого кризиса” [2, т. 26, с. 372].

Диалектика устранения старого, отжившего, отрицательного, гнилого, несправедливого, регрессивного и утверждения нового, растущего, прогрессивного является основным содержанием процесса преодоления кризисов и кризисных явлений.

В чем эта диалектика должна конкретно состоять при определении альтернатив и выбора путей нового системного и всеохватывающего развития мира в XXI веке?

По нашему мнению, не просто в модернизационном, догоняющем, опережающем и тому подобном развитии.

Реальный, эффективный и результативный выход – в переходе к качественно новому типу общественного, цивилизационного, геополитическо-глобального развития. Нынешняя общемировая и общественная реальность нуждаются в коренном изменении привычных путей развития, уже многократно испробованных и во многом исчерпавших себя в XX столетии.

При рассмотрении диалектики настоящего и будущего, при определении путей будущего общественного и геополитического развития в XXI веке часто не учитываются два важных фактора современной ситуации в мире и в России.

Качественно новые объективные предпосылки в научно-техническом, информационном, энергетическом и, в целом, экономическом развитии стали складываться в последние годы: примерно с середины 80-х гг., в 90-е годы. Причем преимущественно в наиболее быстро и высоко развивающихся странах и регионах, включающих как известные страны “семерки”, так и новые страны и гиганты, среди которых выделяется Китай, уже вышедший на второе место в мире после США по ВНП и развивающийся наиболее быстро и динамично.

Созрели и продолжают созревать также субъективные предпосылки поворота на новый тип общественного и глобального развития в виде новых, нестандартных идей, концепций, программ развития. Появляются и новые лидеры, внедряющие или готовые внедрять новые идеи, цели, программы в практику общественной жизни.

Поворот к новому типу общественного, цивилизационного развития ищут практики и на практике. Нам это видится в практическом опыте последних лет развития Китая, проявляющем нестандартность, новизну методов, форм экономических, управленческих, общественных реформ и преобразований.

Вот почему среди теоретиков и ученых растет понимание, что на рубеже XX и XXI веков следует, опираясь на имеющийся исторический опыт, ориентироваться на качественно новые пути и образцы общественного развития. Мы хотим обратить внимание на концепцию В.С.Нерсесянца в статье “Постсоциалистическая Россия. Цивилизм как национальная идея”. Ставя вопрос – куда можно и нужно идти после социализма? – автор отвечает: к цивилизму. “Новый, послесоциалистический строй с такой гражданской (цивильной, цивилитарной) собственностью можно, в отличие от капитализма и социализма, назвать цивилизмом, цивилитарным строем (от латинского слова “цивилис” – гражданин)... В концепции равной гражданской собственности речь, таким образом, идет именно о признании и закреплении права каждого на равную долю в десоциализируемой собственности...”.

В цивилизации – диалектическое единство процессов развития материальной и духовной цивилизации, нацеленной на целостное, всестороннее личностное развитие и совершенствование человека.

Во взаимоотношениях природы, общества и человека – линия прогрессивного развития общества и человека при обязательном обеспечении сбережения, восстановления и совершенствования природной, экологической среды обитания человека и общества.

В геополитическо-глобальных взаимоотношениях – мир между странами и народами, прекращение угнетения и эксплуатации одними странами и группами стран других стран и народов, устранение несправедливой системы обеспечения благополучия одних стран за счет других, преодоление деления мира на богатые и бедные регионы и страны, международное запрещение применения силы, вооруженных действий и акций, войн, террора для достижения гегемонистских и других целей с применением международных санкций против нарушителей таких запретов.

Ясно, что все это будет складываться и достигаться не сразу, что это есть процесс, и длительный процесс, сложный и противоречивый. Процесс на XXI столетие. Но речь в данном случае идет о новой качественной парадигме, новой направленности развития мира во всех отношениях и параметрах в XXI веке.

Данный процесс все равно пойдет, и уже практически идет. Если не всем человечеством сразу, то его лучшими, наиболее прогрессивными частями и регионами. Такими, как социалистические Китай, Вьетнам, Куба, как социально-народно ориентированные Индия и другие страны. Такие страны и народы, которые понимают и осознают, что нужно срочно и кардинально вырываться из устаревших и антисоциальных, антигуманных линий предшествующего общественного, цивилизационного и геополитического развития.

Такие идущие по новому, более прогрессивному пути развития страны и регионы будут показывать пример и образец в лучшее будущее для всего мира. И этим станут стимулировать интенсификацию перехода все новых и новых стран и народов на нового качества прогрессивный путь общечеловеческого развития.

Россия должна не только не отстать от такого единственно правильного выбора, но и постараться быть в первых рядах социальных и духовных преобразований в XXI столетии.

В мире идет и должен нарастать, усиливаться теоретический и практический поиск качественно новых путей общественного, цивилизационного и глобального развития, более органично и целостно соединяющих материальный и духовный прогресс, развитие человека, общества и природы, многих стран. Главнейшей нацеленностью такого развития являются не узко эгоистические, а широкие общественные ориентиры на социальную справедливость и единение, не корыстные интересы, а интересы всемерного раскрытия потенций коллектива и каждой личности, материальное, культурное и духовное благо всех и каждого.

Думается, что для философов и ученых нет более важной и интересной задачи, чем подведение философских, социально-философских итогов развития XX века и прогнозирование, разработка перспектив общественного, цивилизационного, глобального развития в XXI столетии. Заодно и подведение итогов развития философии в XX веке и ее перспектив на XXI столетие.

Дата добавления: 2015-08-17