Развитие суда присяжных на современном этапе.

2.1. Особенности производства в суде присяжных.

Попытка возрождения суда присяжных – это возвращение к российской судебной реформе 1864 года. Ее цель, как об этом писал в докладе правительственному Сенату император Александр II, «водворить на русской земле суд скорый, правый, милостивый и равный для всех подданных».[11]Такой суд в России появился. И просуществовал более пятидесяти лет. Исчез же он, как только в России возникла «революционная законность», а вместе с ней – судебные «тройки» и лагеря для политзаключенных.

Главная, коренная черта суда присяжных – обеспечение принципа состязательности двух сторон – защиты и обвинения. Бремя ответственности в этом суде лежит не на председательствующем, а на сторонах защиты и обвинения. Присяжные же, выносящие свой вердикт, подлинно независимы. Не только от телефонного права и других попыток влиять на решение суда, но и от так называемой профессиональной деформации, когда уставший от конвейера уголовных дел судья чуть ли не в каждом подсудимом, еще до рассмотрения всех обстоятельств происшедшего, видит преступника. И именно поэтому – не обращает внимания на натяжки, а то и грубую фальсификацию в работе следователя.

В суде присяжных подсудимый надежно защищен от обвинительного уклона профессионального судьи тем, что решение основных вопросов о фактической стороне, виновности (доказано ли, что соответствующее деяние имело место; доказано ли, что это деяние совершил подсудимый; виновен ли подсудимый в совершении этого деяния) отнесено к компетенции не судьи – профессионала, а коллегии присяжных заседателей (ст.449 УПК РСФСР). Согласно ст.452 УПК, вердикт по этим вопросам присяжные выносят в совещательной комнате в условиях, обеспечивающих тайну совещания, без участия председательствующего судьи и других лиц, что ограждает присяжных от обвинительного уклона судьи-профессионала, его психологического давления и внешних влияний заинтересованных лиц.

Следует отметить, что в некоторых странах, например во Франции, присяжные заседатели и профессиональные судьи образуют единую судебную коллегию при вынесении вердикта. Такая форма судопроизводства не обеспечивает надежной защиты внутреннего убеждения присяжных заседателей от психологического давления профессиональных судей при разрешении вопросов о виновности.[12]

Как отмечают С. В. Боботов и Н. Ф. Чистяков, после того, как во Франции в 1945 году жюри присяжных и судей объединили в единую судебную коллегию, «влияние профессиональных судей стало решающим, вплоть до того, что в ряде случаев обвинительный приговор навязывался присяжным вопреки мнению большинства».[13]

К счастью, процессуальная форма нашего суда присяжных исключает возможность оказания на присяжных такого психологического давления со стороны судьи-профессионала.

В соответствии с ч. 6 ст. 80 Закона «О судоустройстве РСФсР» и ч. 4. ст. 438 УПК председательствующий судья освобождает от исполнения обязанностей присяжного заседателя по конкретному делу всякого, чья объективность вызывает обоснованные сомнения, вследствие оказанного на это лицо незаконного воздействия, наличия у него предвзятого мнения, знания им обстоятельств дела из непроцессуальных источников, а также по иным причинам.

Представляется, что для обеспечения защиты неповинных людей, заподозренных в совершении опасного преступления, по указанному основанию необходимо освобождать от исполнения обязанностей присяжных заседателей прежде всего кандидатов, обладающих следующими социально – психологическими особенностями, ставящими под сомнение их способность быть беспристрастными:

- лиц, которые сами (или их родственники, близкие им люди) пострадали от преступления, аналогичного или сходного рассматриваемому, поскольку они психологически повышенно предрасположены к формированию хотя бы подсознательной обвинительной установки;

- лиц, одобряющих смертную казнь. (Как отмечает известный американский психолог Дэвид Майерс, в уголовном процессе людям, которые ничего не имеют против смертной казни, более свойственно встать на сторону обвинения, ощущать, что суд «нянчится с преступником»[14]);

- лиц, подверженных влиянию негативных стереотипов общественного сознания, различных предрассудков. «Предрассудки по отношению к известным сословиям или профессиям, расам или религиям, пристрастие к некоторым чертам характера, антипатия к некоторым физиономиям…- все это может нанести тяжелый удар объективности судопроизводства, несмортря на наличность нормальной доброй воли со стороны судьи». [15]

Вот беспристрастная статистика: у судов присяжных до 40% приговоров – оправдательные. У обычных судов – «троек» (судья и два заседателя) – до 1-го процента.

Сейчас я приведу схему, полученную в результате опроса присяжных и экспертов на тему «какими качествами должен обладать государственный обвинитель» (в эксперименте участвовали 15 присяжных заседателей и 15 экспертов, в качестве последних выступили работники прокуратуры, имеющие непосредственное отношение к Управлению по надзору за законностью судебных постановлений по уголовным делам прокуратуры Алтайского края).[16]

Ранги качеств государственного обвинителя, данные присяжными и экспертами.

Группа присяжных группа экспертов

Профессионализм, поведение, внешние признаки		Профессионально значимые психологические качества
Сдержанность осмотрительность в поведении		Рационализм и внешняя выразительность
Волевой характер и прямота в общении		Самоконтроль
Убежденность в правоте		Предусмотрительность
Активность в позиции		Коммуникативная компетентность
Умение быть интересным		Способность вызвать доверие

Несмотря на определенные сходства структур восприятия присяжных и экспертов полученные результаты указывают на преобладание различий, что прежде всего выражено в факте доминирования в восприятии присяжных внешних поведенческих качеств над объективными критериями оценки, следствием чего является подмена одних другими. Если для экспертов в генеральный фактор вошли четко профессионально – значимые психологические характеристики, то для присяжных они оказались разбавленными признаками внешнего поведения и антропометрическими свойствами. Этим, на мой взгляд, полностью объясняется тот факт, что оправдательные приговоры в суде присяжных выносятся примерно в 50 случаях из 100, т.е. по сути каждый второй приговор оправдательный. То, что в нем постановляется сравнительно больше оправдательных приговоров, имеет свои объективные причины. Так, с участием присяжных заседателей запрещено исследовать обстоятельства, связанные с прежней судимостью подсудимого, даже упоминать о фактах судимости и признания подсудимого особо опасным рецидивистом (ст. 446 УПК РСФСР). В новом УПК РФ, вступающим в действие с 1 июля 2002 года, дополнительно запрещено исследовать факты «признания подсудимого хроническим алкоголиком или наркоманом, а также иные данные, способные вызвать предубеждение присяжных в отношении подсудимого» (ст. 335 ч.8 УПК РФ). Но ведь следователь и прокурор обязаны доказывать и такого рода обстоятельства (ст. 68 УПК РСФСР, ст. 73 ч. 3 УПК РФ). Кроме того, в суде присяжных запрещено упоминать о существовании доказательств, исключенных председательствующим судьей из разбирательства дела (ст. 435 УПК РСФСР). Поэтому, когда вопрос о виновности на стадии предварительного расследования решают следователь и прокурор, они используют иной объем информации, в отличие от того, что имеется у присяжных. Если же в деле содержится, например, информация о фактах прежней судимости обвиняемого, то очевидно, что следователю и прокурору легче достичь внутреннего убеждения в виновности обвиняемого и передать дело в суд, чем присяжным достичь внутреннего убеждения в виновности подсудимого и проголосовать за обвинительный вердикт.[17]

Длительное время в уголовно – процессуальной науке и судебной практике под основаниями постановления оправдательного приговора подразумевались случаи, указанные в ч.3 ст.309 УПК РСФСР. После дополнения УПК главами, регламентирующими производство в суде присяжных, создалась ситуация, когда в ч.1 ст.461 указан иной набор случаев вынесения оправдательного приговора: «Разбирательство дела в суде присяжных председательствующий судья заканчивает одним из судебных решений, вынесенных соответственно по правилам, предусмотренных ст.261 или главой 25 настоящего Кодекса, а именно: …2) оправдательным приговором … когда коллегия присяжных заседателей дала отрицательный ответ хотя бы на один из трех основных вопросов, указанных в ч.1 ст.449 настоящего Кодекса, либо когда председательствующий судья признал отсутствия в деянии состава преступления…». Создалась двойственная ситуация. Во – первых, наборы оснований вынесения оправдательного приговора, указанные в ст.309 и в ст.461 УПК РСФСР, не совпадают ни по количеству, ни по содержанию. Во – вторых, законодатель, с одной стороны, дал в ч.1 ст.461 УПК РСФСР исчерпывающий перечень случаев вынесения оправдательного приговора в суде присяжных, а с другой – здесь же предписал председательствующему судье при постановлении оправдательного приговора следовать правилам главы 25 УПК РСФСР (а значит и ч.3 ст.309 УПК). Это осложняет для председательствующего в суде присяжных выбор в каждом конкретном случае адекватного основания оправдания.[18]

А теперь будет уместно рассмотреть вопрос о том, каким образом и из кого формируется этот «гуманный» суд.

Формирование скамьи присяжных заседателей – сложная процедура, включающая в себя как организационные (составление списков присяжных заседателей, приглашение их в судебное заседание), так и процессуальные меры (выявление судьей объективности и непредвзятости при рассмотрении данного дела у приглашенных в суд присяжных заседателей, заявлении присяжными самоотводов, использование сторонами права на мотивированный и безмотивный отвод присяжных заседателей). В результате остаются 12 основных и два запасных присяжных заседателя. По предложению председательствующего они принимают присягу следующего содержания: «Клянусь исполнять свои обязанности честно и беспристрастно, принимать во внимание все рассмотренные в суде доказательства, доводы, обстоятельства дела и ничего, кроме них, разрешать дело по своему внутреннему убеждению и совести, как подобает свободному гражданину и справедливому человеку» (ч.1 ст. 443 УПК).[19]

Клятва конечно это очень хорошо, но страшно видеть, когда присяжные приходят в процесс в пьяном виде. Или с синяком под глазом. Или в таком виде, который свидетельствует, что ночевал он не дома, а где то... Сегодня мы сталкиваемся с такими фактами. Почему? Списки присяжных заседателей формируются очень формально. И не судьями, а губернаторами краев, администрациями и т.д. Так вот, до тех пор, пока на этой стадии не поставят препятствия для проникновения в правосудие людей, которые вообще не должны присутствовать в суде, до тех пор мы будем иметь несправедливые вердикты.

В идеале суд присяжных – уменьшенная модель общества. В присяжные заседатели граждане попадают на основе случайной выборки, независимо от социального статуса, национальной принадлежности, пола, образования. Законодатель заботится о том, чтобы в присяжные заседатели попадали те граждане, которым можно доверить выполнение этой обязанности. Отсюда требования гражданской зрелости (25-летний возраст), дееспособности, отсутствия судимости. Препятствиями к участию в суде в качестве присяжного заседателя могут служить неправильное восприятие происходящего в ходе судебного разбирательства (лица, не владеющие языком, на котором ведется судопроизводство, немые, слепые и глухие), состояние здоровья (инвалидность, возраст выше 60 лет), профессиональный долг (врачи, учителя, пилоты авиалиний), другие основания, перечень которых в законе не является исчерпывающим и которые судья признает уважительными (ст. 80 Закона РСФСР «О судоустройстве РСФСР»).

На деле же все обстоит «немного» иначе. Судья краевого суда Карпенко Надежда Анатольевна заявляет, что если к ней в процесс из 250 или 300 вызванных пришло 50 человек, из них она просто никого не может выбрать, потому что видит списки и заполненные анкеты. Видит, здесь разве что человек 5 действительно смогут работать, и тогда будет справедливый вердикт. Не обвинительный или оправдательный, а справедливый. А судья должен оставить не только этих пятерых, а должен оставить, как минимум, двадцать, чтобы жребий был.[20]

В итоге мы имеем ситуацию: женщины – присяжные рыдают, когда подсудимый, убивший трех человек, бьет себя кулаком в грудь: «Да что вы, посмотрит, какой я хороший! Какой я красивый! Разве я мог?!» Он рыдает, присяжные рыдают рядом. И все, они уходят в совещательную комнату. Что дальше? Ну хорошо, если прокурор умный, грамотный. Ведь хоть и звучат упреки в адрес председательствующего, но судьи в суде присяжных жестко связаны рамками уголовно-процессуального закона. Никоим образом судья не имеет право, во всяком случае формально, показать свое отношение к делу. И очень важно, как ведет себя прокурор. Если он сумеет эмоционально, четко, даже при том минимальном перечне доказательств, которые у него есть, убедить присяжных, что да, этот человек виновен, то – конечно, при наличии доказательств виновности – скорее выносится правильный вердикт. А когда нет такого обвинителя, когда адвокат – опять-таки, имеется в виду ситуация, когда имеются доказательства виновности – более красноречиво убеждает присяжных, что человек невиновен, выносится совсем другой вердикт.

На мой взгляд, самое большое впечатление на присяжных производят потерпевшие: конкретные люди, которым причинено горе. И если в процессе есть потерпевший, и присяжные видят, как он переживает, плачет – это очень важно. Потому что, присяжные понимают, что государственный обвинитель просто выполняет свою работу, как бы хорошо он ее не делал, а вот если нет потерпевшего или потерпевший сам сомневается, его ли родственника это труп – такие случаи тоже бывают – то, конечно, судьба вердикта в таком случае очень сомнительна.

Хочу обратить внимание на то обстоятельство, что в законе о суде присяжных не совсем понятен один момент. Оправдательный вердикт, абсолютно обязателен для председательствующего, тут же освобождается подсудимый из-под стражи. А с обвинительным вердиктом председательствующий может и не согласится. Но мне не совсем ясно, почему закон не дал такой же возможности не согласиться с оправдательным вердиктом.

Чем лучше буде обеспечена соответствующими администрациями в контакте с судами организационная стадия формирования скамьи присяжных заседателей, тем легче будет судье в ходе судебной процедуры. К тому же многие основания для самоотводов, заявляемых присяжными заседателями, нуждаются в подтверждении соответствующими документами, в предварительной проверке, что входе судебной процедуры осуществить невозможно. Следует максимально использовать возможности органов исполнительной власти и местного самоуправления при составлении списков присяжных заседателей, чтобы в ни вносились лица, имеющие и право, и возможность участвовать в судебном разбирательстве в качестве присяжных заседателей.[21]

Негативное отношение к суду присяжных со стороны многих работников правоохранительных органов, среди которых распространено мнение о том, что эта форма судопроизводства затрудняет борьбу с преступностью (с этим я, пожалуй, соглашусь), обусловлено тем, что суд присяжных предъявляет повышенные требования к качеству предварительного и судебного следствия, прений сторон, не прощает ошибок, нарушений уголовно-процессуального закона при собирании доказательств.

Как отмечает А.П.Шурыгин, «новая форма судопроизводства осложнила борьбу с преступностью тех, кто борется с ней «неумеючи», то есть, не зная, либо сознательно нарушая действующие уголовно-процессуальные нормы закона, считая их пустой формальностью».[22]

Почему обвиняемые выбирают такую форму судопроизводства, как суд присяжных? Потому что имеют глаза и уши, им в СИЗО подскажут, где больше шансов быть оправданным. Подскажут адвокаты, в каком процессе более 30 % подсудимых оправдывают, а в каком и полпроцента не наберется. В суде присяжных шанс уйти от уголовной ответственности налицо, и тут, по-моему, комментарии не нужны.

Таким образом «аллергия» работников правоохранительных органов на суд присяжных – это нормальная психологическая реакция обыкновенных следователей, прокуроров, судей и адвокатов. В условиях недостаточного финансирования правоохранительных органов сотрудники этих органов психологически предрасположены относиться к недавно возрожденному в России суду присяжных как к «подброшенному с сытого Запада» прожорливому растущему ребенку, для содержания которого необходимо себе отказывать в самом необходимом.[23]

Заключение.

Споры о суде присяжных не только не смолкают, но и приобретают иное звучание в преддверии вступления в действие нового УПК и в свете реализации государственной политики по борьбе с организованной преступностью в России. Несмотря на то, что возможность осуществления правосудия в суде присяжных установлена в Конституции РФ, нельзя считать положения Основного Закона раз и навсегда данными и не подлежащими какой-либо коррекции.

Прежде всего, стоит вернуться к сущности самого института суда присяжных с учетом его функционирования в ряде субъектов Федерации.

Суд присяжных противоречит самой гносеологической природе судебной деятельности в результате искусственного разделения единого процесса познание и установления истины на фактическую и юридическую стороны. Обе они настолько взаимосвязаны, обуславливают одна другую, что не подлежат никакому чисто условному разделению. Особенно рельефно это видно в современном уголовном судопроизводстве, когда предмет доказывания настолько сложен, что требует не только специальных познаний в области права, но и немалого опыта правоприменительной деятельности. Так разрешаемый присяжными заседателями основной вопрос – о виновности – пронизывает все исследуемое событие и совершенное деяние, поэтому отдавать его на суд довольно случайно отобранных людей, мягко говоря, вряд ли правильно.

Мыслимо ли относить к компетенции суда присяжных большинство составов преступлений против правосудия, сложнейшие вопросы по делам о взяточничестве или основные составы, связанные с организованной преступностью (ст. 209 и ст. 210 УК РФ). Как показывает практика, присяжные во многих случаях не в состоянии оценивать доказательства, особенно если они косвенные, даже по делам об умышленных убийствах.

Правильно отмечал философ В. Розанов, в решениях суда присяжных скорее сказывается «не знаю», чем «не виновен».

Нечто иррациональное содержит и сама процедура формирования скамьи присяжных. Заявления немотивированных отводов больше похоже на игру в лотерею, а не на подготовку к серьезному поиску истины по делу.

Несостоятельные доводы сторонников суда присяжных о его независимости от институтов публичной власти. Эта независимость полностью растворяется в «независимости» присяжных от элементарных знаний основ права, опыта судебной деятельности и любой персональной ответственности за принимаемые решения.

После почти восьми десятилетий отсутствия в России суда присяжных была реальная возможность идти вперед по пути прогрессивного развития судебной системы и уголовного судопроизводства. Однако вместо этого мы вернулись к институту присяжных.

Когда высказаны основные контраргументы против суда присяжных, логично поставить вопрос: а что же дальше? Конституцией РФ предусмотрено рассмотрение дел с участием присяжных (ч.2 ст.20). Это означает, что дальнейшая судьба суда присяжных должна быть сбалансирована с ее требованиями. Прежде всего, не следует распространять данный институт шире конституционных рамок, допуская его применение только по делам, о тех преступлениях, за которые действительно может быть назначена смертная казнь.

Далее: целесообразно несколько сократить количество присяжных, что позволит более динамично и оперативно формировать скамью присяжных и удешевит судопроизводство.

Но не это все главное. Радикальное реформирование суда присяжных должно состоять в предоставлении возможности осужденному и его защитнику, потерпевшему или его представителю обжаловать, а государственному обвинителю и прокурору соответствующего уровня опротестовывать вердикт присяжных по мотивам несоответствия вердикта фактическим обстоятельствам дела.

Дата добавления: 2015-08-17